Холод. В детских воспоминаниях не было ничего, кроме холодного ветра и обмороженных ног.
Крохотные ручки пытались выжать хоть немного тепла, интенсивно потираясь друг о друга.
Ободранные штанишки уже не могли закрыть синие лодыжки и стопы, потому их было легче просто подогнуть под себя, чтобы сохранить остатки тепла.
Спутанные черные волосы не давали увидеть происходящее вокруг. Единственный открытый черный глаз видел уже очень размыто после недели такой жизни.
Ну а ненавистный им красный был одной из причин всех его бед.
Дрожь по всему телу, отчаянные попытки согреться. Кажется, его жизнь в раннем детстве только из этого и состояла.
Пока в один день он не почувствовал долгожданное тепло, которое окутало его внезапно.
Это был обычный весенний день. Еще было слишком холодно, чтобы разгуливать по городу в легкой одежде.
Но для ребенка, у которого не было ничего другого, этот день казался еще теплым по сравнению с зимними ночами.
Тонкие крохотные ножки бродили по городу в отчаянных попытках найти на какой-нибудь помойке остатки, которые можно было съесть, или наткнуться на человека, которому бы стало жаль дитя.
Но таких никогда не находилось.
Неожиданно улицы начали разрываться под звуком громких барабанов. Ребенок тут же метнулся в сторону, где начали толпиться люди.
Где много людей – там есть много чем поживиться!
Огромная куча людей, плотно вставших около проезжей части. Кажется, там было какое-то представление, которое люди долго ждали.
- Фестиваль этого года точно выдастся на славу!
- А все благодаря принцу семьи Се, который исполнит роль небожителя, побеждающего злого демона!
Ребенок вытянул шею. Принц? Там будет настоящий принц? Любопытство посмотреть на кого-то такого значимого и высокого одолело крохотного сироту, потому он решил залезть на надземный пешеходный переход, возвышающийся над улицей.
Своими крохотными ручками он пытался протиснуться между людьми, отчаянно стараясь не позволить себя раздавить.
Люди шумели и восхищались, пока воздух разрезали раскаты барабанов и лязг металла.
Мальчик приложил последние усилия, чтобы просочиться вперед, к перилам, и он наконец-то увидел.
Он увидел нечто настолько божественное и нереальное, что его глаз начал слепнуть от красоты. Перед ним явно был не простой человек, как все присутствующие. Он никогда не видел кого-то поистине прекрасного.
Точные движения меча, танец, будто исполняемый в воздухе. Казалось, что улица резко залилась светом, желающим озарить этого человека. Или это был небожитель?
Расписанная золотом белая маска закрывала его лицо, но его длинные русые волосы сияли золотом на солнце, развеваясь и сияя. Он был одет в традиционное ханьфу, украшенное всем, чем только можно было его украсить. Ребенок подумал, что никогда не видел чего-то более дорогого, чем весь образ этого человека.
Он не обратил внимания ни на декорации, ни на человека, исполнявшего роль демона, который ничуть не уступал по красоте движений. Дитя не видело ничего кроме того, чьи волосы казались такими мягкими и теплыми, как сон.
Ребенок не сразу понял, что кто-то толкнул его сзади и он, слишком легкий и слабый, чтобы зацепиться за перила, перевалился через них и начал стремительно лететь вниз.
Неужели он умрет так, с последним воспоминанием в голове в виде прекрасного человека? Неужели он наконец-то покинет этот бренный мир и оставит свои страдания в нем, представляя, как после смерти его в другом мире будет ждать этот небожитель?
Он не успел закрыть глаза, когда сильная большая рука, покрытая длинным широким рукавом, быстро поймала его.
Тепло. Этот человек источал самое желанное тепло. Ребенок поднял глаза, когда на его грудь упала белая маска.
Два серых глаза, теплых и взволнованных, с испугом смотрели на ребенка. Теперь дитя хорошо видел лицо этого человека…и оно было таким же прекрасным, как и все в нем.
- Он поймал!
- Он поймал ребенка!
Зрители взорвались аплодисментами, наблюдая, как юноша в белом быстро прижимает к себе чумазого ребенка и продолжает свое выступление.
Но ведь его белоснежная одежда замарается! Но ведь такой чистый и прекрасный человек обязательно замарается, если такой, как я, притронется к нему!
Такие мысли начали одолевать ребенка, но он не мог ничего с собой поделать.
То желанное тепло, о котором он мечтал годами, окутало его, и все, что он мог, это тихо смотреть на это лицо вблизи, подавляя свои слезы.
- Все хорошо, не бойся, я держу тебя. – сказал этот человек. Его голос тоже был мягким и теплым. Мальчик подумал, что вот оно – то, чего он так сильно желал.
***
Звук будильника заставил остатки сна испариться. Хуа Чэн открыл глаза и начал тереть их одной рукой, пока другая пыталась нащупать телефон на тумбочке.
