Такова моя решимость

      Утро. Хотя нет, на улице скорее всего уже день. Интересно, сколько я проспала. Нащупав телефон, провела пальцем по экрану, фокусируя зрение. Телефон показывает два часа ночи. Я что, почти двадцать часов в отрубе была? Мда… Ну, с другой стороны — неудивительно.       Для начала стоит составить список вещей, которые мне необходимы прямо сейчас, и сходить в магазин. Сама поражаюсь своему спокойствию и рассудительности. Может, не до конца проснулась еще, а может, до меня еще не дошел весь ужас происходящего. Вдруг вспомнила про черную коробку, которую так вчера и не открыла. Не знаю, что я ожидала там увидеть, но я точно не ожидала, что этим чем-то окажется телефон. Черная раскладушка на свету отливала фиолетовым. С виду новая. Ну, пригодится, так что, наверное, стоит его поблагодарить… Ага, счаз! Бегу и падаю! Похитил, закинул непонятно куда, так еще и толком не объяснил, какого хрена ему от меня понадобилось! Ладно, глубокий вдох и выдох. Перво-наперво надо пожрать, а то на голодный желудок башка не варит, и новую информацию воспринимать сложно. Что еще мне надо? Зубная щетка, паста, шампунь, трусы…       Перед тем, как идти в магазин я вытащила все деньги и карточки из кошелька — сейчас евро и банковские карты мне точно не понадобятся. Также вытащила компьютер и книги с журналом и конспектами из сумки. Взяв с собой две купюры по пять тысяч йен и пустой рюкзак, я отправилась в сетевой круглосуточный магазин, что заприметила еще по дороге сюда.       По пути в магазин уверенность, что происходящее мне не снится, крепла на глазах. Быстрая речь прохожих, в которой изредка проскакивают знакомые мне слова, дискомфорт от камешка, что попал в обувь, мокрый нос аусси, что подошла меня обнюхать, заставив нервничать свою молодую хозяйку, которая, извиняясь, пыталась оттащить ее от меня — все это реально. От осознания в горле встал ком.       Поход в магазин обошелся мне в три с половиной тысячи йен. Помимо того, что было в списке, я купила маленький набор для шитья и резинку, чтобы вшить ее в джинсы, а то сваливаются постоянно. На кассе проблем с коммуникацией не возникло, так как я заранее посмотрела нужные слова. Также магазин удивил меня разнообразием готовой еды.       В квартире из техники были чайник и микроволновка, что не могло не радовать. Посуды никакой не было, но я не стала ее покупать, это можно сделать позже.       Приняла душ, поела и разобрала остатки документов. Ничего вызывающего интерес там больше не обнаружила. На улице сгущались сумерки. Я, похоже, теперь живу от ночи к ночи. В новом телефоне, к которому уже прилагалась сим-карта, через интернет отыскала адрес местной библиотеки, в которой точно должны быть компьютеры. Завтра с утра там и поищу всю необходимую мне информацию.       Выключила свет и нырнула под одеяло. Лучше, как можно скорее привести режим сна в нормальное состояние. Сон, как и ожидалось, не шел. Я взяла в руки свой старый телефон и уставилась на загоревшийся экран блокировки. В качестве обоев там была фотография меня с мамой в соломенных шляпах. Мы стояли в обнимку на фоне водопада — фото с нашей прошлогодней семейной поездки на Бали. В глазах защипало и замутнело, я прижала телефон к груди. Сразу после окончания семестра я должна была лететь домой, уже были куплены билеты. Мы не виделись несколько месяцев, и я безумно соскучилась по семье. А теперь что? Я мало того, что хрен знает, когда их снова увижу, так еще и дать знать им не могу, где я, и что со мной. Мама с ума сойдет. Да не только она. Сестра, тетя, бабушка — их удар хватит.       Я отчаянно пыталась сдержать слезы. Тело начало подрагивать, я чувствовала, как накатывает истерика. Все это время я держалась, только потому что были дела, которые срочно требовали моего внимания. «Не сейчас», «надо собраться», отдергивая себя такими мыслями все это время, старалась не думать, в каком положении на самом деле оказалась, оттягивала момент, когда накроет, сколько могла. Мне нельзя плакать, только не сейчас. Пытаюсь себя успокоить, сбивая с мысли, стараясь думать о чем-то другом. Делаю глубокий вдох и выдох по несколько раз. Рваные вздохи выравниваются, и я постепенно успокаиваюсь. Икота прекратилась. Я так и осталась лежать в том же положении, прижав телефон к груди, и не заметила, как заснула.       «Утро добрым не бывает», вот и мое утро далеко от доброго. Проснувшись, разочарованно уставилась в непривычный потолок. Какое-то время просто лежала в кровати, думая ни о чем, в ожидании, когда окончательно посветлеет. Вздохнув, выбралась из-под одеяла, повторно разочаровалась, когда посмотрела в окно, и отправилась в ванную. Умываясь холодной водой, пыталась принять более-менее бодрый вид, но выходило не ахти. Рожа опухла, под глазами мешки, взгляд потерянный — красавица, одним словом. В какой-то момент просто плюнула на это дело и отправилась на кухню за бутылкой воды. Есть с утра не хотелось, поэтому, быстро собравшись, сразу отправилась в библиотеку, просто прихватив с собой перекус.       