***
Верховный суд в мирах благородного дома Пелагии больше походил на казнь. Казалось, что все вокруг приняли коллективное решение изжить врача-инфекциониста с этого света. Вот уже три месяца знать столичного острова Пелагон смаковала инцидент, случившийся с заслуженным и не безызвестным профессором Нэилом Франом. А все из-за единственного случая, когда отделение диагностики вынесло неверный диагноз отпрыску крайне влиятельной семьи и кто-то должен был стать громоотводом, чтобы не задело всех врачей-консультантов. — Сторона обвинения явно выразила свою позицию. У защиты будут какие-либо заявления? — в расписной мантии, окантованной золотыми нитями, главный судья напоминала скорее знатного чиновника, чем служителя закона. — Да, ваша честь, мой подопечный хотел бы еще раз прояснить сложившуюся ситуацию, — поднявшись со стула произнесла адвокат. — Это уже четвертое слушание. Мы все слышали версию мистера Франа. — Тем не менее, ваша честь, я настаиваю на праве высказаться моему подзащитному. — Прошение удовлетворено. Мистер Фран, вам слово. Светловолосый, непременно гладко выбритый, Нэил молча дожидался возможности в очередной раз повторить давно заученный до автоматизма текст, подпирая двумя пальцами гудящий висок. И хоть шансов выплыть не было от слова совсем, несмотря на невиновность диагностов, он намеревался упираться до конца. — Спасибо, ваша честь. Как и было сказано ранее, вы замечательно меня слышали, но даже не попытались выслушать. Впрочем, как и вся коллегия… — оправив классический, для среднего класса сектора Тапани, костюм с высоким, глухим воротом, мужчина, чье уже тронули первые заметные морщины, почтенно встал, заведя руки за спину. — приведу аналогию для обвинения. Допустим, перед вами оказалось неизвестное хищное животное. Оно скалит зубы и медленно наступает — понятно, что вот-вот вас сожрут. Его тело покрыто чешуей, о прочности которой вам ничего неизвестно и нет никаких гарантий, что выстрел из бластера не разозлит его еще больше. Я и моя команда оказались в точно такой же ситуации. Инфекция, которую потерпевший привез с планеты Раллтиир, не встречается в нашем секторе. У нас не было нужных данных и опыта… — Но вы распознали инфекцию! — вмешался прокурор. — Верно, но когда стало уже слишком поздно и она добралась до мозга. Суду предоставлен отчет о процессе диагностики… — Да. Но вы предпочли гадать на кофейной гуще, нежели обратиться к технике. — Вы и вправду считаете меня настолько некомпетентным идиотом?! Может нужно следить где и с кем трахается пятнадцатилетний пацан, вместо того, чтобы глушить спиртное на «благородных балах»?! — вспылил Фран. — Порядок в суде! Мистер Фран, последнее предупреждение. — Фух… Мы использовали биосканеры, реагенты, дроидов-диагностов, но ваша хваленная техника подвела. Их базы данных заполняли уже здесь, в секторе Тапани и просто не внесли этой инфекции, чтобы не нагружать систему, ведь здесь, как я уже упоминал, она не встречается, — не обратив внимания на предупреждение продолжил врач. — тогда мы наконец-то включили простые человеческие мозги и выявили «сувенир из отпуска» менее чем за час! Да чтоб вас всех… У меня шестнадцать лет практики. Во время войны я находил у клонов такое, что от одних симптомов кровь стынет в жилах. На счету моей команды уже три сотни верных диагнозов при трех промахах. Это статистическая погрешность, которую невозможно устранить никакой аппаратурой. А если семья потерпевшего или прокурор ищут мотив в неверном диагнозе — может им тоже стоит провериться? Вот только у психиатра. У меня все, ваша честь. Если всего этого недостаточно, то я совершенно не знаю, как бороться с этой бесполезной системой. — Суду надо удалиться на совещание для вынесения вердикта. Продолжим через час. — Я же просила, — обернувшись к Нэилу, сквозь зубы процедила женщина. — Плевать. Моя карьера уже разрушена, а репутация втоптана