Во власти грёз

Несколько дней подряд мадемуазель д'Ожерон не находила себе места от изводящего её чувства тревоги и сознания собственного бессилия. Как бы она хотела помочь капитану хоть чем-нибудь! Мадлен даже не знала, удалось ли офицерам поймать Каузака и Сэма. Но если полицейские и нашли бандитов в тот злополучный вечер, задерживать их было, в общем-то, не за что. Пока не пролилась кровь, закон бездействует - горькая истина, проверенная веками. Люсьен поддерживала сестру, как могла, однако та не пожелала поделиться подробностями своего пребывания в Кайоне. Более того, она замкнулась в себе и часами не выходила из комнаты. Раньше между сёстрами не было никаких тайн, и Люсьен чувствовала, что Мадлен пришлось пережить что-то такое, о чём ей было тяжело говорить. Младшая сестра ни о чём не расспрашивала свою любимую старшую подругу: она верила, что всё узнает, когда придёт срок. Однажды вечером в губернаторский дом, наконец, пожаловал долгожданный гость - Питер Блад. Целых пять дней понадобилось пиратам для того, чтобы оценить и поделить между собой трофеи, захваченные в Маракайбо. Добыча оказалась колоссальной. И вот теперь вожак корсаров пришёл, чтобы отчитаться перед губернатором Тортуги, а также уплатить в казну положенную по закону долю добычи. Кроме того, Блад по заведенной привычке собирался обменять у месье д'Ожерона свою часть трофеев на векселя французских банков. Когда с делами было покончено, и они вышли из кабинета, его превосходительство предложил капитану остаться на ужин, однако Блад, вежливо поблагодарив радушного хозяина, отказался от приглашения. - Я должен вернуться на корабль к восьми склянкам, ваше превосходительство, - объяснил он. - Сегодня на совете будем назначать экипажи на новые корабли и обсуждать, как лучше переоснастить суда для нового похода. Надеюсь, что вы извините меня. - Понимаю, друг мой, - отозвался месье д'Ожерон. - Теперь вы командуете крупными силами и весьма внушительным флотом. Вы делаете невероятные успехи, месье Блад! - Улыбка Фортуны - не повод останавливаться на достигнутом, - философски рассудил корсар, и губернатор Тортуги в очередной раз отметил, насколько они с капитаном похожи в своих устремлениях. Любезно распрощавшись с месье д'Ожероном, Питер Блад спустился вниз. В просторном холле его встретила Мадлен: она с нетерпением ждала капитана всё это время и не смела никуда отлучиться, дабы не упустить возможность переговорить с ним наедине. - Месье Блад, - с лёгкой запинкой сказала девушка после обмена приветствиями, - позвольте мне прогуляться с вами до ворот? - Почту за честь, сударыня! - поклонился ей Блад. Они вышли в тёплый сумрак душистого сада и неспеша пошли по главной аллее. - Месье Блад, - заговорила Мадлен, не зная, как приступить к делу, - я хочу попросить вас, чтобы вы были крайне осторожны. Вы нажили себе слишком много врагов. - Это цена известности, сударыня, - улыбнулся ирландец, весело взглянув на мадемуазель д'Ожерон. - Лишь тот, кто ничего не стоит, не имеет врагов. - О, вы не понимаете! Вам грозит серьёзная опасность, - нетерпеливо воскликнула девушка, останавливаясь и с отчаяньем глядя в синие глаза капитана. Он нахмурился, улыбка исчезла с его тонких губ. - Вам что-то известно, сударыня, как я полагаю? – спросил Блад, всматриваясь в её красивое лицо. Мадлен быстро опустила глаза. - Почти ничего… - её голос дрогнул. – Я услышала… от одного из слуг… что за вашу голову назначена награда в восемьдесят тысяч испанских реалов… - Ах, это, - Блад рассмеялся. – Просто у дона Мигеля такая манера делать мне комплименты... - А