***
На следующее утро я проснулся от того, что кто-то стучал мне в дверь. — Поттер, сколько можно спать! Вставай, нас ждут дела! Разумеется, это Малфой. Кто же ещё? Я сел, потянулся и успел только надеть очки, как Малфой вошёл ко мне в комнату, уже полностью одетый и с подносом. — Завтрак в постель, Малфой? — поддел его я. — Ты меня со своей девушкой не перепутал? И тут произошло то, чего я совсем не ожидал. Малфой покраснел! Ну, он не залился краской настолько, что стал походить на помидор, конечно, но щёки у него сильно порозовели. Но разве это был бы Малфой, если бы он тут же не взял себя в руки? — А что делать, если ты столько времени в постели валяешься, — парировал он. — Восемь утра уже, Поттер! Ешь давай и подъём. Я вздохнул и опустил глаза на поднос. На нём была тарелка с тостами с джемом и стакан сока. Я приподнял брови. — И где ты взял все эти продукты? — Вообще-то, Поттер, в кухне в шкафах всё есть, — Малфой закатил глаза. — И даже Охлаждающие чары наложены. Отвечать я не стал — ещё не хватало поссориться с утра пораньше. Вместо этого я взял один тост и откусил кусочек. Было очень вкусно, и он даже получился не горелый, как иногда выходило у меня. — А ты сам-то завтракал, Малфой? — тот выглядел несколько неловко, переминаясь с ноги на ногу у моей кровати. — Не волнуйся, уж себе-то я сделал поесть, — Малфой гордо вскинул голову, но я почему-то ему не поверил. — Всё равно возьми и ешь, не могу смотреть, как ты не знаешь, куда себя деть, — я быстро впихнул ошарашенному Малфою в руки второй тост и отсел подальше на кровати, чтобы тот тоже смог присесть. — Святой Поттер, — пробурчал Малфой, но еду взял и даже несмело откусил кусочек. Повисла тишина. Но она не была неловкой, наоборот — в комнате царил уют. В такой непринуждённой атмосфере я доел свой тост и выпил полстакана сока, предлагая остальное Малфою. — Поттер, я не буду пить после кого-то, — скривился тот и вернул стакан обратно на поднос. Я лишь пожал плечами на это и поднялся с кровати, направляясь в ванную и прихватывая из шкафа кое-какую одежду. По возвращении я обнаружил, что Малфой уже куда-то ушёл, но на кровати красноречиво стоял поднос, а на нём стакан. Пустой. Я мягко усмехнулся. Не пьёт он после кого-то, как же. Не ткнуть Малфоя этим было очень сложно, но я решил, что в первый же рабочий день лучше не создавать конфликтов. Поэтому я оставил пижаму валяться на кровати — убирать её некогда — взял палочку и спустился с подносом вниз. Малфой сидел в гостиной, крутя в руках палочку и со скучающим видом ожидая меня. Я махнул ему рукой и скрылся в кухне, отправляя посуду в мойку. Быстро справившись с ней, я снова появился в гостиной и кивнул Малфою, мол, можем идти. И мы вышли из дома, наконец рассмотрев как следует окружающий нас остров. Домик действительно стоял достаточно далеко от Азкабана. Настолько, что кружащие вокруг него дементоры казались небольшими чёрными птицами, летающими вокруг огромной скалы. Азкабан выглядел устрашающе, и я чуть содрогнулся, представив, каково тем, кто будет вынужден находиться здесь всю оставшуюся жизнь. Мы с Малфоем, не сговариваясь, вместе пошли вперёд, и по мере приближения я понимал, что не только дементоры имеют влияние на заключённых, но ещё и само это место. Азкабан представлял из себя огромное высокое здание треугольной формы, с небольшими окнами и чуть покосившейся дверью. При ближайшем рассмотрении оказалось, что дверь очень массивная и аж вдвое выше меня. Вокруг сновали дементоры, но в основном они были, наверное, внутри. Я чуть содрогнулся от холода и обнял себя руками. Было промозгло, кажется, собирался дождь, а может, это от моря было так сыро. Ещё и эти дементоры. Зря я согласился. При виде новой, свежей добычи два-три дементора ринулись к нам явно с намерением высосать из нас всю радость, что пока ещё была. Тут же стало ещё холоднее, а перед глазами стали проноситься картинки — вот Финальная битва, вот Джордж рыдает над умершим Фредом, вот я иду на жертву, чтобы уничтожить в себе крестраж, вот… Я