На мое счастье регистрироваться, если не собирался брать книги на дом, не нужно. Утром народу мало, и я без труда нашла свободный компьютер. В 2003 году это уже были не динозавры, что не могло не радовать. Первым делом я попыталась зайти на сайт больницы, в которой работает мама. Больница с таким названием есть, но кроме названия с той больницей, которую я знаю, общего мало. Я плохо помню, как она выглядела до ремонта, но меня интересовал список сотрудников. К сожалению, в руководстве не было ни одного знакомого мне имени. Имя мамы я и не ожидала там увидеть — в 2003 она работала еще только старшей сестрой, но, так как я еще с детства проводила там много времени, меня там многие знали, и я тоже знала большинство имен тех, с кем была знакома лично, и имена непосредственных начальников. Тогда я вспомнила про статью. В девяностых мой отец фигурировал в деле о мошенничестве и выступал как потерпевший. Это случилось еще до моего рождения, но мне рассказывали, что тогда они сразу обратились в полицию, и те решили ловить мошенников на живца. Позже, когда все закончилось, вышла небольшая статья в местной газете, я даже как-то находила ее в интернете ради интереса. Но сейчас мой поиск не дал никаких результатов. Я также проверила и судостроительную фирму, в которой работает тетя, но опять мимо. Такой фирмы просто нет. Точнее есть, но название другое и имя владельца и основателя предприятия отличается. Мне оставалось только тяжело вздохнуть. Их действительно не существует. Не знаю зачем, но как последнее подтверждение я решила набрать один номер. Раз гудок, затем женский голос говорит: «набранный вами номер не существует». На самом деле я не столько ожидала найти хоть что-то, сколько хотела убедиться в словах Шахматоголового, но результаты поиска все равно меня расстроили.       Что ж, погрустить по этому поводу я могу и потом, а сейчас надо найти информацию о городе, в котором я оказалась, и решить, что мне делать дальше.       Вводить в поиск термин «Пламя Предсмертной Воли» я не рискнула. К чутью своему я обычно прислушиваюсь, а оно мне говорит о том, что искать такую информацию в интернете — не лучшая идея. К тому же, Шахматоголовый не просто так конкретизировал, что используется оно как оружие именно в «теневом» мире, значит, вероятность того, что в широкой массе о нем неизвестно — достаточно высока. Вот внимания со стороны криминала мне точно не надо, поэтому, на случай если всю информацию о нем отслеживают, я воздержусь от поиска в интернет-ресурсах.

***

      — Да-да. Нет, я все понимаю. Спасибо, всего доброго, — закончила я разговор на английском и захлопнула раскладушку.       Я в тупике. Последние несколько дней я просто не представляю, что мне делать. Все всегда упирается в деньги. Суммы, что у меня в наличии, хватит на несколько месяцев. В лучшем случае на четыре. Близится зима, значит, мне понадобятся теплые вещи. Сейчас из одежды у меня только большая футболка, которую теперь приходится заправлять в большие для меня джинсы, в которые я вшила резинку и подвернула штанины, так что они вполне носибельны, и бомбер с капюшоном. Кеды, слава яйцам, не сваливаются, но ходить в них не очень удобно. Мне также нужен минимальный набор кухонной утвари — питаться готовыми обедами и бомжиками экономически нецелесообразно. Готовить самой выйдет дешевле.       Мне нужно найти работу, но вот проблема — меня без знания языка никуда не берут. Я несовершеннолетняя теперь, и у представителей закона могут возникнуть ко мне вопросы, стоит мне обратиться в центр занятости. Полу- и нелегальная работа — вне вопроса, моральный компас мне пока такого не позволит, к тому же тут опять все упирается в возраст.       Нужно выучить язык, но материалы стоят недешево, а с моей базой в одиночку я далеко не уеду. Возможно, будь у меня больше времени, я бы смогла подтянуть язык до нужного уровня самостоятельно, но времени у меня не так много. Если вычесть стоимость учебников и пособий, даже с учетом подержанных версий, влетает мне это в копеечку — ресурсов с трудом на три месяца хватит.       Я отыскала неплохие курсы интенсивного изучения языка, включающие в себя экзамен на нужную мне категорию, но они, разумеется, недешевые и сокращают мне запасы до двух с половиной месяцев.       