Мать твою, Чонгук

Спустя два дня, в которые Ким Тэхен пережил несколько состояний… Первое: злость. От того, что понимал — Чимин выебал Чонгука и тому точно понравилось, потому как Пак мог доставить просто невъебенное удовольствие партнеру — как на съемочной площадке, так и вне её. Второе: бешенство. Причина — та же самая. Третье: ненависть. И опять по той же самой причине. …он понял, что сам виноват, что вполне мог быть на месте Чимина. Но все равно хотел ударить Пака, прям до сжатых кулаков, осознавая, что его вины, как раз-таки, нет. И вообще, ничьей нет, так как Чон пришел сам. Пришел в их чертову студию. Пришел, чтобы сняться в ебучем порно. Пришел и увидел там Тэхена. Который, вообще-то, заглядывался на него. И возможно, даже хотел чего-то большего. Но… Как он совершенно честно сказал Чиму, «не ищет уже, забил на отношения», потому как нашел. Но, даже сам себе в этом не признавался и, видимо, проебал свой шанс. Вот так откровенно и глупо. Отношения, которые начинаются с секса, даже под камерой, иногда бывают довольно крепкими. Был у них на студии такой прецедент. Эта пара снималась исключительно друг с другом, деятельность свою уже закончили, но Тэ их немного застал. И видел, что любить можно даже таких, как он. А сейчас только задумчиво смотрел на телефон в своих руках, не решаясь написать совсем простое: «Зачем?» Потому как боялся узнать причину, по которой Чонгук решился. «А может быть он не подошел и на студии ничего ему не предложат. И он совсем никому не понравился — ни режиссёру, ни оператору, ни сценаристу, который совершенно не знает, в каких сценах и какой тематике младшего можно задействовать» Так мечтал себе Ким. Все ещё крутя телефон в своих руках. Когда же на него пришло уведомление с громким оповещением, Тэхен чуть не уронил гаджет на пол.

Тэ, съемка завтра в 18.00 В студии быть не позже 17.00

Кратко и по существу. Какой концепт, с кем сниматься — ничего. Как и всегда. Ну что ж, узнает по прибытию. Только поедет за пару часов, вдруг что-то серьёзное предстоит — типо группового секса или БДСМ — на такие вещи требовалось настроиться. На следующий день Ким был на студии уже в 15.30. Привычно пил на кухне чай с Чимином, которому начинать работать через полчаса, и которого Тэхен очень хотел расспросить о съёмке с Чонгуком и не слышал ли он чего о решении насчет него. Но — сдержался. Пак, уже одетый, с легким гримом, ожидал, когда закончат с подготовкой локации для съемок (сегодня это что-то ближе к хоум видео, жаркий секс пары на кухне) и партнера для него — милого мальчика-пассива, с которым Тэ уже пару раз снимался. Когда за Чимином пришел помощник оператора, Тэхен остался на кухне один. Немногим позже в небольшом помещении появился помощник режиссера и позвал его для обсуждения идеи видео. Партнёр Тэ не присутствовал, так как для него сценарий (даже приблизительный, ведь чаще всего в порно нет четко прописанного текста — физиология может сработать совершенно по-разному, это непредсказуемо иногда) должен быть известен только в самых общих чертах, так как предстоял даб-кон. Без явного насилия, но и согласия на начало съемки видео тоже не должно наблюдаться. Поэтому, кто партнер ему не сказали, просто упомянув, что они знакомы и увидятся только на съемочной площадке. Концепт — студенты. Актерский факультет, совместная репетиция выпускника и юного первокурсника (почему-то режиссеру показалось, что это будет интересно). Для дипломного спектакля. Понятно, что от всего останется только лишь небольшой вводный диалог, а потом пойдет, собственно, сам процесс, но основное Киму знать полагалось. Как и то, что иметь партнера он будет прямо на сцене, в декорациях. Где понравится — в этом ему дали полную свободу. Помощник отвел его в небольшой павильон, где все уже было готово. На возвышении, играющем роль сцены, были размещены различные предметы мебели, по которым Тэхен