В погоне за Зодиаком

Роберт Грейсмит не может понять, что с ним происходит. Он плавится от каждого слова Пола, едва ли не заходясь горячим предвкушением, когда тот начинает с ним разговаривать. Рядом с ним мозги работают быстрее, и Роберту кажется, что он способен на многое, пока Пол Эйвери сидит у него на столе. Он таскает Полу кофе по утрам, закрывая глаза на амбре после пьянки, и делает то, на букву П, что Пол очень не любит — Пристаёт. Пристаёт, пристаёт, пристаёт, потому что ему хочется общаться. Пол единственный, кто замечает его во всей этой большой редакции за все эти девять месяцев, и Роберт отчаянно не хочет терять это ощущение. Пол таскает его на редакционный совет, хотя Роберта там все равно никто не слушает, и следит за его робкими догадками, отчего Роберт начинает говорить ещё тише. Пол отталкивает его, как только они начинают чуть-чуть сближаться, и курит почти постоянно, как будто пытается закрыть какую-то дыру у себя внутри. Роберт наблюдает за ним большую часть времени и чувствует, что он нужен Эйвери не меньше, чем тот самому Роберту. Он разведённый отец двоих детей, карикатурист, работающий в этой редакции, и это совершенно неправильно — хотеть общаться со своим даже не коллегой, а лучшим журналистом криминальной хроники, и тоже сидеть у него на столе, пока не выгонят. Ненормально. Бывшая жена говорит, что ему надо жениться, но Роберт не может, не может об этом думать, у него в голове сейчас работа, работа, Зодиак и Эйвери. И поэтому он соглашается, когда на одном из собраний Пол внезапно шёпотом обращается к нему по имени и зовёт выпить. Даже не зовёт, утверждает. *** Они сидят в баре, где их никто, совершенно никто не слышит, не слушает, не мешает. Роберт не спеша тянет через трубочку свою Аква Вельва, Пол уже допивает второй стакан виски. На удивление, он почти трезв — Роберт бы уже на его месте шатался вовсю. Но он не на его месте, он не пьёт, он странный ЗОЖник, как о нем говорят в редакции. Идиот, если быть точнее. Это вспоминание горечью отзывается во вкусе коктейля, и он бросает трубочку. Ему жутко неудобно, и он не понимает, зачем его позвали в бар, если они ничего не обсуждают. Пол закуривает и просит рассказать о себе. Первый же вопрос ввергает в ступор. Женат? Это все, что Эйвери хочет узнать о нём? Роберт отвечает, сразу раскрывая свои карты и глядя в стакан, куда угодно, но не на Пола. Тот, кажется, удовлетворён информацией. У него, кажется, у самого есть жена, но никто её не видел — он не появляется с ней ни на одном мероприятии. Женщины этого не любят, Роберт знает по себе — его жена развелась с ним из-за недостатка внимания. Что там у Пола — неизвестно, но на мероприятиях он с ней не появляется точно. Он вообще мало появляется на мероприятиях — либо работает, либо пьёт с друзьями в баре. Роберт слишком много наблюдал за ним с улицы, где-то в глубине души желая присоединиться к их компании, чтобы хотя бы его не считали изгоем. Чтобы Эйвери хотя бы смеялся в его присутствии, а не скользил равнодушным взглядом. Чем увлекаешься? Это уже ближе. Роберт начинает заинтересованно рассказывать ему про свою страсть — книги, но Пол, похоже, не особо понимает, в чём тут разница. А может, и нет никакой разницы, всё дело в том, что Роберт просто смущён и несёт какую-то чушь. Вопрос про мусор заставляет его всего сжаться, будто бы нарушая хрупкое равновесие, но Пол сам же его отметает — его интересует не это, его интересует нечто другое, то, что он сам понять пока не может. Как Роберт это делает. Его интересует ум Роберта, его логика. Роберт для него загадка. И Роберт сам сейчас жаждет раскрыться. Стоит только