***
Тем вечером я так и не ушёл с пляжа. Всё сидел, наблюдал, как солнце окончательно скрывается за горизонтом и как появляются первые звёзды. Мне нравилось думать, что и мама, и папа, и Сириус наблюдают за мной с неба и могут подсказать, что делать. Я часто обращался к ним с вопросом, что же мне делать, но в этот раз не мог — я даже не не знал, что спрашивать. Вместо этого я рисовал. Но за что бы я ни брался, в итоге выходили всё те же знакомые черты — лицо Малфоя, его руки, фигура. Не выходил из головы и его недавний срыв — больше он не позволял себе так со мной себя вести, но я-то помнил. Помнил и до сих пор болел этим. Мне казалось ужасно несправедливым, что к оправданному человеку относятся, будто к беглому преступнику. Чем он заслужил такое отношение к себе? На душе было всё это время неспокойно, и я поражался, как Малфой ещё вообще не свёл счёты с жизнью. Он должен быть очень сильным, чтобы так не поступить… Я вдруг вспомнил одну его фразу, которую Малфой мне как-то раз сказал, и где-то в груди всё похолодело — его действительно здесь мало что держит. Есть только кто-то или что-то… Наверное, его мать. Её Малфой очень любит, мне ли не знать… Я уже точно знал, что при возвращении займусь тем, что верну Малфою смысл жить. Буду помогать, чем смогу, а там, может, и он сам захочет жить дальше… Мне этого очень хотелось, правда, я не знал, почему. Вообще за эти дни, проведённые здесь с Малфоем, я уяснил одно — моё отношение к нему ни капли не изменилось со школьных лет. Он всё так же выводил из себя, заставлял закатывать глаза… волновал. Было же что-то в нём такое, что все семь лет, включая и тот, последний военный, именно Малфой притягивал мой взгляд. Сейчас не изменилось ничего, кроме того, пожалуй, что я стал лучше понимать своё отношение к нему. Единственное, что оставалось загадкой — природа всех этих чувств. Что ко мне чувствует Малфой, я затруднялся сказать. Чаще всего он выглядел так, будто делает одолжение, находясь со мной, но это было… раньше. Сейчас он всё больше радовался, открывался мне, что-то поучительно бурчал, но совершенно не обидно. Малфой менялся на глазах, и знать, что именно я к этому причастен, оказалось почему-то очень приятно. А временами Малфой смотрел так, что в животе что-то переворачивалось, мысли путались, а щёки краснели. Что это значило, я не знал. В итоге, занятый философскими мыслями, я так и заснул на берегу, не вернувшись в наш импровизированный дом. Зато под шум прибоя спалось гораздо спокойнее и приятнее, а под конец ночи даже теплее. Правда, когда я проснулся, оказалось, что этому есть очень простое объяснение — Малфой накрыл меня пледом, видимо, проснувшись чуть раньше. Взглянув на солнце, я понял, что уже почти полдень. Я вскочил, судорожно ища по песку очки, но тут мне сунули их в руку. — Поттер, мне за тобой всегда ходить надо будет? — протянул Малфой, присаживаясь напротив. — Что ж ты такой-то… Спать на берегу собрался. — Захотелось, — я пожал плечами. Ссориться не хотелось, но за свои вчерашние мысли почему-то было стыдно и говорить о них не хотелось. — Захотелось… — передразнил Малфой. — А если бы ты заболел? Откуда бы ты взял помощь? Я, конечно, будущий колдомедик, но лекарств у меня с собой нет, как ты можешь понять. Малфой протянул мне завтрак, состоящий из свежих ягод и вкусно пахнущих жареных грибов, и я радостно принял еду, кивая, мол, спасибо. — Я уверен, ты бы нашёл способ мне помочь, — прожевав, сообщил я, мило склонив на бок голову. Малфой вдруг резко вспыхнул и отвернулся. — У нас осталось ещё мясо? — почувствовав неловкость, я поспешил перевести тему. — Вчера доели, — Малфой пожал плечами, возвращаясь к привычному себе. — Надо будет сегодня ещё поймать. Малфой сегодня был какой-то задумчивый. Он сидел напротив меня и смотрел то ли мне в глаза, то ли вдаль, то ли вообще в никуда, думая о чём-то своём. Я вспомнил, что вчера он хотел задать мне какой-то вопрос или сказать что-то, но, видимо, передумал. Естественно, мне было интересно, но я не мог спросить его, понимая, что вряд ли он мне ответит. Но не будь я Гарри Поттер, если не докопаюсь до истины.***