в грязь, Ласс. Ты сделала все, что могла. Пойду выпью чего-нибудь горячего. Глухой стук тяжелых металлических ног по паркету суда уже никого не смущал. Все вокруг знали о травмах Франа, полученных во время крушения корабля, к которому тот был приписан во время войны. Бронированная переборка отсека отрезала его ноги по колено. Повезло, что остальное тело оказалось по нужную сторону двери и медперсонал не дал коллеге истечь кровью. С тех пор немного скованная походка и характерный стук стали своеобразной визитной карточкой Франа и всего диагностического отделения медцентра имени Александера Блоссома — одного из колонистов, врача, возглавлявшего первый госпиталь на Пелагоне. Выйдя за громоздкие двери суда, сделанные из вулканического буна — не горящего дерева со склонов спящих вулканов на южных островах Пелагона, Нэил неспеша направился в буфет на первом этаже здания, пока не заметил преследовавших его полицейских. — Я могу хотя-бы выпить кафа без бластера у затылка? — обернулся врач к служителям закона. — или боитесь, что я кого-нибудь кружкой убью? — Сэр, вы подозреваетесь в предумышленном убийстве первой степени. Скажите спасибо, что мы не заперли вас в клетке. — Эхх… Тогда прекратите хотя-бы преследовать меня, словно гончие. Идемте, пообедаем вместе, как нормальные люди. Полицейские не приняли предложения. Для них Нэил был не более чем моральный урод, побравший все возможные законы чести и морали, священные для всех живущих на землях благородного дома Пелагии. К счастью, внизу начальника караулили трое врачей, входивших в команду, поставившую тот фатальный диагноз. Бен Карон, Скорн Дринталлер и Элта Глэтти — эта троица всего за пару лет заменила Франу семью. Даже несмотря на его скверный характер, они умудрялись снисходительно относиться к колкостям и откровенным издевкам начальника. Глэтти — заслуженный невролог и крайне неплохой хирург, даже находила это забавным и словно бы соревновалась с Нэилом в умении поддевать друг-друга за живое, при этом не держа друг на друга зла. Подчиненные набросились на Франа с расспросами, так как сами не могли присутствовать на процессе из-за судебного запрета. Охрана оказалась вынуждена отступить под напором Элты и остаться ждать у входа в буфет. Выглядевшая несколько младше своих лет, эта женщина, казалось, могла бы повернуть реки вспять, будь на то ее воля. Вот только привычного привычного задора Нэилу это не вернуло. Мужчина выглядел разбитым, уничтоженным, о чем и поделился с друзьями. — Но ведь в этом нет никакого смысла? Мотива ведь нет? — сохраняя свою фирменную рассудительность и непоколебимость, хриплым голосом предположил Карон. — И в этом случае припаять можно, самое большее, врачебную ошибку или… — Мотив есть, — прервал Нэил. — до войны клонов у меня были некоторые прения с главой пострадавшего семейства по вопросу недвижимости. Так — небольшое недоразумение при продаже квартиры. Они собираются это пришить. — Хаттов бред! Тогда половину врачей галактики можно пересажать без зазрения совести. — Тем не менее, пока что усердно сажают только меня и меньше чем через час узнаем результат работы «самого справедливого суда в мире»… Судебная система во всем секторе Тапани на удивление сохранила все присущие Республике недостатки в виде крайне неповоротливой бюрократии и конечно же — тотальной коррупции. Тот, кто имел кошель потуже и социальный статус повыше почти всегда «финишировал первым», какой бы абсурдной не была ситуация. Со слов адвоката, Нэилу оставалось надеяться лишь на слепое чудо и долгую память одного из судей, чей случай оказался на столе диагностов. Фран предпочитал не замечать надменно вздернутого подбородка прокурора и наглой усмешки, проступившей на лице отца погибшего подростка, едва в зал вошла судейская коллегия. Для врача смерть пациента — трагедия, очередное черное пятно на карьере и рубец на душе, а для его предков — лишь повод окунуться во всеобщие поддержку и сострадание в попытке разыграть свою потерю, как новую, внезапно пришедшую из колоды карту, для победы в непрекращающейся политической игре. — Судейская коллегия рассмотрела все аспекты дела семьи Реррих против Нэила Франа. Беря во внимание показания технических специалистов, подтверждающие невозможность обнаружить заболевание доступными техническими средствами, а так же результаты независимой экспертизы, проведенной по ходатайству стороны защиты, указавшие на не полноценную базу данных медицинских дроидов, суд не обнаружил мотива преступления, якобы совершенным мистером Франом в отношении Карла Реррих… Зал захлестнула волна недовольства, что и понятно — почти все присутствующие здесь были так или иначе связаны с семейством Реррих. Но на лице Франа осталось столь же напряженным — он понимал, что так просто его никто не отпустит и как всегда появится злополучное «но». — Тишина в зале! — воскликнула судья, взяв в руки датапад. — тем не менее, медицинский надзор уполномочил меня объявить мистеру Нэилу Франу, что в результате независимого расследования врачебной коллегии, был установлен факт врачебной ошибки, приведшей к гибели пациента. С момента оглашения данного заявления, вступает в силу приказ о приостановке действия медицинской лицензии профессора Франа на всей территории сектора Тапани. В связи с этим, суд признает Нэила Франа виновным в причинении вреда, повлекшего смерть по неосторожности и назначает штраф в размере пятисот тысяч имперских кредитов или лишения свободы сроком на три года в случае неуплаты в течении месяца. Приговор окончательный и не подлежит обжалованию ни одной из сторон. В суде наступил хаос. Люди утратили всякую благочестивость и утонченность, превратившись в зверей, брызжущих слюной в потоке бесконечной брани в адрес суда и лично Франа. Это было обоюдное поражение, но для Нэила победа уже давно стала недоступной роскошью и в отличии от прочих, у него было достаточно времени смириться с этим и подготовить для себя «запасной аэродром». Молча встав со своего места, он тихо поблагодарил адвоката, одарившую его вымученной, усталой улыбкой — она сделала все, что могла, отдав себя без остатка, и теперь могла наконец выдохнуть, сбросив свою профессиональную маску. Мужчина покинул зал уже без конвоя. Отнявшее полгода его жизни разбирательство наконец-то закончилось, как нельзя лучше, ведь деньги явно не были проблемой для одного из лучших диагностов сектора. — Ну?! — появившись словно бы из ниоткуда, Элта преградила дорогу задумавшемуся другу. — не заставляй вытаскивать из тебя слова хирургическим методом. Где кандалы и конвой из сексуальных копов? — Разочарована? — впервые за последние недели Нэил вернул свою высокомерную ухмылку. — Твоей свободой или отсутствием здесь привлекательных мужчин? Первому я невероятно рада, а вот второму… Ну, чего нет, того нет. Рассказывай. — Пятьсот тысяч и лишение лицензии во всем секторе. Отделение теперь твое. — Твою же… Вот ведь уроды… Значит так, у меня есть кое-какие знакомства в надзорных органах. Обратимся ко всем, к кому только сможем — все медицинское сообщество будет на нашей стороне и… — Эл, хватит, — поравнявшись с Глэтти и водрузив руку ей на плечо, необычайно серьезно произнес мужчина. — это не Тапани ставит на мне крест, а я на нем. — У тебя нет права так поступать! — отбросив тяжелую руку врача, не сдерживая себя, возмутилась женщина. — Нэл, ты ведь один лучших — твое место здесь. Не обесценивай все, чего достиг из-за каких-то подонков, решивших нажиться на гибели собственного ребенка. Они этого не стоят. — Чтобы я ушел из медицины из-за подобной мелочи? Да скорее на Пелагоне вырежут всю коррупцию. Это… Всего лишь смена обстановки. Один старый друг сделал заманчивое предложение, когда все это только началось. Я возвращаюсь во флот, только в этот раз уже имперский — подальше