намекнуть, что его будут слушать. — Слушай, что ты пьешь? Я не могу просто! — возмущается Пол, а через полминуты, после сбивчивых объяснений, он отпивает прямо из его бокала, через край, и они обмениваются взглядами. Роберт понимает, что Полу понравилось, он почти затаил дыхание, ожидая хоть чего-то, и эти секунды кажутся ему бесконечно долгими, когда внезапно Пол подзывает бармена и говорит уверенным, почти не пьяным голосом: — Четыре Аква Вельва! «Я столько не выпью!» — хочет воскликнуть Роберт, но останавливается, понимая, что это на самом деле значит. Полу понравился его коктейль, и он намерен пить его вместе с ним. К слову, его стакан он уже допил. Они пьют довольно долго, разговаривая о шифре, и Роберт восторженно показывает ему все свои книги и объясняет, как он до всего этого додумался. Он рад, он счастлив, курящий Пол выглядит сосредоточенным и заинтересованным. Сам Роберт напоминает сейчас, наверное, наивного студента, которого похвалил преподаватель, или что-то вроде того. Он опирается подбородком на книгу, и смотрит на Пола почти влюбленными глазами, и совершенно не ожидает вопроса, который сейчас прилетит. — В смысле, выгодно? — почти шёпотом выдыхает он. — В смысле, зачем ты этим занимаешься? Тебе-то что от этого? У Роберта ощущение, что его поймали с поличным. Ощущение, что застали за чем-то постыдным, сокровенным, интимным. Не может же он в самом деле сказать «потому что ты этим занимаешься, а я… а я чувствую себя влюблённым идиотом, когда мы обсуждаем Зодиака». Слова пересыхают в горле, он запивает их коктейлем, давится, и Пол смотрит взволнованно. Он как будто и правда переживает. Роберт, не особо соображая, что делает, отбирает у него сигарету, едва не обжигая пальцы. Он готов делать всё, что угодно, лишь бы избежать этого неловкого молчания и ответа на этот вопрос. — Я бы не советовал, — говорит Эйвери, прикуривая новую, но Роберт уже затягивается, начиная кашлять. Поздно. — Ну и зачем это? — ворчит Пол, отнимая у него сигарету, делает ещё одну затяжку и тушит сигарету в пепельнице. — Ты же не куришь, что за цирк? — Я курил в школе, — кашляя, отвечает Роберт и тянется за коктейлем. — В школе, — хмыкает Пол, туша и свою сигарету тоже. — Достижение. Я думал, что ты и не пьёшь вовсе. Он допивает свой бокал и смотрит на Роберта пристально, почти гипнотизирующе. — Так почему ты занимаешься этим делом, м? Скажи, мне правда интересно. И Роберт решается. — Потому что мне кажется, что я что-то могу. Потому что мои догадки оказываются верными, и я чувствую, что я не идиот. Потому что вижу, что я могу помочь и… «А ещё потому, что ты меня слышишь» — Роберт смотрит, вцепляется взглядом в него в ответ и молчит, понимая, что этого, слишком личного, он сказать не сможет. Но Пол, наклоняясь вперёд, говорит что-то намного более личное. — Ты можешь гораздо больше, Бобби. Ты просто этого не знаешь. Будь я главным редактором, ты бы уже давно был моим заместителем или главой аналитического отдела как минимум, а рисовал бы только для удовольствия, а не потому, что кому-то что-то захотелось. Их руки находятся в нескольких миллиметрах друг от друга, Роберт смотрит ему в глаза и понимает, что это почти как признание, признание, или это только кажется?.. Хочется верить. — Твои дети дома? — внезапно спрашивает Пол, не отстраняясь и продолжая смотреть ему в глаза. — Что? — не понимает Роберт, дёргаясь и задевая его руку своими пальцами. — Дети, говорю, дома? — повторяет свой вопрос Пол. — А… нет… они у няни… Дженис, она присматривает за ними, когда я… — Отлично. Поехали, я провожу тебя, — прерывает его Эйвери, поднимаясь из-за стола и будто бы случайно