вытащил палочку, пока совсем не утонул в своих воспоминаниях, и направил её вперёд, концентрируясь и выкрикивая: — Экспекто Патронум! Из кончика палочки вырвался серебристый олень. Он обернулся вокруг себя несколько раз, грациозно поклонился мне и разразился ярким светом, прогоняя дементоров подальше. Патронус хотел пойти и дальше, но я взмахом палочки остановил его. — Не надо, — сказал я. — Может, в следующий раз. Олень вновь поклонился мне и исчез. Я выдохнул — криков матери я в этот раз не слышал, дементоры не успели подобраться слишком близко. Но всё равно было плохо, я чувствовал себя абсолютно выжатым и уставшим. А ещё на глаза почти навернулись слёзы — эти твари всё-таки успели навредить мне. Опустив палочку, я повернулся к Малфою, да так и застыл. Малфой стоял абсолютно прямо, как аршин проглотил. Выражение лица у него было абсолютно нечитаемое, и я мог только догадываться, что же творится там, внутри. По щеке у него скатилась одинокая слеза, и я вдруг понял, что Малфой никогда не плачет просто так. У него в груди должна быть самая настоящая буря… Я в два шага преодолел расстояние между нами и мягко обхватил Малфоя за плечи, пытаясь успокоить и вывести из этого состояния транса. Но Малфой никак не реагировал, просто стоял, и из глаз его катились слёзы… — Малфой! Малфой, ну! Давай же, очнись! — как можно более мягко, но настойчиво говорил я, но успех был совершенно никакой. Разве что Малфой тихо, убито зашептал, качаясь из стороны в сторону и смотря куда-то вперёд невидящими глазами. — Они всех забрали, — шептал он, всё ещё плача. — Мама! Мама, нет! — закричал он. — Отец! Почему они всех забирают?! Они всегда всех забирали, — Малфой вдруг обмяк и почти повис на мне. Я только ошарашенно обхватил его поудобнее. — Они пришли к нам домой… опять? Почему они опять у нас дома? Почему он тоже у нас дома? Это несправедливо, почему… — Тише, Малфой… Драко. Успокойся, — успокаивающе говорил я. — Ну не надо плакать. Всё хорошо, никого не забрали. Все здесь. Даже вот, я опять тут, как обычно… — я попытался ухмыльнуться. Малфой завис на несколько секунд, а потом буквально слетел с моего плеча, отступая назад и вытирая лицо рукавом. — Что, Поттер, весело смотреть на поверженного врага? — скривился он. — Да пошёл ты, Малфой, — неожиданно зло откликнулся я. — Я вообще-то помочь хотел. Не на одного тебя, если что, дементоры так действуют. Зачем тебе вообще всё это надо, я и представить не могу… — я вздохнул и потёр шрам, уже скорее по привычке, чем от боли. — Надо — значит, надо, Поттер. И не задавай глупых вопросов, — холодно отозвался Малфой. — Какой у нас план вообще? Или ты такого слова не знаешь в принципе? — Я думал поговорить с охранниками, — я пожал плечами и направился в сторону дверей Азкабана. — Может, они помогут выявить какие-то… ну, схожести в поведении дементоров. — Тенденции, — исправил меня Малфой, нагоняя меня и пристаиваясь рядом. — Ну и словарный запас у тебя, конечно. А идея неплохая, — помолчав пару секунд, он добавил: — Голова у тебя вроде ничего работает. И следа не осталось от того разбитого, плачущего Малфоя, что я видел буквально минуту назад. Как будто испарился — или скрылся под обычной ледяной маской. Я не знал, как мне к этому относиться, но я определённо удивился, когда увидел, что скрывается под колючей оболочкой. Нет, я знал, конечно, что у Малфоя есть чувства — на шестом курсе насмотрелся. Но я и не предполагал, что они просто переполняют его, что безысходность будет так отчаянно светиться в заплаканных глазах. Что ещё скрывает этот холодный, незнакомый Малфой? Так, в раздумьях, я и не заметил, как мы дошли до дверей. Малфой взглянул на меня, мы кивнули друг другу, и я толкнул дверь вперёд. Сразу стало как-то не по себе — это место давило на психику ничуть не хуже дементоров. Слава Мерлину, их поблизости не наблюдалось. Внутри Азкабан представлял собой впечатляющее зрелище — высокие, тёмные каменные стены, глухой пол. Каждый звук эхом отдавался по всему этажу. И это мы только у