Во власти грёз

Утро было дивным. Тёплый, но ещё не душный и не горячий воздух пронизывали косые розовые лучи восходящего солнца. На пустынной дороге показались две наездницы в элегантных амазонках и широкополых шляпах с пышным плюмажем. Жеребцы – ухоженные, породистые – шли неторопливым шагом, и копыта их оставляли глубокие следы в мягкой бархатистой пыли. Вскоре дорога сделалась уже, превратившись в едва заметную тропку, а потом и вовсе пропала – люди перестали пользоваться ею много лет назад, после того, как сильнейший шторм разрушил небольшое поселение на берегу. Теперь от него не осталось и следа, даже остовы хижин, и те были смыты беспощадной стихией. Зато в хорошую погоду море здесь было на редкость приветливым и спокойным, небесно-голубым на мелководье. Впереди показался уютный песчаный пляж, заросший по краям густым прибрежным кустарником. Сёстры д'Ожерон хорошо знали этот укромный уголок: это была их заветная лагуна, куда они нередко приходили, чтобы совершить утреннее омовение. Жеребцы были отведены под сень невысоких деревьев, где росла чахлая, пожелтевшая от зноя трава – впрочем, те обрадовались и такому скромному завтраку. Дорогие наряды были сброшены на песок. В одних только тонких батистовых сорочках девушки с наслаждением погрузились в тёплую, шелковистую лазурь. Чистая и прозрачная, будто жидкое стекло, нагретая солнцем вода ласково обнимала и качала на тихих волнах, как любящая мать убаюкивает засыпающее на руках дитя. Разговаривать не хотелось. Только слушать ровный шорох прибоя, да глядеть на море, сверкающее миллионами алых и золотых переливов. Вдоволь наплававшись, девушки вышли на мелкий жёлтый песок, который приятно шуршал под ногами. - Ой, Лу, смотри! - охнула Мадлен, хватая сестру за руку. Недовольно жмурясь от солнца, на зелёном бархате её платья важно возлежал большой серый кот в тёмную полоску. Он явно находился в дурном расположении духа: длинный хвост его нервно дёргался из стороны в сторону, а дымчато-голубые глаза злобно смотрели на сестёр, не обещая тёплого приёма. - Что же делать? - растерянно спросила Мадлен. Люсьен медленно подошла к коту и осторожно потянулась за одеждой сестры, но зверь мгновенно выгнул спину, зашипел и выпустил когти, предупреждая о том, что с ним шутки плохи. Девушка быстро отдёрнула руку. - И откуда ты только тут взялся, - проговорила младшая сестра, поднимая с песка своё платье, лежавшее рядом. – Давай немного подождём. Может, он уйдёт… - А если нет? Сколько же мы будем ждать? Опоздаем к завтраку, нас хватятся дома… Кис-кис-кис, иди сюда, хороший котик! – позвала Мадлен, но её голос, видимо, прозвучал недостаточно убедительно. Кот не шелохнулся. Он лишь навострил уши, да поглубже запустил когти в мягкий бархат. - Пожалуй, я пойду переодеваться, - сказала Люсьен. – Поможешь со шнуровкой? Мадлен кивнула, и они удалились в кустарник. Здравого смысла в этом было немного: место долгие годы оставалось совершенно безлюдным, но правила приличия в очередной раз одержали верх. Когда спустя некоторое время девушки вышли из зарослей, картина на пляже изменилась. Кот находился в ещё более скверном расположении духа: пепельная шерсть его стояла дыбом, хвост без отдыха подметал песок. Покинув уютную подстилку, он отошёл от неё на несколько шагов и смотрел куда-то вдаль, в сторону дороги, будто почуяв приближающуюся угрозу. Мадлен как можно тише подкралась к своей красивой амазонке, плавным движением подняла её и также незаметно вернулась к сестре. Кот не обратил на эти маневры ни малейшего внимания, не сводя дымчатых глаз с тропы. - Ну вот, наконец-то можно надеть сухую одежду, - обрадовано сказала мадемуазель д'Ожерон-старшая, вновь скрываясь вместе с сестрой в густых кустах. - Интересно, почему этот кот так пристально смотрит на дорогу? И откуда он здесь? – задумчиво произнесла Люсьен. - Да не всё ли равно? – беспечно отозвалась Мадлен, стягивая через голову мокрую сорочку. Внезапно до их слуха долетели голоса. Сперва приглушённые, затем громкие и отчётливые. Стали слышны французские слова. - Кажется, он побежал