В первой половине дня мы особенно ничем не занимались. Да и что было делать? На охоту было пока рано идти, а больше занятий мы себе не придумали. Рисовать не хотелось — всё равно один Малфой так или иначе получался. Кстати, сам он сидел у стены шалаша и снова крутил в руках сломанный Маховик. Я от нечего делать слонялся по пляжу, подбирая раковины и ища жемчужины. Огорчившись тем, что жемчужин тут нет — да и раковин набралось от силы три-четыре — я отправился обратно к Малфою. Тот всё ещё занимался Маховиком, и я подсел к нему, смотря через его плечо на несчастный артефакт. — Нашёл что-то новое? — поинтересовался я. — Очень смешно, Поттер, — огрызнулся Малфой. — Я с ним уже сколько вожусь и так ничего и не нашёл. Разве что за ночь он мне откроется. — Не язви, — фыркнул я. — Скажи мне, что ты хоть что-нибудь в нём понял. Малфой помолчал. — Малфой… — угрожающе начал я. — Чёрт с тобой, Поттер, — вздохнул тот. — Точно не могу тебе, конечно, сказать, но я примерно понял, как он работает. Видишь здесь небольшой диск? Похоже, он реагирует на прикосновения. Ты попал в прошлое не от того, что схватился за цепочку, а от того, что дотронулся до диска. И я тоже, — Малфой склонил голову. — Так ты думаешь, что я из-за тебя? — поразился я. — Не городи чушь. Это скорее наоборот, потому что я, как всегда, полез, куда не надо, а ты меня ещё и спасти пытался… — Да не в этом дело, — раздражённо перебил Малфой. — Мы оба виноваты, Поттер, хотя ты больше. Потому что хвататься не надо за что попало! — он фыркнул. — Я видел такие артефакты и тогда как-то интуитивно понял, что диск и есть его главная часть, чем бы это оно ни было. Воспоминания пронеслись в моей голове — как Малфой запаниковал, как резко переплёл пальцы с моими, давя на Маховик. Тогда я подумал, что он хочет раздавить его, а оказалось, он просто таким образом пошёл со мной. Куда бы то ни было. На меня нахлынула волна благодарности, и я тихо шепнул Малфою: — Спасибо. Его скулы слегка порозовели, но он продолжил объяснять. — Думаю, обычные Маховики ты видел и знаешь, что вот эти кольца отсчитывают время. Я не помню, сколько раз они прокрутились, поэтому не знаю, на сколько лет назад мы переместились. — Лет? — поражённо спросил я. — А может, и десятков, — спокойно подтвердил Малфой. — Такие Маховики старые не потому, что их так давно изобрели, а потому, что испытания не прошли. Видишь ли, маги пытались создать Маховик, способный поворачивать вспять годы, но что-то при тестировании пошло не так, и их перестали пытаться создать. Видимо, именно из-за этого нас перенесло ещё и в пространстве. Это я не так давно вспомнил, сначала я не знал, — каким-то слегка извиняющимся тоном сказал Малфой. — Они много крутились, — вдруг вспомнил я. — Когда ты схватился за него, а это было далеко не сразу, они ещё крутились и продолжали это делать, пока я на него не надавил, тем самым сломав. Слушай, — меня осенила идея. — А может, он настроен на определённый момент в прошлом? И поэтому сломался — мы же не дали ему прокрутиться до конца? — Нет, — Малфой неодобрительно покачал головой. — Ты не слышал, что я тебе сказал? Диск реагирует на прикосновения. Пока мы на него давили, Маховик крутился. Поэтому он и сломался, когда мы сдавили его с обеих сторон — мы же всё ещё касались диска, поэтому он и нёс нас дальше в прошлое. — И что теперь с нами будет? — тихо поинтересовался я. — Не знаю, Поттер, — так же тихо и неожиданно спокойно ответил Малфой. — Мы его не починим сами. Придётся либо ждать подмогу, либо… Я хотел было прикрикнуть на Малфоя, мол, не кисни, разберёмся. Но тот выглядел так грустно, он так съёжился, что мне невольно захотелось обнять его, прижать к себе и успокоить. Сказать, что всё будет хорошо. Я неожиданно поддался этому порыву и обнял Малфоя рукой за плечи, укладывая его голову себе на плечо. Тот сначала брыкался, пытаясь вырваться из моих рук, но как-то подозрительно быстро сдался, расслабившись и уютно