Оттепель

POV Северия

У Северии были довольно странные отношения с Изабеллой, владелицей портового бара. Вряд ли их можно было назвать дружескими, ведь она уж всяко не годилась в подмётки красавице, на которую заглядывались целыми экипажами, и даже имение в Дункеле ситуацию бы никак не спасло. Уж слишком разными они казались на первый взгляд, чтобы быть подружками. Да что там «разными», — между ними были просто немыслимы никакие точки соприкосновения. Однако, несмотря на это, нечто «почти приятельское» между ними определённо было. А впоследствие и кое-что общее у них всё-таки нашлось.  В тот день Северия вместе с людьми Альваро должна была накрыть очередную группу контрабандистов, — они были настоящей головной болью в Форте Роял. Впоследствии, правда, выяснилось, что в баре, которым владела Изабелла, должна была состояться их встреча с подельником, в лицо которого, разумеется, никто не знал. И вроде как казалось совершенно логичным попросить именно её заняться этим, — дело-то было плёвое, дождаться, когда выдадут себя да подать знак. Но Карлос Альваро, ныне обходивший свою уже бывшую невесту за версту, любезно попросил заняться этим Северию. Конечно. Севку-то не жалко, Севку и в огонь, и в воду, и в медные трубы. Время шло, но некоторые вещи до сих пор оставались неизменными.  Справедливости ради, она была уверена, что Изабелла справилась бы с этим лучше неё. Ей, казалось, было достаточно только выйти, ресницами взмахнуть, — и всё, половине зала приходилось подбирать челюсти. И вовсе не была Изабелла такой уж кисейной барышней, коей её многие вокруг считали, просто умела вовремя её разыграть. Вот уж чем-чем, а её способность с пугающей расторопностью подстраиваться под всякого человека, в частности под мужчину, и получать от него всё, что ей было нужно, поворачивать ситуацию в ту сторону, которая была нужна именно ей, Северия даже немного восхищалась. Сама она на такое никогда способна не была. Ей было проще дать в кому-нибудь под дых, чем невинно хлопать ресницами, пока тот ни о чём не подозревает. Жизнь показала, что при одной лишь попытке кокетства она начинала заикаться и нести чепуху.  — В бёдрах великовато, — заметила Изабелла, придирчиво оглядывая затянутый в тёмно-зелёного цвета платье силуэт.  — Я чувствую себя сухоцветом, которого сунули промеж страничек в книге, — пожаловалась Северия.  То было старое, уже видавшее виды платье Изабеллы, которое она любезно одолжила для сего важного дела. Вот только фигуры у девушек явно различались: Северия была на полголовы выше, в плечах шире, а в бёдрах наоборот уже. Да и выразительными объёмами в груди она похвастаться тоже не могла, так что прежде кокетливый вырез на ней смотрелся просто смехотворно.  — Мира, принеси пару булавок, — окрикнула хозяйка бара с интересом крутящуюся вокруг веснушчатую девчушку и после добавила, — А вообще, зелёный тебе к лицу. Не думала сменить цветовую гамму? А то всё в чёрном, как ворона.  — «Вороной» побыла, «псиной» побыла, теперь буду «жабой», — хмыкнула Северия, перечисляя известные ей уничижительные прозвища, которые ей давали за глаза при дворе.  — Ну, дорогая моя, злословить народ будет всегда, — со знанием дела бросила девушка, чуть кривя губы, — Это же не повод замотаться в занавеску и уйти в монастырь.  Северия замолчала, осторожно поглядывая на Изабеллу. С того момента, как губернатор разорвал их помолвку, прошёл почти месяц. Разумеется, от этой новости Форт Роял весь бурлил, словно котёл, и если прежде хозяйка портового бара уже и так имела весьма своеобразную репутацию вертихвостки, то сейчас помимо этого ещё и слава опозоренной невесты висела над ней ореолом всякий раз, как она появлялась на публике. Изабелла к этому была давно привыкшая, и всё же… Северия не понаслышке знала, что в действительности могло скрываться за этой напускной небрежностью.  — Ты похудела, — всё же заметила она вслух.  Изабелла лишь бросила на неё короткий взгляд и зябко повела худощавыми плечами. За всё то время, что они знали друг друга, её никогда нельзя было назвать «пышечкой», но сейчас она выглядела уже нездорово осунувшейся. Прибежала, шлёпая ногами, Мира и протянула Изабелле пару булавок. Та шумно выдохнула носом, явно выражая своё неудовольствие затронутой темой, и, приняв булавки, зашла Северии за спину, чтобы заколоть лишнюю ткань. — Вы после этого так и не разговаривали? — спросила Северия, выворачивая шею, дабы не терять зрительный контакт.  Однако неосторожное движение булавкой вынудило её зашипеть от боли.  — Эй, можно поаккуратнее?!  — Вот так вот и погибают славные герои, — протянула Изабелла как ни в чем не бывало, — От укола булавкой.  — Да уж, возьми на вооружение, от поклонников избавляться, — прожурила она, недовольная, что Изабелла не оценила её благие намерения, — Ядом ещё натри, для верности. Белла, ну в самом деле, я же серьёзно…  Изабелла молчала, и Северии казалось, что за её спиной вот-вот разразится настоящая буря. Повисшее в воздухе напряжение буквально чувствовалось кожей. И стало с одной стороны как-то неловко, что Северия затронула эту тему, а с другой — отступать было не в её духе, ведь в конце концов она осталась единственной, кто мог бы выслушать её. Изабелла отстранилась и, поджимая губы, облокотилась бедрами на стоящий позади стол.  — Мира, солнышко, иди посмотри, не привезли ли там новую партию крабов, — попросила она девочку почти нежно, а когда та, с совсем недетским пониманием в глазах, всё же решила выйти на улицу, повернулась к Северии и заговорила тоном уже совершенно иным, — Эта козлиная морда намедни…!  Так-то она предполагала, что Изабелла вовсе не та аристократичная леди, за которую всё себя выдавала, но в этот раз представления о её словарном запасе у Северии значительно расширились: крыла она Альваро от души. За те пару минут, на которые Белла решила смахнуть с себя флёр светской дамы, губернатор успел побывать не только «козлиной мордой», но и «индюком», «тупорылой обезьяной» и даже «петушиным помётом». Бранные слова в сочетании с искусным макияжем и дорогими украшениями в волосах вызывали весьма забавный диссонанс, но ситуация заставила попридержать смешки до лучших времён.  — Стало быть не разговаривали? — уточнила Северия, надеясь, что разобралась в этом словесном потоке.  — Говорю же, нет, — бросила раскрасневшаяся от негодования Изабелла, — Письмо прислал. Трус! Хвост поджал!  Её уже было не остановить.  — Помолвку разорвал… это моя привилегия, помолвки разрывать! Да кем он себя возомнил?  Вот здесь-то Северия и задумалась. Ведь у Изабеллы до Альваро была просто куча мужчин, почти каждого из которых она выставляла за порог, как котёнка, всякий раз, когда удавалось подцепить кого-то более «удачного».  — Это первый раз? — спросила Северия.  — Что «первый раз»?  — Первый раз не ты бросила, а тебя… бросили.  Изабелла замолчала, заметно стушевавшись, и скрестила руки на груди.  — Даже если и так, — произнесла она недовольно спустя паузу, — Что с того?  — Я просто подумала, что это, наверное, очень унизительно. Я не имею в виду, что именно для тебя унизительно, а в целом, такая ситуация… но для тебя, верно, особенно.  Чтения о морали Северии устраивать вовсе не хотелось, да и она сама была далека от идеала чистоты, чтобы чувствовать себя в праве делать это. Она давно наблюдала за Изабеллой. Поначалу та вызывала у неё смешанные чувства, а её хитрость и жажда наживы не позволяли даже помыслить о том, чтобы начать ей доверять. Когда-то Северии даже хотелось огреть Альваро по голове и сказать ему, мол, разуй глаза, тебе же разводят, как ребёнка. Только вот спустя время, когда ей удалось сблизиться с девушкой, она поняла, что Белла была вовсе не так ужасна, как о ней говорили, и сумела проникнуться к ней каким-то странным сочувствием. В конце концов у неё закрались подозрения: быть может, дело было не в одних лишь только деньгах и статусе?  — «Унизительно»? Скажешь тоже, — спустя некоторую паузу хмыкнула Изабелла и скривила губы в усмешке, — Чтобы было унизительно, должно остаться чувство собственного достоинства. Думаешь, его у меня ещё много?  Она вдруг показалась ей совсем маленькой и разбитой. Что-то подобное уже было на её памяти. В голове возник смутный образ истерики обычно безучастной матери и сгорбившейся перед ней старшей сестры. Сестра, — красивая, с тёмными косами и в единственных маминых бусах, — смотрела на неё исподлобья, с такой жгучей и бессильной злобой, что становилось не по себе, а у ног её валялся мешок. Она ясно помнила две буханки хлеба и сырную голову, выглядывающих из этого несчастного мешка, которому иссохшая мать отчего-то была совсем не рада.  — Ты боишься? — спросила Северия глухо.  Изабелла молчала, буравя её взглядом, точно пытаясь разобраться в том ворохе мыслей, что вился у неё в голове, но в конце концов прикусила губу и, с будто уязвлённым видом отведя глаза в сторону, тихо бросила:  — Не пытайся сделать вид, что понимаешь меня. У тебя всё равно не получится.  В какой-то степени она действительно была права, — вряд ли Северии удастся когда-либо понять Изабеллу в полной мере. И всё же ей вдруг показалось, что именно страх постоянно подначивал её хвататься за любые пути, ведущие наверх, даже ценой своей чести и доброго имени. Страх вернуться туда, откуда начала, в нищету, голод и беззащитность. Ведь, если посмотреть, Изабелла смогла получить всё то, о чём она не могла и мечтать в детстве: тёплый кров, собственное дело, красивая одежда, драгоценности и деньги, немало денег. Только чувства безопасности достигнуть так и не смогла. Быть может, она в самом деле вовсе не из жадности она вешалась на шею каждому встречному богачу?  — Ну, если Альваро тебе не нравился, тогда и переживать о нём точно не стоит, — попыталась перевести разговор в чуть более мирное русло Северия, — Найдешь себе кого-нибудь получше, и будет он любить тебя и без «Услады». Хватит, кстати, брызгаться этой дрянью! Дышать невозможно! Хотя умом она понимала, что как раз-таки Альваро, не слишком расторопный в общении с женщинами, но готовый буквально сдувать пылинки с Изабеллы, подходил ей почти идеально. Так что не было ничего удивительного в том, что та сейчас испытывала жгучую обиду. Но, впрочем, это не отменяло того факта, что соблазнять мужчину, обманывать его, пусть и ради собственного успокоения, было не шибко порядочно. Хотя ей ли рассуждать о порядочности?  — На одной любви далеко не уедешь, — Изабелла устало опустилась на стул, — Ты-то вот, захомутала-таки себе своего. И что же у вас, всё так радужно? Ни за что не поверю.  Вот и повернулась стрелочка…  — Э, нет, это другое, совсем другое! — помахала рукой Северия, — Никого я не «хомутала», всё совсем не так получилось. Да и не те у нас отношения…  — Как же «другое»? Знаешь, что люди о вас говорят?  — Да знаю я, знаю…  Северия прикусила щеку и скрестила руки на груди, поглядывая в окно. Народ сплетни любил, и так уж вышло, что она часто становилась их объектом. Она почти привыкла к тому, что даже аристократия, — нет, особенно аристократия, — за глаза звала её «дункельской псиной», а слава полоумной незримо кружила над ней с самого Боэр Морхена. Она почти привыкла. Единственное, что не давало ей покоя, было то, что сейчас волей-неволей слухи распространились и на Амана. Северия знала, что он крайне болезненно перенёс бы людскую молву, поэтому ещё до его возвращения делала всё, чтобы пресечь малейшие