***
Утро субботы заглянуло в гостиную мягкими лучами солнца и настойчивыми возгласами ласточек. Сэм тихонько вздохнул и приоткрыл глаза. Его сонный взгляд зацепился за вымеренно поднимающуюся и опускающуюся грудь Дина, за свое положение тела, что расслабленно купалось в неге тепла. Парень моргнул, в миг вспоминая прошедшую ночь. Он вновь настойчиво проморгался, с несколько секунд жмурясь, чтобы отогнать сонливость. Теперь Сэм отчетливо чувствует горечь рядом спящего брата, что мягко прижимал его к себе за затылок. Юноша медленно вдыхал запах брата, отмечая как бьется его сердце. Глаза падают к своему согнутому колену, что покоилось на чужом бедре. В замке прижатые к губам руки словно подтверждали, что юноша продолжал безмолвно нежиться в окрыляющей его любви. Дин был таким родным и теплым, что Сэм невольно заурчал, только совсем тихо, боясь того разбудить. Ему было так хорошо, что где-то внутри щемило от болезненного счастья. В уголках глаз выступили слезы от метнувшегося к нему луча света и Винчестер спрятал лицо под подбородком брата, носом и губами касаясь его мягкой кожи шеи. Дин же плавал где-то на поверхности пробуждения и сна, все еще безмятежно дыша полной грудью. По телу пробегали волны удовольствия от близости рядом спящего человека, только сквозь дремоту Дин даже не думал кто мог подарить ему такие прекрасные ощущения. На памяти парня он давно не приоткрывал веки с таким наслаждением, которое, к сожалению, неторопливо менялось отдаленной головной болью и сухостью во рту. Дин резко открывает глаза, вдруг проживая затекшие мышцы, нужду в туалет, тошноту и нытье головы одновременно. Про себя Винчестер раздраженно выругался и хотел было выпутаться из объятий, в которых, не так давно, было так хорошо, как замирает на месте. Уже третий раз юноша просыпается на утро вовсе дезориентированным и с прямыми намерениями отшить ту девушку, что будет лежать с ним под боком, только в этот раз вместо девченки на нем лежал Сэм, снова. Сэму ничего не стоило понять, что брат проснулся. Его тело тут же напряглось, тот даже попробовал встать, только после первой попытки почему-то неуверенно застыл на месте. Младший Винчестер виновато прикрывает глаза, всем сердцем не желая отрываться от Дина, только все происходящее между ними перешло границы настолько далеко, что парень с грустью, неловкостью и виной вернулся с Луны на Землю. Дин был пьян, с ним творилось невесть что и теперь возлагать надежды, что тому могло понравится целовать своего младшего брата было безумием. Сэм не мог отогнать мысли о тех минутах слабости, в которые он свалился вчера с таким треском, что оставалось только молиться не получить по лицу. Само понимание, что теперь их отношения разбились на миллионы мелких осколков и потеряли всякие очертания нормального давили не меньше желания вновь того поцеловать. Сэм даже не помнил момента когда прекратил удивляться своим мыслям, даже противное чувство стыда притупилось в силу постоянных размышлений и попыток доказать самому себе, что он не влюбился в своего старшего брата. Только теперь было бы глупо это отрицать и Винчестер даже не знал сколько эмоций пряталось под всеми слоями его чувств и мыслей. Их просто не хотелось ворошить, так как Сэм даже не знал что делать с обычным, привычным самим собой. Что уж говорить о первой влюбленности даже не в девушку, а в Дина. Сэм находит в себе силы приподняться на локте и встретиться с Дином глазами. Он не хотел смотреть с подтекстом или передать чувство удовольствия от их зрительного контакта. Он просто пытался не зацикливаться на чужих глазах, в которые теперь так трудно взглянуть. Боже, какой же Дин все-таки красивый и как только можно устоять, чтобы не задержать на его лице восхищенного взгляда. — Привет, — тихо проговаривает парень, читая в чужих чертах сильную усталость и противоречие. Дин не отвечает, молча кивая и неловко ерзая на месте, чтобы начать отстраняться и разрывать совсем уж затянувшееся прикосновение. Он вымотано вздыхает, садится, сутуля спину, и прячет отекшее лицо в ладонях. Сейчас