входа! Каково же тем, кто здесь сидит? Малфой тронул меня за рукав, и я обернулся. За столиком, склонившись над журналом, сидел сгорбившийся старик. Мы вместе подошли к нему, и тот с трудом поднял голову. — А, мистер Поттер, мистер Малфой, — прокряхтел тот. — Что же, меня предупредили о вашем визите. Садитесь, садитесь, — он махнул рукой, и перед нами появились два деревянных стула, на вид не очень надёжных. Чтобы не обижать старика, я присел. Малфой остался стоять. — Уважаемый мистер… — Малфой вежливо приподнял бровь. — Никос Мавридис, мистер Малфой, — представился старик, и я приподнял бровь. Странное имя, никогда таких не слышал… — Вы грек? — спросил Малфой. — Наполовину, — мистер Мавридис кивнул. — Мой отец — маггл из Греции. Родители решили не нарушать традиции их семьи и дать мне греческое имя. Но не будем об этом. Что вы хотели узнать? — Есть ли тенденции в поведении дементоров? Что-то странное, выбивающееся из колеи? — спросил я, краем глаза улавливая ухмылку Малфоя. — В том-то и дело, — мистер Мавридис вздохнул. — Тенденции никакой нет. Они как будто… с цепи сорвались. Никогда такого не было, чтобы они просто… нападали на заключённых без указания на это. Этих дементоров уничтожать надо, а не усмирять. Куда Министерство смотрит? — Они же вроде как бессмертные, — растерянно протянул я. — Их нельзя ведь уничтожить? — Нельзя, — грустно покчал головой мистер Мавридис. — И это грустно. Они мне так всех заключённых просто переубивают. — Что-то ещё можете сказать по этому поводу? — перебил поток речи Мавридиса Малфой. — Даже не знаю, мистер Малфой, что вам ещё сказать. Может, разве что… — старик призадумался. — Знаете, я могу вам точно сказать, что Сами-Знаете-Кто переманил их на свою сторону с помощью еды. Он обещал им много что… но они этого не получили. Может, мстят, а может, решили, что это и есть их еда, кто ж этих тварей разберёт… Я только кивнул. И у меня были такие же мысли по поводу взбушевавшихся дементоров. Вот только что делать с их неуёмным аппетитом? Не кормить же их, в самом деле… — А, и ещё, — мистер Мавридис вдруг порылся в своих бумагах и вытащил старую потрёпанную тетрадь. — Я не знаю, что это, нашёл я её зарытой в землю у самой стены Азкабана. Снаружи, разумеется, — пояснил он, глядя на моё удивлённое лицо. — Что это? — я протянул руку и взял тетрадь, пролистывая её и мельком смотря на исписанные кривоватым почерком страницы. — Не знаю, — мистер Мавридис пожал плечами. — Я особо не вчитывался, только проверил на магию. Но магии в ней никакой, просто старая исписанная тетрадь. — Вы отдадите нам её, мистер Мавридис? — с надеждой спросил я. — А чего мне её у себя держать? Может, вам больше пользы принесёт, — мистер Мавридис только рукой махнул. — Если ещё вопросы есть, можете зайти после обеда, а то мне ещё обход делать. Бывайте. С кряхтением он поднялся из-за стола и зашаркал куда-то в темноту. Мы с Малфоем переглянулись, я сжал в пальцах обложку тетрадки. — Как думаешь, что это? — спросил Малфой, указывая взглядом на тетрадь. — Не знаю, — я встал со стула. — Но мне почему-то кажется, что это может нам помочь. Как ты смотришь на то, чтобы её изучить? — В общем-то, положительно, Поттер, — Малфой усмехнулся. — Пойдём обратно в дом? Я кивнул, и мы направились обратно через остров в дом. Сжимая в руках потрёпанную тетрадку, я чувствовал, что хоть что-то нам сегодня удалось узнать. Если даже мистер Мавридис, проживший бок о бок с дементорами столько лет, считает, что они могут повестись на еду, значит, так оно и есть. А ещё — у нас в руках тетрадка, возможно, кого-то из заключённых, может, бывших охранников — того, кто долго был рядом с дементорами. Может быть, в ней найдутся хоть какие-то ответы.***