ещё некий француз по имени Каузак несколько дней назад грозился в таверне «У французского короля», что отомстит вам за Маракайбо… - Каузак? – Мадлен заметила, как мгновенно изменилось выражение лица капитана. - Да, и у него есть сообщник по имени Сэм… Они замышляют недоброе против вас, сударь. Умоляю, будьте начеку! Вы обещаете? - Я обещаю, мадемуазель д'Ожерон, - заверил девушку Блад, тронутый её заботой. Они уже дошли до ворот, живописно увитых плющом и диким виноградом, когда Мадлен вдруг ощутила такую безысходность, что едва удержалась, чтобы не расплакаться. Если бы ей сказали сейчас: «Войди в клетку к тигру» или «Спрыгни с крутого обрыва в морскую пучину, и этим ты спасёшь капитана», она незамедлительно сделала бы это. Но никто ничего не говорил, и она не представляла, как укрыть его от нависшей беды, как сохранить его драгоценную жизнь, которая теперь висела на волоске. Мадлен чувствовала, что, несмотря на данное обещание, Питер Блад не слишком серьёзно отнёсся к её предостережению, и это приводило девушку в бессильное отчаянье. - Берегите себя, сударь! – ещё раз умоляюще проговорила Мадлен на прощание, вкладывая в эти слова всю свою любовь и тревогу. - Я обязан сделать это для того, чтобы служить вам, сударыня, - ответил Блад, галантно целуя руку статной красавицы. Корсар низко поклонился девушке и, надев свою широкополую шляпу с алым плюмажем, ушёл в густой полумрак наступающей ночи. Мадлен же долго стояла, глядя на тёмную, пустынную дорогу. Она всем сердцем желала бы обратиться в могущественного ангела-хранителя и стремглав лететь на больших белых крыльях вслед за Питером Бладом, чтобы, закрыв собой, уберечь от гибели, защитить от любого несчастья. Она перевела взор на звёздный полог тёмно-синего неба, на ровную и круглую, похожую на каравай свежего пшеничного хлеба, золотистую луну, которая медленно выплыла из-за горизонта и величественно взирала на неё с высоты. Девушкой овладело какое-то особенное состояние таинственного откровения, она почувствовала, что мерцающие небеса внимают ей в ночной тишине. Мадлен, не отрывая глаз от торжественного лика полной луны, горячо и страстно повторила вслух свою единственную молитву: «Умоляю, Господи, спаси его! Спаси и сохрани моего возлюбленного капитана! Если хочешь, забери меня, только пусть он останется жив!». Она замолчала. Ей почудилось, будто луна на мгновение вспыхнула ярким сиянием. Это был ответ. Её молитва была услышана. *** - Госпожа, проснитесь! Скорее же, проснитесь! Мадлен открыла глаза, пытаясь сообразить, что происходит. Было утро следующего дня, яркое и солнечное, как всегда. Рядом с её постелью стояла взволнованная горничная. - Что-то случилось, Амели? – со страхом спросила Мадлен, усаживаясь на кровати и готовясь услышать ужасные вести. - Да вы не волнуйтесь так, госпожа, - быстро заговорила горничная. Она хотела успокоить хозяйку, но тем самым, только усилила её тревогу. - Что произошло? – голос Мадлен звучал мрачно и безнадёжно. - Госпожа, всё хорошо, честное слово! – заверила Амели. – Вам нужно спуститься вниз. У вас посетитель. - Кто это? – Мадлен испытующе посмотрела на горничную. - Это… это ваш капитан, госпожа, - ответила та, пряча лукавую улыбку. У Мадлен отлегло от сердца. Слава Богу, он жив и он здесь! - Ты что-то путаешь, он наверняка пришёл к отцу. - Нет, мадемуазель Мадлен, он справлялся только о вас. Тем более, месье д'Ожерон и месье Анри уехали из дома около часа назад. - Что ж, даже если ты ошибаешься, мне всё равно нужно поскорее спуститься к нему. Мадлен выпрыгнула из постели, чувствуя