Сидя на скамейке в том самом парке, я, положив руки на колени, с силой сжала их в замок. Погода пасмурная, но это естественно, уже октябрь наступил. Людей здесь не было, а ноги сами меня привели сюда, наверное, я подсознательно хотела проверить то самое место, хоть и ни на что конкретное не рассчитывала. Хочу домой. Положив голову на руки, прикрыла глаза. В горле снова встал ком. Вот зачем? Я ведь всего этого не просила. Я уверена, что найдутся люди, которые будут рады попасть в другой мир, вот и взял бы кого-нибудь из них. У меня только жизнь нормализовалась — я начала учить то, что мне действительно нравится, более-менее наладила отношения с отцом. А теперь что? Я застряла непонятно где, и без понятия, как мне вернуться домой. Я люблю свою семью, люблю своих друзей, люблю свою жизнь. Жизнь, которая осталась там, в моем мире. Захватывающие приключения? Магия? Люди, очнитесь! Кто вообще в здравом уме добровольно отбросит самое дорогое, чтобы съебать в какие-то ебеня?! Да я даже не могу дать своей семье знать, что жива!       Знаю, что бессмысленно сижу тут и на жизнь жалуюсь. Знаю, что в моей ситуации это не поможет. Да жаловаться в любой ситуации бесполезно. Но мне нужно как-то избавиться от этих эмоций. Я продолжаю держаться, но у меня такое чувство, что меня скоро разорвет как хомячка. Нельзя плакать, только не сейчас. Плакать будешь, когда проблемы свои решишь, Миша, вот тогда эмоционируй сколько влезет.       — …лия, — из рефлексии меня выдернул голос какого-то мужика вдалеке, что ходил туда-сюда с зонтом. Я и не заметила, когда пошла мелкая противная морось, плавно перерастающая в полноценный дождь. А еще я не заметила, когда к моей ноге пристроилась пушистая трехцветная кошка с красным ошейником.       — Камелия! — снова заорал тот мужик. Ищет кого-то, похоже.       У меня не было желания с кем-то разговаривать, даже если бы могла, поэтому я решила его проигнорировать и потянулась погладить кошку, что продолжала тереться мордочкой о мою ногу. Хоть стресс немного сниму. Кошка с удовольствием подставила голову под поглаживания. Кажется, мои губы дрогнули в улыбке. Мужик, заметив меня, приблизился.       — Ох, Камелия, non puoi correre così*, — мужчина оказался европейской наружности. Немного смуглая кожа, небольшая щетина, черные глаза и черные немного взъерошенные короткие волосы. На вид лет тридцать пять. Достаточно харизматичный.       — Прошу прощения, — заговорил он вдруг на английском, глядя на меня, — надеюсь моя кошка не доставила вам неудобств.       — Все в порядке, — помотала я головой, продолжая ее гладить. Как только я остановилась, она возмущенно уставилась на меня и требовательно мяукнула. Я только удивленно похлопала глазами.       — Ха-ха, похоже, вы ей понравились, — улыбнулся он, а потом снова перевел взгляд на меня. — Извините за вопрос, но что такая юная синьорина делает в одиночестве в дождливом парке?       Его обеспокоенное выражение лица было мне понятно. Девочка подросток сидит одна и мокнет под дождем. Наверное, я действительно выглядела жалко, но я так вымоталась за последние дни, что было уже начхать.       — Хотелось проветриться, и я не заметила, как пошел дождь, — ответила я. В квартиру возвращаться, честно говоря, совсем не хотелось. Куда менее тяжко для меня было находиться под дождем, хоть и стало достаточно зябко.       Не знаю, что там в моем лице разглядел мужчина, но, слабо улыбнувшись, он предложил:       — Не хотите ли зайти согреться? Я владелец кофейни здесь недалеко, — указал он кивком головы, видимо, в нужном направлении. — Камелия тоже будет рада, — добавил он, продолжая улыбаться.       Кошка в свою очередь просто запрыгнула мне на колени. Я немного опешила, но скидывать ее не стала. Просто подхватила на руки и встала со скамейки, кивнув мужчине в знак согласия. Он любезно прикрыл меня зонтом, и мы двинулись к выходу из парка.       Кофейня оказалась пустой, что в такое время и такую погоду неудивительно. Как только я переступила порог, кошка тут же спрыгнула с рук и ушла по своим, только ей известным, делам. Внутри кофейни была приятная обстановка. Ненавязчивый интерьер и теплый свет располагали легкой атмосферой.       — Кофе?       — Да, — отвлекшись от созерцания убранства, кивнула я. Мужчина, снова улыбнувшись, проводил меня к столику у окна и вручил чистое сухое полотенце. Приняв его, в ответ поблагодарила.       Пока он шумел за прилавком, я, уже отогретая, наблюдала за его действиями с черного диванчика. Запахло кофе. Ко мне снова присоединилась та самая кошка по имени Камелия, прося ласки. Я тут же принялась ее гладить.       Через какое-то время передо мной поставили чашку капучино. Сам мужчина сел напротив с идентичной чашкой в руках. Вдыхая аромат кофе, мне удалось немного расслабиться.       — Спасибо…эм       — Марко. А вы, юная синьорина…       — Миша, — ответила я, грея руки о чашку. Пахло божественно, — можно на «ты».       На самом деле я никогда не любила кофе. Мне нравился запах, но я просто не переносила его на вкус. Сестра, как истинный кофеман, пыталась меня несколько раз приучить. С возрастом вкусы начали меняться, и в университете я начала пить кофе с удовольствием. Никогда не забуду, как после моего «ну… не противно», она, рассмеявшись, сказала «тогда, добро пожаловать в клуб».       