не было никакого желания что-либо говорить. Все, чего хотелось — это пойти в душ, поэтому Дин с трудом отталкивается от дивана, попутно хватаясь за его спинку, так как перед глазами предательски померкла картинка и мелкими шагами направился на второй этаж к своей комнате. Он не хотел Сэму что-то говорить просто потому, что не знал что именно, он даже не смог удержать его взгляда. Теперь внутри сидело чувство неловкости и недоразумения. Они вчера черт возьми поцеловались, два раза, и это настолько пугало, что Дину приходилось гнать от себя эти мысли, пока его состояние не было готово к тому, чтобы столкнуться с проблемами лицом к лицу. Ему нужно отдохнуть, собраться и покончить со всем, что стирает его изнутри. Дин думает о том, как сильно ему хотелось бы сейчас просто исчезнуть. Сэм подавленно наблюдает за братом, до последнего провожая того тяжелым взглядом. Он понимал, что тому сейчас нелегко, но так хотелось сказать что-то такое, от чего у них обоих отлегло бы от сердца. Таких слов попросту не находилось и Сэм падает на подушку обратно. Он чувствует как пропитался слабым запахом одеколона Дина и подтянув ворот футболки, вдыхает его полной грудью. Этот запах когда-то давно подарила тому мама, только парень не припоминал, чтобы Дин частенько ним пшикался или, может, он просто не замечал этого раньше? Теперь, когда в один миг все резко поменялось и стало другим боком, Сэм понимает насколько сильно он влип. Винчестер чувствует себя таким идиотом и неудачником, что хотелось отчаянно взвыть. Он не понимал простых вещей, так как с самого начала, сколько себя помнил, хотел сблизиться с Дином как братья. Он нуждался в его внимании, любви и заботе, не скрывал этого, просил и добивался. Сэму казалось, что он все делает правильно, совершает поступки и говорит вещи, которые их свяжут между собой теплыми взаимоотношениями. За все то время, что они прожили вместе, Сэм успел испытать такой спектр обиды, злости, раздражения, упертости и любви, что парень с иронией посмеивается со своей натуры. Он понимал, что его чувства не должны касаться Дина дальше положенных рамок братских отношений. Он понимал, что это сугубо его проблема и он не имеет права скидывать ее на кого-либо другого. Винчестер в конце концов понимал, что Дин отвернется от него окончательно и ему придется принять это, попробовать справиться и пережить. Другого выхода юноша не видел, так как даже не задумывался о возможной взаимности. Он даже не знал способен ли тот по-настоящему любить. Возвращаясь к Дину, в тишине ванной комнаты прозвучал щелчок замка. Винчестер садится на крышку унитаза и оставляет обе руки упираться локтями в колени и сжимать голову подрагивающими от неожиданной волны мурашек пальцами. Он со вздохом закрывает глаза и взлохмачивает волосы. В ушах противно запищало, что вынудило выругаться и распрямить спину. Теперь спешил ослепить слишком яркий общий свет, от чего Дин раздраженно поднимается, открывает дверь и щелкает выключателем. Теперь горела лишь подсветка над зеркалом. Этого освещения хватало, чтобы с трудом сбросить одежду и опуститься на плитку душевой кабинки. Теплая вода расслабила мышцы, обняла вымотанное тело и Винчестер с сарказмом ловит себя на задаче не уснуть, так как затылок уже успел подпереть стену, а веки с тяжестью опустились. Руки упали по бокам от бедер, ноги согнулись в коленях и остались лежать на боку. Старший Винчестер замирает, вслушиваясь в грохот воды. Он не слышал своего дыхания, однако чувствовал весь груз усталости на плечах. Ему было плохо и это состояние хотелось заглушить алкоголем. Точно, в ванной же осталась та недопитая бутылка виски. Дин со вздохом упирается в пол обеими ладонями, становится на четвереньки и наполовину вытягивается из кабинки. Под Винчестером тут же натекла огромная лужа, по бокам пробежали мурашки от резкого, прохладного воздуха. Вырвавшийся наружу пар заметался перед глазами, на мгновение дезориентируя. Рука протягивается к бутылке, пальцы обхватывают горлышко и Дин, на грузном выдохе, падает на вовремя