the queen's gambit collection

Бенни       В Нью-Йорке всегда пасмурно, но так, наверное, думает лишь Бенни. Сегодня был один из тех дней, когда сидеть дома было особенно тоскливо, мыслей было слишком уж много. А ещё у него закончились сигареты.       Этот воздух пропитан бензином, мерзким звуком автомобильных моторов и вечно куда-то спешащими людьми. Слишком оживлённые, они раздражали его, понять, почему именно было не возможно. Может, потому что они знали что-то, о чём он не имел ни малейшего понятия. Но что именно они знали, о чём не догадывался сам Бенни? Смотря в лица людей, он подолгу вглядывался в них, будто прося ответить на его немой вопрос, но безуспешно. Снова и снова, все эти люди отводят взгляд, не хотят помочь ему. Но с чем? Откуда ж он знает. Ему плевать.       Сигарета в зубах, в кармане пальто он сжимает зажигалку. На ней выгравированы первые буквы его имени. Бенни Уотс. Бенджамин Уотс. Он скривился, будто проглотил мятную конфету и воззрился к небу. Видит лишь серые тучи, грязные — так он иногда думает. Выдыхая из легких дым сигареты, он снова затягивается. Это успокаивает. Хорошо, когда есть что-то или кто-то кому можешь всецело доверять. У него это сигареты. Никогда и нигде они его не подводили, всегда в нагрудном кармане, рядом с сердцем. А ещё зажигалка. Он помнит, как он заполучил её: выиграл её в карты. Её хозяин был против, говорил, что это — семейная реликвия, напоминание ему об отце. В углу был герб, кажется орёл, Бенни порядком достали его крики, прямо у него на глазах он снял с кожаного ремня нож и вывел на месте фамильного герба свои инициалы. Просто так. Хотелось увидеть на лице этого мужлана истинную ярость. Эти налитые кровью глаза надо было видеть, Бенни тогда лишь опустил козырёк шляпы на глаза и ухмыльнулся. Ему нравилось наблюдать за эмоциями людей. Когда человек разозлён или испуган, им легче манипулировать, а ещё это невероятно забавно. Люди, знаете ли, по своей сущности очень забавные и глупые существа. Он понял это, когда впервые выиграл в шахматы. Это было не сложно, противники не прикрывали тылы, их движения были предсказуемы, а мысли спутаны. Он читал их, будто книгу с шахматными партиями, смотрел и видел лишь однотипные движения, в них не было красоты, они не были преданы игре. Скучно, в них нет красоты которую он ищет.       Сигарета обжигает обветренные губы, фитиль уже почти догорел, ну и пусть. Смотря по сторонам, Бенни видит лишь парк. Сегодня будний день, людей не так много, а он и не против. Облезлые деревья и ветер, бьющий со всех сторон, Бенни на это откровенно наплевать. На языке горький вкус табака, а в мыслях шахматы. Водит пальцем по кромке зажигалки, снова и снова очерчивает пальцем неаккуратно вырезанные буквы. Шахматы. Эта игра восхитительна, для неё не важен ни пол, ни возраст, ни национальность. Это игра разума, здесь неважно кто и ты и откуда главное — ум. Если он у тебя есть, ты не пропадёшь. Бенни был не глуп, однако он совершил большую ошибку. Он поддался чувствам. Это хуже чем проигрыш, глупее, чем сказать какую комбинацию строишь — это просто бессмысленно. Холодный воздух бьёт в лицо, пробирается в лёгкие, бьёт по сердцу. Сердце. Кто б мог подумать, что оно понадобится не только для того, чтоб качать кровь по всему телу. Это глупо с его стороны. Он понадеялся, что это временно, что ему это почудилось, но он облажался. Проиграл, чёрт возьми. Он с досадой выбрасывает окурок в урну. Это на него не похоже. Вся эта ситуация кажется ему сном, так не должно быть. Не у него точно.       Это чёртово небо всегда серое, когда он намеревается выйти из дома. Всегда и везде, это уже похоже на наваждение, ну и к чёрту.       Эти огненные волосы, молочная кожа и очаровательная улыбка. Этот ум и талант. Всё в ней восхитительно, до боли красиво и правильно. Она играет в шахматы так, будто кроме них у неё ничего нет. Так и есть. Ей не нужно ничего кроме победы, проигрыш и ничья для неё не вариант, но зачем же она выиграла у Бенни его сердце? Оно ведь ничего не значит для неё, так, игрушка или просто красивая вещица, которую обычно покупаешь на распродаже, заранее зная, что никогда ей не воспользуешься. Так нельзя. Только он может наблюдать, как человек страдает от собственных эмоций. В пачке совсем не осталось сигарет, именно сейчас, когда хочется затянутся, особенно рьяно, будто в первый и последний раз. Так обычно целуются парочки на пароме, кладя пальцы на щёки, не желая прекращать сладостное мгновение, что-то больно кольнуло сердце.       Иногда он представляет, что вместо сигарет целует её губы. Он знает, что они мягкие, уверен, что они слаще любой победы. Но в тоже мгновенье вспоминает — он ей не нужен. Даже совсем чуть-чуть. Она не дорожит им, и в любой момент может уйти, её здесь ничего и никто не держит. И ничего не изменится. Чуда не будет, мы живём в серой реальности, здесь нет надежды, он уже давно перестал надеяться. На языке ещё чувствуется горький привкус, сглотнув слюну. Бенни продолжил прогулку. Он не хочет видеть это небо, эти серые здания, уже ничего не хочется, как и всегда в общем.       