Портрет

Мальчишка… Он просто мальчишка, совсем еще юный, неопытный и бестолковый. Он его студент и только. Студент, который, совершив глупейшую ошибку в жизни, застрял на его стене. Тогда почему Снейпу так хочется лишний раз выйти из своей спальни или подольше задержаться в кабинете, притворяясь, что он занят делами? Почему же Северус, сидя в удобном кресле, обложившись книгами и свитками, бросал эти частые взгляды на него, своего студента? Смотрел на вихрастые темные волосы, на загоревшую кожу? Разглядывал его в упор, когда думал, что Поттер дремлет? Замечал ли это Гарри? Разумеется, замечал. Как и то, что Снейп теперь все чаще зовет его по имени. К счастью для Северуса, юноша никак это не комментировал. Потому что, если бы он сказал хоть слово, Снейп немедленно бы это прекратил. А ему этого не хотелось. Это разрушило бы то, что сейчас между ними возникло, вновь создало бы стену, по одну сторону которой был знаменитый гриффиндорец, победитель могущественнейшего мага, а по другую – он, Пожиратель смерти, никому не нужный убийца, для кого-то даже предатель. Они разговаривали подолгу и на разные темы. Снейп пытался как можно чаще заглядывать к Гарри в течение дня, и каждый раз натыкался на благодарный взгляд зеленых глаз и мягкую полуулыбку. Пары слов было достаточно, чтобы в сердце Снейпа что-то екало, а по телу разливалось что-то теплое и колючее. Вечером директор выходил из душа, набрасывая на себя халат, на который Поттер всегда реагировал более, чем странно, и шел в кабинет. Он превращал своё кресло в небольшой диван и присаживался на него с книгой. Читал вслух, искоса наблюдая за Гарри, слушавшим его с нахмуренными бровями и пустым взглядом. Когда ресницы гриффиндорца начинали сонно подрагивать, Снейп заканчивал чтение и отпускал какую-нибудь необидную колкость, а Поттер смеялся и тер глаза. Тогда Северус хмыкал и совсем слегка приподнимал уголки губ. Они обсуждали Хогвартс и школу авроров, несколько раз шутили над Альбусом, который обиженно тряс бородой и строил невинную мину. Прошла неделя, но Снейпу казалось, что семь дней пролетели как один. - Твоя компания, Северус, влияет на Гарри немного не так, как я предполагал, - сказал однажды Дамблдор, когда Снейп и Поттер, даже не понизив голос, обсуждали манеру бывшего директора сообщать новости, скрывая самое основное и выдавая до нелепости смешные крупицы важной информации. - Вам придётся смириться, профессор, что теперь все в мире будет происходить не совсем так, как вы предполагаете, - хохоча, заявил Гарри. Он больше не боялся Альбуса. Не воспринимал его как человека непогрешимого, обладавшего абсолютным авторитетом. Снейп ничего ему не внушал, просто до Гарри постепенно доходило, что большинство его поступков были действительно продиктованы ему добрым старым волшебником, оставившим его когда-то на крыльце мистера и миссис Дурслей. - Наверно, ты прав, мой мальчик, - невозмутимо ответил Дамблдор, принимаясь протирать очки. – Но все-таки кое-что я предвидел еще несколько лет назад, когда ты еще учился у профессора Снейпа легилименции. - О чем это вы говорите? – заинтересованно спросил Поттер, все еще улыбаясь. - Вам не стоит воспринимать всерьез слова профессора Дамблдора, Гарри, - быстро сказал Снейп. Его лицо больше не выражало то умиротворенное спокойствие, которое обычно появлялось в чертах Северуса, когда изо рта мальчишки вылетали какие-нибудь незатейливые шутки. Он как-то серьезно посмотрел на портрет бывшего директора, и Поттеру показалось, что в этом взгляде проскочила угроза. - Профессор Снейп, о чем говорит профессор Дамблдор? Гарри заволновался, а Снейп разозлился. Альбус сделал это специально, это очевидно. Он знал, что Поттер очень мнительный юноша с богатым воображением, вот и подкинул ему еще один повод для безрадостных размышлений. Старик намекал на то, что ему было известно, что случится за много