мазнув пальцами по его руке. Роберт едва не роняет стакан и поспешно собирает свои книги, спеша за Полом, в то время как тот вызывает такси с местного телефона-автомата. Они оба вываливаются из бара и попадают прямо под дождь, и кажется, Полу это даже нравится, он с удовольствием подставляет лицо под капли, явно улыбаясь. Роберт тоже. Домой они приезжают довольно быстро. Роберт мямлит что-то про кофе, Пол соглашается, они долго не могут разобраться в тёмной прихожей — всё-таки сказывается алкоголь. Пол ориентируется в его доме лучше его самого. Он находит кухню, кипятит воду и едва не обжигается о плиту. Теряет зажигалку в темноте, бросает куда-то на пол так и не зажжённую сигарету. А после целует растерянного Роберта, только что оказавшегося на пороге. Роберт замирает, не понимая, что он сейчас чувствует, сердце будто падает вниз, куда-то в живот. Пол пахнет табаком, Аква Вельва и чуть-чуть виски. Пол уверенно стоит на ногах и крепко держит его за плечо. Роберт не целовался раньше с мужчинами, а Эйвери, похоже, знает, что делает. Пол почти не сомневается, но это «почти» Роберт улавливает в мимолётном блеске глаз. И выдыхает, понимая, что Пол тоже опасается, опасается, что его оттолкнут. И что у них больше не будет всего этого. Это мимолётное улавливается в его лихорадочном взгляде, и Роберт тянется поцеловать его сам, чувствуя, как в него вцепляются основательнее и крепче, смыкая руки на спине. Не забыть выключить плиту. Они сталкиваются на кухне друг с другом, и Пол тянет его дальше, как будто точно знает, где находится его комната, снова лучше, чем сам Роберт. — У тебя есть кто-то? — спрашивает он хрипло, стаскивая с Роберта рубашку, как будто тот сам не может раздеться. Хотя Роберта слегка шатает, он путается в одежде, и отвечает не сразу, а лишь когда Пол ощутимо целует, почти прикусывает кожу на его шее под кадыком, вцепляясь пальцами в его плечо. — Нет… Мне некогда, у меня работа и… — выдыхает Роберт, отчаянно сдерживаясь, чтобы его голос не сорвался. Ему кажется таким неприличным всё происходящее и одновременно таким желанным, как будто то, что он давно хотел, оформилось наконец в что-то ощутимое. — Я? — нахально спрашивает Эйвери, и Роберт давится воздухом. Пол, похоже, прекрасно всё знает, но Роберт не успевает окунуться в стыд — ему просто не дают. — Да брось, я что, не вижу, что ли. Я не такой пьяный самовлюблённый дурак, как ты думаешь. — Ты не дурак, — шепчет Роберт, отчаянно чувствуя, как ему становится жарко — Пол ведет по его руке ладонью и спускается ниже. — Ты тоже не дурак, Бобби, — его усмешка прекрасно слышится, но это не обидная усмешка, скорее очень глубокая. — Поэтому ты мне и симпатичен. Роберт больше не может бороться со своими ощущениями. Они стоят полураздетые в комнате, едва ли не прижимаясь друг к другу, а он понятия не имеет, что делать: то, что он чувствует, его ведёт, но он одновременно ощущает себя крайним дураком, потому что… потому что не знает, что ему делать. Похоже, Пол прекрасно это считывает, но не спешит подсказывать, лишь внезапно прижимает его к себе сильнее, упираясь бедром в пах, и целует, почти затыкая, едва только Роберт открывает рот. Роберт вцепляется в его голые печи, понимая, что ему нужно хоть что-то, что-то ощутимое. Они оказываются на постели раздетыми, Роберт не успевает понять, как оказался без одежды, помнит только горячие пальцы Пола, помогающие ему с брюками. Пол сверху, нависает, целует его в шею, обжигает, и Роберта ведёт, ведёт так, что он может только лежать, рвано вздыхая, и ощущать, как плавится его организм под этими прикосновениями, которые сейчас льются на него. Он хочет