от Пелагона и всего этого абсурда. До свидания, Эл. Возможно, когда-нибудь мы еще встретимся. Элта так и не подобрала слов, способных остановить, вернуть старого друга, которого знала с первых своих дней в республиканском флоте. Тогда она была лишь выпускницей академии Пелагона с огромными амбициями и поистине «бронебойным» характером. На это не хватило и трех дней, проведенных на работе, полностью в заботах о бесконечном потоке пациентов. Даже коллеги обратили внимание, что из «рыжей бестии Кашиика» словно вытянули всю жизнь, оставив лишь потускневшую оболочку, слонявшуюся по витиеватым коридорам медцентра. Очередным рутинным вечером Элта разглядывала фото пятилетней давности, монотонно перебирая вилкой никак не идущий ужин. В электронной рамке, улыбаясь во все зубы и клыки, красовался весь медицинский персонал крейсера «Неустрашимый». Для врачей это был последний день войны Клонов. Тогда с корабля сошел последний раненный клон и большинство военных медиков, устав переставлять одинаковые органы из одного тела в другое, извлекать осколки и пришивать конечности, вернулись к простой гражданской работе, которая теперь напоминала какой-то отпуск. Ни смен по сорок восемь часов, ни работы по колено в грязи, где-нибудь на задворках галактики, ни проклятой сортировки, когда нужно было определить тех, кого наверняка можно было спасти, а кто может стать простой тратой чудовищно дефицитных ресурсов. Элта совершенно не скучала по этому, но не могла сдержать улыбки, вспоминая, как медики собирались в тесной палатке холодными ночами на Кашиике. Тогда напряжение сходило на нет, тесное помещение заполнял смех, принося с собой долгожданную разрядку. И тот въевшийся в память запах пайков, приготовленных в кипятке… Это были лучшие дни в жизни юного врача. Отложив столовый прибор, она взяла рамку в руки проведя пальцем по лицам мужчины и женщины, стоящим в обнимку и как-бы чуть в стороне от остальных. Придумать по поводу этой ситуации можно было многое, но Элта помнила, что Нэил тогда совсем недавно лишился ног и еще не очень уверено держался на протезах. Его пришлось придерживать и как-бы выдвинуть из общего строя, чтобы в случае чего бесконтрольно падающая туша никому не навредила и не уронила достоинства первого лейтенанта в глазах сослуживцев. Глэтти задумалась, бросив взгляд в сторону шкафа, за белыми створками которого уже несколько лет пылилась темно-серая форма с сержантскими знаками отличия. Раньше на Пелагоне ее держало спокойствие, размеренная, неторопливая жизнь и любимая работа. Теперь все это кануло в лету. Ее практически не подпускали к диагностике и тем более к операция, оставив лишь пансионный уход. Коллеги шептались за спиной, а фото c громкими заголовками второсортной прессы давно гуляло по сети. Да, когда-нибудь все это забудется, растворится в бесконечном потоке вечности, но тень прошедших событий уже никогда не оставит ее. Осуждающие взгляды буду сверлить ровную спину сквозь одежду, не смея взглянуть в карие глаза, а шепот откуда-то со стороны продолжит напоминать, что она теперь лишняя в собственном доме. Решение не было простым. В конце-концов, один единственный звонок мог в мгновение ока изменить, ставший уже привычным, уклад гражданской жизни на Пелагоне. Элта знала единственного человека, кто мог и хотел вернуть Нэила на флот — коммандер Зесс. Возглавляя во время войны медицинскую коллегию пятого флота, ныне он занимал крайне высокое положение в главном военно-медицинском управлении Империи, что открывало определенные возможности. — И почему же я был настолько уверен, что после звонка Франа ты не заставишь себя ждать? На Корусанте глубокая ночь, а я жду когда ты в очередной раз побежишь за Нэилом хоть бы и в дикий космос, вместо того чтобы вот уже три часа как спокойно делить кровать со своей женой. — Я настолько предсказуема? — почувствовав явный положительный настрой