устроившись в моих руках. — Всё будет хорошо, — шепнул я. — Мы дождёмся подмоги и расскажем им про Маховик, может, они с ним разберутся и починят его, и тогда мы вернёмся домой. А если нет… — я задумался. — Останемся там жить. Если тебя, конечно, ничего не держит в будущем, — я вспомнил слова Малфоя о том единственном, что его держит. — Нет, в будущем меня уже ничто не держит, — тот покачал головой. — Всё, что мне нужно, у меня уже есть. Я покачал головой, чуть улыбнувшись и прижав Малфоя к себе покрепче. Впервые он лежал в моих объятиях просто так — не будучи в истерике, в припадке или просто напуганным до смерти. И это было неожиданно… волнующе. Приятно, но очень волнующе.***
Вечером мы, как и собирались, отправились на охоту. Малфой до сих пор кривился, когда приходилось убивать животных, но мы оба понимали, что это необходимо — долго на одних растениях мы не протянем. В этот раз мне удалось поймать в сети ещё одного зайца — их почему-то ловить было проще всего. Малфой зажмурился, намертво вцепившись мне в руку, я тоже закрыл глаза и сжал губы. Краткое режущее заклинание отрезало несчастному животному голову, а потом вспороло брюхо. Ну вот, травмоопасные действия на сегодня закончены. Малфой не мог смотреть, как я убиваю, поэтому я не требовал от него принимать участие в этом. Просто когда он был рядом, убийство бедной зверюшки переносилось как-то легче — я хотя бы знал, для чего их убиваю. Малфой вон какой худой, ему мясо и белки есть надо. Взвалив тушу себе на плечо, я пошёл к выходу из леса, и Малфой, открыв глаза и поняв, что всё кончилось, пошёл следом за мной. Шли мы тихо, не переговариваясь, просто молча. И это тоже было приятно — молчать с Малфоем. На берегу мы, как обычно, развели костёр, и Малфой помог мне разделать мясо — вот с этим я просил его мне помогать — чтобы потом пожарить два куска. В этот раз заяц мне попался довольно упитанный, поэтому нам по одному куску точно хватит — они получились большие и толстые. Мы сидели, заедали жареного зайца травами, которые с утра удалось найти Малфою и тихонько переговаривались о том, как прошёл очередной день. Солнце село, и остров погрузился в красивый полумрак. Разговор сошёл на нет. Последние закатные лучи ещё освещали воду, и это вкупе с уже появляющимися звёздами выглядело… романтично. Мне вдруг подумалось, что хорошо бы сейчас нам с Малфоем посидеть на побережье, посмотреть на ласковые волны. Я ошарашенно вскинул на Малфоя взгляд, но тот невозмутимо ел и, кажется, не замечал моего откровенного шока. Как я мог такое пропустить? Неужели… неужели мне он нравится? Нет, на то, что я чувствовал к Чжоу или Джинни, это было непохоже. Тогда бабочки летали в животе, и я сильно смущался, когда они находились поблизости. Это… это было нечто другое. Я даже описать это не мог. Просто… просто все эти дни подарили мне ощущение безграничного счастья, хотя мы и провели их на необитаемом острове, и втайне мне очень не хотелось, чтобы нас нашли. Потому что тогда Малфой пойдёт своей дорогой… и мы больше никогда не будем так проводить время. У меня вообще с чувствами было туго, поэтому я и затруднялся сказать, что чувствую к Малфою. Пугало одно — за последние дни моё отношение к нему действительно не изменилось, я чувствовал это. Но вот это слово — «нравится»… Неужели… неужели он мне нравился всегда? Малфой вдруг поднял голову и встретился с моим шокированным взглядом. Он приподнял бровь, молчаливо спрашивая, что случилось. Я помотал головой, мол, ничего. А Малфой вдруг вздохнул и с вызовом посмотрел на меня. — Поттер, я… — начал он тихо. — Что? — также шёпотом ответил я. Мне казалось, что именно сейчас он скажет что-то очень важное. Но Малфой всё молчал, будто не мог решиться. Опять. Как и вчера. Но я знал, чувствовал, что это что-то очень важное. Поэтому он должен сказать! — Ты хочешь мне что-то сказать? — спросил я, глядя ему прямо в глаза. Малфой кивнул. — А ты можешь… показать? — шепнул я едва слышно, и у Малфоя расширились глаза. Он посмотрел на меня таким взглядом, что я