понял, что пытались воссоздать библиотеку, ну или рабочий кабинет какого-то бизнесмена (возможно писателя). Постояв немного в помещении, прикинув в уме что из этого он может использовать, остановился на внушительном столе (ну это по классике), возможно — низкий журнальный столик (какой будет рост партнера) и объемном кресле (в нем можно будет разместиться Киму, когда его нижний будет делать минет, хотя это тоже было под вопросом — в сценарии прописано, но размеры Тэ могли этому помешать, все будет зависеть от опытности пассива). Ещё его предупредили, что партнёр вполне может перенести немного насилия и боль выдерживает неплохо. Можно шлепать, не стесняясь. И трахать пожестче. С ним это оговорили и он не против. А ещё — иметь в рот, с рвотным рефлексом все в порядке — практически отсутствует (значит, кресло точно пригодится). Тэхен, приняв всё озвученное к сведению, отправился в душ, а затем на грим. Переодевшись в одежду для предстоящих съемок, сел в кресло к стилисту, где его довольно быстро привели в порядок, высушив темные волосы, наложив на лицо немного косметики, которая ему, с его темным оттенком кожи, практически не требовалась. Далее снова отправили в помещение, где ему предстояло работать ближайшие час — два (ради пятнадцати-двадцати, максимум — тридцатиминутного видео). Выставив свет и проверив съемочное оборудование, помощник оператора уточнил, где Ким планирует заниматься сексом, еще раз проверил ракурсы и отпустил его, чтобы поработать с партнером Тэ. Когда подошло время и за Кимом пришли, он в некотором волнении отправился на площадку. Дойдя, увидел парня, сидящего в пол оборота на стуле, читающего что-то в раскрытой папке с множеством листков, и… «Да твою же ж мать… Чонгук!» мысленно стонет Тэ. Именно так, потому как партнером по съемкам у него на сегодня Чон. Именно тот самый Чон, в обтягивающих потрясающие ноги скинни, облегающей футболке с глубоким вырезом, вызвавший у Тэхена невероятный жар в теле и моментальный отклик в паху. Понимая, что в этот раз отказаться невозможно, видит знак от оператора и входит в кадр. — Ну привет. Это кто у нас тут сладкий такой сидит. Меня дожидаешься? — низкий завораживающий голос заставляет младшего сначала замереть, затем, отложив в сторону бумаги, медленно повернуться и, сглотнув, тихо ответить: — Да, хен. Тебя, — и старший буквально тонет в глазах Чонгука. — Вижу, сценарий изучаешь. Может, пройдёмся уже по тексту? Что ты понял, какая у тебя роль? — Тэхен стал прямо напротив Чона, который всё ещё был в некотором шоке. — Ну, я буду играть личного помощника писателя, который специализируется на эротических романах направления слэш, — младший поднялся, чтобы говорить со старшим. — Организовываю встречи, слежу за расписанием. Произведения его не читал. — Все верно, умничка. Давай пройдем на сцену и отработаем один момент. Думаю, именно с ним могут возникнуть проблемы. — Какой, хен? Сцена соблазнения? — Чон снова поднимает свои глаза и смотрит внимательно на Кима. — Правильно. Какой догадливый напарник мне попался. Ты точно на первом курсе учишься? — Тэхен следует сценарию, берёт Чонгука за руку, ведёт за собой. — Сейчас попробуем импровизировать. Текст наизусть пока не выучил. Хорошо? — Да, хен. Хорошо, — младший послушно позволяет отвести себя на следующую позицию. Ким судорожно думает, как же дальше. Куда. Мысли буквально разрывают мозг. Но — надо вести себя профессионально. Ну и что, что порно снимают. Это же тоже фильм. Да, небольшой, да, с пикантным содержанием. Но тоже должно быть качественно. Решив наконец, где, подходит к письменному столу и присаживается на его край. Чонгука ставит перед собой. Камера у них сбоку. — Так. Давай здесь. Начнем сразу с небольшого диалога. Обращайся ко мне хен, я к тебе буду… по имени, наверное. Ну, а затем попробуем само соблазнение, — Тэ продумывал, как бы всё так обыграть, чтобы без