Красный взгляд на истерзанном теле

Осколки, разбитые вдребезги, навсегда остались в том месте…

      До невозможности редкое и не присущее явление, но, как оказалось, дождевые капли будто демонстрировали общую атмосферу школы, погрузившуюся в неумолимую скорбь. Я вдохнула полной грудью влажный ветер, который сейчас был до ужаса тихим и незаметным. Подняла взгляд и будто лицезрела негодование Шепфа, его недовольство от произошедшего, отразившееся во мрачные темно-серые тучи над головой. От ненавязчивой мысли крылья шелохнулись, создавая в идеальной тишине ненужные звуки. Тоска такая: никогда нельзя нарушать идиллию, которая открыто носила непередаваемый траур. Достаточный, чтобы все ученики собрались во дворе школы.       Я нахмурилась, заворожённо не отводя взгляда с одной случайной точки. Мысли существовали и не могли найти тихого пристанища, но душевная пустота была в разы сильнее недоговорённостей. Оставляла дыру, которая навсегда затронула какую-то часть меня, от которой избавиться сейчас было невозможно. Поджала губы, чувствуя словно лёгкий ветерок порыв чувств, удивительно сильно, но безболезненно разрывающих каждую часть меня. Уничтожая какой-то особенный и уютный уголок, который берегла и прятала, дорожила и переживала, когда яркий лучик мог ненароком задеть. Вздрагивала, когда осознала тогда неизбежную участь.       Медленно прикрыла веки. Не должно быть всё так, но оно испытывало, давило со всех сторон и ненавистно уничтожало. Чувства должны были потупиться, проигрышно отступить и отойти на последний ряд наблюдателей, но оказались даже впереди, заставляя от каждой гробовой тишины внутри и снаружи чувствительнее пропускать через себя. Даже бережное прикосновение сзади не помогло. Я перевела ленивый и безразличный взгляд в сторону, встречая знакомое лицо и приятные зелёные глаза. Сзади стояли Ади и Сэми, которые хранили вместе с остальными необходимую тишину. Я повернулась и заметила Мими, которая натянуто улыбнулась, пытаясь поддержать. Но всё-таки она не выдержала холодного расстояния между нами и сократила, неожиданно обхватывая и пытаясь прижать к себе. Я обняла её в ответ и уронила подбородок на маленькое плечо, тихо вздыхая и сталкиваясь уже с небесными глазами Дино, рассматривающего меня с особой печалью.       Каждый из них хранил на себе маску бесстрастности и чего-то ещё, что скрывалось от общих взглядов небожителей. Но большего всего приходилось делать это мне. Мы отстранились друг от друга, но Мими продолжила стоять рядом, сохраняя образ самой крепкой и нерушимой поддержки, я бы даже улыбнулась, если бы не знала, что чувствовала в душе. Двинула невольно плечом, когда со всех сторон послышался ненавистный шепот, а потом увидела и причину — Серафим Кроули, как-то странно согнувшись, шёл размеренными шагами через всех стоящих учеников, взгляды которых были лишены каких-либо эмоций. Стоило мне заметить в его руках черную ленту, обозначающую один лишь сокрушительную факт, как я поджала дрожащие губы и подавила ненормально рвущийся всхлип. Потупила взгляд, на мимолетную секунду представляя окружающую горечь воображением, которое сама же и надумала. Но нет. Капли дождя существовали, глобальная тишина со всех сторон — не иллюзия, а раздирающая боль в груди реальная.       Как только директор школы занял своё место и разглядел всех присутствующих потухшим, безжизненным взглядом, я позволила маленькому вздоху отчаяния сорваться с губ, к счастью, совершенно беззвучно. Хотела бы отвернуться, уйти прочь, упасть где-то в коридоре и разразиться горьким рыданием, но события, явно не наигравшись на моих нервах, решили окончательно добить и заставляли находиться здесь вопреки всему произошедшему. Неосознанно пошатнулась назад, но быстро взяла себя в руки — восстановилась и выпрямилась, замечая на себе несколько взглядов учеников. Надеялась увидеть, что угодно, но только не сочувствие, разъедающее сердце стремительнее, чем на это дано было времени. Стараясь сконцентрироваться только на стоящей рядом Мими, снова решила посмотреть на директора, на что он мгновенно перехватил мой взгляд, явно смотря на меня уже давно. Кивнул несильно головой, выражая сожаление, на которое я только и смогла едва кивнуть в ответ. Но Серафим неожиданно приподнял одну руку в воздух, и одним движением, которое моментально мне стало ненавистным, подозвал к себе. Как было ожидаемо, взгляды всех устремились так пристально и внимательно, словно я была эксклюзивной игрушкой среди похожих.       Словно земля под ногами могла куда-то провалиться и попросту исчезнуть, я делала осторожные и размеренные шаги, смотря на руки только Серафима и боясь посмотреть в любую другую сторону, чтобы внутренние чувства не захлестнули целиком и безвозвратно. Стоило подойти ближе и уже полностью оглядеть чёрную ленту в его руках, которая означала только смерть, как я с трудом смогла сглотнуть. Взглянула на директора, который попытался едва улыбнуться, будто это способно всё исправить, и снова кинула взгляд на руки, не находя сил смотреть ему в глаза и не чувствуя огромный ком в горле. Поняв, что больше от меня никаких действий или слов не потребуется, Серафим Кроули деловито откашлялся, рассмотрел всех учащихся бесстрастным взглядом и заговорил:       — Никогда не думал, что буду сообщать такую поистине ужасную новость, но это свершилось, к сожалению, для всех нас. Можно даже сказать, что наш всемогущий Шепфа лишился руки, своего трудолюбивого и светлого помощника, — стараясь не вслушиваться в слова, я выровнялась и смотрела в одну точку, неожиданно чувствуя резкое опустошение, которое показалось полнейшей удачей. Ведь меньше всего хотелось поддаться эмоциям и расплакаться перед учениками. — Когда-то её серые крылья раскрылись над школой, но тогда все наблюдающие решили, что стремления Непризнанной недостаточны для таким высоких титулов. Но она смогла. Выложилась и стояла среди Серафимов так же гордо, как будто была сама когда-то рождённым ангелом, — руки непроизвольно сжались, надоедливая мысль, являющаяся гнусной реальностью, стрельнула и попала в самое сердце. Напомнила о болезненном, и я прикусила щеку изнутри, стараясь победить кошмарную бурю внутри. — Поэтому с более сильной печалью и сожалением мы прощаемся с идеальным примером, ведь ее сила и вера в себя кажется самой нереальной и непреодолимой. Она была стимулом, примером не забывать о том, кто мы есть, идти бесповоротно вперёд. — Кажется, мое молчание показалось ему слишком угнетающим, поэтому Серафим повернул ко мне голову, а я замерла, чувствуя, как вспотели руки и во рту стало сухо. — Если для нас эта утрата не такая и ужасная, то для её дочери — непередаваемая. Вики, скажи пару слов о ней. Уверен, твоя душа нуждается в этом сильнее, чем кто-либо другой.       