что-то спросить, но не успевает, Пол просто закрывает ему рот ладонью, мягко, без насилия, скорее просто касается, почти сразу же убирая, и спускается вниз — Роберт чувствует его пальцы где-то на бёдрах, на животе, пах… возбуждение обжигает, и он распахивает глаза от ощущения влажных губ на своем члене, до того внезапен был этот момент от Эйвери. — Если захочешь — останови меня, — через секунду отзывается Пол, и голос его звучит насмешливо и очень возбуждённо, и он снова возвращается к своему занятию. Какое остановить, Роберт не находит сил даже нормально дышать, настолько это неожиданно и интимно. Не каждая женщина делала это, а тут… Роберт отказывается мыслить связно. Его ведёт от умелой ласки Пола, от его самозабвенного ощущения, от дыхания на своей коже, от запаха алкоголя, табака и пота, который сейчас просто смешался в комнате, от того, что он сейчас чувствует, и это переполняет его. Он переполнен через край этими ощущениями, и просто срывается, кончая, стоит только Полу отстраниться и обхватить его рукой, проведя пару раз. Алкогольный дурман сливается с возбуждённой волной, и он едва не выпадает из реальности, чувствуя только острую разрядку, и тяжесть Пола, который снова оказался сверху, нависая над ним. — Я … — голос совершенно не слушается, и Роберт облизывает пересохшие губы, и отпускает наконец скомканную простынь, обнимая Пола: тот заваливается рядом сбоку и прижимается к нему ощутимым стояком. Похоже, Роберт сорвался слишком рано. — Ну ты даешь, Бобби, — выдыхает ему где-то над ухом Эйвери, прижимаясь ещё сильнее. — Давно никого не было? — Я… а ты как же? — наконец собирается для этого вопроса Роберт. На большее он явно не способен. — Я справляюсь, не переживай, — горячая ладонь скользит по коже, размазывая сперму, и проскальзывает между ними. Похоже, Пол дрочит, беззастенчиво откинув голову ему на плечо и прижимаясь к его бедру. И от этого ведёт, ведёт по новой. — Да, давно, — отвечает он на ранее заданный вопрос, закрывая глаза и сильнее прижимая к себе Пола. Тот часто дышит, и сердце у него колотится едва ли не так же часто, как у самого Роберта, и это ощущается довольно сильно. Сжать пальцы на пояснице, притиснуть сильнее, позволить закинуть на себя ногу, и Пол выдыхает ему куда-то в шею, вызывая новую волну острого возбуждения. Роберт почти слышит его движения, и когда тот кончает, пачкая его бёдра своей спермой, Роберт прикусывает щёку изнутри, до того бесстыдно и интимно это сейчас ощущается. — Для первого раза хватит, — утомлённо выдыхает Эйвери, сползая с него и вытирая руку прямо о простынь. Он ощущается расслабленным и очень довольным, и Роберт почти уверен, что у него самого тоже давно никого не было. — Откуда ты?.. — кашляет он, не завершая вопрос. Пол фыркает. — А что, не заметно что ли? Бобби, ты меня удивляешь. Я репортёр, у меня развита наблюдательность, — последнюю фразу он бормочет, устраиваясь поудобнее на его плече и натягивая на них одеяло. Кажется, оно валялось на полу. — Я не… — хватает ещё сил смутиться, но больше — нет. Пол успокаивающе ворчит, наощупь взъерошивая его волосы. — Всё в порядке. Надеюсь, ты не выкинешь меня завтра наутро без предупреждения? — Нет, конечно, — возмущённо выдыхает Роберт, почти в ту же секунду чувствуя, что на это ушли почти все его силы — он резко хочет спать. — Ну вот и отлично, — отзывается Эйвери, ощутимо зевая. — Будь добр, поставь будильник, нам завтра откровенно нельзя опаздывать на редакционное собрание. На будильник сил уже нет. Роберт надеется, что не отключил его сегодня утром, и почти сразу же засыпает, понимая, что думать об этом всём он будет уже завтра. ***