согнувшиеся локти. Голова пораженно опускается, лоб упирается в пол и Винчестер всем телом ложится набок, не в силах вернуться под тяжесть приятной воды. Он остался неподвижно лежать, лишь приникаясь и опуская бутылку от губ. Горечь напитка осела на нёбе, горло разожглось и потянулось по шее вниз, к груди и животу. После характерного стука стекла об плитку, Дин слабо улыбается и вздыхает. Захотелось курить, но попробовать подняться показалось настоящей пыткой, поэтому парень лишь мысленно поклонился самому себе в искренних извинениях и нырнул в закружившейся перед зрачками потолок. В краткие мгновения, когда ресницы опускались, Дин чувствовал, будто его тело прогибается и закручивается в бешеный смерч. Он одновременно крутился и тонул на месте, от чего к кадыку подтянуло тошноту и Винчестер с запоздалой руганью вырвал прямо себе на руки. Дин с отвращением кривится, всматриваясь в свои веером расставленные пальцы и закатывает глаза. Ему приходится отодвинуться назад и поблуждав в радиусе своих возможностей полуприкрытыми глазами, схватить рулон туалетной бумаги. С отвращением бросив несколько смятых клочков, Винчестер медленно садится, упираясь на левую руку, и вновь затяжно выдыхает. Вода продолжала хлёстко биться об плитку, в голове прекратило болезненно ныть, однако нужда в туалет заставила кое-как приподняться и с трудом вернуться в кабинку обратно. Дин не мог встать на ноги, конечности попросту того не слушались, поэтому оказавшись под градом горячих струй, справил нужду под себя. Все происходящее не играло для Дина никакого значения. Он не обращал внимания на то, как выглядел сейчас, ясно понимая, что если взглянет в зеркало, то ужаснется. Винчестер не хотел смотреть правде в глаза и признавать самому себе, что не успев выбраться из помойной ямы, нырнул туда при первой же возможности. Он алкоголик и наркоман, только эти два страшных слова еще не приходилось проговаривать даже про себя. Слишком страшно и, наверное, стыдно. Когда человек начинает задумываться об этом, то в первые же секунды хочется опровергнуть ужасное каким-нибудь поступком, наполненным здравым смыслом. Отказать себе в глотке спиртного или пообещать не притрагиваться к веществам хотя бы один вечер. Воодушевление бьет ключом, пока через несколько часов навязчивые мысли не начинают выедать мозг изнутри. Дин знал об этом, так как не раз пытался бросить. Один раз даже удалось словить золотой билет и ему казалось, что от парочки кружек пива по вечерам ничего случиться не может, но, как мы видим сейчас, это стало отправной точкой на то дно, из которого только получилось высунуть кончик носа. Теперь же Дин сидел абсолютно голый, голый без эмоций и защиты, будто не дышал. В какие-то моменты он забывал где находится и что с ним происходит. Глаза озираются по сторонам и в голову приходят всякие мысли, от которых становится не по себе. Винчестер моргает, сплевывает противный привкус во рту и неосознанно вспоминает вчерашнюю ночь. Он не отличался способностью убегать от проблем, только лишь боялся с ними столкнуться. В этом нет ничего зазорного, просто Дин впервые не знал что ему делать. Он отчетливо помнил, что поцеловал брата первым и отчетливо не находил этому объяснения. Нет, это не было в порыве какой-то влюбленности или чувств, он сделал это просто потому, что в тот момент рядом был только лишь Сэм и больше не к кому было прижаться. Бешеное желание взять чье-то тело, чтобы с нездоровой дикостью использовать его в своих животных нуждах появилось пол года назад и Дин не обращал на это внимания до тех пор, пока не смог прожить и дня, чтобы не думать о сексе и не затащить кого-нибудь в постель, прижать, почувствовать силу и вырвать возбужденный стон. Это случалось везде, где только можно было представить, потому что невинная мысль стала походить на зависимость, зависимость на ломку, от которой руки разрывали блузки, срывали боксеры, вовсе не глядя на ком сидит одежда и в каких обстоятельствах они находятся. Сумасшествие забирало сознание и через время Дин думал о сексе