Мы устроились в гостиной. Малфой сел на своё кресло, закинув ногу на ногу, а я забрался на своё с ногами. Малфой фыркнул, но промолчал и кивнул на тетрадку в моей руке. Я открыл её, прокашлялся и начал: «Не могу поверить, что я остался здесь один. Я не знаю, что и думать — похоже, это была случайность, и я даже готов в это поверить, — почерк был прыгающий, неровный, как будто это писал ребёнок, не умеющий держать в руках перо. — Но всё слишком странно. Мне нехорошо… Голова кружится, грудь немного саднит. Не могу поверить, что я потерял самую важную часть своей жизни, то, что у меня ещё оставалось. Я потерял веру, надежду и любовь. Для меня это всё — один человек. И я потерял его…» Я закончил читать первую страницу и удивлённо поднял взгляд на Малфоя. Тот был неожиданно серьёзен, щёки чуть порозовели, а глаза сузились. — Странно как-то, — я повертел тетрадь в руках. — Это что, личный дневник? — Похоже на то, — кивнул Малфой. — Действительно странно. Читай дальше, может, разберёмся. Я покорно перевернул страницу и вчитался в строки, ещё более неровные, чем раньше. «Не знаю, что со мной происходит, — писал неизвестный. — Прошла неделя с того момента, как я писал сюда, но мне становится только хуже. Голова болит, уже не переставая… Мне иногда трудно дышать. Каждый глоток воздуха отзывается болью в груди. Я думал, что это пройдёт, но оно не проходит. И пальцы уже не могут держать перо нормально… Они покрылись какими-то струпьями, и те чешутся. Я умираю?» — вопрошал автор дневника. — И где же его надежда и любовь? — растерянно спросил я, поднимая взгляд на Малфоя. — Ушла, что ли? — Может, тот человек умер? — предположил Малфой. — Я просто другого не понимаю. Он описывает симптомы какой-то болезни, но я не могу понять, какой. У него болит голова, трудно дышать, появились струпья на пальцах… Во-первых, я не знаю ни одной такой болезни, а я, между прочим, будущий колдомедик, — Малфой гордо вскинул голову. Я усмехнулся. Как же Малфой и не похвастается? — А во-вторых, почему на это никто не обращает внимания? Почему никто не озаботился его состоянием? — Так его же кто-то там покинул, — вспомнил я. — Его вера, надежда и любовь. Может, он остался один, и ему просто некому помочь? Малфой промолчал. Я подумал и продолжил: — Да и вообще странно всё это. Откуда этот дневник здесь взялся? Тут же никогда ничего не было, кроме тюрьмы… — я замялся. — И дементоров. Мы затихли. Я просматривал дневник, уже не читая вслух и всё, а просто листая страницы. Уж не знаю, почему, но чем-то он меня зацепил. А ещё слог этого человека чем-то был похож на манеру речи Малфоя… Если бы я не знал, что у Малфоя идеальный каллиграфический почерк, то мог бы решить, что это он написал. — О, послушай, — я привлёк внимание Малфоя. — «Сегодня я надел перчатки. Без них всё какое-то холодное. В перчатках неудобно, струпья мешают. Но я не люблю холодное». — Что? — Малфой резко вскинул голову. — Это он написал? — Ну не я же, — фыркнул я. — Если честно, мне эта идея с дневником уже не очень нравится… — Поттер, — прервал меня Малфой. — Ты знаешь, что такое алекситимия? — Я ошарашенно покачал головой. Малфой усмехнулся. — Не отвечай, вижу, что нет. Это неспособность выражать чувства и эмоции, даже, наверное, неспособность понять их. — И? — я растерянно вгляделся в текст. — Ох, Поттер, в кого же ты такой тупой, — вздохнул Малфой. — Малфой! — разозлился я. — Коль сказал «а», говори и «б»! Я не виноват, что не знаю твоих заумных словечек! — Да ладно, успокойся, шрамоголовый, — Малфой примирительно поднял руки. — Вглядись в предложения в отрывке, который ты только что прочитал. И скажи мне — похоже на то, что было в начале, или всё-таки чем-то отличается? Я перечитал отрывок, потом ещё раз и ещё. Пролистнул дневник в начало, заложив пальцем страницу, ещё раз просмотрел первую запись. Странно, вроде только почерк отличается… А потом меня осенило. — Предложения, — медленно сказал я. — Он стал гораздо проще выражаться. И чётче. Подлежащее, сказуемое. И всё. — Молодец, Поттер, — усмехнулся Малфой. — Это и ещё кое-что. Он перестал говорить о чувствах. Ведь похоже, что он просто описывает, что происходит, и не даёт никакой эмоциональной окраски этому? «Я надел перчатки», «струпья мешают»… Как будто ему всё равно. — И что? — я никак не мог понять, к чему всё это. — По-твоему, у