дублей. Не останавливал никто чтобы. Ему бы хотелось, чтобы они вообще были вдвоем, но, это невозможно. Пока… — Понятно. Мне здесь стоять? Или надо войти? — Чон ожидал ответа старшего. — Не надо никуда идти. Сейчас начнем. Немного надо настроиться. Тэхен слегка опустил голову, ему и правда требовалась небольшая передышка, так как видеть перед собой Чонгука, такого красивого и соблазнительного, понимая при этом, что через небольшой промежуток времени он на глазах у всей съемочной группы будет его иметь, причем не жалея и в разных позах — это надо было хотя бы немного осознать. Когда же Ким поднял свои темные глаза и просто посмотрел на Чона — тот вдруг понял, как себя чувствовала Ева в Эдемском саду, когда змей предлагал ей вкусить яблоко. — Итак, Чонгук~а. Ты сделал то, о чем я тебя просил? — Прочесть ваш последний роман? Да, сделал. — Ну и как тебе? — Честно сказать, немного странно. Персонажи мне понравились, сюжет тоже, особенно отдельные главы. Только кое-что мне кажется не совсем реальным. В жизни так не бывает. — Да? И что же? — Ну, когда главный герой… ну когда главные герои… ну… первый раз когда… — Чонгук запинается и краснеет вполне правдоподобно, не может сформулировать свою мысль. — Когда первый раз занимаются сексом? Трахаются? Ебутся? Ты это пытался сказать? — Тэхен с ехидной усмешкой смотрит на уже пунцового Гука. — Да, хен. Это, — едва слышно ответил парень. Потом, видимо, вспомнив про камеры, заговорил громче. — Не понимаю я, как возможно такое — сначала не хотеть, даже сопротивляться, а потом с таким жаром отдаваться. — Не понимаешь? Так давай покажу, как это бывает. В жизни. Чонгук нервно сглатывает, когда старший берёт его за руку и тянет на себя. Упирается в плечи ладонями и спрашивает: — Это все ещё репетиция спектакля, хен? — Да, конечно. Конечно, да. Чон руки опускает, стараясь не дотрагиваться до Кима. Ему сказали перед самым началом, что надо будет сопротивляться в процессе, но без фанатизма. (А то получится изнасилование) Но он, когда увидел, кто его партнер, и сам понял, что смущения и неловкости не избежать. Поэтому сопротивление как-то и так, само собой получалось. Но и желание тоже, нестерпимое. Когда же старший прикоснулся к губам, сначала — подушечкой большого пальца, обведя контур, потом — кончиком языка, пройдясь по тому же пути, в завершении — полностью захватив мягкие пухлые губы в плен, начав с нежного, почти целомудренного поцелуя, постепенно углубляя его, проникая глубоко, сплетаясь языками, агрессивно вылизывая горячую полость, младший понял, что пропал. И что в данный момент нет никого вокруг, ему абсолютно всё равно, что на них смотрят (ведь для того и пришел в студию), он готов отдаться прямо сейчас, где угодно и в какой угодно позе — лишь бы только ему, своему хену. Тэхен почувствовал, как Чонгук поддается, начинает отвечать и вспоминает, что снимают-то даб-кон, нужна борьба. И отстраняется, под недовольные стоны младшего. Резко меняет их местами, сажает Чона на стол, устраивается перед ним, зажав сведенные вместе ноги парня своими мощными бедрами. Тот все ещё не трогает Кима руками, цепляясь за деревянный край. Смотрит пристально, ожидая дальнейших действий. И когда Тэ берется за низ футболки и начинает её поднимать — встречает отпор. Настоящий, не наигранный. И понимает, что побороться придется по-честному, не для камер. — Ну же, детка. Ты хотел знать, как в жизни бывает. Я покажу, — почти черные омуты затягивают, отнимают силы, отбивают всякое желание упираться. — Нет, хен. Пожалуйста, отпусти, — Гук пытается вырываться, но тщетно. — Не дергайся, сладкий. Неужели совсем не хочешь? А если вот так вот сделать? — отпускает футболку, фиксирует руки Чона своими, прижав их к поверхности стола и наклоняется к шее, вылизывая, покусывая, засасывая нежную кожу, задевает проколотые мочки ушей с простыми сережками-колечками, которых раньше как-то