Зесса, улыбнулась женщина. — Даже не представляешь насколько. Ты немного припозднилась, я уже отправил за Франом корабль — он прибудет через пару дней. Если нужно больше времени, то я попрошу пилота подождать. — Вот так просто? Я слышала, что имперские безопасники ребята жутко дотошные? — Так и есть. Мои рекомендации имеют вес, но стандартные протоколы никто не отменял. Вы пройдете их здесь, на Корусанте вместе со всеми остальными необходимым процедурами, — словно под запись отчеканил офицер после вдруг умолкнув на несколько секунд. — но если уж быть до конца откровенным, то ряды вообще всей военной медицины в Империи серьезно поредели после войны, а новое поколение не имеет нужного опыта и потому действительно толковые специалисты сейчас встречаются реже, чем вода на Татуине. Проведем кое-какие формальности и вас с Нэилом оторвут с руками в любом госпитале или академии так что выбор будет широчайший. — Спасибо. Я у тебя в неоплатном долгу. — Ты мне должна еще с Кристофсиса, Эл, — шутливо произнес мужчина. — до встречи на Корусанте.***
Имперский шаттл, с хорошо узнаваемыми обводами корпуса в форме трехлучевой звезды, вышел из киберпространства над Тайтоном — планетой, на которой много тысяч лет назад зародился орден джедаев, а так же первые сомнения в его учениях. Именно здесь, в крошечной точке на карте галактики, с которой началось бесконечное противостояние тьмы и света, Вейдер рассчитывал найти подтверждение тому, что проклятое пророчество об Избранном было именно о нем, а не о ком-то еще, кого, возможно, еще или уже не было на этом свете. Еще мгновение назад ясное, безоблачное небо Тайтона вдруг затянули черные, как сама ткань космоса, грозовые тучи. Так крайне чувствительный к балансу Силы мир отреагировал на одно лишь присутствие покорного слуги тьмы. Вейдер не спешил, совершенно не придавая никакого значения надвигающейся буре. Едва ступив на землю с трапа шаттла, темная фигура в плаще, развевавшемся на нарастающем ветру, замерла в молчаливой медитации. Вейдеру не нужны были глаза, чтобы отыскать нужный путь. Не на этой планете. Чувствуя, как невероятно сильные потоки силы буквально взывают к нему, Вейдер, не открывая глаз, последовал за ними. Километр за километром, Вейдер скитался по незнакомым землям, постепенно увязая в грязи, размытой начавшимся ливнем. — Куда? — замерев посреди густого, практически непроходимого леса, ситх оказался на перепутье. Сила вела его сразу в несколько направлений, словно стараясь разорвать или… Намекнуть? Погода становилась все хуже и хуже: ветер норовил сорвать черный плащ с плеч владыки, грязь давно дошла до щиколоток сапог, а по шлему, отбивая раздражающий ритм, тарабанили крупные капли дождя. К ночи, когда из-за непогоды Тайтон окунулся в непроглядный мрак, Вейдер, практически лишившись остатков терпения, оказался у подножья одинокого холма, на вершине которого виднелся обветшалый храм давно сгинувшего ордена дже’дайев. Благодаря системам шлема, ситх разглядел старую, но так и не заросшую за века заброшенности, тропу и приметил едва заметные, практически смытые дождем, следы на тонком слое земли. Кто-то был здесь незадолго до появления Вейдера, а возможно — все еще оставался в храме. Что же, это его проблема. Руины храма поражали своей скромностью. Здесь не было высоких потолков, удерживаемых многотонными колоннами из благородных сортов камня, не было статуй, не было всего того фарса и излишеств, коими окружали себя джедаи старой республики. Узкие гроты вели в глубь горы, к небольшим залам, в которых ощущалось такое сосредоточение силы, что Вейдер уже не мог различить каких-либо отдельных потоков. Сила окутывала его словно вода. Двигаясь наугад по до того узким коридорам, что приходилось пригибаться, он все же оказался в помещении из которого не куда было идти. Темное и заброшенное, поросшее желтоватой паутиной и покрывшееся толстым слоем