упоминания о его причастности к произошедшему на Ветряном утёсе, — нередко ценой собственной репутации. Это был один из её маленьких, но неприятных секретиков, открыть которые Аману она пока не находила решимости. Сейчас он практически не покидал территории поместья, и с одной стороны ей безумно хотелось, чтобы он смог, наконец, выйти из своего добровольного затворничества и, как всякий нормальный человек, пойти туда, куда захочет, а с другой, — мысль о том, что ему неизбежно придётся столкнуться и человеческой молвой, поистине пугала. Хотелось обезопасить его, уберечь. Но в глубине души Северия прекрасно понимала, что, как бы сильно не тянула одеяло этих гадких слухов на себя, была не в силах полностью огородить от них его.  — Вот поэтому у тебя ничего и не получается… — отметила Изабелла с каким-то мрачным удовлетворением, будто пытаясь отыграться за всё то унижение, что ей только что причинили, — Мало того, что трясёшься над ним, как курица-наседка, так ещё и не решаешься показать себя как женщину. Он что у тебя, хрустальный, рассыплется?  — В смысле, «показать как женщину»? — не поняла Северия.  Изабелла приподняла бровь, смерив её красноречивым взглядом снизу вверх, и закинула ногу на ногу.  — Продемонстрировать?  И то ли что-то в её тоне натолкнуло Северию на мысль, то ли взгляд оказался слишком красноречив. От осознания, что именно подразумевала Изабелла под «показать», точно обухом ударило.  — Спасибо, не надо! — выдохнула она, чувствуя, как запылало лицо.  — Зря, — мягко улыбнулась ей Изабелла, — Почти всегда срабатывает.  — На нём не сработает!  — Попробовать стоит.  — Не стоит! В который раз Северия мысленно прокляла свое чрезмерно богатое воображение, ибо непрошеный образ возник в голове моментально.  Изабелла издала короткий смешок и, покачав головой, поднялась со стула.  — Скука у вас смертная. Погоди, я сейчас вернусь, — с этими словами она вышла, оставив Северию в легкой растерянности.  Девушка потопталась на месте, теребя длинную юбку. Нерешительно она бросила взгляд в зеркало, так до конца не понимая, какие чувства испытывала к собственному отражению. Похожа была на девчонку-подростка, стащившую у сестры платье не по размеру. Северия вздохнула, нервно подтягивая сползающий рукав и пытаясь прикрыть шрам под ключицей.  Изабелла вернулась с маленьким флакончиком в руке. — Это ещё что такое? — спросила Северия, испытывавшая крайне мало доверия к любым флакончикам Изабеллы.  Та по-свойски взяла её за руку и без всяких дозволений пшикнула на запястье. Знакомый приторный запах защекотал нос.  — «Услада», — подтвердила она её догадку совершенно будничным тоном.  — Белла, блин, я же просила не использовать эту дрянь! — Правда? — Изабелла с невинным видом похлопала ресницами, — Я думала, ты имела в виду «не использовать на себе». Ты ничего не говорила о том, что мне нельзя использовать её на других.  Северия скривилась, потрясая рукой, будто так могла бы избавиться от запаха.  — Я сейчас же пойду и смою её! — предупредительным тоном заявила она.  — Пойди, — примирительно откликнулась Изабелла, — Только сомневаюсь, что у тебя это получится. О, не делай такое лицо! Ты думаешь, я со всеми подряд делюсь своим маленьким сокровищем? Цени, пока я добрая. — Спасибо тебе, конечно, за твою доброту, — без особого энтузиазма пробурчала Северия, — Но, я думаю, не стоило... — Считай, что на удачу. Она напутственно погладила её ладонь, и Северия, сконфуженная проявлением подобной заботы со стороны Изабеллы, замолчала, поглядывая на девушку так, точно видела впервые. В тот момент ей на ум почему-то пришли косы, — густые, тёмные, как у сестры. Потом, к счастью, подумалось, что Изабелле они были бы вовсе не к лицу.  — Хоть разочек на тебя мужчины посмотрят, — осклабилась она.  — Белла, блин, это не смешно!