прилив сил и энергии. Она замурлыкала под нос какую-то весёлую песенку, ожидая, пока Амели затянет тугой корсет великолепного голубого платья и наскоро уложит в причёску длинные густые локоны. Когда всё было готово, хозяйка поспешно вышла из комнаты, но почти сразу же вернулась обратно. Она остановилась в дверях, наблюдая за тем, как горничная убирает её постель, взбивает подушки, аккуратно расправляет роскошное бархатное покрывало с кистями... - А знаешь что, Амели, - медленно проговорила мадемуазель д'Ожерон, словно размышляя вслух, - пригласи-ка месье капитана сюда. - Сюда? - горничная вытаращила глаза на хозяйку, не веря своим ушам. - Да как же можно, мадемуазель Мадлен? В спальню к девице не должен заходить посторонний мужчина! - А я говорю, зови его сюда, - упрямо повторила красавица, сверкая чёрными глазами. - Да что же это такое! - всплеснула руками Амели. - Месье д'Ожерон прогонит меня, если узнает, что я вас послушалась! - А если не послушаешься, то тебя прогоню я. - Ох ты, вот ведь наказание какое, - жалобно запричитала горничная, нехотя отправляясь выполнять приказ госпожи. - И принеси нам чай*, - крикнула ей вдогонку Мадлен, усаживаясь в кресло и принимая изящную позу в ожидании дорогого сердцу гостя. На лестнице послышались тихие шаги. Питер Блад прошёл по коридору, затем постучался в приоткрытую дверь. - Доброе утро, мадемуазель д'Ожерон, - поздоровался капитан, стоя в дверном проёме и словно бы не решаясь переступить через порог. - Доброе утро, - радостно откликнулась Мадлен, поднимаясь. - Прошу вас, входите, присаживайтесь! - Она любезным жестом указала на второе кресло, и капитан Блад с поклоном принял её приглашение. Вошла Амели с серебряным подносом в руках. Она поставила на столик между креслами изящные фарфоровые чашки, чайник и блюдо с аппетитными маленькими пирожными. Разливая ароматный чай, она украдкой посмотрела сначала на капитана, потом на хозяйку, а затем вышла из комнаты и прикрыла за собой дверь. - Прошу простить меня, сударыня, что я осмелился потревожить вас в столь ранний час, - вежливо извинился капитан Блад. - Но я не мог поступить иначе после того, что произошло вчера вечером. Мадлен встревожено посмотрела на корсара: былые страхи ожили в ней с новой силой. - Вы предупреждали меня об опасности, - продолжал ирландец, - но я, каюсь, не прислушался к вашим словам в должной мере, и чуть было не поплатился жизнью за свою беспечность. - О, Боже! - воскликнула мадемуазель д'Ожерон, прижимая руки к груди. - Прошу вас, не волнуйтесь, сударыня, всё уже позади, - успокоил её Блад. - Пожалуйста, расскажите мне обо всём, - попросила Мадлен, не сводя с корсара обеспокоенного взгляда. - Извольте, сударыня. За этим я и пришёл. И капитан Блад деликатно, без излишних подробностей, поведал ей о ловкой западне, в которую его заманили накануне вечером. Она имела право знать. Девушка слушала его историю затаив дыхание и ни разу не перебив. Лишь когда Питер Блад умолк и с интересом отпил глоток непривычного напитка, она позволила себе задать вопрос: - Так значит, оба негодяя мертвы? – в голосе её по-прежнему слышалось волнение. - Да, сударыня. Возмездие не заставило себя долго ждать. Змея погибла, откусив собственный хвост, - добавил он уже с улыбкой. Мадлен облегчённо вздохнула. - Я знаю, кто вас спас, - проговорила она очень тихо, будто обращалась к самой себе. Капитан Блад удивлённо поднял на неё глаза. - И кто же, сударыня? Мадлен тряхнула головой, заставляя себя оторваться от чарующего синего взгляда капитана. - Это ваш ангел-хранитель. Он… нет, она… вымолила