каменной пыли, оно не представляло никакого интереса для темного лорда — он повернул назад. Однако, коридора по которому Вейдер прошел всего несколько секунд назад попросту не стало. Поврежденный огнем слух ситха сам по себе не смог бы отличить даже человеческий голос от очереди тяжелого бластера, но вот электроника — она прежде никода не подводила. Тем не менее, возмущение в силе отчетливо дало понять — в помещении находятся двое. Вейдер повернулся к незнакомцу в темно-буром плаще с глубоким, скрывающим лицо капюшоном. Он явно видел владыку и какое-то время молча разглядывал его после чего неспешно свернул в невесть откуда взявшийся проход. Вейдер последовал за ним, сняв меч с пояса. Вот только незнакомца и след простыл. Нога становилась неровно — узкий коридор стремительно уходил еще ниже в недра горы. Зачем была нужна столь запутанная сеть крошечных проходов было решительно непонятно. Храмы прошлого не были крепостями, неприступными бастионами, предназначенными для долговременной обороны. Тогда это были места медитаций, поклонения Силе, но катакомбы, полные непонятных залов, предполагались явно не для этого. — Достаточно пряток. Я чувствую тебя, — лгал Вейдер. В Силе он по прежнему был один. Вскоре темный лорд вышел в очередной зал. Такой же мрачный, такой же заброшенный и точно так же, как и предыдущий, имевший лишь один выход. Выделялась лишь дальняя стена, украшенная богатой фреской, на которой изображались три человека: слева — женщина в светлом платье и птицей на плече, справа — лысый мужчина в черной мантии, алыми отметинами на лице и ярко-желтыми глазами, а в центре — высокий старец с добротной седой бородой и темно-серой робе. — Невозможно, — произнес ситх активируя меч. Возле фрески, сбросив в головы капюшон, стоял совсем молодой мужчина в котором Вейдер легко узнал… Самого себя… Энакин молча разглядывал фреску, словно бы не замечая тяжелого дыхания Вейдера и алого свечения его меча. — Я не куплюсь на подобную дешевую иллюзию, — разъяренный подобной наглостью, темный лорд бросил меч в Скайуокера, но тот лишь прошел насквозь и застрял в левой части фрески — у самой головы девушки, даже не поколебав, как считал Вейдер, иллюзию. — Неисповедимы Силы пути, — вдруг произнес джедай. — кажется так говорил Йода. — Я уничтожил тебя, вырезал твою слабость, — меч вернулся в руку ситха повторно пройдя Энакина насквозь. — Тогда почему Сила выдернула этот образ из нашей головы? — обернувшись, Скайуокер продемонстрировал, что губы его оставались сомкнутыми. Тогда Вейдер понял, что голос звучал в его мыслях. Это был своеобразный монолог. — знакомая картина, правда? — Да. Но не помню откуда, — погасив оружие, ситх поравнялся с порождением Тайтона и Силы, таившейся в этом храме. — но посыл ясен… — Девушка — свет. Ее рука расслаблена. Она будто бы пытается ее кому-то протянуть… — голос Энакина и Вейдера дополняли друг друга без какого либо сговора. — Мужчина — тьма. Он олицетворять мощь темной стороны, сжимая кулак… — И наконец — старец, что стоит выше их обоих с поднятой рукой… — Закон, — предположил Вейдер. — сила, способная сдерживать свет и тьму от конфронтации. — Как можно созидать, отрицая привязанности? Как можно сражаться, не предаваясь гневу? Как построить государство, руководствуясь одними только личными амбициями? — в этот раз, голоса смешались в один, хоть Вейдер даже не раскрыл рта. От Скайуокера не осталось и следа. Он просто исчез также неожиданно, как и появился, оставив за собой лишь гору сомнений. Тайтон поставил Вейдера лицом к лицу с внутренним конфликтом, который тот давно считал законченным. Энакин до сих пор оставался где-то на задворках его сознания и теперь лорду ситхов предстояло предать еще и темную сторону, чтобы, для начала, найти баланс Силы хотя бы внутри себя. — Я узнал достаточно. Обернувшись Вейдер вознамерился двинуться в обратную сторону, но едва