Но иногда хотелось, что б всё было по-другому, хотелось начать всё заново. Но что он мог бы изменить? Всё дело было в них, с самого начала они были обречены на проигрыш. Точнее только он, это ведь логично — в играх всегда есть победитель и проигравший, он занял вторую позицию. Никогда ещё проигрыш не отдавался в мозгу так ярко и отчётливо.       Он любил наблюдать, как она играет в шахматы. Словно художник на холсте — она рисовала комбинации, проводила рокировки, будто линии на холсте, яркими брызгами ставила противника в неудобное положение, и последний штрих — победа. Она — творец и он готов вечно следить за её отточенными движениями. Её мысли всегда направлены на игру, её картины великолепны, все, кто ей проиграл, становятся её зрителями, но после сеанса на месте остаётся лишь один. Бенни Уотс. Его инициалы выгравированы на зажигалке, которую он выиграл в карты, это он сейчас идёт по улицам пасмурного Нью-Йорка, это он, тот, кто лучше всех следит за её «картинами» тот самый Бенджамин, что зависим от сигарет и изредка представляет, как накрывает её губы и чувствует, как она отвечает. Да, тот самый Бенни Уотс, на которого тебе, кстати наплевать. Как и всем, как и ему самому в принципе.       Этот магазинчик — единственная «достопримечательность», которую он видел, а ему больше и не надо. Обшарпанные стены, покосившаяся крыша и кассир — каждый раз новый. Бенни кивает на пачку Credo, уже доставая из кармана несколько помятых купюр. Тощий мальчуган засуетился, чуть не опрокинул всю полку сигарет, он всё же достал нужные пачки и протянул их Бенни. Тот, чуть сморщив нос: здесь как всегда воняет гнилью, взял их из рук парня и молча, вышел на улицу.       Ему нужно курить, что б успокоиться. Его мир уже давно поломан, он сам его сломал, как только влюбился, как только позволил эмоциям контролировать себя. Мир, в котором он бесчувственный, вечно держащий сигарету меж пальцев ему нравился больше. Без неё было лучше, так он думает, чиркая колесиком, чувствуя, как никотин заполняет лёгкие. Он зависим от двух вещей — от сигарет и шахмат. Ей не место в его жизни. Она приносит слишком много мучений. Он устал чувствовать эту режущую боль, скоро ему не будут помогать даже сигареты. Иногда он думает о том, что если б они никогда не встретились, что бы с ним было? Всё было б так же, только он бы не чувствовал эту боль в сердце, не видел её каждый день в своих объятиях. Он не помнит, что б сам обнимал её во сне, может он делает это по привычке, сама она точно не будет прижиматься к нему. Он ей не нужен и он до сих пор не может понять, почему она не уехала.       Это всё похоже на партию в шахматы. Она играет за белых он — за чёрных. У неё преимущество, мы уже знаем, кто победит. И так всегда, зачем он в это ввязался, для чего его сердце выбрало её? Не справедливо. Когда он увидел её в первый раз, ничего не почувствовал, но потом они встретились вновь, снова и снова… Всё-таки это похоже на шахматы. Бет       Это так, а него похоже — сбегать, притворяться будто ему всё равно и это откровенно бесит. Почему так сложно сказать, что он больше не хочет её видеть? Зачем он мучает её?       Он не любит когда она пьёт, а ей не нравится, что он курит, но оба остаются при своём. Мысли. Мыслей было слишком много и все об одном человеке. У него волосы цвета соломы, изящные пальцы и сигарета в зубах. Она сидит в гостиной (если эту облезлую комнату в которой была та же кухня можно было назвать гостиной) и пристально смотрит на пепельницу. Она чуть потрескалась по краям, а пепел на её стенках осел так плотно, что даже если б она приложила уйму сил, что б очистить ничего б не получилось. Вся эта квартира погружала в раздумья, этот мир сошёл с ума, хотелось закрыться от всего этого и слушать лишь его голос. Он приятный и мягкий, лучше, чем пластинки, которые она обычно слушает. Редко, но ей хочется прижаться к нему и крепко обнять, почувствовать, как его руки накроют её плечи и как невесомо он поцелует её в шею. Но этого не будет. Никогда.       Однажды проснувшись в его постели, чувствуя, как он прижимает её к сердцу спросонья, она вдруг поняла — кроме шахмат и него у неё ничего нет. Это было глупое и несуразное открытие, но так оно и было. У неё не болело сердце, нет, она слишком хорошо понимала, что никогда не будет любима, как ей того хотелось — она слишком умна что б надеяться. Но иногда так хочется верить в чудо. Хоть изредка, самую малость.       Слышит, как скрипнула входная дверь, чувствует запах табачного дыма даже на приличном расстоянии от его обладателя. Эти развязные движения, изогнутые брови и пустые глаза. Почему рядом с ним ей было спокойно, как так получилось, что только в его объятиях она чувствует себя защищенно и правильно. Так не должно было быть, но даже если б ей предложили что-то исправить, она бы ничего не стала менять. Ни за что.       Хочется подойти и посмотреть ему в глаза, увидеть в них что-то более, чем сухое безразличие, но, увы, всё будет как всегда и она не смеет надеться.       А за окном серые тучи и вечно куда-то спешащие люди.