него эта болезнь, про которую ты говорил? — Алекситимия, Поттер, так сложно запомнить? — Малфой приподнял бровь. — Просто это странно. Она не возникает внезапно, я бы даже сказал, вообще не возникает. Это обычно врождённое, алекситимию нельзя вылечить и её нельзя спровоцировать. Разве что если ты сильно ударился головой и отбил себе мозг там, где он воспринимает чувства, — Малфой ухмыльнулся. — А у этого она, похоже, развилась сама. — Мы не знаем временных промежутков между записями, — я просмотрел листы, уже не обращая внимания на подколки Малфоя. — Может, он не писал сюда годами. Или это вообще разные люди. — А вот это вполне может быть, — неожиданно согласился Малфой. — Может, была какая-то эпидемия, про которую мы не знаем, и сюда писали свои воспоминания разные больные. Тогда понятно, почему мы ничего о ней не знаем — всем же плевать на заключённых. — Малфой, что ты такое говоришь? — ужаснулся я, глядя на его грустную усмешку. — На них никому не плевать! — Сними розовые очки, Поттер, — вздохнул Малфой. — Ладно, что там ещё есть? Я снова погрузился в дневник, листая вперёд. Но ничего интересного не было — то болит голова, то руки не слушаются, то ещё что-то. Но вдруг мой взгляд задержался на одной из записей. — «Сегодня решил сорвать цветок, — зачитал я. — Он замёрз. Сначала лепестки покрылись коркой льда, потом стебель. Странно, к чему бы это? Наверное, не нужно снимать перчатки», — я слегка хохотнул. — Смотри-ка, Малфой, похоже, что сам дементор решил взять перо в руки! Малфой криво ухмыльнулся. — Ну и шутки у тебя, Поттер. Но вообще-то это правда необычно. Кстати, ужин сегодня на тебе! — Малфой встал из кресла и важно прошествовал в коридор. — И да, дай мне дневник потом, я хочу ещё по поводу болезни посмотреть, — крикнул Малфой уже из коридора. Я только усмехнулся, закрывая тетрадь. На самом деле, я так ничего и не понял. Малфой не видел почерк, поэтому он согласился с моей теорией, что это на самом деле разные люди. А я видел и не мог не понимать, что это писал один и тот же человек. Просто тогда я это брякнул из неимения теорий получше. На самом деле, я даже мог видеть, как почерк этого человека становится всё более неаккуратным, размашистым. Наверное, струпья на пальцах мешали… И всё-таки, что же с ним случилось?***
Уж что-что, а готовка у меня выходила прекрасно — сказывались вынужденные уроки тёти Петуньи. Даже придирчивый Малфой с его изысканными предпочтениями в еде остался доволен ужином. Мы поели в тишине — каждый думал о своём. Лёгким движением палочки я отправил посуду в мойку, а сам принялся вытирать стол. Малфой устроился на стуле поудобнее и, похоже, напряжённо над чем-то думал. — Знаешь, Поттер, а ведь дневник и правда вёл один человек, — задумчиво произнёс он. — Поверить не могу. — Да, это всё очень странно, — согласился я. — И мы ещё даже не установили, кому он может принадлежать. — Одному из заключённых, очевидно, — съязвил Малфой. — Кому же ещё? Не Мавридису же этому. — Ну естественно, — я закатил глаза. — Не его манера речи. Даже я способен это понять. — Так значит, у шрамоголового завелись мозги? — Малфой вызывающе ухмыльнулся, а я возмущённо стукнул его по голове тряпкой. — Я тут, видите ли, ради него стараюсь, всё бросил, чтобы сюда уехать, а он ещё и язвит! Я думал, что Малфой ответит очередной колкостью, но он завис и замолчал. Стало как-то неуютно. — Поттер, — тихо и зло начал он. — Это было вообще-то необязательно. Так что можешь валить обратно к своим рыжим и г… Грейнджер! Я резко развернулся с желанием по-детски врезать Малфою, но потом поймал его взгляд — и мне перехотелось. Он так затравленно, так безнадёжно смотрел в одну точку, даже не на меня, что мне стало за него больно и обидно. С Малфоем ведь больше никто бы не поехал, и если я сейчас уеду — он останется один. — Прости, — негромко сказал я, присаживаясь рядом. — Я не должен был этого говорить. — Святой Поттер, — горько выплюнул он. — Помогаешь всем сирым и убогим, да? Я сначала хотел сказать, что да, всем