Но мне не хотелось говорить. Наступившая тишина показалась блаженством, и я бы отдала всё на этом свете, чтобы она продолжала таковой быть. Но я обязана. С разрывающимся сердцем, с опустошенной душой, с полной пустотой внутри сказать хоть что-нибудь, выдавить из себя несколько светлых и доброжелательных моментов, похоронив на мгновенье истину, которая сопровождалась тотальным опустошением, разрушающим до ужасающей точки, которая когда-нибудь наступит. Но только не сейчас. Было до ужаса тяжело, но протянула руку к директору школы, и черная лента бесшумно упала в мою раскрытую ладонь. Большим пальцем печально провела по атласной ткани, а сама размышляла, что стоило сказать.       — Я восхищалась ею, — выдавила из себя слова, которые, вроде, были истинной, но абсолютно горькой на вкус. Я восхищалась её стремлением, но и одновременно ненавидела за выбор, где пришлось вмешивать меня. — Как многие знают, Непризнанных здесь считают слабыми, неспособными на высокие звания и титулы. Но я смотрела на свою мать и восхищалась её ангельской красотой, восхищалась тем, что она смогла доказать нашу силу, доказать, что бывшие люди способны перевернуть горы, — резко оборвалась, обдумывая, а сама не могла избавиться о давящей тошноты. — Да и восхищалась тем, что она являлась моей матерью. Такой красивой, умной, невероятно нежной. С приятными голубыми глазами и самой тёплой, материнской улыбкой… — проморгала и опустила резко взгляд, вглядываясь в ленту и приводя себя в норму. Перед глазами была её поистине приятная улыбка, которая запомнилась с детства. Такая настоящая, непритворная, идеальная… И именно сейчас было сложнее натыкаться на острые осколки, вспоминая её прошлую и вспоминая её будущую: холодную, чёрствую, пустую, неживую… — Она была и останется для меня вечным примером.       Не поднимая глаз, я сверлила ими чёрную ленту, которая охватывалась жаром от моей ладони. Со смесью безразличия и волнения наблюдала за полыхающей тканью в своей ладони, наблюдала за ярко-оранжевыми языками пламени, которые двигались, как змеи, устремляясь всё выше и выше. Но не почувствовала обжигающую температуру, ведь мой собственный огонь никак не может обжечь. Ещё одно неожиданное дополнение с того дня, когда сердце раскрошилось от удара и от невыносимой горечи. Как только ткань превратилась в что-то подобие пепла, ветер ласково коснулся вытянутой ладони и унёс его с собой в неизвестное направление, которое знать я точно не хотела. Выпрямилась, кивнула Серафиму и отошла в сторону, даже не бросая короткий взгляд на друзей.       Мне хотелось одиночества. Побыть со своими мыслями, ощутить их мощь и силу, поэтому отошла в сторону, отошла вообще подальше от скопления бессмертных, оставаясь с собой наедине. Несколько шагов в сторону, я остановилась и оглядела обрыв безразличным взглядом, потом подняла голову и устремилась вперёд. В неизвестную точку, которая зациклила всё внимание, отчего не услышала какого-то приближения. Резко дёрнула плечами, когда раздался слишком знакомый голос, заставляющий сердце мучительно сжаться:       — Прекрасная речь, особенно если знать её истинную натуру.       Я молчала, хоть внутри всё перевернулось от его негаданного никак присутствия. Картинки ужасающей крови встали перед глазами, но стоило резко обернуться и оглядеть внимательно с головы до ног, подметить то, как он стоял и как выглядел, смешавшиеся чувства отступали назад. Именно сейчас, натянув что-то похожее на усмешку, он пристально вглядывался в глаза, рассматривал черты лица, засунув руки в карманы брюк. От такого изучения стало одновременно волнительно и жутко, и я отвернулась, обхватила себя руками от слишком нереального присутствия. Поэтому не удивилась движению, не удивилась знакомым очертаниям, когда он подошёл ближе и сразу же опустил голову, стремляя взгляд под ноги, где оказался обрыв. Какое-то время сохранял тишину, словно не желал словами разрезать затянувшееся молчание, но не выдержал и тихо спросил:       — Мне уйти?       Немного подумав, я всё-таки ответила:       — Нет. Ты мне не мешаешь, — повернулась и встретилась с его ядовито-зелёными глазами, распространяющими непривычное спокойствие. Раньше даже не могла взглянуть в ненавистный цвет радужек, не могла терпеть омерзительного присутствия, но сейчас, когда всё изменилось, невольно наслаждалась его компанией. — И я рада, что с тобой всё хорошо, — опустила взгляд немного ниже, наблюдая за уголками губ, которые поднялись вверх. А сама перед собой видела те воспоминания, которые не оставляли до сих пор.       Тишина. Невероятная пустота со всех сторон, даже неподвижное тело Правителя казалось незаметным и прозрачным. Я стояла на коленях и никак не могла справиться с неконтролируемой дрожью, справиться с болью и заставить себя подняться… Все чувства, копившиеся внутри, оказались сильнее меня самой, смертоноснее и нерушимее. Руки безвольно опустились перед их величием, силой, тянущими на самое дно, в непроглядную и слишком желанную темноту. Мне хотелось дождаться какого-то момента, дождаться чего-нибудь, чтобы внутри всё утихомирилось, а я безвозвратно провалилась под землю, в сам Ад и больше ничего не помнила. Больше не желала отделиться себя от внутренней оболочки, отделить и лишиться всех чувств, управляющими слишком внушительно, чем того хотелось. Чтобы никогда больше сердце не билось так быстро-быстро, не разрывалось подобию тонкой бумаги, не казалось тем, что способно делать так больно и невыносимо.       