для вас спасение. Корсар не смог скрыть того, что слова мадемуазель д'Ожерон заинтриговали его. - Она? Вы сказали, она? - Конечно... Вот подождите, я сейчас покажу, и вы всё поймёте. Мадлен легко поднялась с кресла и с кошачьей грацией скользнула к мольберту; капитан Блад последовал за ней. Грифель уверенными и отточенными движениями полетел над чистым холстом, оставляя то светло-серые, то почти чёрные линии, постепенно складывающиеся в образ, который неотступно стоял перед внутренним взором Мадлен, и вот, наконец, получил возможность ожить на бумаге. Питер Блад был несколько обескуражен: он никак не подозревал о подобном увлечении мадемуазель д'Ожерон. Соблюдая правила приличия, он подавил в себе желание подойти поближе и понаблюдать из-за её плеча за тем, как рождается рисунок. Вместо этого он занял себя созерцанием работ, украшавших стены комнаты, отмечая несомненный талант и тонкий вкус художницы, пока его взгляд не наткнулся на портрет, висевший над изголовьем кровати. Не узнать человека на портрете было просто невозможно. Чёрные брови капитана поползли в недоумении вверх, однако он почёл за лучшее промолчать, продолжая изучать собственное изображение. Его долгий, пристальный взгляд не укрылся от внимания мадемуазель д'Ожерон. Заметив, куда он смотрит, девушка залилась краской стыда. - Не подумайте обо мне ничего дурного, месье Блад, - проговорила она, пряча глаза, - Над изголовьем два моих спасителя: Господь на небесах и вы здесь, на земле... - Ну что вы, сударыня, у меня и в мыслях не было думать о вас плохо! - заверил девушку корсар. - Должен отметить, что вы великолепно пишете, у вас дар настоящего мастера! - Вам действительно нравится? - просияла Мадлен. - Вот, посмотрите, что получилось! Она протянула Бладу небольшую картину. На дальнем плане была изображена полная луна, такая же большая и круглая, как накануне вечером. Ближе к зрителю во всю ширину холста раскинуло сильные белые крылья прекрасное существо - то ли ангел, то ли птица с ликом девушки небесной красоты. Её лицо - печальное и светлое одновременно - было обращено к луне, волнистые волосы рассыпались по плечам, и ночной ветер играл тёмными прядями. Под ангелом лежало безбрежное море, ловя отражение лёгких крыльев, а далеко-далеко в море угадывался одинокий силуэт корабля, плывущего под всеми парусами... Питер Блад как зачарованный смотрел на рисунок, и не мог отвести от него глаз. - Кажется, я действительно всё понял, - задумчиво проговорил он, продолжая с каким-то особым чувством вглядываться в чудесное существо, словно угадывая в ангельском лике знакомые черты... - Если вам пришёлся по душе этот набросок, вы можете оставить его себе, - с улыбкой сказала Мадлен, отметив, с каким вниманием корсар рассматривает рисунок. Девушку переполняла радость от того, что он так высоко оценил её художественный талант. - От всей души благодарю вас, сударыня, - искренне проговорил капитан Блад, низко кланяясь мадемуазель д'Ожерон. Его благодарность. Никакой другой награды ей и не требовалось. *** Когда Питер Блад ушёл, мадемуазель д'Ожерон немедленно бросилась в спальню к сестре и постучала в дверь. Люсьен открыла почти сразу - и замерла в изумлении. Она давно не видела Мадлен в таком прекрасном настроении, та просто сияла от счастья. - Лу, он был сейчас здесь, - с порога заговорила старшая сестра. - Капитан Блад? - спросила Люсьен. - Он приходил? - Да, милая! Пойдём же скорее ко мне, я тебе всё расскажу! Девушки, взявшись за руки, весело забежали в спальню Мадлен и закрыли за собой дверь. - Лу, ты не поверишь, несколько