Хоть воспоминание и вызвало легкую улыбку, на сердце кольнуло. От дальнейших размышлений меня отвлек голос напротив.       — Что же тебя так расстроило, что ты мокла под дождем в безлюдном парке, если не секрет?       На самом деле я по жизни осторожна. Я бы никогда не пошла вместе с незнакомым человеком в незнакомое мне место. Можете назвать меня параноиком в некоторой степени. У меня нет проблем с общением, но я мало кому доверяю, и тем более я никогда не изливаю душу первому встречному. Вот и сейчас таких планов у меня тоже не было. Да и что я могла рассказать? Что я из другого мира? Смешнее ничего не придумаешь. И все же, я сижу с этим незнакомцем и готова хоть всю души сейчас выложить. Наверное, я просто изголодалась по общению.       — Я… наверное, просто не знаю, что мне делать, — улыбнулась я, глядя в чашку все еще горячего кофе. Да, ситуация у меня действительно непростая и до смеха абсурдная. Кому скажешь, не поверят, еще в психушку упекут.       Мужчина молчал, наверное, ожидая продолжения. Я не смотрела на него, продолжая буравить взглядом чашку в своих руках.       — У Вас бывало чувство, будто жизнь с ног на голову перевернулась, а все вокруг походит на какой-то сюрреалистичный кошмар? — вопрос был риторический на самом деле. Не знаю, от атмосферы или чего-то еще, но мне безумно хотелось выговориться. Может, хоть так полегчает, и я смогу мыслить здраво над своим положением. — Носишься вокруг, пытаясь найти выход, но не находишь, будто упал в колодец посреди ночи — сколько не кричи, никто не услышит…       Только опосля поняла, что сморозила. Мда, никогда не считала себя пессимистичной особой, но, как ни странно, такая интерпретация происходящего помогла мне расставить чувства по полочкам. Я не жду помощи, потому что ждать мне ее не от кого. Выхода два — либо замерзнуть и умереть, либо карабкаться вверх, даже если я знаю, что сорвусь. В итоге смерть в обоих случаях. Хех.       — Но ведь по утру кто-то обязательно придет за водой, — прервал мужчина мою мысль, заставляя перевести на него взгляд, — стоит только протянуть руку, и кто-нибудь обязательно тебя вытащит. Может, поделишься?       Я не привыкла рассчитывать на чужую помощь. Всегда было проще сделать все самой, нет, безусловно я консультировалась по некоторым вопросам, и сказать, что я такая вся из себя одиночка — будет ложью, у меня также не возникало проблем с работой в команде, если все делают свою работу. Но ситуацию, в которой мне настолько потребуется чужая помощь, я не могла представить. В этом случае моя аналогия с колодцем неплохой пример… И все же я рассказала. Не все. Только обмолвилась, мол, с семьей связь потеряна, денег надолго не хватит, а работать без знания языка негде. Без подробностей. В конце монолога, во время которого я все время сверлила взглядом свою чашку, мне на голову опустилась большая тяжелая рука, тут же заставив замолчать и в непонимании уставиться на собеседника.       Видя мое замешательство, Марко мягко улыбнулся и стал с силой трепать мои волосы, заставив зажмуриться на секунду, а потом добавил, не убирая руки:       — Дети не должны решать проблемы в одиночку, на то и есть взрослые рядом, — уже медленнее трепля меня по голове, сказал мужчина.       По щекам вдруг потекли слезы. Судорожно вытираясь рукавом, извинялась перед собеседником, пытаясь их остановить, но они все не прекращались. Боже, как стыдно. Я не содрогалась в рыданиях, слезы просто текли, не останавливаясь. Подумать только, одной фразы хватило, чтобы я перестала держаться. Наверное, со стороны выгляжу, как капризная девочка подросток. Может все от того, что я, по сути, снова подросток, и тело не в силах нормально эмоции контролировать? Нет, сама знаю, что это не так. Просто он сказал те слова, которые в душе я хотела услышать. Но мне все равно стыдно. Я ведь, вроде, уже не ребенок, а все равно чувствую себя слабой.       Марко, как-то понятливо улыбнувшись, хотел было протянуть мне платок, но его прервал звук открывшейся двери из глубины кафе и следом вошедший молодой мужчина, на вид немного младше Марко и определенно немного ниже, но со схожей внешностью, только волосы были длиннее и завязаны в низкий хвост, перекинутый через плечо. Увидев нас, он вдруг застыл посреди помещения. Мы просто уставились друг на друга в воцарившемся молчании.       — Марко, — вдруг заговорил парень, — неужели твой кофе настолько плох, что довел девушку до слез?       