Чтобы больше никогда не чувствовать энергию, бурлящую во мне так, словно она наконец-то нашла своё место и была этому безгранично рада. Принимала несколько жалких попыток избавиться, но сопротивление было дополнительным приливом нежелаемого, отчего кровь и вовсе кипела. Я не видела ничего перед собой, когда со всех сторон, казалось, опустилась темнота и забрала вместе с собой. Даже сорвался короткий и дрожащий вздох с губ от слишком неизмеримой мечты, чтобы это оказалось правдой, чтобы непроглядность оказалась утешением. Но некие шорохи где-то позади отвлекли от внутреннего самоуничтожения, чьи-то ладони немного истерично и хаотично заскользили по дрожащим плечам. Резко распахнула глаза и ужаснулась, едва не падая назад, ведь вокруг меня всё полыхало неконтролируемым огнем. Удивилась тому, что он вальяжно касался моей открытой кожи, обещая обжечь, но я не кричала, не пыталась отстраниться, а наблюдала и негодовала. Он не обжигал…       — Вики, ты сильная… Ты должна немедленно подняться, — послышался уставший и хрипящий голос, от которой внутри меня всё резко похолодело… Словно почувствовав, огонь вокруг начал заметно ослабляться и утихать, а потом и вовсе исчез, не оставляя после себя видимых признаков своего присутствия. Как только всё исчезло, я обернулась и безвыходно всхлипнула, протянула дрожащие руки вперёд и помогла ему удержаться на ногах. Алан недовольным поморщился, мельком посмотрел на свою рану, из которой не торчала уже стрела, потом посмотрел на меня мутным, немного потухшим взглядом. — Я всё объясню позже, а сейчас ты обязана быть сильной, — пока я пыталась удержать демона за плечи, его ладони, находящиеся на дрожащих моих, сжались в безмолвной поддержке. — Вставай и сделай всё, чтобы окончательно с этим покончить.       — Задумалась? Не можешь никак привыкнуть, что я живой? — Алан приглушённо усмехнулся, приподнял крылья выше плеч.       — Ты так ничего не объяснил, — тряхнула головой, избавляясь от воспоминаний того дня, и тихо прошептала. Переступила с ноги на ногу, словно стало неудобно стоять, и взглянула вперёд. — Если быть честной, то я жутко испугалась.       — А я всегда думал, что моё обычное присутствие заставляется тебя дрожать от испуга, — утвердительно протянул и посмотрел на меня, но я глядела только вперёд. Рассматривал несколько томительных секунд, словно ответ таился всё это время во мне, и продолжил: — Как ты знаешь, мне пришлось на земле связаться с одним из бывших демонов и заполучить силу. Она мне и помогла выжить, — резко замолчал. Я повернулась и рассматривала его задумчивое выражение лица. — Если бы не она, то я бы давным-давно разгуливал в забвении.       — А ты знал об этом? — приподняла вопросительно брови. — Знал, что ты сможешь выжить? Если честно, твой видок был таким ужасным, словно ты умер ещё давно, а я увидела тело только тогда.       — Удивлю, но нет. Я не знал, — его взгляд растерянно потупился в сторону. — Лишь предполагал. Поэтому был искренне удивлён, когда... Возродился, — последнее слово демон протянул более глубже и задумчивее, будто пробовал на вкус и оценивал. Наблюдая за его глазами, которые оказались безразличны к собственным словам, сложно сделать какие-то заключительные выводы насчёт этого. — Инструкций и объяснений к силе никаких не было. А если бы были, то постарался бы предупредить заранее, чтобы ничего такого не произошло, — вдруг посмотрел на меня, и я удивилась пристальному изучению, поджатым губам и обострившимся линиям подбородка. Радужки полыхнули, будто недовольные чем-то, а затем раздался его голос — переживающий и тихий: — Мне вот интересно… То прощение было настоящим или так, чтобы моя душа была спокойна в Небытие?       — И ты возродился только ради этого? — не ожидала от себя, но позволила отшутиться. Алан лениво улыбнулся от моих слов, но глаза продолжали сверлить насквозь, ожидая обязательного ответа. Призадумалась на секунду, но её было полностью достаточно, чтобы уверенно вымолвить: — Простила. Я простила не из-за того, что ты умирал, а из-за того, что внутри сделала раньше этого момента.       — Значит, я теперь полностью спокоен, — свободно выдохнул, словно вместе с этим внутренняя тяжесть исчезла, и улыбнулся шире. — Вики, я безумно этому рад, — теперь прошептал, не скрывая искреннего удивления. — До последнего момента думал, что ты пожелаешь мне удачи в Небытие.       — Но не пожелала ведь, — невинно пожала плечами. — Хотя могла бы.       — Могла. Я этого заслужил, — без тени возражений согласился, снова начал разглядывать черты моего лица, пытаясь найти что-то скрытое от всеобщего внимания. — Ты сама как?       Безобидные слова, но вернувшиеся чувства захлестнули целиком. Его присутствие на некоторое время позволило позабыть, потеряться в лёгкой беседе. Как оказалось, временно. Прикрыла веки, пытаясь совладать с собой, а сама сжала руки в кулаки.       — Хреново, — честно отозвалась спустя затянувшееся время молчания. — Огорчена, зла, опустошена… Кажется, что всё сделано зря, ведь я не ощущаю радости от победы.       — Не зря. Это точно всё было сделано не зря, — твёрдо отчеканил и повернулся ко мне всем телом. Захотелось сжаться от неожиданно упавшей ладони на плечо, но вместо этого вздохнула, открыла глаза и взглянула на него обессиленным взглядом, когда в это время он смотрел дружески и тепло. — Всё, что ты тогда сделала, повлечёт дальше прекрасные последствия. Конечно, потери покажутся горькими, но и с ними можно продолжать двигаться дальше и существовать, — демон невольно сжал ладонь сильнее, призадумался, не отрываясь. — Раз тебе настолько тяжело, то могу задержаться и… — резко оборвался, но это не отвлекло мое внимание.       — Задержаться? Ты куда-то собрался? — мой взгляд скользнул туда, где раньше находилась ладонь, но демон убрал её и непринуждённо отстранился.       — Всё время я жил только с единственными мыслями, которые не давали никакого покоя. И теперь, когда они оказались явью, а возмездие осуществилось, я запутался во всём дальнейшем. На некоторое время хочется исчезнуть, покинуть школу, — он попытался улыбнуться. — Постараться забыть все картинки своих родных, чтобы они больше не появлялись, когда я нахожусь в школе. Поразмышлять над тем, где моё место и что будет дальше. Мне это необходимо.       — И когда ты собирался это сделать?       — Как только встречусь с тобой и расскажу обо всём, о чём не успел рассказать. Получается, что сейчас, — улыбка исчезла, взгляд стал изучающим и анализирующим. — Если тебе нужно моё присутствие, то могу на время остаться. Теперь не хочу, чтобы между нами была та прежняя ненависть, а хочу всё изменить, начать по-другому.       — Её не будет никогда, — теперь я заставила себя улыбнуться, хоть это и было тяжело после его слов. — Нет, ты можешь спокойно лететь. Чем быстрее это сделаешь, тем быстрее осмыслишь всё и вернёшься… — последнее слово невольно вопросительно протянула, сомневаясь, на что он уверенно кивнул. — И мы всё изменим.       — Обязательно вернусь, — кивнул, и я заметила блеск в глазах, которые за всё время нашего знакомства показался приятным, а не пугающим. Тёмно-зелёные крылья медленно раскрылись, а я отошла немного подальше, чтобы не мешать. С замиранием сердца наблюдала за шелестящимися перьями от ветра, рассматривала фигуру, которая готова вот-вот взлететь и скрыться в небе. Приготовилась прошептать последнее слово до того, как бы демон исчез, но он неожиданно обернулся и посмотрел на меня. Молчал какое-то время, но сказал: — Не злись на него.       Хватило сил не пошатнуться от упоминания, не показать боли, которая ещё сильнее охватила со сторон. Прикусила щеки и стояла, демонстрируя безразличие, на что демон странно улыбнулся и кивнул своим каким-то мыслям.       — Пока, — отвернулся и взмахнул крыльями, оставляя там, где стоял, только пустоту.       «Пока…», — смогла только прошептать, ведь внутри творился хаос. Меньше всего хотелось вспоминать его, но что-то разумное внутри вечно подсказывало о неизбежности. Сколько бы не бежала от правды, сколько бы времени не потратила на осмысление произошедшего, оно никогда не оставит в душе занятый уголочек. Пальцы рук начали дрожать от ожидаемого, я повернулась назад, оглядела уже радеющих бессмертных и осознала, что времени осталось ничтожно мало. Сжав руки в кулаки, словно могла бессмысленным действием сконцентрироваться своё горестное негодование там, неспешными шагами направилась в сторону школы, чтобы подготовиться к последнему испытанию на сегодняшний день…       — Вики, посмотри на меня, — рядом её нежный и ласковый голосок был непередаваемой наградой, но вопреки всем желаниям не могла никак отвести взгляда от одной точки.       На мне красовалось абсолютно чёрное платье. Воздушные рукава с полупрозрачной тканью, подол юбки заканчивался у щиколотки, позволяя рассмотреть чёрные туфли с заострённым носиком. Волосы собраны в приятный пучок, несколько волнистых каштановых прядей, переливающиеся от полыхающих огней отовсюду, выпущены по обе стороны от лица. Простой и неброский вид, в котором не чувствовала себя дискомфортно, но вопреки этому грудная клетка сжималась от тронного зала, сжималась и вытесняла кислород от большого количества демонов. Ладонь Мими нежно обхватила запястье, тёплым прикосновение позволила незаметно вздрогнуть и перевести взгляд в её серые глазки. Губы, накрашенные привычным бордовым блеском, как-то неуверенно вытянулись в лёгкую улыбку.       — Я чувствую твою энергию, она мне совершенно не нравится, — чуть возмущенно не подняла брови от её упрекающих ноток. Какое-то время дьяволица рассматривала меня пристальным взглядом, но потом смягчилась, виновато посмотрела в сторону, блуждая глазами по возвышающемуся трону. — Деточка, я немного понимаю твои чувства, но ты не должна грустить из-за этого, — снова посмотрела в мою сторону и вытянула ладонь, нежно касаясь щеки, а я сдерживалась из последних сил, чтобы не посмотреть в ту сторону, куда всего несколько секунд назад глядела дьяволица. — Прошло несколько дней, поэтому обида и злость не утихли, но рано или поздно это произойдёт. И тогда потребуется поговорить.       — Мне этого совершенно не хочется, — до невозможности тихим шепотом проговорила, и Мими, кажется, подтверждено кивнула. Так быстро согласилась?       — Не хочется. Я бы сама не хотела, но здесь есть одно но, — её взгляд скользнул в сторону, рассмотрел всех присутствующих и остановился на ком-то конкретном. Тихо, чтобы никто этого больше не услышал, прошептала слова, а возле меня будто от них разразился гром: — Он твоя родственная душа.       Вместе с её разрушающими словами вокруг образовалась невероятно пугающая тишина, и мы обернулись в сторону лестниц величественного трона и собравшейся толпы, которая не оставила ни единого просвета. Огни на стенах полыхнули сильнее, задвигались и радостно зашипели, будто почувствовали его долгожданное приближение. Надеясь каким-то образом пережить всё это, сжала ладонь Мими и безэмоционально наблюдала за появившимся Адмироном Винчесто. Потом прошло несколько мгновений, и я невольно посмотрела на уверенно, элегантно и гордо приближающуюся фигуру. Сердце сжалось в жалобный комочек, горло пересохло, а руки вспотели, но заставляла себя не отводить взгляда от его появления. От движений, которые с каждой секундой сокращали расстояние к трону.       Его алые глаза пробудили во мне горечь, боль и счастье. Всё запретно смешалось и создало неописуемую бурю. Внешний вид заставил чуть ли не всхлипнуть: строгий и завораживающий. Чёрный пиджак, выглядывающая из-под него такого же цвета чёрная рубашка, бросающийся в глаза красный галстук. Вид совершенства и величия, силы и гордости, живое воплощение моих самых запретных желаний сейчас шло к своей цели, а я никак не могла оторвать взгляда и заставить себя так не пялиться. Заставить не испытывать никаких чувств, но измученное сердце скудными ударами шептало мою ничтожность перед его видом, перед всем им. Доказывало, что вопреки произошедшему будет нерушимое и вечное притяжение наших родственных душ, наших эмоций и чувств. Снова оглядела заострённый подбородок, покрытый лёгкой щетиной, плавные и соблазняющие черты лица. Смотрела и никак не могла поверить, что сейчас он находился здесь, а не в глубинах моей памяти, ведь так должно было произойти…       Переборов непрекращающийся ураган в душе, обещающий потом разломать меня на мелкие кусочки, аккуратно обвила руками тело демона, дополнительно впиваясь в грязную и мокрую от крови ткань, чтобы он не упал. Ноги дрожали так, словно здесь было нереально холодно, но прикусила губу и сконцентрировалась, помогая Алану опираться на меня и закинув его руку себе на плечо. Сжав открытую кожу, он попытался выровняться, чертыхнувшись, видимо, от боли, и медленными, почти что незаметными шагами направился вместе со мной в сторону. Я даже не желала оборачиваться на безжизненное тело Сатаны, а кипела от злости, когда перебивала все страдания из-за него, и шла подальше от этого места. Шла и не могла контролировать бурлившуюся силу, обжигающую, видимо, демона, ведь он как-то мучительно простонал, но не отстранился.       — Аккуратней, Уокер, а то превратишь меня в жаренного цыплёнка, — прерывисто прохрипел, отчего я стушевалась, стараясь отогнать подальше причину его дополнительной боли из-за меня. Стоило пальцам сильнее впиться в плечи, как я поняла, что больше не обжигала.       — Что это вообще такое?