Сладко зевнув и поднявшись с подушки, он наконец-то нашел глазами кнопку выключения будильника и начал просматривать свои уведомления.
Как и всегда, ничего, кроме срочных сообщений от управляющих и приглашений от партнеров на чашечку кофе.
Хотя, висело одно сообщение от профессора Ши, в котором говорилось, что ему стоит явиться сегодня в деканат, если он не хочет разозлить преподавателя по основам бюджетной системы, которому все еще не сдал зачет.
Юноша вздохнул. Образы из сна все еще витали у него в голове, принося с собой ощущение холода в ногах и руках. Это было сильнее его. Он не мог навсегда забыть прошлое даже сейчас, когда у него была хорошая квартира, бизнес и все, о чем он мечтал.
Но все ли у него было? Один кусочек паззла, самый важный, отсутствовал, потому Хуа Чэн никогда не мог сказать, что он добился всего в жизни.
Он все еще не добился того, кого больше всего хотел.
Как по волшебству, ему тут же пришло личное сообщение в чате.
«9:54 Гэ-гэ
Доброе утро! Ты сегодня случайно не окажешься в универе…?»
Холод в ногах резко как рукой сняло, и где-то внутри его груди разлилось тепло. Прямо как тогда. Хуа Чэн усмехнулся.
- Кажется, мне все же придется съездить в корпус.
***
Юноша даже не успел войти в двери – второкурсник в теплой серой кофте, которая явно отслужила свое, но он все равно ее носил, влетел в него со всей скоростью и удивленно ойкнул. Прямо как и сердце Хуа Чэна.
- Простите! А…Сань Лан! Прости, я не хотел!
- Все в порядке, гэ-гэ, не стоит волноваться. – сказал юноша с улыбкой, но он все никак не знал, куда ему пристроить свои руки. – Так, зачем ты меня искал?
Без лишних слов Се Лянь схватил его за руку и потащил за собой наружу.
- Гэ-гэ, у тебя еще сессия идет? Почему ты в корпусе? – поинтересовался юноша, пока его собеседник вел его куда-то по территории университета.
- Да, мы сидели после консультации, и я увидел тебя в окно. Вот и побежал…
Сердце Хуа Чэна снова пропустило удар. Как можно вообще говорить такое человеку, который этого не достоин?
Наконец-то они оказались на довольно большом расстоянии от корпуса и всех возможных тропинок, где могли ходить люди, и Се Лянь снял сумку со своего плеча.
Немного покопавшись, он достал оттуда небольшой сверток и протянул его Хуа Чэну.
Юноша в красном застыл в неверии.
- Гэ-гэ, что это?
- Ну…у тебя же сегодня день рождения? Это подарок от меня…надеюсь, ты его примешь! – немного смущенно протараторил второкурсник.
- Откуда…откуда ты знаешь, что у меня сегодня день рождения? – ошарашенно спросил юноша. Он явно не говорил Се Ляню об этом.
- Ну…если честно…твой помощник сказал мне. Я подумал, что мне стоит хорошенько отблагодарить тебя за все то, что ты для меня делаешь, но…у меня не так много денег, так что…
Хуа Чэн усмехнулся. Он не мог опустить уголки своих губ вниз и заставить свои глаза перестать сиять, как бы он ни хотел. Это было сильнее его.
Он быстро и аккуратно распаковал пакет и ошарашенно уставился на вещь в своих руках.
Это был аккуратно связанный вручную красный шарф.
Сейчас третьекурсник старался не засмеяться, потому отвернулся.
- Э? Что такое? Тебе не понравилось? – с ноткой расстройства сказал Се Лянь, но Хуа Чэн поспешно помотал головой.
- Нет, гэ-гэ, все совсем наоборот. Я очень рад. Просто внезапно вспомнил момент из своего детства. Ну да неважно.
Хоть и было лето, но юноша все равно намотал на себя свой новый шарф и ослепительно улыбнулся собеседнику.
- За этот шарф я хочу угостить гэ-гэ. Гэ-гэ хочет составить мне компанию за десертом?
- А? Ч-что? Н-не нужно меня угощать! Я могу сам…!
- Все в порядке, гэ-гэ. Позволь мне угостить тебя. – настоял юноша.
Шарф будет хранить тепло, хранить те чувства, что он держит глубоко внутри себя уже много лет.
Не зря первая вещь, которую ему подарил этот человек, была красного цвета.
Как и сейчас он был в красном.
Красный – цвет тепла, что он хотел, страсти, что он таил, и любви, которую он испытывает. Тот цвет, который он так ненавидел в себе, в своем глазе, в детстве, теперь стал его фишкой, которая отличала его в толпе и помогала тому человеку видеть его.
Теперь этот цвет стал непревзойденным, как и он сам.