Я отчетливо слышала ехидные нотки в голосе, из-за которых лицо Марко наполнилось возмущением. Медленно поднимаясь из-за стола с натянутой улыбкой, не обещающей ничего хорошего, он сказал что-то на итальянском, медленно превращая насмешливую улыбку говорившего в нервную. Тот поднял руки в примирительном жесте и стал пятиться назад, бегло отвечая что-то на том же языке. «Братья», тут же всплыло у меня в голове, потому что такая манера поведения хорошо мне знакома. Плюс, они были достаточно похожи. Марко медленно, все с той же улыбкой, надвигался на парня, который продолжал, отступая, тараторить.       Их маленькая перепалка вызвала у меня смешок, заставив обоих перевести внимание на меня. Молодой мужчина, увидев путь к спасению, быстро перевел тему, обратившись ко мне:       — Прошу прощения, юная синьорина, — шутливо поклонился он мне, — я не представился. Мое имя Роберто. Я — совладелец этого заведения и, по совместительству, младший брат этого угрюмого парня.       — Миша, — кивнула я в ответ, после того как Марко все-таки вручил мне платок. Распустила здесь мокроту, неловко как-то.       — Миша**, — немного удивившись произношению, тут же перевела взгляд на Марко, — не хочешь у нас поработать?       Я, если честно, не ожидала такого вопроса. Увидев непонимание на моем лице, он только улыбнулся, а за него, на удивление быстро вникнув в ситуацию, также улыбнувшись, продолжил Роберто:       — Видишь ли, нас тут работает всего двое, и в последнее время с наплывом клиентов рук не хватает.       — Подождите, — прервала я его. — Вы ведь меня совсем не знаете, да и на японском я почти не говорю…       — Ха-ха-ха, об этом можешь не переживать, — рассмеялся Марко. — Видела бы ты Берто, когда мы сюда только переехали. Двух слов связать не мог. И раз уж ты понравилась Камелии, то человек ты неплохой, — сказав это, он перевел взгляд на кошку, что клубочком улеглась у меня на коленях.       Я испытывала смешанные чувства. С одной стороны — я рада, что у меня появилась возможность, а с другой… Ай да хрен с ним. Хуже от этого уж точно не будет, и это сразу решает мои проблемы с финансами.       Шмыгнув носом, я кивнула в знак согласия, а на глаза снова навернулись слезы. На голову снова легла тяжелая рука, и стало вдруг так легко, будто огромный груз с плеч упал. Все мои проблемы казались сейчас такими незначительными, что стало как-то стыдно, что я так себя накрутила.       Братья Руссо, как я и предполагала, оказались итальянцами. Они переехали сюда несколько лет назад и открыли свое дело, до этого работая в ресторанном бизнесе у себя на родине.       Узнав подробней о моей ситуации (о том, что я из другого мира я, конечно же, умолчала), Марко помог мне зарегистрироваться на курсы и даже помог мне открыть счет в банке, выступив гарантом. На мое искреннее удивление, он только развел руками и сказал что-то о том, что он просто возвращает добро, что когда-то также получил от одного человека и обещал рассказать историю как-нибудь в другой раз.       Разобравшись с курсами и финансами, первым делом я купила небольшой чемоданчик и маленький набор инструментов. Дома я поковыряла пол и нашла подтверждение моей догадке. Из-за того, что при входе в квартиру пол поднимается на ступеньку, под половицами есть пустое пространство. Чемоданчик я купила шириной как раз под размер высоты этого пространства.       Из композитного журнала, сделанного из черной искусственной кожи и расшитого по краям цветами, которым я хотела продолжать пользоваться, я выдернула лист с календарем и все мои пометки с расписанием и положила листы в чемодан. Туда же отправился мой ноутбук с зарядным устройством, та злополучная флешка, на которую я на всякий случай перекинула все имеющиеся на компьютере и телефоне видео и фотографии. Документы, карточки, наличные евро, конспекты и книги «Why do we hate» Дозена и «The gift of fear» Бэкера также отправились в кучу. Все равно первую я собиралась в библиотеку вернуть, а Бэкера я почти закончила читать. Письмо от Шахматоголового от греха подальше решила тоже положить к вещам. Последними в чемодан отправились смартфон с зарядкой.       Я разрешила себе распечатать одну единственную фотографию. Квадратная, десять на десять. На ней изображены я, мама и сестра. Фотография сделана зимой на Новый Год. Мы тогда впервые справляли праздник только втроем вне дома, отправившись на ратушную площадь Старого Города. По фото не скажешь, сколько мне лет, так как снимала я сама и в полный рост нас не видно. Фотографию я спрятала во внутренний кармашек журнала, чтобы всегда была под рукой, но и не притягивала взгляд.       Закрыв чемодан, положила его в дыру, которую отковыряла в большом шкафу. Вернула на место половицы. Так будет лучше. Все эти вещи — доказательство того, что я чужая в этом мире, но избавляться от них я не хочу. Они также являются доказательством моего существования, поэтому я спрячу все, что может хоть как-то выдать меня, но сохраню в целости.       