лет до этого события. Если то, что испытывал Северус вообще можно назвать событием. Альбус каким-то образом знал то, что Снейп увидит в Гарри не просто пустоголовую копию своего отца, а нечто другое, то, что он пытался найти в Люциусе и почти нашел в Блэке. Бывший директор и впрямь знал или только блефовал – это уже не имеет значения. Главным было то, что Дамблдор может сболтнуть об этом Поттеру. Открыть ему глаза на мир, исключительно по доброте душевной. Гарри еще слишком наивен и неопытен, чтобы правильно толковать взгляды и неловкие движения Снейпа, но уж Альбус-то ему все расскажет. Северус даже зубами заскрипел, когда подумал об этом. Поттер хотел стать ему другом, не больше. Это Северус понял сразу. Гарри сказал: «Друзей много не бывает». Он сказал: «У меня есть вы». Точнее выразиться не мог бы даже Снейп. Тем более, лишившись Рона, Гарри нужно было кому-то изливать свою душу. Он и так месяц просидел в одиночестве. То, что Гарри считал себя геем ничего не значило. То, что он пялился на его шею (а Северус это чувствовал каждым миллиметром кожи), то, что он пытался рассмотреть стройное тело под халатом и то, что провожал его глазами, когда директор скрывался в своей спальне – все это не значило ничего. У мальчишки такой период, говорил себе Снейп. Гарри смотрит на него, Северуса, и, может быть, в голове его рисуются какие-то картины. Рисоваться они начали после того, как он сам повел себя неосторожно – это же надо было выстонать его имя! Гарри воображает, что привлекает его, Снейпа, и может, сам думает о чем-нибудь подобном, но… но это пройдет. Это все быстро пройдет. Точнее, в отношении него точно, едва Гарри выйдет за пределы этой поднадоевшей ему комнаты. Северус стареет. Не то чтобы раньше он был красавцем, но его тело, по крайней мере, было молодым. Его кожа была упругой, а задница – подтянутой. Теперь у него нет и этого. Так что нечего ждать, что Гарри соблазнится, увидев худые голые плечи и располосованный шрамами живот. Поттер был красивым, очень красивым для него. Он так вырос, так изменился за все это время. К тому же, Гарри не только выглядел возмужавшим. Помимо этих сводящих с ума зеленых глаз, мальчишка обладал багажом знаний и умений, о которых Северус раньше и не догадывался. Он сообразителен. Хорошо шутит, когда не нервничает. А еще он чист, как дитя. Любой или любая захотят им обладать, с ревностью подумал Северус, поудобнее устраиваясь на подушках в своей спальне и набрасывая заглушающее. Еще одной ошибки он не допустит. Теперь он думал о Гарри не только как о сексуальном молодом человеке. Теперь он хотел, чтобы Гарри принадлежал ему. Когда он кончил, он не ощутил ничего, кроме разочарования. Он бросил взгляд на прикроватную тумбочку, на которой лежало прочитанное им пару часов назад письмо, написанное корявым неразборчивым почерком. Скоро все может изменится. Гарри может выйти на свободу, а Северус может умереть. На этот раз его никто не спасет. И плевать. Плевать, если Поттер будет жить так, как этого заслуживает. Утром Снейп первый раз после того случая с Роном осмелился выйти к Поттеру в столь обнаженном виде. Он был в одних только пижамных штанах, черных, в крупную серую клетку. Зачем он это делает, Северус и сам не знал, просто… Просто так ему казалось, что они становятся ближе. Даже в его собственной голове эта мысль звучала как бред. Он осознавал, что они с Поттером вовсе не любовники, завтракающие на кухне в родовом поместье. Они чужие, они совсем не так хорошо знакомы. И все же… К тому же, ему хотелось думать, что у него есть шанс. Шанс понравится Гарри. Это была скорее иллюзия шанса, но чем еще он мог бы себя тешить, если скоро ему предстоит расстаться с Поттером навсегда? - Кхм…Северус, я рекомендовал бы тебе загар, - заявил Альбус со своего места на стене. – Что, если ты возьмешь небольшой отпуск и отправишься на море? Возьмёшь себе в