постоянно. Это становилось смыслом его жизни. Он просыпался с мыслью с кем проведет эту ночь, над кем докажет свою доминантность, ведь всякий раз находить людей все труднее, все труднее удовлетворять потребности. Намного проще забывать о партнерах, всяко теряя к ним интерес после интимности. Он понимал, что это ненормально, но какое решение мог принять человек, который всю жизнь сторонился советов и любви? Винчестер выпивал и до этого, но теперь это стало черной меткой на его душе и в моменты, когда перед глазами плыла картинка, ему казалось, что он избавляет себя от ужасной участи. Дин боялся, что он настолько сошел с ума, что вчерашний порыв был новым уровнем его болезни. Да, болезни, так как многократные попытки заглушить постоянное желание с кем-то переспать привели его ко врачу, о котором никто в семье не мог и догадываться. С того дня Винчестер жил с диагнозом «сексоголизм» и пытался скопить деньги на лечение. Попросить помощи у родителей не мог в силу своей упертости, что досталась ему от Джона. Только все скопленные деньги всякий раз исчезали после срывов и истерик. У Дина просто не выходило прокопать себе путь спасения, в какой-то момент отпуская ситуацию и живя по ее грязному течению. Вчерашнее безумие вытянуло из потока и ударило с такой силой, что парня оглушило. Он всю жизнь боялся совершать ошибки и после случившегося корил себя с непозволительной жестокостью. Дин со стоном накрывает лицо ладонями. Он сходит с ума и машет самому себе ладошкой, пока происходит что-то по-настоящему серьезное. Винчестер просто не имеет никакого права бросаться на Сэма. На своего младшего брата, от которого ему так хотелось скрыться, потому что в глубине души Дин знал, что все может закончится именно так. Только, как бы он не пытался отстранить того от себя, он только сильнее притеснил и связал их пути между собой. Последним стало то, что в эмоциях помогая Дину не потерять контроль во время панической атаки, его младший брат посмотрел ему в глаза с такой безудержной любовью и невинностью, что вспоминая это, хотелось заскулить. Его глаза смотрели с робостью, смотрели на его губы и Дин бы никогда в жизни не спутал это желание с чем-то иным. Но в момент, когда Сэмми поцеловал его, Дину показалось, что он потерял что-то самое дорогое на свете. В его душе не возникло даже мысли прекратить случившееся, от чего он испытывал вину, только лишь головная боль и ужасная усталость вынудила его отстраниться. Дин обхватил руками согнутые колени, спрятал лицо и с ужасом признался, что зашел бы куда дальше невинного поцелуя с собственным братом лишь для того, чтобы усмирить свои скотские потребности. Но почему Сэм поцеловал его, неужели он испытывает к Дину какие-то чувства, о которых умалчивал? Боже, Винчестер со стоном зажмуривается и сжимает пальцы сильнее. Он не знал как перенесет все происходящее, потому что понимал, что рано или поздно не сумеет сдержаться и Сэм ответит ему, лелея надежды, что его старший брат ответил ему сверхъестественной взаимностью, о которой плачет мораль. Это походило на вдребезги разбитое сердце, ведь Дин не верил, что когда-то сможет по-настоящему полюбить. Он боялся своего желания и чувств Сэма. Это чертовски блять страшно.***
После скрывшегося на втором этаже брата, Сэм осмотрелся по сторонам и с грустью принял тот факт, что не успев вчера достаточно хорошо прибраться, придется продолжить уборку сегодня. Это заняло все утро. Парень не отвлекался от своего занятия, при этом стараясь особо ни о чем не думать, так как начиная анализировать случившееся, юноша упирался в тупик. Ему хотелось все обсудить и прийти к чему-то понятному, от чего не будет нужды избегать друг друга. В тот день братья больше не виделись. И на следующий тоже. Сэму вновь пришлось придумывать отмазки за Дина маме, от чего та взволнованно усведомлялась точно ли все хорошо. Визит с Мэри не облегчил душевную тяготу Винчестера, наоборот, при взгляде в эти нежные глаза становилось хуже. Если бы она только знала, что происходит с ее детьми на самом деле. В понедельник Сэм