… — тихо пробурчала себе под нос, но демон услышал.       — Открывшаяся сила из-за Люцифера. Теперь, кажется, ты можешь спалить любое тебе ненавистное лицо и не затронуть себя никаким образом, — я посмотрела на него и заметила, как он странно косился в мою сторону. — Надеюсь, что я не вхожу в их число.       — Было намного лучше, когда ты был молчалив, — незаметно удивилась его возможности шутить, ведь где-то внутри меня образовалась незнакомая пустота, которая серьёзно обеспокоила. Стоило аккуратно, чтобы мы не упали вдвоём, переступить стражника, как мой взгляд случайно упал вдаль. Поперёк горла появился невыносимый ком, когда я разглядывала неподвижно лежащее тело с новой волной боли. Не могу поверить своим…       — Я могу подождать тебя, — почему-то шепотом прошептал, и я обернулась. Алан, поджав губы, рассматривал неподвижное тело Люцифера с какой-то странной и незнакомой грустью, от которой неосознанно ёкнуло сердце. — Подойди к нему.       Нахмурившись, я аккуратно убрала руку со своего плеча, потом замерла и боялась сделать шага в ту сторону. Но секунды показались слишком тяжёлыми и невыносимыми, поэтому сделала шаг, потом следующий, вслушиваясь в шорох своего передвижения. Как только оказалась рядом, опустилась на колени и, сдерживая внезапного всхлипа, затаившегося в горле, протянула руки к его лицу, которое оставалось таким же неподвижным и бледным, исполосованным жуткими порезами. Мне хотелось сорваться на крик, предъявить ему всевозможные мысли в голове, но хранила удушающее молчание и водила пальцами по коже, избегая засохших ран. Другой рукой сжала неподвижную ладонь, в очередной раз подтверждая ненавистную суть, которая обозначала, что он не шевелился, и опустила голову. Чувствовала слёзы, которые текли по щекам, но никак не могла почувствовать наш проблеск связи в пустоте, которая образовалась после того, как он последний раз вздохнул.       Позабыв обо всём на свете, я желала сильнее всего рассказать ему о том, что испытала, что переживала и не могла с этим справиться. Отчаяние растекалось по коже, образовывая безопасную мне температуру, но руку Люцифера я не отпускала, ведь это и его сила, которая, возможно, не ожигает его. Рассматривала лицо, нависнув над ним, и слеза неожиданно упала на его щеку, скатываясь по порезу, вниз по подбородку. Неосознанно пальцы сильнее впились в холодную кожу, дышать показалось вообще помехой. Столько всего хотелось сделать с ним, но всё потерпело крах. С полным опустошением, отчаянием и горечью, я отвернулась, зажмурилась сильно-сильно и пообещала себе, что резко встану и уйду. Что найду силы отстраниться от бездыханного тела, найду силы…       Резкий поток обещаний прервало лёгкое движение пальцев. Сначала подумала, что это были мои, но движение повторилось вновь, а за ним появилась нежданная теплота. Удивившись, резко распахнула глаза и взглянула на переплетённые пальцы, затаив дыхание, ведь движение снова повторилось, только теперь я видела всё своими удивленными глазами. Окаменела, почему-то боясь поднимать голову, но до ужаса тихий стон распростился по пустому помещению, призывая к немедленному воплощению. Моментально подняла голову и сдержала секундный порыв отдернуть руку, потом расслабилась и разглядывала рубиновые радужки, загоревшиеся знакомым огнём. Они резко устремились и врезались в меня, отчего неугомонное сердце забилось сильнее. С тяжестью на душе смотрела на него, на заживающее на глазах лицо, словно ничего не произошло, а он рассматривал с угнетающей тишиной совсем по-другому. Не скрывал в зрачках беспокойства, а я не скрывала резко образовавшегося холода, хоть сердце обливалось горящей лавой. Ведь я теперь недоумевала, как смотреть на него…       Наши с ним взгляды неожиданно встретились, но прежде чем он успел бы мне что-то показать, я отвернулась и потупила взгляд. Во мне всё смешалось. Я была безгранично счастлива, когда он всё-таки открыл глаза, а внутренняя пустота вернулась и заполнила собою всё, но никак не могла избавить от тяжёлого чувства. Не могла забыть его разъедающих изнутри ядовитых слов, никак не могла забыть того взгляда, когда он это говорил без каких-либо сожалений. Произносил чётко и уверенно, а я должна была кричать от досады и отчаяния, ведь никогда бы не поверила, что он так способен поступить со мной…       Мерзкая дрянь, убогая сучка, дура, глупая и никчёмная идиотка…       Это было сродни кувалды, а моё незащищенное сердце и душа оказались неподготовленными к разрушительным ударам от того, в котором видела своё вечное спасение. Которому призналась в глубоких и искренних чувствах, а он пренебрежительно усмехнулся в лицо и смешал их с грязью под своими ногами. Даже не соизволил хоть как-то обойтись без этого… Зажмурившись, резко выдохнула губами без единого звука и уже смотрела на то, как Адмирон произносит речь. Всё превратилось в один миг: длинная и восторженная речь, Люцифер, который выглядит невероятно строгим и собранным. Даже не оторвала взгляда, когда он, опустив голову, встал медленно на колени, а в руках Винчесто блеснула чёрная, украшенная дорогими рубинами корона, производящая впечатление только от поблескивания чуть ли не огненных камней в ней.       — С этого момента можете поприветствовать своего нового Правителя! — Винчесто отошёл в сторону, не скрывая радостного блеска в глазах, когда Люцифер неспешно поднимался с колен, а восторженные крики и непрекращающиеся хлопки разрезали воздух.       Мне хотелось поскорее исчезнуть. Шум радующихся демонов оглушал собственные мысли, но не могла продолжать стоять здесь и чувствовать себя опустошённой, уничтоженной. Может, каждый демон был обязан поприветствовать своего нового Правителя, но не обязан оставаться после. Решив, что с меня достаточно, сочувственно коснулась руки Мими. Её улыбка под моим потухшим взгляд сползла моментально. Она нахмурилась, попыталась обхватить запястье, надеясь задержать, но я шепнула тихое извинение, которое, наверное, она не услышала. Быстро развернулась и зашагала в сторону выхода — такого заветного и манящего, отчего в груди всё приятно затрепетало. Уверенность в том, что сейчас будет легче, показалась реальностью, но передо мной образовалась негаданная фигура и преградила дорогу.       