сюда, - говорил один. - Чёртова скотина! - Скотина здесь только одна - это ты, - злобно возразил второй. - Если бы ты не пялился по сторонам, а выполнял свои обязанности, он не запрыгнул бы к тебе в лодку и не оказался бы на берегу... - Гляди, капитан, вот же он! А ну, поди сюда, мерзкая тварь! Послышалась настоящая какофония: возня, кошачье мяуканье, громкие крики и невообразимый поток грязной брани. - Этот стервец расцарапал меня! - орал первый голос. - Сейчас я вышибу ему мозги! Эта отвратительная угроза решила дело. Люсьен, которая до этого с ужасом слушала всё происходящее, стремительно вышла из зарослей, вырвавшись из цепких рук сестры и не обращая внимания на её надрывный шёпот. Её взору предстала душераздирающая картина: рослый человек с изодранной в кровь правой рукой неловко пытался вырвать из-за пояса пистолет, очевидно, испытывая при этом острую боль. Второй мужчина невысокого роста, с аккуратными усиками и эспаньолкой на загорелом лице, одетый в лиловый камзол, стоял чуть в стороне, с неприятной ухмылкой предвкушая грядущую расправу. Полосатый кот пригнулся к песку, словно приготовившись к очередному - вероятно, последнему в жизни - прыжку, грозно шипя и не помышляя о сдаче. - Остановитесь! - закричала Люсьен в тот самый момент, когда пистолет, наконец, поддался и очутился в обагрённой кровью руке. Мужчины обернулись и удивлённо воззрились на неизвестно откуда возникшую девушку. - Прошу вас, не надо, - попросила мадемуазель д'Ожерон уже тише. Тот, что держал пистолет, медленно опустил оружие и пошёл ей навстречу, бессовестно разглядывая при этом с ног до головы. - Ба! - выговорил он, усмехнувшись. - И откуда это к нам занесло такую прелестную нимфу? Люсьен вспыхнула и хотела что-то ответить, но её опередила Мадлен, которая решительно вышла из кустарника в наспех надетом платье с незашнурованным корсетом. - Немедленно прекратите! - выпалила она с жаром, готовая защитить сестру не то что от пары злодеев, а от целого прайда львов. - О, ещё одна красотка! - обрадовался человек с пистолетом, кивая приятелю. - Гляди, Дидье, нам обоим теперь хватит. Эту даже раздевать не надо... - Заткнись, Жобер, - резко оборвал его усатый господин, подходя поближе. - Тондёр, - представился он, улыбнувшись сёстрам. - Дидье Тондёр, капитан "Рейн Марго". - Мадлен д'Ожерон, - надменно вскинув голову, холодно проговорила девушка. - А это Люсьен д'Ожерон, моя сестра. - Д'Ожерон? О, весьма польщён таким неожиданным, но от этого не менее приятным знакомством! - высокопарно произнёс француз, кланяясь. - Вы простите этого болвана, - кивнул он в сторону Жобера. - Он не хотел вас обидеть. Такой уж он всегда - ужасный грубиян. - Простите... - в голосе Люсьен всё ещё слышались отзвуки пережитого волнения, и от этого он звучал почти по-детски робко. - Могу я попросить вас... отдать мне этого кота? Ведь... вам он... всё равно не нужен? - она подняла глаза на капитана. - Видите ли, сударыня, - принялся объяснять Тондёр, - это корабельный кот, то есть, член экипажа. Из-за ротозейства Жобера он сбежал сегодня утром на берег. Но беда в том, что он необходим нам на судне. Никто лучше него не ловит крыс... - И поэтому вы решили прикончить его, так? - строго спросила Мадлен. - Уверяю вас, мадемуазель д'Ожерон, никто не причинит ему вреда... - Что-то мне не слишком в это верится, - старшая сестра продолжала говорить сухо и сдержанно. Несмотря на свой более чем небрежный, почти неприличный, наряд, она держалась с королевским достоинством, которое невольно внушало уважение. Люсьен тем временем подошла к присмиревшему коту, который сидел не шелохнувшись и, казалось, с интересом слушал беседу, в которой решалась его дальнейшая участь. Она присела перед ним на колени. - Котик... - девушка осеклась и замолчала. - Как его зовут? - спросила она через плечо. - Самсон*, - ответил господин в лиловом камзоле. - Самсон, - продолжала Люсьен серьёзным тоном, снова обращаясь к коту, который внимательно глядел на неё своими голубыми глазами, - ты хочешь жить у меня? Я клянусь, что никогда и никому не дам