компаньоны Гарри, например. Одного гневного взгляда было достаточно, чтобы Дамблдор замолчал. - А мне кажется, Северусу… Ой, то есть, профессору Снейпу очень идет такая бледность, - заметил Гарри, стараясь подойти к раме поближе. Он уже не стеснялся рассматривать чужое тело. Он даже привык быть сторонним наблюдателем, обыкновенной картиной. Тут, в среде портретов, которым остается только смотреть и подслушивать, ему приходилось быть таким же. Брови Снейпа взлетели еще тогда, когда Поттер нечаянно произнес его имя, но, когда Гарри сказал, что был бы не против отправиться с ним на какие-нибудь острова, рот Северуса сам по себе открылся. - А что, профессор, - болтал Гарри, развалившись на кресле и широко расставив ноги, - я никогда нигде не был. Ну, то есть, мы с Гермионой и Роном немного путешестовали, если можно так сказать. Ну, когда искали крестражи. А с вами мы бы отлично провели время. Гуляли бы везде. Вы бы рассказывали мне… всякое. - Очень странно, Поттер, что вы видите во мне старшую сестру или подружку, - Северус не мог не съязвить, потому что сердце его трепыхалось так отчаянно, что он боялся, что Поттер услышит. - И вовсе не старшую сестру, - вспыхнул Гарри. – С чего вы это взяли? Разве другие люди не ездят вместе в отпуск? Не гуляют и не рассматривают достопримечательности? - Какие люди, мистер Поттер? Друзья? – на этот раз губы Снейпа почти улыбнулись, совсем по-доброму, но Гарри этого не видел. Смотрел в пол. И думал, что теперь он снова «мистер Поттер». - Да! Друзья! И не только друзья, - наконец, выкрикнул он, думая, что Снейп его не услышит. Северус стоял к нему спиной и боялся поворачиваться. Он чувствовал, как горят его красные щеки, знал, как лихорадочно блестят глаза. Он сам-то понимает, что говорит? Не только друзья? Если это не намек, Северус придушит его. Сначала достанет со стены, а потом придушит. - В самом деле, Северус, - снова вмешался Дамблдор, - В отпуск могут ездить не только сестры и друзья. Коллеги по работе, например. Семейные пары. Любовники. - Я с вами согласен, Альбус. Только мы с мистером Поттером не относимся ни к одной из перечисленной вами категорий. Прежде, чем Дамблдор успел открыть рот и сказать, что все может измениться, Северус заговорил совсем другим тоном: - Ночью мне пришло письмо от моего старого знакомого. Ему известно кое-что об этом сомнительном ритуале и о том, кто его применил впервые. Гарри честно пытался сосредоточиться на словах Северуса. Он называл его так мысленно и в разговорах с Дамблдором. Они не обсуждали директора, совсем нет, просто Поттеру нравилось расспрашивать старика о том, каким был Снейп раньше. Альбус одну за одной выдавал забавные истории, рассказывал об успехах Северуса в зельеварении и других дисциплинах, с грустью вспоминал времена, когда Волан-де-Морт стал собирать свою армию. Поттер пялился на чужие ребра, на красивый пупок и косые мышцы и думал, что никого еще не считал таким привлекательным. Он видел парней своего возраста в раздевалках и в душе и, хоть и никогда специально не обращал внимания на их тела, даже мысли не допускал, что пресс кого-то из них ему захочется потрогать, а шею укусить. - Мистер Поттер, вы меня слушаете? Гриффиндорец мотнул головой. Теперь он смотрел на шрам. Северус видел это, но теперь даже не пытался его прикрыть. Взгляд мальчишки был изучающим, в нем не было и намека на неприязнь. Пусть смотрит, если ему нравится. Для этого ведь он и вышел к нему в таком виде. - Гарри, - снова начал он, зная, как воздействует на Поттера его имя, - теперь я знаю, где живет наш мистер Уайльд. Я уже написал ему сегодня. Предупредил, что нанесу визит. В любом случае, даже если он откажется переговорить со мной и не ответит на письмо, я достану его и узнаю нужную мне информацию. Основной механизм заклятия мне стал более понятен, но остались некоторые неясные моменты. - Хорошо, профессор. Спасибо, - Гарри