невольно сжался, и чуть отстранился. Малфой продолжал разглядывать меня, и в его взгляде ясно читалась неуверенность вперемешку с каким-то диким желанием. Я вдруг подумал, что, может, Малфой тоже что-то такое чувствует? Может, я ему… тоже нравлюсь? И именно это он пытался мне вчера сказать? — Поттер, мне просто показалось, что… я видел это в какие-то моменты, — начал Малфой, но я его перебил. — Шшш. Неважно. Просто покажи мне, — прошептал я ему. Вообще-то мне было страшновато. Где-то глубоко на задворках сознания я костерил себя на чём свет стоит, потому что ни к чему хорошему это не приведёт. Я понимал, что это что-то новое, что мы можем зайти слишком далеко и тогда уже ничто нам не поможет. Потому что мы никак не можем быть вместе за пределами этого острова. Кто нам позволит? Я не могу сделать Малфоя своим тайным любовником, это слишком низко, а открыто встречаться мы в любом случае не сможем… Но здесь и сейчас эта рациональная часть моего мозга была жестоко задавлена мощным, сильным чувством. Всё моё тело горело от неожиданного желания оказаться ближе, показать Малфою, что он на самом деле для меня значит, доказать, что… Что он первый и единственный независимо от того, будем мы вместе или нет. Малфой посмотрел на меня, видимо, что-то прочитал в моих глазах и потянулся вперёд. Я рванулся к нему, но в миллиметре от его губ всё же замер, позволяя именно Малфою перейти этот последний рубеж, хотя мне очень хотелось сократить это расстояние и прижаться наконец к его губам. Пока Малфой неуверенно касался моего носа своим, передо мной пронеслось всё — наши школьные драки, спасение из огня, потом суд, Кингсли, письмо, дом у Азкабана, недопитое какао, дневник, потом Маховик, прошлое… и наконец этот момент. Я только и успел подумать, что к этому всё и шло, как Малфой наконец решился и накрыл мои губы своими. Меня будто оглушило. Малфой сидел, перегнувшись через затухающий костёр, и мягко целовал меня, но я чувствовал, что он сильно напряжён. Я же не мог даже двинуться от шока. Я не мог думать ни о чём, кроме того, как приятно губы Малфоя накрывают мои, как его язык нежно просит открыться, довериться. Но сам я был будто каменный, замерев под ласковыми движениями. Малфой, видимо, расценил это по-своему. Он резко оторвался от меня, буркнул что-то вроде «как я и думал» и, развернувшись, ушёл в сторону шалаша. Я же сидел, уставившись перед собой в одну точку. Откуда я знал, что меня так оглушит всего один-единственный поцелуй? В голове было совершенно пусто, я был не в состоянии думать хоть о чём-нибудь. А потом я увидел сгорбившуюся фигуру Малфоя, стоящего прямо у шалаша, и меня как обухом по голове ударило. Он же сейчас думает, что я его отверг! Что не понравилось, не захотел. Какой же я идиот! Голос разума вопил, пытаясь доказать, что не надо, что нам всё равно придётся расстаться, но сердце билось так сильно, что мозг свой я уже не слушал. Единственная мысль, что билась в моей голове, была о том, что Малфой сейчас расстроен и мало ли что может с собой сделать. Я резко встал и бросился за ним, совершенно не задумываясь о последствиях. Малфоя я нагнал уже у самого входа. Он развернулся и в своей язвительной манере спросил: — Ну и чего ещё тебе надо, Поттер? Я предпочёл ответить поцелуем. Малфой сначала замер, как мышь под веником. Он просто застыл, когда почувствовал мои губы на своих, и даже, казалось, двинуться не смел. Потом он вдруг забился в моих руках. — Отпусти меня, Поттер! — шипел он. — Недостаточно ещё поиграл?! — Это не игра, — шепнул я ему. — Поверь мне. Я такой идиот. Мной двигало нечто совершенно дикое, необузданное. То самое тёплое чувство, которое появлялось в груди при виде Малфоя, разрослось в миллион раз, и я снова поцеловал его, крепко прижимая слабо трепыхающееся тело к себе. Малфой был выше, поэтому мне пришлось чуть приподнять голову, чтобы было удобнее. Он пару раз всхлипнул и вдруг сдался, обнимая меня руками за шею и целуя сильнее, открывая рот и сдаваясь мне окончательно. И вот этот тихий стон, который издал