тебя в обиду. Кот заурчал. - Ты будешь гулять в саду и спать в моей спальне. Я буду давать тебе свежее молоко и рыбу. И тебе не придётся больше ловить крыс. Последний аргумент, вероятно, стал решающим. Самсон поднялся с песка и важно подошёл к Люсьен. Он деликатно обнюхал протянутую девушкой руку и ткнулся в неё большой пушистой головой. Мадемуазель д'Ожерон-младшая принялась гладить мурчащего кота, а Жобер присвистнул от удивления и пробормотал Тондёру: - Ишь ты, бес! Никогда не видел от него таких нежностей! Тондёр помолчал, собираясь с мыслями, потом чуть улыбнулся и проговорил: - Раз он выбрал вас, мадемуазель, то так тому и быть, берите его себе. Пусть это будет мой вам подарок. - Благодарю вас, месье Тондёр! - радостно отозвалась Люсьен, поднимая на руки кота. Тот, по всей видимости, был ничуть не против. Мадлен немного смягчилась, глядя на счастливое выражение лица младшей сестры. - Благодарю вас, сударь, - сказала она Тондёру, намеренно игнорируя Жобера, словно того и вовсе не существовало на свете. - Это щедрый жест с вашей стороны. А теперь, нам пора. Если вы позволите, мы покинем вас прямо сейчас. - Разумеется, разумеется, - проговорил Тондёр, не спуская маленьких тёмных глаз с довольной Люсьен. Повисло молчание. Никто не двинулся с места. Наконец, французский капитан сообразив, в чём дело, толкнул в бок Жобера, нарочито вежливо поклонился и удалился, увлекая за собой недоумевающего приятеля. Когда они скрылись из виду, обе сестры выдохнули с облегчением. Люсьен передала кота Мадлен и принялась шнуровать её корсет. - Вот ведь увальни неотёсанные! - с чувством произнесла старшая сестра. - Неужели они думали, что я повернусь к ним спиной в таком виде? Или, может, они хотели, чтобы я пятилась назад, будто рак? Живо представив себе эту картину, девушки громко засмеялись к большому неудовольствию Самсона, который сразу же задёргал хвостом и нетерпеливо мяукнул, призывая новых хозяек к порядку. Между тем, Тондёр и Жобер брели вдоль моря по пыльной дороге, проклиная жару, кота и друг друга. - А вообще, дурак ты, капитан, что ушёл от таких милашек, - подвёл итог Жобер. - Взяли бы по одной, тебе чёрненькую, мне светленькую, никто бы не узнал... - Ну какой же ты, мать твою, кретин! - напустился на него Тондёр, не стесняясь в выражениях. - Неужели, ты совсем ничего не соображаешь своей тупой башкой? Ведь это дочери губернатора! А Мадлен, к тому же, невеста Ле Сана, это все знают. Ты забыл, что случилось с Левасёром? Хочешь, чтобы Ле Сан и меня отправил на тот свет? У него руки длинные, он до любого доберётся, не сомневайся! Капитан умолк. Вдруг ему в голову пришла чудесная, как ему показалась, мысль. Он расплылся в плотоядной улыбке и облизнул пересохшие губы. - А вообще, твоя идея, не так уж плоха, Жобер, - задумчиво проговорил он, хитро прищуривая глаза. - Левасёр много рассказывал о роскошных прелестях старшей сестрички. Выпьет, бывало, и ну слюни пускать... Но раз уж она принадлежит Ле Сану, не стану на неё даже смотреть. А вот малышка блондиночка, видно, пока свободна... - Возвращаемся? - с готовностью уточнил Жобер, останавливаясь. - Нет, конечно, тупица. Ты что, всерьёз предлагаешь мне взять силой дочек д'Ожерона? - Так ты же сам сказал... Я и подумал... - Тебе вредно думать! - отрезал Тондёр. - Я говорю о том, что неплохо бы приударить за этой золотоволосой русалкой. Она так юна и неопытна, что мне не составит труда обольстить и соблазнить её. А там видно будет... Может, и женюсь, если будет хороша в постели! - француз расхохотался, довольный собой. Жобер насупился, сообразив, что на его долю ничего не перепадёт. Он шёл молча, безучастно глядя то себе под ноги, то на море, пока не увидел, как остров огибает большой жёлтый фрегат, очевидно намереваясь бросить якорь в гавани Тортуги. Жобер остановился, разглядывая прибывшее судно. На верхушке одной из мачт развевался французский стяг, а на корме красивыми золотистыми буквами было выведено имя корабля: "Сийнь". _________ *Самсон - библейский персонаж, наделённый богатырской силой и необыкновенной отвагой