обернувшись, вновь услышал стук крупных дождевых капель по своему шлему. Стоя на коленях неподалеку от входа, он вновь оказался в руинах храма на самом верху горы. Вход в катакомбы испарился, сквозь обрушившийся тысячелетия назад потолок лилась стена из воды, постепенно размывая немногочисленные останки некогда величественного храма. Подтолкнув себя Силой, чтобы подняться из крайне неудобного положения, для которого костюм и протезы совершенно не предназначались, Ситх вновь оказался на ногах тут же обнаружив владельца следов на горной тропе, медитировавшего поодаль, в той части храма, где еще сохранились остатки крыши. Его связь с Силой Ведер прекрасно чувствовал, что явно намекало на то, что это не очередное видение. — Ты либо чрезвычайно отважен, либо беспросветно глуп, если не убил меня в беззащитном состоянии, джедай, — глубокий, искаженный электроникой голос слабым эхом отразился от уцелевших стен храма. — Не оскорбляй меня причислением к этим сектантам, Лорд Вейдер, — не отрываясь от медитации, отозвался мужчина, чье лицо пересекали десятки глубоких морщин, а седые, редкие волосы лишь дополняли. — я оставил их догматы и сам храм едва став падаваном много лет тому назад. Ты провел свою медитацию, дай же и мне провести свою. — Ты знаешь кто я, — сжав мертвую хватку Силы на горле старика, ситх поднял того на полметра над землей. — а значит должен знать на что способна темная сторона. Маниакальная, порой доходящая до фанатизма, идея полного истребления джедаев с новой силой взыграла в разуме Вейдера и его рука все сильнее сжималась в кулак, грозя вот-вот сломать шею старика. — С…стой… — прохрипел он едва различимо. — бал…ланс… Ненависть к ордену и джедаям в миг уступила жгучему любопытству и здравому рассудку. Вейдер разжал хватку и старик рухнул на землю, отчаянно пытаясь отдышаться, потирая горло, на котором наверняка останется серьезная гематома. — Ты выиграл себе пару лишних минут. Говори. И лучше бы тебе не разочаровывать меня, — возвысившись над низкорослым, скрючившимся на полу, стариком, Вейдер зажег меч, чтобы придать ему дополнительной… Мотивации. — Кха… Да. Я знаю кто ты. Мрачная слава идет далеко впереди тебя. А еще — догадываюсь, зачем ты прибыл на Тайтон и почему Сила указала именно на этот храм. — Мое терпение не безгранично, старик. К сути. Ты говорил о балансе? — О балансе Силы. Этот храм — он был одним из первых. Здесь первые дже’дайи следовали истинному пути — пути баланса, — встав на ноги, мужчина, по старчески шаркая ногами, побрел к полукруглой стене в самом конце здания, где до сих пор сохранились остатки краски. — Тайтон, как ты ты уже мог заметить, остро реагирует даже на малейшую нестабильность в Силе. Твое прибытие мгновенно нарушило этот хрупкий баланс и тут же вызывало катаклизм. — Но твое нахождение здесь не повлияло на природные циклы. — На это ушли годы. У Тайтона, как известно, есть две луны: светлая — Ашла и темная — Боган. Эти луны… На них крайне мощное сосредоточение Силы. Я наблюдал за реакцией планеты на мое присутствие и когда баланс нарушался — отправлялся на луну, противоположную той стороне Силы, к которой меня начинало склонять. Долгими медитациями, я старался найти баланс. Спустя пятьдесят лет у меня получилось. — Чьими учениями ты руководствовался? — старик слабо улыбнулся, переведя взгляд на Вейдера и меч в его руках. — Нет никаких учений. Орден джедаев поспособствовал их уничтожению тысячелетия назад. К тому же, я не знаю, как можно научить выбору. « — Предрекали что ты уничтожишь ситхов, а не примкнешь к ним! Восстановишь равновесие Силы, а не ввергнешь ее во мрак!» — Жаль, — один твердый удар рассек бывшего джедая от плеча до пояса. — в таком случае ты уже не нужен. Оставив тело старика на растерзание хищникам и падальщикам, Вейдер, погрузившись в свои мысли, не спеша покинул храм в то время, как тучи над Тайтоном становились все гуще…