не замечал и получает в ответ глухие сдерживаемые стоны. — Да, малыш, да. Вот так. Ведь нравится же? — Нет. Не нравится. Не хочу, — стонет и почти плачет младший. — А что делать. Я хочу. Тебе тоже понравится. Просто расслабься. Раздвинь ножки, моя прелесть, будь хорошим мальчиком. Техен стащил слабо сопротивляющееся тело со стола, развернул его к себе спиной, уложил на столешницу и стал между раздвинутых с усилием ног. Удерживая заведенные за спину руки одной ладонью, упираясь возбуждением в оттопыренный зад, другой нежно оглаживал все ещё одетого парня, которого колотило крупной дрожью. — Ну же, не надо бороться. Все хорошо, маленький. Шшш. Не надо. Хен не сделает больно. Хен сделает только приятно. Давай, малыш. Расслабься. Да, если бы не камеры, снимающие их с разных ракурсов, он бы вел себя не так. И вообще, почему ему в партнеры достался именно Чонгук? Тэхен логически понимал, что это его первая съемка и раз именно такой концепт — значит, на пробах младший именно с такой стороны себя показал. Как любителя пожестче. А Ким как раз именно тот, кто это пожестче может обеспечить. Одновременно не впадая в крайности - откровенное насилие и садизм. И смотрятся они в кадре, практически на сто процентов уверен старший, просто шикарно… Все эти мысли пролетели в голове быстро, Тэ надо было переходить к более активным действиям, Гук под ним уже снова начинал расслабляться, что было плохо для процесса. Ещё было не время. Также Киму не хотелось, чтобы их прервали — он не любил кучу дублей, благо, что их жанр предполагал чаще всего съемку без остановки. Тем более, что опыта Тэхена хватало с лихвой на двоих — от Чонгука просто требовалось полностью подчиниться и следовать за старшим. — Детка. Ты правда не хочешь? Ну же, сладкий. Ответь. Только честно. Прислушайся к себе, — Ким говорил, наклонившись к уху лежащего на столе Чона, по щекам которого текли вполне себе натуральные слёзы, поглаживая парня по голове успокаивающими движениями. — Я… я не знаю… честно… это же больно… — младший отвечал с перерывами, пытаясь формулировать мысли, хотя сам уже был готов взорваться от возбуждения. — Хен постарается. Будет не больно. Я сейчас тебя отпущу, ты будешь послушным? — Да, хен. Буду. Отпусти. Ким отпускает руки Чона, помогает ему встать. Тот поворачивается, садится на стол утирает слезы задранным подолом своей футболки, открывая вид на пресс и задирая ткань так высоко, что становятся видны вставшие бусины сосков. «Ну вот и оно, начинаем!» думает про себя Тэхен и наклоняется, без предупреждения захватывая одну из бусинок в плен. — Ааа-х-х-х-х. Х-х-хен. Что ты делаешь. Прекрати. Я думал, репетиция окончена. — Репетиция — да. А вот мы с тобой ещё нет. Иди-ка сюда, — Тэ тянет снова сопротивляющегося парня на себя. Уже теперь не нежничая. Грубо впивается, целует мокро, пошло, засасывая и кусая больно за нижнюю губу. — Хен. Ты что творишь. Я на такое не соглашался. Отпусти, сказал, — Гук сверкает глазами и старший надеется, что хотя бы одна из статично установленных в помещении камер зафиксирует этот взгляд — пусть не прямо в неё, но и вскользь тоже будет ничего. Потому как полностью забыть, где они находятся, не получается. — Не отпущу. И что ты мне сделаешь? Будешь кричать, звать на помощь? — Ким усмехается, смотрит свысока, подавляя. — Да я думал, ты сам справишься, без помощников, — хамит в ответ Чон, вызывая гневное рычание. «Напросился» — то ли испуганно, то ли удовлетворенно думает младший. Техен, уже не спрашивая, стаскивает с Чонгука майку через голову, не до конца, фиксируя руки за головой — да, неудобно, но тот сам вывел. Снова укладывая на жесткую, неудобную столешницу, понимает, что младший ой как зол сейчас. Возбужден до невозможности. И собирается дать отпор. По глазам видно. — Конечно, справлюсь, детка. Не сомневайся. Ещё как справлюсь. — Последний раз говорю — отпусти. Я. Не. Хочу. — Оу. Так