Малфой, цепляясь за мой воротник, сорвал мне крышу. Я прижал его к стене, целуя глубже, запуская руки ему под рубашку. Провёл с нажимом ладонями по рёбрам, вверх-вниз, потом опустил руки на бёдра и сжал, резко толкаясь вперёд. Малфой громко, неприкрыто застонал и подался мне навстречу, и мне захотелось повторить. Я толкнулся ещё раз, ведя ладонями вниз, потом обхватил его левую ногу и закинул её себе на бедро. Малфой воспользовался этим, прижавшись ко мне крепче, тихо простонал и принялся тереться, зарываясь мне в волосы и ероша их. Я глухо зарычал, чувствуя сильное давление на уже полностью вставший член, и оторвался от его губ, целуя шею и кадык. Я плохо понимал, что вообще творится. Я ещё никогда ничем таким не занимался, поэтому действовал исключительно по наитию, но, кажется, всё делал правильно, потому что Малфой уже откровенно стонал и извивался в моих руках, подаваясь вперёд и непрестанно шепча что-то. Я пытался разобрать, что он говорит, но из-за шума в ушах не мог сосредоточиться, даже чтобы вообще услышать его сбивчивое бормотание. Я почувствовал, что вот-вот всё закончится, так и не начавшись, но контролировать себя я уже не мог. Поэтому я просто чуть отодвинулся, снимая ногу Малфоя со своего бедра и заработав этим разочарованный стон. Малфой подался бёдрами вперёд, пытаясь вернуть контакт, но я не позволил, удержав его на месте. Быстро расстегнув его брюки, я с глухим стоном чуть приспустил их и тут же начал надрачивать истекающий смазкой член. Малфой откинул голову назад, ударяясь затылком о стену шалаша, и, громко и несдержанно простонав, начал толкаться мне в руку короткими, частыми толчками. — Ах… Гарри, Мерлин, сильнее… — сквозь пелену расслышал я голос Малфоя и почувствовал, как возбуждаюсь ещё сильнее. Он назвал меня Гарри! Я застонал, уже в открытую, и сжал пальцы крепче, резче двигая рукой. Ноги меня уже практически не держали, поэтому я навалился прямо на Малфоя, пользуясь тем, что он облокотился на стену. Малфой выдохнул сквозь зубы и оттолкнул мою руку, расстёгивая и мне штаны тоже. Затем он прижался своим членом прямо к моему, кожа к коже, и мы оба застонали. Я обхватил оба члена ладонью и начал двигать рукой вверх-вниз, одновременно с этим легко толкаясь навстречу. Малфой уже не стонал, а всхлипывал, обнимая меня за шею и пытаясь найти мои губы своими. — Гарри… Гарри, боже, да! — он уже почти кричал, толкаясь мне в руку. — Малфой, что же ты со мной творишь, — шипел я сквозь зубы, чувствуя, что скоро кончу. — Дра-ах… Драко, — простонал он. — Назови меня… чёрт, ах… по имени… — Драко… — я вскинул голову, отвлекаясь от его подбородка, и встретился с ним глазами. — Драко… — Гарри… Именно это «Гарри» вперемешку со сладкими стонами и толкнуло меня через край. Я не выдержал, простонал имя Драко и начал изливаться прямо ему и себе на живот, чувствуя, как Драко тоже громко стонет и кончает одновременно со мной. — Это было… — начал Драко, пытаясь отдышаться. Он стоял со всё ещё спущенными штанами, не утруждая себя попытками одеться. Я подозревал, правда, что у него на это просто нет сил. Я тоже разомлел, но руки вроде ещё работали, да и голова соображала. Я быстро наколдовал Очищающее, достав палочку из кармана, и помог Драко одеться, после этого застёгивая и свои штаны. Такой Драко — растрёпанный, тяжело дышащий, с красными пятнами на щеках — вызывал у меня целую бурю эмоций. И если вид и стоны возбуждённого Драко заставляли меня рычать от желания, то теперь, после всего, что между нами было, я чувствовал прилив нежности. Хотелось обнять его, провести рукой по растрепавшимся волосам, чмокнуть в щёку и никогда не отпускать. В груди разрастался тёплый ком, а сердце рвалось наружу — и я боялся себе признаться в том, что это значит. Но так не должно было быть, одёрнул я себя. Несмотря на то, что я… чувствовал к Драко, мне нужно было это прекратить. Это я виноват в том, что случилось, я настоял. Если бы я этого не сделал, вряд ли бы Драко сам на что-то решился. За всё то время, что мы с Драко провели вдвоём — в нашем времени и в прошлом — я как-то забыл о существовании Магической Англии. Нам нельзя. Я помнил, что в голове проскальзывало что-то такое, когда я решался подтолкнуть Драко к тому, чтобы он наконец сказал, что хочет, но тогда я заглушил голос разума — чувства взяли верх. Сейчас я понимал, что делать этого не стоило. Что будет, когда мы вернёмся? Как повернутся наши судьбы? Я всё ещё был готов, разумеется, помогать Драко, как только ему что-то потребуется, но… — Неправильно, — тихо сказал я. Драко встрепенулся, и лицо его вновь замкнулось. — Что? — переспросил он, и я поразился, каким ломким был его голос. — Это неправильно, Драко. Мы не должны были, — повторил я. — Вот как, — холодно произнёс Драко. — Значит, не должны. Что, наш Золотой мальчик не приемлет связей с Пожирателями смерти? — Драко, ты должен меня понять, — я выдохнул, изо всех сил стараясь не закричать. Только этого нам ещё не хватало. — Дело не в том, чего я хочу или не хочу. Что о нас подумают люди? Как они будут относиться к тебе? — Так ты, оказывается, подвержен общественному мнению, Поттер? — Драко усмехнулся, совсем как в школе, и на меня вдруг накатила злость от того, как издевательски прозвучала моя фамилия. А только что он называл меня Гарри… — Да это же прежде всего ради тебя! — я выдохнул сквозь зубы, сжимая кулаки. — Я хочу, чтобы у тебя было всё хорошо, ты это понимаешь? Как ты сможешь жить, зная, что тебя постоянно будут обвинять в том, что ты мне что-то подлил или совратил? — Я не пойму одного, Поттер, — Малфой тоже начинал раздражаться. — Чего ты так об этом печёшься? Если хочешь знать, меня ни капли не волнует общественное мнение! Пусть думают, что хотят! Я тебе уже говорил, меня одно держит здесь! А ты, я смотрю, только о себе и думаешь, не так ли, Поттер? — с ненавистью и горечью бросил Драко. — Как бы твоя репутация не испортилась от связи с Пожирателем. — Да что ты такое говоришь?! — ужаснулся я. — Знаешь, Драко, моей репутации уже ничего не будет после того, как меня столько раз поливали грязью. Как ты не понимаешь, мы живём в обществе, которое тебя просто съест! Оно ведь и так не лучшего о тебе мнения! Ну как ему объяснить, что именно на него и придутся все тумаки?! Как объяснить, что общество не сможет принять связи героя и Пожирателя?! Что именно его будут обвинять, поливать грязью, пытаться ранить, чтобы он ушёл от меня и освободил место какой-нибудь Джинни Уизли… — А я не думал, что ты такая скотина, Поттер, — Драко, казалось, был готов заплакать, хотя тон его был совершенно безэмоциональным и ледяным. — Сначала дал надежду, а потом сразу же её отобрал. — Я извиняюсь! — заорал я, уже не сдерживаясь. — Прости меня, я не должен был! Да, я в этом всём виноват, и я это признаю! И когда грянет гром, я приму на себя весь удар!.. Тут я почувствовал рывок в животе, как при аппарации или пользовании порт-ключом. Но почему-то я оставался на месте, даже не сдвинувшись. Драко молчал, смотря на меня абсолютно тусклым, потерянным… мёртвым взглядом. Я так привык, что эти прекрасные глаза отливают серебром, плавящимся, живым… А сейчас это были глаза покойника. Человека, потерявшего всякую надежду. — Вот как, Поттер… Даже я про это забыл. Кодовая фраза, — так же тускло сказал Драко, и я вдруг понял. Та самая фраза. На мне же было кольцо! И эта фраза активировала порт-ключ до дома и вызывала подмогу! Я, если честно, про кольцо совсем забыл. Переведя ошарашенный взгляд на правую руку, я заметил, что кольцо начинает светиться каким-то тусклым светом. Таким же, как глаза у Драко. Тут меня рвануло ещё раз, сильнее, и я дёрнулся по направлению к Драко, пытаясь поймать его за руку. Но всё случилось слишком быстро — я успел только провести пальцами по тыльной стороне кисти, и после этого меня выкинуло куда-то. Я, кажется, что-то кричал, умолял Драко хвататься за меня и держаться крепче, никуда не уходить, удержать рядом с собой… Но последнее, что я запомнил точно — на руке Драко проклёвывались отвратительные струпья, которых раньше там точно не было.