помогаю, потому что любой этого заслуживает, но закрыл рот, едва открыв его. Потому что помощь Малфою всегда отличалась от помощи кому бы то ни было ещё. Потому что Малфой — это не все. И на душе было гадко оттого, что я сейчас его обидел. — Нет, Малфой, только тебе, — я слабо улыбнулся и мягко хлопнул его по плечу. Тот развернулся и посмотрел на меня каким-то забитым взглядом, но тут же вернул себе привычную маску. — Малфой… я… — я запнулся. — Сам же знаешь, я не умею говорить красиво. Но… я просто не могу тебя бросить. Не потому, что не смог бы бросить никого, хотя и это тоже правда — а потому, что это ты. Я вроде как за тебя несу ответственность после того, как из огня спас, — я улыбнулся шире. И Малфой вдруг тоже мне улыбнулся. — А я тебя не выдал, — сказал он, сжимая руку на своём колене. — И палочку тебе свою отдал. Так что мы квиты. Дышать стало легче. Я откинулся на спинку стула и почувствовал, как плечо Малфоя расслабляется под моей ладонью. — Как Нарцисса? — осторожно поинтересовался я, боясь спугнуть неожиданную идиллию. — Ничего, — тихо ответил Малфой. — Грустит, конечно, без отца. Но нормально. А твои все как? — Рон скоро женится, — поделился я, улыбаясь своим воспоминаниям. — Гермиона хочет учиться, потому что это Гермиона. Поступает в университет. — А как же она будет одновременно учиться и выходить замуж? — поинтересовался Малфой. — С чего ты это взял? — удивился я. — Она не выходит замуж. — Но ведь Уиз… Уизли, — исправился Малфой. — Он же женится. Я вдруг всё понял и рассмеялся. — А, ты про это, — я повернул голову и встретился с непонимающим взглядом серых глаз. — Рон женится на Лаванде. Она не хочет учиться, будет домохозяйкой. Они с Гермионой пытались… но не получилось. — Хочешь, кое в чём тебе признаюсь, Поттер? — Малфой с горящими глазами наклонился чуть ближе ко мне. — Мы на Слизерине ставки делали, кто из вашего знаменитого Золотого Трио с кем будет. — Да? — удивился я, тоже склоняясь чуть ближе. — И что же вы решили? — Уизли с Грейнджер, а ты с Уизлеттой… мелкой Уизли, — поправился Малфой, подавив смешок, когда у меня округлились глаза. — Серьёзно? — я усмехнулся. — Ну, на самом деле Джинни хотела этого. Но я не смог. Не знаю, просто она мне не подходит. Мне нравится другой тип людей. — Да уж, — Малфой покачал головой. — Как мы все ошибались. И кого же предпочитает наш Герой? — А Герой ещё сам не знает, — я засмеялся. — Слушай, какао не хочешь? Я видел в холодильнике. — Не откажусь, — Малфой откинулся обратно на спинку стула, выглядя немного расстроенным. — Кстати, я ставил на вас с Грейнджер. — На меня и Гермиону? — я прыснул, доставая чашки и пакет с какао. — А почему? — Так мне казалось, — Малфой хмыкнул и чуть поёрзал на стуле. — У неё к мозгам не хватает любви к риску, а у тебя к твоей безбашенности не хватает мозгов. — Знаешь, Малфой, про нас с тобой можно сказать то же самое, — откликнулся я. — В какой-то мере да, — продолжил я через пару секунд, не услышав ожидаемого смеха. — Просто после стольких лет я не могу больше воспринимать Гермиону как девушку. Она моя подруга, и всё. Размешивая какао, я вернулся на стул и передал одну из чашек Малфою. Тот благодарно кивнул, отпил и блаженно закрыл глаза. — Люблю какао, — признался он. — Раньше мы с мамой часто пили его по вечерам. Просто сидели на веранде, смотрели на павлинов… Было красиво. Я заметил, что Малфой как-то поник, и поспешил успокоить его. — Вот вернёшься отсюда, и снова так будете делать, — мягко произнёс я. — А пока я могу его с тобой тоже пить. Малфой несмело улыбнулся мне, и я отпил какао, пряча за чашкой улыбку. Атмосфера и вправду была почти волшебной, хотя мне ли это говорить. Пить какао, молчать и вслушиваться в тишину было безумно приятно. Тёплый, сладкий, чуть горьковатый напиток приятно обжигал горло. А ещё он великолепно пах. — Я пойду, — Малфой допил чашку и поднялся со своего места. — Ты не против, если я заберу дневник? Может, ещё что-то найду. Я покачал головой, и Малфой, забрав тетрадь, удалился наверх. Я тоже встал, размял чуть затёкшую спину и вылил оставшееся какао в раковину. Допивать его резко расхотелось.***