благодарно улыбнулся. Он уже и думать перестал о том, что когда-то сможет вернуться к обычной человеческой жизни. Ему это будто бы и не было нужно. Друзья его оказались ненастоящими, вся его жизнь – сплошное выполнение чужих команд, а мечты давно разбились о настоящее. Здесь, в этой комнате был человек, который заставлял его чувствовать себя почти счастливым. Только с ним можно быть настоящим и получать взаимность в ответ. Так зачем ему отсюда бежать, если единственный способ быть рядом – торчать на стене, на этом чертовом портрете? За эти полтора месяца Гарри понял больше, чем за все годы обучения в Хогвартсе. Люди не всегда такие, какими кажутся. Друзья не должны отворачиваться, если не согласны с тобой. Северус Снейп – человек, с которым он хотел проводить бы каждый свой день. Если бы Гарри знал о том, каким директор был на самом деле, не подозревал его во всевозможных заговорах еще с первого курса и не принимал бы навязанную ему Уизли Джинни как свою невесту, непременно влюбился в Северуса еще на пятом курсе. Сидел бы на его занятиях, напряженно следя за выражением лица профессора, и из кожи вон лез, лишь бы заслужить «удовлетворительно». Снейп бы заметил это. Может, съязвил бы что-нибудь по такому поводу, а может, вызвал бы к себе в подземелья для серьезного разговора. Объяснил бы, что Поттер еще слишком молод и бестолков, как и его папаша, но Поттер бы не обиделся. Он полез бы к нему, попытался поцеловать, за что схлопотал бы оглушающее заклятия и выдворение за пределы профессорской спальни. От этих мыслей на губах Поттера появилась дурацкая улыбка, и Снейп, конечно, её заметил. - Радуетесь, что скоро сможете отсюда выбраться? – тихо спросил он. Теперь он чувствовал себя голым перед Гарри, унизительно открытым в этих своих штанах в клетку на голое тело. Что ж, он сам виноват. Глупо было думать, что мальчишке по душе мир, состоящий из осточертевшему ему еще в школьные годы кабинета и злобного профессора. - Нет, - простодушно ответил Поттер. - Нет? Вы ненормальный, мистер Поттер. - Почему же? Мне нравится здесь. Я уже привык. И большинство бывших директоров великолепные собеседники. Правда, говорят почти всегда об одном и том же. Но это ничего. - А моё общество, - Снейп сделал паузу, пытаясь подобрать слова. Мерлин, совсем как мальчишка. - Моё общество вас, значит, не тяготит? Если бы не ироничная ухмылка на лице директора, Гарри бы подумал, что его всерьез это волнует. Тогда бы он в красках расписал, почему он не хочет говорить ни с кем, кроме него. - Конечно, нет, директор. Я так ждал вас из больницы. - Зачем? Поттер ждал его из больницы. Поттер. Его. Ждал. - Вы долго не поправлялись. Профессор Макгонагалл часто заходила ко мне, и я спрашивал, как вы. Если бы вы… если бы вы умерли там, в Мунго, все было бы напрасно. Я не знаю, что бы я делал тогда. - Значит, вы ждали, чтобы убедиться, что ваша жертва не напрасна? Снейп не хотел задавать этот вопрос. Не хотел, но Поттер его вынудил. Гриффиндорец дразнил его, сам того не понимая, и Северус бесился из-за собственного бессилия. - Нет, я ждал вас, а не результат своего героического подвига, - Поттер фыркнул, переняв привычку самого Снейпа. В обед пришел ответ от мистера Уайльда. Коричневатый филин, впорхнув в окно, покружив над Снейпом, и на шаг не отходившем от портрета Поттера, оставил маленький сверток с ответом и вылетел. «Жду Вас завтра в любое время», - гласила записка. Профессор Снейп не поменял пароль после пьяной выходки Рона. Он думал, что Уизли придется извиняться и проще ему будет зайти самостоятельно, чем унижаться перед Северусом, выпрашивая кодовое слово. Но Уизли все не приходил, так что директор решил снова зачаровать гаргулью. Он уже открывал тяжелую дверь из своего кабинета, когда на него с той стороны налетела Грейнджер. - Простите, сэр, - пропищала она, наваливаясь на его грудь.