решился пойти в колледж. Прошло так много времени с тех пор, как юноша в последний раз появлялся там и внутри засело чувство совести, о котором тот попросту забыл. Его друг, Найт, принял визит Сэма с искренней радостью и поддержкой, о которой юноша мог лишь мечтать. И это выдернуло из омута братских проблем, помогло отвлечься и окунуться в иную лужу: краснеть перед кучей учителей, которые требовали встречи с родителями и объяснений такого, достаточно, наглого и непонятного исчезновения Сэма. Те не верили словам друзей, прося на руки подтверждение от врача. В общем, Сэм мог только гадать как он выбрался из всего накопившегося дерьма, вплоть до отмененных дополнительных занятий и всего прочего, от чего раскалывалась голова. Впервые Винчестеру хотелось послать колледж к черту и обо всем забыть. Раньше, если бы он столкнулся с чем-то подобным, то скорее всего не находил бы себе места, чтобы успевать перед всеми извиняться и дышать в пол. Теперь он чувствовал себя по-иному. Нет, ему хотелось продолжать учебу, но какой смысл тратить нервы на столько вещей, которые вовсе себя не оправдают? Изменения в поведении друга заметил и Найт, что вовсе не давил вопросами. Юноша относился к Сэму с пониманием, здраво оценивая то, что ему было рассказано. Он понимал, что это не его дело, поэтому вооружившись тем, в чем он был осведомлен, Найт был именно тем человеком, которому Сэм изливал душу. Может и не до конца, но очень трудно переживать что-то без поддержки со стороны. Вечером понедельника, когда с первым днем колледжа было покончено, а время проскользнуло так незаметно, Сэм сидел на кухне и листал ленту какого-то сайта с рецептами. Ему вдруг захотелось сварить спагетти, только Винчестер вовсе не знал последовательность простейших действий. На улице все еще было светло, в открытое окло проникал прохладный ветерок и Сэм расслабленно вздыхал, чтобы порыскать по пополкам в поисках кастрюли. Когда набранная вода начала закипать, Винчестер сосредоточено хватился баночки соли, опустил столовую ложку и медленно высыпал ту в кипящую воду. Легко помешав, Сэм осторожно набирает капельку воды, дует и пробует кончиком языка. Сморщившись, парень плюется в раковину и самодовольно кивает. Теперь можно засыпать макароны. Пока младший Винчестер возился на кухне, он не заметил, как за спиной вырисовалась фигура брата. Он видел того совсем недавно и совсем случайно, когда возвращался из колледжа. Они кивнули друг другу и когда Сэм открыл было рот, Дин скрылся из виду, явно давая понять, что не имеет и малейшего желания общаться. Сэм тихонько бормочет что-то под нос, аккуратно помешивая спагетти и откладывая вилку в сторону. Как только он разворачивается, чтобы взять в руки телефон, так едва заметно подскакивает и от страха хватает воздух одним кратким вздохом. Он не ожидал увидеть стоящего напротив брата, что молча усмехнулся и сел на стул. — Если хочешь, подожди пару минут и поедим макарон, — наконец выдохнув, как можно дружелюбнее проговаривает Сэм и внимательно наблюдает за откинувшимся на спинку стула Дином. — Не видел, чтобы ты ел, наверное, дней шесть, — поджимает парень губы и вновь разворачивается к кастрюле. Неужели они спокойно поговорят и эта игра в молчанку наконец закончится? — Я тоже не помню, когда в последний раз ел, — вдруг отзывается старший брат и услышав его голос, Сэм понимает, что на его душе скребут кошки. Это заставляет развернуться и посмотреть в чужие глаза с чуть заметным волнением. Дин впервые за все время взглянул на него и от этого пробежал холодок. Сэм не знал почему. — Ты хотел поговорить? — решает напрямую спросить Сэм. Дин медленно кивает и вымотанно вздыхает. — Да, хотел. Сэм выжидает паузу и снова поворачивается к тому спиной. Он мешает макароны, замечая, что те уже готовы и выключает плиту. Поставив небольшое сито в умывальник, юноша берет кастрюлю за ручки и неторопливо выливает кипяток. Клубы пара вырываются наверх, вынуждая чуть отпрянуть в сторону. — Я не знаю, что говорить, Дин, честно, — срывается с губ и Сэм поворачивает голову