Сердце ёкнуло от промелькнувшего цвета крыльев, грудь сдавило в отчаянии от тёплых пальцев, прикоснувшимся к коже и обхватившим. Не хотелось произносить ни звука, но всё-таки вылетел удивлённый и одновременно разочарованный вздох, когда Люцифер потащил меня куда-то в сторону. Попытки отстраниться и улизнуть были провалены, ещё одна потерпела удручающий крах, когда он без возражений завёл меня в какое-то помещение, зашёл следом и закрыл дверь, до сих пор не поднимая головы и не смотря на меня. Я сделала несколько шагов назад, словно от прокаженного, и скрестила руки на груди, демонстрируя, что мне плевать. Но было абсолютно наоборот. Его слова тогда слишком сильно размазали меня по стенке, хоть в их произношении крылась необходимость. Но перед глазами до сих пор мелькает его лицо, его взгляд во время произношения. И зрачки, смотрящие издевательски глубже возможного… Судорожно вздохнула и напряглась, заметив, что он продолжал стоять у двери и хранить молчание.       — Не очень красиво сбегать с собственной церемонии, Правитель, — я тут же мысленно отвесила себе подзатыльник. Голос дрогнул в конце, хотя понадеялась произнести все чётко и ровно.       Только сейчас Люцифер посмотрел на меня. Я окаменела и приросла к полу, замечая в знакомых омутах смесь отчаяния и безысходности. Словно передо мной не стоял сейчас Правитель самого Ада, а маленький мальчик, потерявший что-то важное и драгоценное. Поджала губы, стараясь найти другой пример объяснения его взгляда, но назло не находила. Этот идеально подходил.       — У меня были веские причины так поступить, — скулы заострились, глаза судорожно изучали черты моего лица. Я опустила взгляд ниже, когда заметила, как он сжал руки в кулаки. Сделал шаг ко мне, и я, ненавидя себя за неспособность сейчас пошевелиться, осталась на месте. — Вики, мы должны поговорить. Рано или поздно это должно произойти. Мне нужно тебе всё объяснить и…       — Я думаю, ты сказал мне всё, что хотел, — перебила его, вскидывая подбородок и надеясь, что в глазах не отражалось ничего, что творилось в душе. — Можно было даже заметить, что тебе это очень нравилось.       — Вики… — устало выдохнул мое имя, призывая ненавистные мурашки по коже. Снова сделал шаг, и я стояла на месте, затаившись, наблюдала за отчаянием в каждом движении. — Я никогда не получал наслаждения, когда оскорблял тебя. А в тот день даже умирал, произнося их одно за другим.       — Но произносил же, — с упрёком прошептала, чувствуя, что голос не выдержит большего.       — Произносил, — согласился и запустил ладонь в волосы, сжимая. — Чёрт, и я сейчас до ужаса сожалею, что не объяснил тебе раньше ничего… Что даже не рассказал о том, что знал, что не поделился и оставил в неведении, — он горько усмехнулся, оглядывая меня с головы до ног. — Теперь наблюдаю за последствиями.       — К этому поступку ещё есть объяснение? — сердце ещё сильнее ударило в груди, когда обратила внимание на то, как он изучал меня… Стало дурно от всепоглощающей тоски, запечатавшейся в зрачках.       — Есть, но не очень уверен, что оно как-то поможет, — Люцифер сделал снова шаг. Теперь расстояние между нами сократилось. Два шага — и он окажется ближе, чем того нужно… — Я готов рассказать всё, что ты попросишь, только, пожалуйста, выслушай меня. Не убегай, не кричи и не отворачивайся. Я всё расскажу, а тебе самой решать, что будет дальше.       — Дальше?… — неверующе протянула, наблюдая за ним с сомнением.       — Если после услышанного ты не захочешь меня больше видеть, то я открою дверь и отпущу тебя, — впервые я услышала, как его голос дрогнул, и сердце, назло привязанное к нему, закровоточило. — Но ненадолго. Я не смогу жить без тебя… — снова шаг в мою сторону. Остался последний… — Как бы сейчас это не звучало, но мы с тобой единое целое. Ты — моя, во всех смыслах, этого изменить никак нельзя.       — Можно, — неуверенно протянула. Заметила его напряжение и для большей уверенности впилась в глаза, расплываясь в улыбке и зная, что сердце треснет от собственных слов. — Я могу разорвать связь и стать свободной. Больше никогда не принадлежать тебе.       Он резко отвёл взгляд в сторону, словно произнесённое было сильной пощёчиной. Плечи стали заметнее чаще подниматься, крылья опустились немного ниже и прижались к спине. Взгляд судорожно метался в разные стороны, а я никак не могла заглушить собственное сердце, выпрыгивающее от всего этого. Да, мне больно от его поступка, но произносить это и видеть его реакцию — больнее. Словно только что безжалостно вогнала кинжал в сердце, прокрутила без доли сожаления и сомнения. Но поспешно выпрямилась, выдвигая перед собой невидимую стену. Он бросался оскорблениями намного легче.       — Так тому и быть, — только и вымолвил спустя долгое молчание. Посмотрел на меня с более собранным видом, поэтому не сдержалась и хмыкнула. — Но услышать причину ты должна.       Только моё молчание в ответ. Губящее все помыслы, уничтожающее самую высокую и крепкую стену между нами. Довольно сильное, способное красноречиво намекнуть о неспособности пересилить себя и вымолвить заветное «нет», сложить в одно слово всё задуманное разочарование, горечь от поступка, который навсегда оставит отпечаток внутри. Молчание, которое в очередной раз даёт ему полную власть, и я никак не могу этому воспротивиться, заранее зная, что может проиграть он, но не наша сила родственных связей. Возможно, разорвать их и можно, но даже слова, произнесённые совсем недавно, кажутся удушающей петлёй на шее. И в полной мере ощущать недостаток воздуха в лёгких не хотелось даже при бурлящем негодовании во всём теле от его поступка.       Тишина с моей стороны оказалась достаточным ответом. Его губы немного приоткрылись, пытаясь незаметно вдохнуть воздуха, которого, кажется, теперь оказалось ничтожно мало. Не только для него, но и для меня. Глаза, горящие неописуемой тревогой, моментально стали решительными, пронзающими что-то внутри. Я бы с удовольствием отвернулась, чтобы сердце не продолжало разрушаться, но заставила себя, скрывая порывы эмоций, держаться перед ним бесстрастно, словно это в порядке вещей. Не дрогнула и не сжалась, когда его глаза еще внушительнее припечатали к полу, будто подготавливая к речи, от мысли которой необъяснимый холод гулял по телу.       — Всё произошло довольно неожиданно, я и не знал, что смогу найти такое, — довольно хрипло заговорил, и я сдержалась изо всех сил, чтобы не выдать бури, разрастающейся обжигающим огнём внутри. — Ближе к вечеру Сатаны мне захотелось почитать, отвлечься от происходящего и на минуту расслабиться, поэтому мой выбор пал на книгу родственных душ. Я ещё давно собирался изучить всё, что связано между нами, но никак не мог найти время и сил, а то мгновение показалось довольно удачным. Листал страницы, перечитывал о зарождении такой связи, о первых известных бессмертных, которые были соединены судьбой, перечитывал определённые обрывки, которые казались интересными. — Он замолчал, призадумавшись. Я потупила взгляд и старалась скрыть дрожи в пальцам, напрягая их. Но быстро заставила себя снова посмотреть на него. — В тот момент мне попалось оглавление, в котором говорилось о скрытых силах нашей связи. На что они способны, какие вообще бывают. Одно из них меня заинтересовало. Оно было довольно обычным и не привлекающем внимания, но я вспоминал определённые моменты между нами. Если ты помнишь, во время твоего поединка с Ости тебе не хватало сил. Тогда ты должна была проиграть, но кое-что произошло.       — Я почувствовала прилив сил, — нарочито холодным голосом сказала, и Люцифер кивнул. — Ничего удивительного.       — Это и не покажется удивительным, ведь я и так отдавал свою силу, чтобы защитить от Алана, но здесь есть один пункт, который я заметил не так быстро, как хотелось бы, — Люцифер нахмурился. — Родственные души способны передавать энергию друг другу, но только в маленьких количествах и после закрепления связи. Тогда ещё между нами было не все так гладко, чтобы я мог отдавать свою энергию, но это всё равно произошло, — его взгляд становился более тяжёлым, будто имел возможность надавливать на плечи и тело, лишая промелькнувшей мысли закончить это всё и выйти отсюда. — Поразмыслив и прочитав ещё немного, я смог понять причину этого. Все кроется в нашей определённой силе связи.       Незаметно, но я призадумалась, вспоминая очень-очень давние слова Ади. В те дни они как раз раскалывали о силах родственных душ.       — Как потом узнал, я способен был отдать тебе всю свою силу. Даже до последней капли, оставив себя ни с чем. Мы — как сосуды, которые свободно могут переливать друг в друга жидкость. Тогда я и прочитал о том, как это происходит, узнал некоторые моменты, но решил рассказать тебе обо всем потом, чтобы никак не отвлекать от и так напряжённого вечера.       Почему-то именно в этот момент сердце замерло.       — Когда обстоятельства сложились так, что стражников было слишком много, а вдвоём мы бы не смогли с ними справиться, я решился на отчаянный шаг. Чтобы отдать тебе всю свою силу, мне пришлось произносить оскорбления, раскрыть твою душу, чтобы она не была заперта для такого мощного потока. Во время порезов она как раз и появляется, но не так, как нужно было. К сожалению, такой шаг был необходимым, — он отвернулся в сторону и тяжело выдохнул. Теперь заметно избегал взгляда со мной, а я всё никак не могла обуздать дрожь в пальцах. — И чтобы вся сила перешла к тебе, необходимо было взяться за руки, отдавая тебе всё.       — Поэтому во время порезов ты не отпускал меня… — тихо прошептала, и он снова кивнул, продолжая смотреть в сторону. — Но ты мог в двух словах мне это объяснить и сделать, тогда бы все произошло по-другому.       — Необходим был эффект неожиданности. Боль и ненависть ко мне должны были смешаться, чтобы всё удержать в тебе. Без этого моя бы сила прошла в тебя, но надолго не осталась.       — Но отдавая всю силу и получая порезы, конец должен был быть совс…       — Да. По сути, я не должен был после этого подняться, ведь отдал всё, что было. Об этом я как раз прочитал в книге, что есть возможность отдать всё и при этом умереть, обрекая родственную душу на одиночество, — он вернул ко мне взгляд. Стало тяжело дышать. — Но ты подошла ко мне и каким-то образом вернула. Не знаю как, но это произошло…       — Ты мог умереть и всё равно пошёл на этот шаг… — только и смогла прошептать хриплым голосом соединившийся вывод в голове.       — Да. Это был единственный способ. Только так я был уверен, что ты сможешь преодолеть стражников и добраться до моего отца, — он скривился, словно само слово имело горечь. — Так бы я больше никогда не посмел так поступать, но в тот момент времени было мало, а действовать надо было быстро.       Прикусила губу до боли и старалась смотреть куда-то, но только ни на Люцифера, который ожидал какой-то реакции. Грудь сдавило от произошедшего, от его последнего приближения, оставляющего между нами тонкий просвет невидимости. Невыносимый ком в конце мешал настолько сильно, что даже не решалась вымолвить и слова. Люцифер пристально рассматривал меня, не нарушая тишины, но нарушил нечто другое, отчего я вздрогнула. С того дня я и мечтать не могла ощутить его пальцы на своей щеке, скользящие так ласково и медленно, что перехватило дыхание. Предательский стон застрял где-то в горле, дрожь новой волной прошлась по коже, когда его горячее дыхание на мне действовало слишком пленительно, слишком знакомо.       — Я себя ненавижу за это. Как только очнулся, убивался каждую секунду от твоего вида, от того, что в очередной раз сделал именно я, — тёплые пальцы скользнули ниже, я прикрыла веки и пыталась успокоить дыхание, когда Люцифер ласково погладил шрам на шее. — Давал обещания, но разрушал их постоянно, — словно высказал мысль вслух, и я напряглась. Наклонился ближе и едва сдерживался, чтобы не прикоснуться губами к щеке, шатаясь так, словно в любой момент мог упасть. — Но я готов повторить те слова, которые сказал перед смертью, ещё раз. Я люблю тебя, — мощный удар под дых, в который раз я вздрогнула и сжалась изнутри, игнорируя резко задрожавшее тело. — Люблю до ужаса и каждый день мечтаю оказаться рядом, заглянуть в глаза или просто побыть с тобою наедине. Вики, я люблю тебя до безумства, — уже перешёл на гудящий шепот. Не сразу поняла происходящего, пока он не отстранился и не нахмурился, проводя ласково большим пальцем по щеке и стирая скатывающуюся слезу. Неосознанно, но тишина нарушилась моим приглушённым всхлипом. — И ты не представляешь, что со мной произошло, когда ты мне сказала об этом, — уверенно сжал мою ладонь и прижал к своей груди. Я тяжело сглотнула, удивляясь быстрому темпу ударов внутри. Подняла взгляд и столкнулась с кровавыми омутами, мысленно моля о том, чтобы вся отразившаяся боль в его глазах навсегда исчезла. — Те секунды показались болезненнее и бездоннее самой смерти. Я бы повторил это снова, чтобы больше никогда не испытывать к себе ненависти и избежать твоей боли от моего поступка. Ведь обязан был хоть что-то предпринять, но не ожидал… — резко замолчал, но не отрывал от меня взгляда.       — Моих слов… — тихо добавилась, удивляясь слишком сильной хриплости в голосе.       Не выдержала больше душащего чувства в груди и подалась вперёд, прижалась настолько сильно, что дышать стало тяжелее. Уткнулась носом в грудь и чуть не всхлипнула от любимого запаха корицы, блажественно распространяющегося внутри и успокаивающего, чуть мучительно не простонала от тёплых ладоней, удивительно уверенно опустившихся на талию и прижимающих ещё ближе. Горячее дыхание лизнуло по шее, опьяняя разум родственной связью, подпитывая те чувства, которые каждую минуту грозились разорвать изнутри. Тело дрожало от ощущения его близости, от издевательской мысли, что этого могло больше не произойти. Что Люцифер сейчас мог не стоять здесь и не обнимать меня, утешая своей энергией и собою. Словно это могло произойти, вцепилась пальцами в ткань пиджака и сжала, в ответ получила успокаивающие поглаживания по талии и спине.       — Я так испугалась тогда… — почти бесшумно прошептала в его грудь, но он услышал и поцеловал в макушку головы.       — Знаю, малышка, знаю. Я самый настоящий урод, — как-то странно усмехнулся и снова поцеловал. Неожиданно обхватил руками мою голову и задрал, приблизился и начал оставлять лёгкие поцелуи на лице, собирающие соленую влагу. Мне отчаянно захотелось вцепиться в его запястья, чтобы удержаться на дрожащих ногах и не упасть. — Прости меня. Прости за всё, что ты тогда пережила. Я бы повернул время вспять и всё исправил, но это, к глубокому сожалению, невозможно, — вместе со словами выдыхал обжигающий воздух, смешивал с ускоряющими поцелуями нежности, утапливая в то, что я грезила ощущать постоянно. Какой-то участок холода в груди стал постепенно теплеть от его напора, что определённо нравилось и одновременно пугало. Из груди вырвался короткий вздох, Люцифер остановился и, оставив лёгкий поцелуй на носу, прижался к нему своим, не давая возможности восстановить дыхание и отойти от происходящего. — Если ты меня ненавидишь, то лучше сделай шаг назад.       Где-то промелькнула мысль так и сделать, но я продолжала неподвижно стоять и ожидать чего-либо. Люцифер облегчённо вздохнул, наклонился к шее и оставил влажный след губ на коже, обвивая за талию и прижимая к себе одним уверенным движением, от которого всё рухнуло в животе, уступая место теплоте и комфорту.       — Я не жду того, что ты простишь меня, но рад знать, что ты не ненавидишь меня, — я удивилась необъятному облегчению в словах, сорвавшимся с губ растягивающе, словно он ожидал совсем иного. Я тоже этого ожидала, но в очередной раз проиграла своим чувствам, возрождающимся из пепла от его присутствия.       — Я бы не смогла ненавидеть тебя… — тихо призналась и отстранилась, вглядываясь в глаза. — Что будет теперь?       Его взгляд потеплел, но не лишался решительности и серьёзности. Не отрывая взгляда, нашёл мою ладонь, сжал и приблизил к своим губам, оставляя на тыльной стороне почти что благоговейный поцелуй, отчего к лицу моментально прилил жар.       — Только спокойствие, — чётче заговорил, снова целуя и не отводя взгляда, — счастливая вечность, которую мы заслужили. И заслужили провести её вдвоем, ведь, Вики Уокер, я больше никогда не собираюсь отпускать тебя. Ты достойна многого, всего мира у своих ног…       Я замерла, когда он мягко отпустил мою ладонь. Неожиданно обхватил корону и снял с головы, на которую только сейчас обратила внимания за всё время разговора, и опустил без замедлений и раздумываний на мою голову. Я неверующе распахнула глаза, ощущая её неописуемую тяжесть на себе, от которой пробежали мурашки. Губы Люцифера дрогнули в довольной усмешке, когда глаза в это время осмотрели меня с головы до ног.        — Это меньшее, что я могу тебе дать, но теперь, моя Правительница, мы вместе ступим на новую ступеньку нашей истории, — к глазам подступили предательские слёзы, внутри задержался дрожащий вздох при виде его протянутой руки.       При виде пылающих омутов, терпеливо ожидающих ответа на немой вопрос. Но такой нежданный, что я побоялась лишний раз пошевелиться, вздохнуть или что-нибудь сказать. Он предлагал мне больше, чем вообще могла подумать. Когда-то и не сильно задумывалась о мысли, кем я буду после того, когда он взойдёт на трон. Не задумывалась, потому что знала только одно: я буду рядом. Сердцем и душой, телом, сохраняя тепло любви и страсти в его кровати, в наших переплетённых душах. Настолько бережно и долго, чтобы вечность не казалась скучным провождением времени. Вечность… Целая вечность с ним, о которой тихо мечтала по ночам, разглядывая шрамы на своём теле. Разглядывая и вспоминая всю пройденную историю, мысленно удивлялась тому, где сейчас оказалась. Но это определённо лучше того, о чём почему-то боялась признаться вслух.       И если судьба повернулась так, то я приму её с душевной теплотой. Постараюсь забыть произошедшее, разбившую какую-то часть внутри. Задержала дыхание настолько долго, что закружилась голова, но протянула ладонь, зная, что он обязательно обхватит и сделает теперь всё возможное, чтобы ничего не повторилось из прошлого. Немое обещание застыло в его глазах при виде моего тихого ответа, при виде неуверенности, но шага, который кажется правильным во всех смыслах. Явно боясь, что я могу передумать, Люцифер обхватил ладонь и сжал крепко своими пальцами, отчего сердце забилось сильнее. Не скрыл восторга в кровавых радужках, горящих истинным умиротворением и наслаждением, от вида которых едва сдерживала слёзы и дрожащую губу. Уверенно потянул к себе, и я шагнула к нему, мысленно видя, как каждый шаг пробивает под ногами всю прошедшую историю, желая заменить новой. Новой, где сохранится только тепло, где сохранится крепкая и нерушимая любовь. Оказалась в одном шаге от него и подняла голову, смотря всецело в глаза и произнося одно лишь слово, оставляющее позади нерушимую черту:       — Вечность.       — Вечность, — благоговейно повторил, улыбаясь уголками губ так, что внутри всё перевернулось вновь. Другой рукой толкнул массивную дверь, открывая глазам свет неизвестности, к которому готова идти только с ним.       «Целая вечность. И только с тобой, Люцифер», — мысленно повторила и обратила взгляд на него, глаза которого блеснули самым настоящим счастьем и гордостью. И я знала: это будет первое воспоминание нашей начавшейся истории.