Работа в кофейне легко не давалась, ведь раньше я никогда не работала в сфере обслуживания, незнание языка тоже сказывалось, но со временем я освоилась. Это также давало мне необходимую практику в разговорной речи. Курсы и вправду были интенсивными, но я очень быстро заметила прогресс. Может, это от того, что я не с нуля начала обучение и постепенно вспоминала, что учила раньше. Расписание занятий хорошо состыковались со сменами на полставки — Марко специально вместе со мной составлял график. Жизнь в общем-то наладилась. О доме я старалась не думать, да и времени у меня на это не хватало. Я постоянно либо училась, либо работала, но мне это даже нравилось, ведь так в голове не было места ненужным мыслям.       Такими темпами я не заметила, как наступила середина декабря. Я специально откладывала деньги на новый плеер. Вся моя музыка была скачана на смартфон, поэтому пришлось на время отказаться от повседневного музыкального сопровождения. Меня это не устраивало, ведь я привыкла всегда ходить с наушниками, но рациональность победила. По этой причине я решила подождать и, сделав себе небольшой подарок на Рождество, купить MP3-плеер. За хорошую работу, так сказать. На учебе каникулы с двадцать третьего декабря по третье января, поэтому я решила взять себе смену в кофейне на Рождество.       Я все думала, что же мне подарить братьям Руссо, ведь они мне сильно помогли. Хотя это мягко сказано. У меня не так много средств, чтобы купить дорогие подарки, а бесполезную хрень «на отшибись» я дарить не хочу. В итоге я откопала у себя в журнале рецепты бабушкиных пирожков с капустой и курицей, которые я таки выбила из нее в прошлом году, и рецепт пряного печенья. Пусть символически, но так я смогу их отблагодарить.       Город украсили к Рождеству. Витрины магазинов пестрили красками, отовсюду играла рождественская музыка. Холодный ветер заставил поежиться. Зима здесь оказалась относительно теплой, и как-то за делами у меня руки не дошли купить себе зимнюю куртку, так что все это время я отходила в своей куртке, в которой сюда и попала, просто одевала теплые свитера под низ. Днем в самый раз, а вот рано утром и ближе к ночи все же прохладно. Видимо, придется отложить денег на парку, если я мерзну уже в декабре.       «Так, мне еще нужны имбирь, корица, гвоздика и мед», — проговаривала я в голове, петляя среди прилавков. Сегодня весь день собираюсь готовить пироги и печенье. Точно! Нужно еще формочки купить…       На готовку и вправду ушел целый день. Сказать, что я вымоталась, значит, ничего не сказать. Сначала тесто для пирогов не вышло, пришлось выбрасывать и делать новое, потом я только чудом не передержала капусту, про курицу вообще молчу. Печенье вышло на славу, и хоть пирожки не идентичного с бабушкиными вкуса, получились они неплохо.       Завтра моя смена начинается в девять утра, а двадцать пятого и двадцать шестого выходной. Осталось только как следует упаковать подарки. Пирожки я просто разложила в пластмассовые контейнеры, а вот рождественское печенье украсила, разложила в две корзинки и красиво завернула. Результатом я осталась довольна. А потом вспомнила про гору посуды и как манны небесной обрадовалась посудомойке. Хотя какую-то часть посуды пришлось отмывать вручную. На уборку кухни у меня ушло больше полутора часов, но настроения моего, как ни странно, это не испортило.       В кофейню я пришла пораньше и, поставив пакеты с гостинцами в комнате отдыха, сразу переоделась в форму, коей выступал черный фартук. Как форму я использовала всегда белую рубашку и ходила либо в черных джинсах, либо в юбке. На ноги всегда переодевала черные балетки. Строгого дресс-кода у нас не было. Главное, чтобы фартук сверху присутствовал, и волосы убраны были.       Я решила не тянуть и сразу отдала подарки братьям. Те сказали, что мне не стоило так сильно париться, но, когда узнали, что пирожки приготовлены по рецепту бабушки, сразу заинтересовались и попробовали. Стоило мне увидеть довольные лица после первых пирожков, как я сразу расслабилась. Все же я волновалась, понравятся ли им плоды моего кулинарного забега. Роберто, который выступал в кофейне в качестве повара, позже попросил у меня рецепт печенья и сказал, что было бы неплохо его выставить на продажу в следующем году. Для меня это была лучшая похвала.       Я уже намного смелее общалась на японском, поэтому на английском с братьями почти не разговаривала. Но меня понемногу учили итальянскому, так что несколько фраз я понимала. Особенно ругательства, за что Берто несколько раз получал от Марко по шее, но все равно продолжал меня обучать втихаря.       Когда смена закончилась, и мы собирались закрываться, Марко позвал меня к прилавку. Там, вдвоем с Роберто они вручили мне сверток подарочной бумаги, в котором оказались бледно-розовые теплые шарф и шапка с помпоном.       — Будешь так легко одеваться зимой, заболеешь, — сказали мне и поздравили с Рождеством. Я от радости чуть не расплакалась. Было очень приятно. После закрытия мы втроем дружно пили чай с пирожками и печеньем. Получился душевный праздник, а ближе к ночи выпал снег, так что в канун Рождества в этом году я не грустила.       С наступлением холодов образовались непредвиденные траты. Кто же знал, что в Японии такие холодные дома… В итоге мне пришлось купить обогреватель, вдобавок еще пару пледов, потому что спать было все равно холодно. Чтобы занять себя чем-то кроме работы и домашки на каникулах, я купила шерстяные нитки такого же цвета как шарф с шапкой и решила связать себе митенки. Перчатками я обычно не пользуюсь, поэтому покупать их не стала. У меня достаточно маленькие руки, так что я никогда не могла подобрать себе не детские перчатки, поэтому ходила либо в варежках, либо в митенках, так как в Германии зимы не требуют держать руки постоянно в тепле. В общем, отыскав и сосканировав в библиотеке нужные схемы, я купила все необходимое и принялась вязать в свободное время, это даже успокаивало. Сидеть под пледом вечерами и вязать, слушая музыку. Я даже по такому поводу на время вытащила ноутбук и пересмотрела скачанного Хоббита в расширенной версии. А что? Мне заняться больше нечем, а телевизора у меня нет.       На Новый Год меня позвали в храм знакомые с курсов. Я взяла и согласилась, потому что знала, что стоит мне остаться в этот праздник одной дома, я закончу вечер в слезах. Это единственный праздник, который я всегда считала семейным. Католическое Рождество было поводом собраться с друзьями, а православное — прийти к бабушке на пирожки. Моя семья никогда не была религиозной, хоть мы все крещеные. Это скорее было данью традициям. Из-за того, что мы с сестрой учились заграницей, мы приезжали домой только на каникулы. Летом не всегда получалось, но зимой мы обязательно приезжали в родной город.       Все мои однокурсники были старше меня. Я имею в виду старше по моим здешним документам. Большинство были совершеннолетними, кому-то вообще за тридцать, но, похоже, из-за моей манеры общения со мной общались на равных. Пусть тело уменьшилось, но мозги-то двадцатидвухлетней девки остались. Я неплохо сдружилась с ребятами-студентами, которые приехали, кто по обмену, а кто на учебу на постоянной основе. Они-то меня и пригласили. В компании было, включая меня, три девушки и два парня. Самым старшим из нас был Майк — ему двадцать пять. Немец, приехал учиться и работать. Две девушки — Сузу и Эми. Сузу — полукровка, шестнадцать лет. Родилась и выросла в Канаде, в этом году по работе отца, в которого пошла внешностью ближе к японским корням, переехала с родителями в Намимори и весной пойдет в местную старшую школу. Эми переехала с матерью в Японию после развода родителей, заканчивать школу и поступать в университет будет опять-таки тут. Последний — Джей. Британец, семнадцать лет, приехал по обмену. Были еще ребята, но собирались часто вместе только мы пятеро. В основном мы садились где-нибудь пожрать и делали домашнюю работу, которой нас заваливали. Со временем обнаружились общие интересы, и мы могли просто собраться в кино или погулять, что случалось крайне редко, так как и парни, и я параллельно подрабатывали.       — Эх, сейчас бы глювайну выпить, — сказала я в воздух, стоя подальше от очереди, что собралась перед главным храмом. Ребята принесли амазаке.       — И не говори, — согласился со мной Майк, передав мне стаканчик с безалкогольным. Не скажу, что амазаке мне сильно понравилось, но для атмосферы неплохо.       Народу было достаточно много, так что мы решили постоять в стороне, чтобы избежать давки. После взяли себе предсказания.       Раскрыв свое, Джей вдруг выдал:       — Почему у меня такое чувство, что меня наебали?       — Что там? — с интересом потянулась Эми через его плечо.       — Неудача…       — Если у вас чувство, что вас наебали, радуйтесь, что не выебали, — глубокомысленно выдала я.       — Миша! — возмутились Сузу и Джей.       — Ну тут, смотря кто, — усмехнувшись, добавила Эми.       — Тоже верно.       Мне выпала большая удача. Никогда не верила в предсказания, а это вообще кажется издевательством. Да уж. Большой удачей будет мое возвращение домой, но, учитывая, что Шахматоголовый со мной больше никак не связывался, а квартира оплачена на год вперед, не говоря уже о фразе «в дальнейшем тебе придется самой позаботиться об аренде», надежда на мое скорое возвращение близка к нулю. На самом деле я долгое время не могла до конца поверить в реальность происходящего. Сами подумайте, кто вообще поверит в такое, не говоря уже о том, что от моего этот мир не особо отличается. Но каждый раз, просыпаясь и выглядывая в окно, уверенность в том, что это просто сон, таяла на глазах. Окончательно она рухнула, как бы это иронично не звучало, с моим падением.       