минут назад он сидел в этом самом кресле, - Мадлен танцевала по комнате от радостного волнения, увлекая за собой сестру. - Что ты имеешь в виду? - Люсьен резко остановилась и выпустила руку Мадлен. - Не хочешь ли ты сказать, что он был в твоей спальне? - Именно это я и говорю. - Мадлен, но это же так легкомысленно! Ты ведь понимаешь, что... - Да перестань, Лу! К чёрту приличия и правила! - Она уселась на кровать и заговорила полным вдохновения, задушевным голосом, сопровождая каждое слово выразительными жестами. - Зато, представь, теперь эта комната озарена его присутствием! Незримо он останется здесь навсегда! Мой Бог, он дышал этим воздухом, ступал по этому ковру, прикасался к мебели, рассматривал мои рисунки... - А портрет? - быстро спросила Люсьен. Мадлен засмеялась, вспоминая неловкую ситуацию. - Представляешь, я совсем забыла о портрете. Капитан его, конечно, сразу заметил. Ты бы видела его лицо, Лу! Мне пришлось сказать, что портрет висит в благодарность за моё спасение. - Думаешь, он поверил? - Не знаю. Но это вовсе не важно. А важно то, что сегодня капитан был совсем иным, - Мадлен блаженно улыбнулась и усадила сестру рядом, переходя на доверительный тихий тон. - Он говорил со мной так тепло, больше, чем просто вежливо. А когда я нарисовала ему ангела-хранителя, он и вовсе оттаял. Я никогда прежде не видела его таким настоящим, таким... живым... - Постой, постой, - перебила её Люсьен, - какой ещё ангел-хранитель? - Ах да, ты ведь ничего не знаешь! - спохватилась старшая сестра. - Сейчас я всё тебе расскажу. И она в красках поведала ей о том, как побывала в портовом кабаке, как случайно подслушала заговор против капитана, как предупредила его об опасности, а он не прислушался к её словам, и лишь благодаря небесной заступнице избежал страшной участи. У Люсьен от страха замирало сердце, она едва заставила себя поверить в то, что это правдивая история, а не причудливая фантазия сестры. - Мадлен, какая же ты безрассудная! - с ужасом вымолвила она. - Ведь ты сама едва не погибла! А солдаты? Ты уверена, что они никому не доложат о тебе? Это бы навсегда опозорило нашу семью и обесчестило бы отца! - Они дали слово молчать, - недовольно повела плечами мадемуазель д'Ожерон-старшая, поджав губы и досадуя на то, что разговор ушёл в сторону от главной мысли. Впрочем, Люсьен сразу уловила нотки раздражения в её голосе и поспешила исправить положение прежде, чем сестра замкнулась в своей обиде, будто черепаха в панцире. - Не подумай, что я тебя ругаю, Мадлен, я просто ужасно переживаю за тебя, за всех нас, - Люсьен обняла сестру и мягко уткнулась лбом в её плечо. - Я очень тебя люблю. - Я знаю, милая, знаю, - проговорила Мадлен и с нежностью погладила младшую сестру по светлым волосам. Они помолчали. Потом Мадлен высказала вслух мысль, которая не выходила у неё из головы: - Тот ангел, которого я написала... Лу, я думала, эта девушка-птица будет похожа на меня. Честно признаться, я хотела, чтобы капитан догадался, как я к нему отношусь... Но вот что странно... Я не смогла передать свои черты, как ни старалась. Карандаш будто перестал слушаться моей руки. Как ты считаешь, милая, почему? На этот вопрос ей никто не дал ответа. Даже сам ангел, бережно принесённый в капитанскую каюту и раскинувший свои сильные белые крылья над резным изголовьем кровати. ___________________ * Чай появился во Франции в середине XVII века и поначалу являлся исключительно напитком аристократов. В данной сцене Мадлен просила подать именно чай, а не привычный кофе или лимонад в знак особого почтения к капитану Бладу.