в сторону неподвижно сидящего брата. — Мне очень хочется что-то обсудить, но я не знаю какие подобрать слова… — Ты знаешь, чего хочешь от этого разговора? — перебивает Дин и от этого вопроса у Сэма нахмурились брови. Он застыл, поразмыслив и только через несколько секунд сглотнув, вернулся к макаронам. Осторожно пересыпав те обратно в кастрюлю, юноша отрезает кусочек масла и бросает тот плавиться на самое дно. Накрыв ужин крышкой, Винчестер поворачивается к брату лицом и неторопливо садится напротив того за стол. — У тебя будут проблемы от того, что случилось с теми людьми, что преследовали нас? — Сэм вновь встречается с Дином глазами. Он не мог ответить на его вопрос, поэтому задал свой, не менее волнующий. — Нет, не будет, — ему отвечают кратко и старший Винчестер выдержано ожидает следующего вопроса. — Ты был один или с кем-то еще, кто помог в ту ночь? — Со мной был мой старый знакомый. — Почему ты не хочешь, чтобы я помог? — Сэм не замечает, как начинает собираться всем телом от того, насколько ему сейчас нелегко смотреть в этот практически безучастный взгляд напротив. Он чувствовал, что Дин делает это с какими-то намерениями. — Ты стал еще более холоден ко мне, чем когда-либо и я понимаю почему, правда. В субботу случилось то, о чем нам обоим стоит забыть и я не виню тебя в этом, вообще ни в чем не виню. — Ты не понимаешь почему, Сэм, — удрученно отвечает Дин и складывает руки на груди. — Так объясни мне, — медленно проговаривает парень, выгибая брови. — Твоя проблема в том, что вокруг тебя никто ничего не может понять, ты бесишься с этого и даже не пытаешься что-то изменить. — А твоя проблема в том, что ты осознанно блять поцеловал меня, Сэм, вот в чем твоя проблема, — оставив акцент на предпоследнем слове, вдруг огрызается Винчестер и закидывает ногу на ногу. От шока и возмущения Сэм замирает с приоткрытым ртом и судорожно выдыхает. Его глаза распахнулись и налились слезами, к которым тот не был готов. Нет, он блять не позволит себе заплакать. — Тогда какого хуя ты поцеловал меня первым? — сжав зубы, бросается в ответ Сэм. Он не хотел ругаться, но раз уж на него скалятся, Винчестер не собирается молчать. — Получается мы оба с тобой на голову больные. На скулах Дина заиграли желваки, он с секунду прикрывает глаза и медленно выдохнув, заговаривает сдержанным тоном. — Я не знаю почему ты поцеловал меня, Сэм, но если ты что-то чувствуешь ко мне то… — сглатывает и вынуждено продолжает. — То, что я «сделал первый шаг» не потому, что у меня к тебе что-то есть, — начинает жестикулировать, нервно поджимая губы. — Черт, мы братья, Сэм, родные братья, что за пиздец. Я не хотел давать тебе надежду или, черт, я не знаю, это звучит так дико. Я испуган, я запутался и не понимаю как подобраться к тебе, чтобы не навредить, но я попросту не умею разговаривать с тобой. Я не чувствую тебя, потому что вряд-ли умею это делать. Я кусок дерьма и ты знаешь об этом. Ты блять влюбился в кусок конченного дерьма и страдаешь от этого, — слова вдруг выбились наружу и теперь Дин выпрямился, отчаяно вздыхая полной грудью и не прекращая взмахивать руками. Взгляд метался, ища опоры. — И самое блять ужасное, что если бы не ебучая головная боль от того говна, что я выпил перед тем, как свалиться на порог нашего дома, я бы зажал тебя на том чертовом диване, — резко выбрасывает руку в сторону гостиной. — И я бы сделал что-то, от чего на утро не смог бы посмотреть на свое отражение, не смог бы посмотреть на тебя, но блять, я бы сделал это снова, если бы выпала такая возможность, потому что я блять не могу не думать о сексе, я просыпаюсь и засыпаю с этой мыслью, я живу с этой мыслью и трахаю людей, лиц которых не замечаю. И каждый раз мне нужно больше, больше, больше блять и больше, Сэм, потому что если я не буду этого делать я подохну, передознусь или сброшусь с крыши, я не знаю блять. Я зависим от этого и теперь эта ёбаная хуйня прыгнула на тебя и я просто не вижу рамок морали, бросаюсь к тому, что способно удовлетворить мою похоть и это пиздец. Это пиздец, Сэм, поэтому