На следующее утро я проснулся сам. Малфой не пришёл меня будить, и я даже сначала как-то расстроился. Однако, умывшись холодной водой, мне стало плевать на то, кто меня разбудил — мы с Малфоем так и не разобрались с наличием или отсутствием в этом доме горячей воды, поэтому приходилось довольствоваться тем, что есть. Я спустился на кухню. Там сидел Малфой, закинув ногу на ногу и листая вчерашний дневник. Услышав меня, он приветственно кивнул и указал рукой на стол, где были расставлены тарелки с завтраком. Я улыбнулся, поблагодарил и сел есть. — Ну как, нашёл что-то? — спросил я, прожевав кусок бекона. — Как тебе сказать, — Малфой вздохнул. — Я дочитал дневник до конца. Болезнь явно только прогрессирует, не только психически, но и физически. В конце автор пишет, что его кожа начала гнить. Я подавился. — Как… что? — прохрипел я. — Поттер, ну и манеры у тебя, — Малфой услужливо похлопал меня по спине. — Сначала проглоти, потом говори. Как Малфой может так спокойно об этом рассуждать? У меня перед глазами возникла сотня жутких картинок, где бедный автор дневника просто рассыпается, как старое прогнившее дерево, и мне стало дурно. Начало подташнивать. Я схватил со стола стакан с водой и глотнул пару раз, успокаиваясь. — Так что, — начал я, когда всё-таки смог говорить нормально. — Он сгнил? — Предположительно да, — кивнул Малфой. — Непохоже, чтобы он приходил в норму, наоборот. Хотя мы не можем исключать вариант, что его нашли и оказали должную помощь, хотя это вряд ли возможно. Так что, Поттер, у нас, кажется, появилась зацепка. — И как это связано с дементорами? — не понял я. — Ты хочешь сказать, что это правда дневник дементора? Я же пошутил тогда… — Нет же, Поттер, — Малфой закатил глаза и пододвинул ко мне тарелку с завтраком, указывая на неё взглядом. — Я имел в виду, что, возможно, дементоры когда-то разносили эту заразу. И это один из больных. — А откуда они вообще взялись? — вдруг спросил я. — Я всегда думал, что их привезли сюда для того, чтобы они охраняли тюрьму, но тогда непонятно, откуда этот дневник здесь взялся, больше-то никто не болел… — Как раз наоборот, Поттер, — Малфой усмехнулся и ещё раз кивнул мне на еду. — Дементоры были первыми, кто оказался на этом острове. Говорят, когда-то давно некий волшебник приехал сюда и обнаружил здесь эту свору тварей. Разумеется, он побоялся что-то делать и просто уехал. А потом уже кому-то пришла в голову идея использовать это место как тюрьму, потому что от дементоров вряд ли кто-то сбежит. — Малфой, ты же не хочешь сказать, что они были всегда? — усомнился я. — Они же должны откуда-то брать своё начало. — Не знаю, — Малфой пожал плечами. — Но ты же сам видишь. Их нельзя убить, только отогнать. Возможно, они и не рождаются. В общем, раз так, предлагаю пройтись по острову и посмотреть ещё. Возможно, мы найдём ещё что-то из того времени, когда Азкабана ещё здесь не было. Малфой встал и неодобрительно покачал головой, увидев мой нетронутый завтрак. Я пожал плечами. Есть не очень хотелось, особенно после того, что я услышал — болезни, гниль… Как Малфой может так спокойно это воспринимать? Хотя колдомедик — он и есть колдомедик, у них, наверное, отвращения и ужаса ничего не вызывает. Туда же и зельевары — тот же Снейп, например, и бровью бы не повёл, услышав о чём-то таком. Пока Малфой разбирался с посудой, я сидел и думал. Значит, вот оно как. Дементоры появились раньше Азкабана. Да, тогда я согласен с Малфоем — этот человек, скорее всего, был на острове до постройки тюрьмы. Может, он и правда от них заразился? Тогда понятно, откуда струпья и… прочие симптомы. Но откуда у него психологические проблемы? Хотя дементоры и не самые лучшие соседи, такой реакции они не могут вызвать — это были бы скорее боль и отчаяние, а не обычная бесчувственность. С другой стороны… он же сначала и был в отчаянии, а потом… — Малфой! — я подскочил со стула, так меня захватила