мы, оказывается, можем и так разговаривать. Грубить старшим нехорошо. Стоит наказать. Верно, малыш? Чон лежит перед Кимом, с раздвинутыми в стороны ногами, между которыми стоит Тэхен, с заведенными за голову руками, «спелёнутыми» его же собственной футболкой, гневно смотря из-под полуопущенных век, не собираясь отвечать — ни словом ни делом, ожидая, что же предпримет Тэ. Тот же, задумчиво обведя взглядом тело перед ним, тянется руками к внутренней стороне бедер и ведет вверх по ним, обходя небольшую твердую выпуклость. Переходит на обнаженный живот, даже не пытаясь нырнуть под пояс, поднимается дальше, щипает слегка оба соска, поднимается к шее, обхватывая лицо снизу сразу двумя ладонями, проводит большими пальцами по губам и неожиданно получает ласку языком, а следом — резкий укус, от которого лишь слегка шипит, ухмыляясь. — Решил показать зубки? Ну-ну, посмотрим. Имей в виду, ещё раз укусишь — выпорю. — Попробуй. Я сказал хен. Я. Не. Хочу. — младший говорил, выплевывая слова, едва сдерживая гнев. Старший же понимал, что может потерять контроль за ситуацией, но следовать сценарию, даже приблизительному, уже не было сил. И он, не забывая про камеры, низко наклоняется над лежащим перед ним телом. — Сладкий. А сейчас забудь, что мы снимаемся. Смотри только на меня, чувствуй только меня, и не забудь, что ты не хочешь! — всё это сказал Тэ на ухо Гуку жарким шепотом, а тот чуть не кончил от низкого хриплого голоса, устремив взгляд, полный похоти и скрытого желания на нависшего над ним Кима. И дальше уже не было никаких диалогов, только сдавленные «хен» и «да, детка», «хорошо, малыш», «давай, сладкий, старайся». Сначала Чонгука хорошенько, с обилием смазки, растянули на столешнице, перевернув на живот и стянув штаны до колен, нашлепав по мягким половинкам до малинового цвета. Затем натянули, загнув раком на журнальном столике — по высоте было низковато для высокого Тэхена, но тот стянул его на пол, заставив упереться в столик руками. Напоследок оттрахали в рот, поставив на колени перед креслом, в котором сидел Ким, широко раскинув ноги. И за все это время Чон кончил трижды, на каждой из поверхностей — от волшебных рук старшего, с членом в заднице и во рту, громко скуля от удовольствия. В самом конце, когда уставший и заебаный младший, весь измазанный в слюне и сперме, сидел совершенно голый перед таким же голым Тэхеном, и им объявили о завершении съемки, он, абсолютно этого не ожидая, на глазах у всей съемочной группы, был поднят на руки и отнесен в душевую. Там старший, ничего не говоря, аккуратно вымыл Чонгука, уговаривая тихим шепотом, чтоб тот ничего не стеснялся, это нормально. (Хотя нихуя это было не нормально — Чон был первым, за кем Ким так «ухаживал»). Затем быстро вымылся сам и, покинув кабину вместе, парни вытерлись и закутавшись в махровые халаты, отправились на небольшой диван в комнату отдыха, чтобы Чонгук мог полежать. — Ты как, Гук? Чувствуешь себя нормально? — Тэ внимательно смотрел на парня, расположившегося головой на его коленях, лежавшего на мягком сиденье на боку, не дотрагиваясь своей "пятой точкой" до спинки, в ожидании ответа. — Да вроде бы нормально, хен. Только зад болит. Весь, — практически прошептал младший, опустив в смущении глаза. — Тебе Чимин мазь дал в прошлый раз? — как можно более ровным тоном спросил старший. — Да. Только тюбик у меня дома. — Понятно. Пошли обработаю. У нас здесь есть, чем, — Тэхен помог подняться Чонгуку и, взяв в шкафу необходимое, повел его обратно в душевую, где с нежностью намазал успокаивающим маслом ягодицы и нанес заживляющую мазь снаружи и внутри ануса, резонно заметив, что «ему виднее и обработает он лучше», прервав тем самым начавшийся было поток возражений. Через некоторое время парни, переодевшись в свою одежду, вдвоём покинули студию и отправились домой — Ким предложил подвезти Чона, не принимая возражений.