вся эта хуйня с поцелуями, чувствами, я не могу что-либо чувствовать, я разучился это делать и все, что кажется от меня порывами любви, просто ебаное желание потрахаться! — по раздельности выкрикнул последние слова Дин, открыто смотря в лицо оцепеневшего брата. — Я пытался бороться с этим, но я просто не могу, — понизив голос, разводит руками и слабо улыбается. — Я знаю, что являюсь самым конченным братом на свете, но, Сэм, я не могу позволить моей нездоровой хуйне потопить тебя. Поэтому я говорю это сейчас, говорю открыто и прямо, ничего не скрывая, ты вообще первый человек, которому я рассказываю это. Я не могу позволить себе оставаться рядом, потому что я не сдержусь, Сэмми. Я блять не сдержусь и отвечу на поцелуй, — тише говорит Винчестер, даже не заметив, что поднялся и указывал в грудь молчавшего брата. — Не сдержусь, Сэм, — повторяет Дин с нотками тяжелой печали. Он тяжело вздыхает и накрывает вспотевшее лицо ладонью. Чуть отвернувшись в сторону, Винчестер стабилизирует дыхание и собирает мысли в кучу. Он смог сказать это вслух. Повисает пауза, но она не была неловкой или тяжелой, в ней сидела горечь. Сэм не прекращал смотреть на Дина, не находясь, что сказать. Ему было больно от того, что его родной брат мучился и нёс все только на себе лишь потому, что не считал себя достойным помощи. — Поэтому, Сэмми уже завтра я съезжаю. Возвращаются родители, ты снова будешь ходить в колледж и не посмеешь потонуть вслед за мной… — Да с чего ты взял, что потонул, Дин? — воскликнул Сэм. — А на что еще это похоже? — с ухмылкой выгибает тот бровь, отвечая острым взглядом на возмущенный. — Ты мудак, — негодующе отрезает парень, ловя чужой приглушенный смех. Это было сказано с такой чертовой обидой, что Дин даже не обиделся. — И я не верю тебе, ты не прав, говоря, что бессчувственый кусок дерьма. Я видел и помню, когда ты был совсем другим, Дин, — Сэм поднимается и в один шаг оказывается возле напряженно качнувшего головой брата. — Дин, посмотри на меня, — парень решает мягко словить лицо брата в ладонях и наклонить к себе. Он видел, как чужой взгляд упал к его губам и это взбудоражило. — Я же самый близкий тебе человек, который готов на все, лишь бы помочь. Я могу научить тебя любить, чувствовать, жить, абсолютно всему, в чем ты нуждаешься, у меня есть все это в таком избытке, — слабо улыбается, продолжая придерживать Дина возле себя. — Не уходи, прошу тебя, — совсем тихо проговаривает, взволнованно хмурясь и порывисто бросаясь к груди Дина. Тот стеснённо вздыхает и кладет обе ладони на чужие плечи. — Мы же ведь можем со всем справиться вместе, Дин, — приглушенно проговаривает Сэм, медленно отстраняясь и заглядывая в вымученные глаза брата. — Ты не веришь мне, да, — задумчиво усмехнулся юноша и тоскливо опустил взгляд с его грустных глаз. — Не нужно этого делать, Сэмми, — просяще шепчет Дин, напряженно сглатывая и закрывая глаза, когда Сэм вытягивается и совсем робко целует его в губы. — Зачем же ты так со мной? — едва проговаривает Винчестер, перемещая руки за уши судорожно вздохнувшего брата. Он отвечает на поцелуй с чувством опустошения. Прижимает брата истошно, глубоко вдыхая его запах. — Прошу, заставь меня прекратить, — дрожащим голосом умоляет Дин, вдруг чувствуя, как с уголков его глаз стекают горячие слезы. Он даже не понял в какой момент это произошло, только сразу после, Сэм отстранился и смотрел на него с такими же мокрыми от слез глазами. И Дин замер, вдруг чувствуя, как пальцы брата продолжали так же безумно сдерживать его. — Прости меня, — в самые губы проговаривает Сэм, напоминая Дину самого себя, когда он судорожно хватался за черты лица младшего брата после их первой близости и это вызвало внутри пораженную дрожь. — Ты умеешь чувствовать, Дин, ты просто забыл, как это делать. — Что мы творим, Сэмми? — голос не поднимался выше хриплого шепота. — Мы же братья, мы не должны черт возьми целоваться и смотреть друг на друга измученными взглядами, — слабо качает головой. — Это ненормально, мы оба. Сэм в ответ лишь тускло улыбнулся.