новая идея. — Слушай! — Поттер, ты что так орёшь? — Малфой устало обернулся. — Ну, рассказывай, что уж теперь. — А что, если этого человека Поцеловал дементор? Малфой затих. Я видел, как он размышляет, напряжённо думает, прокручивая в голове слова автора дневника. — Я видел людей, которых Поцеловал дементор, — наконец тихо выдал Малфой, сразу как-то сжавшись. — Они просто… лежали, ну или сидели, смотря в какой позе они находились до… этого. Они ни на что не реагировали… Просто не двигались, и всё. Как будто… не знаю, как будто у них вырвали сердце, но они каким-то чудом ещё живы, — Малфой содрогнулся. — Такой человек не смог бы… писать в книге. Малфой стоял, пытаясь прийти в себя и дышать глубже, и я не выдержал — подскочил к нему, обнял за плечи и прижал к себе. Такой Малфой задевал что-то во мне, его хотелось защищать, прижимать к себе и тихо говорить, что всё будет хорошо. Малфой обнял меня в ответ, и мы стояли посреди кухни, вцепившись друг в друга. Я успокаивающе гладил его по белокурым волосам и придерживал за плечи, а Малфой уткнулся мне в плечо, обхватив меня за талию. Он дрожал, и пару раз я чувствовал, что он хочет что-то сказать, но сдерживается. — Он иногда приводил дементоров в мэнор, — наконец начал Малфой. — И устраивал шоу. Показательную казнь. И мы все… смотрели, и чувствовали, как боится очередной маггл или гря… магглорождённый, и я… я хотел остановить его, но не мог. Это так страшно, — тихо признался он, снова утыкаясь мне в плечо. Меня шокировала такая откровенность. Я вообще не думал, что Малфой может открыться мне, да ещё и с такой стороны. Но я понимал его, знал, что он чувствовал тогда и что чувствует сейчас. И поэтому ещё больше хотелось успокоить его, привести в нормальное состояние. — Он умер, — так же тихо ответил я. — Теперь можно жить спокойно. Хотя и у меня, и у других бывают кошмары, — я тихо усмехнулся. — Куда же без них? Но это только кошмары. Просто воспоминания. Малфой кивнул и чуть отошёл от меня, благодарно погладив по руке. Я неожиданно для себя улыбнулся — руку обожгло приятным покалыванием. — Так что, — преувеличенно спокойно спросил я. — Пойдём осматривать остров? Малфой только кивнул, откидывая назад прядки волос, так мило спадавших ему на глаза, и тут же стал привычным собой.***
На самом деле, искать особенно было нечего. Мы обошли, наверное, весь остров раза два, но ничего не смогли найти. Да и что тут будет? Наверняка эту местность часто прочёсывают авроры, следя, чтобы преступники не сбежали. Эта затея уже давно казалась провальной, но мы с Малфоем упорно ходили дальше, убеждённые, что что-то тут да должно быть. — Смотри, Малфой! — я вдруг радостно ткнул пальцем куда-то в сторону засохшего кустика. Под кустом лежал какой-то кулон. С виду ничем не примечательный — золотая цепочка, несколько кружков, висящих на ней. Подозрительным было то, что кулон казался совсем новым. Я наклонился, чтобы поднять его, как вдруг Малфой вцепился в меня и заорал не своим голосом: — Поттер, ты что, рехнулся?! Не смей трогать это, пока мы не узнаем, что это такое! — Да что может случиться, — я махнул рукой и поднял-таки кулон, беря его в руку. Кольца начали крутиться. Но я их не трогал! Я шокированно обернулся к Малфою, у которого было такое выражение лица, что казалось — он сейчас убьёт меня. — А ну, положи, где взял! — рявкнул он, и я послушно разжал ладонь, но цепочка осталась в ней и даже не думала падать. Наоборот — кольца закрутились всё сильнее, и нас куда-то дёрнуло, закручивая в лихом вихре. — Какого чёрта! — выкрикнул я, пытаясь перекричать шум ветра. Малфой открыл рот, потом закрыл его и вдруг накрыл мою ладонь своей. Пока я ошарашенно пялился на наши сцепленные руки, Малфой сдавил свою, и я наконец понял. Я тоже начал давить со всей силы, но кулон всё не поддавался. И вот, наконец, мы услышали хруст, кулон треснул, вихрь резко замедлился, и мы с Малфоем кубарем выкатились куда-то на землю. Я почувствовал, что больно ударился головой обо что-то и благополучно потерял сознание.