Это случилось в конце октября. Я, как обычно, после курсов направлялась в кофейню на мою смену. Есть у меня такая черта — могу уйти в свои мысли и не заметить, как дошла до пункта назначения. Но в этот раз я не дошла. Из раздумий меня вывел сильный толчок и резкая боль, когда я с грохотом упала на асфальт. Это был велосипедист, который решил срезать дорогу через оживленный тротуар. Я даже не сразу поняла, что случилось. Ко мне подбежали пару человек, так как я продолжала сидеть на дороге, не двигаясь. Я не слушала, что они мне говорили, не слушала, как ему что-то кричали вслед. В голове крутилась только одна мысль. Боль. Боль была реальной. Пусть уже прошло время, но где-то в подсознании все равно присутствовала малая надежда, что это всего лишь сновидение, но эта боль выбила из меня последние крохи сомнения. Помнится, я тогда просто поднялась и отправилась на работу, где меня тут же развернули и отправили домой, стоило им увидеть мой внешний вид — грязная, пыльная, еще и джинсы порвались. Хотели, конечно, в больницу отвести, но я отказалась. Я тогда всю ночь тихо прорыдала в подушку.       — Ого, кому-то повезло, — вырвали меня из раздумий.       Ребята убежали вперед, чтобы с криком отсчитывать последние минуты уходящего года.       — Ты в порядке? — спросил меня Майк, когда остальные вырвались вперед.       — Да. К чему вопрос?       — У тебя снова этот взгляд, — ответил парень, искоса глядя на меня сверху вниз. На мой непонимающий вид он только усмехнулся и отпил из своего бумажного стаканчика. Я что, какое-то странное лицо состроила?       Пока я пыталась понять, что за рожу я скорчила, люди уже начали отсчитывать последние секунды. Раздался звон колокола, а после радостные крики и поздравления отовсюду. Выдохнув пар изо рта, я уставилась в небо, с которого начали падать снежные хлопья.       — С Новым Годом…       После праздников жизнь снова завертелась. Учеба, работа, подготовка к апрельскому экзамену. Мы с ребятами отыскали танцевальную студию. Я записалась на стрит и шафл. Остальные также выбрали стрит и другие танцы в дополнение. Студия была новая и находилась в старом отремонтированном заводском здании. Высокие потолки, светлые стены с цветными лампами и зеркалами. Мне удалось выбить себе место в старшей группе, так как занимаюсь я стритом несколько лет, и Майк за меня словечко замолвил. Так что, помимо работы и учебы я дважды в неделю поздним вечером ходила на танцы. Это помогало расслабиться, и теперь у меня в повседневности присутствовал кусочек прошлой жизни.       Такими темпами наступил долгожданный апрель. Пора цветения сакуры, местные празднуют и выпивают, и только мы были как на иголках. День «икс» все приближался, и ребята нервничали, как всегда нервничают перед экзаменами. Меня буквально вынудили взять три дня выходных для усиленной подготовки. Мне кажется, что Марко и Берто волновались больше меня самой. Но все закончилось, и, чтобы расслабиться, мы сразу после экзамена пошли смотреть на цветение нашей компанией. Сакура действительно красива. Я прежде в Японии ни разу не была, хоть и всегда мечтала посетить ее. Повсюду розовые лепестки и запах цветов — красота, одним словом.       Экзамен, к слову, я сдала совсем неплохо, и братья Руссо закатили маленькую вечеринку для нас в честь успешных результатов. Было немного неловко, но приятно. Я знала, что очень обязана Руссо, но, как ни странно, меня это не тяготило, а скорее служило стимулом. Я должна стараться жить на полную, хотя бы потому, чтобы их не волновать за зря. Я также знаю, что моя семья хотела бы того же. Но это не значит, что я отбросила надежду вернуться домой.       Камелия пользовалась огромной популярностью, но почему-то давала всем парням от ворот поворот. Ласки она требовала много. Я также поговорила с братьями и решила остаться работать в кофейне. Работа мне на самом деле нравилась. Марко научил меня заваривать вкусный кофе, а с Берто мы постоянно экспериментировали со сладостями. Наверное, это место стало для меня некой отдушиной, не говоря уже о том, что оно меня буквально спасло.       Подстава пришла, откуда не ждали. Это было начало мая, через неделю после того, как я получила результаты экзамена. То был обычный день, я возвращалась с тренировки и по обыкновению проверила почту. Внутри оказался желтый конверт, подписанный моим именем уже знакомым почерком, что автоматически заставило меня напрячься. Зайдя домой, я разулась и тут же села за столик и открыла письмо. Если честно, я сначала подумала, что это шутка. Семь. Семь месяцев от него ни слуху, ни духу и первое, что я получаю по прошествии этого времени — документы на поступление в среднюю школу?! Внутри была записка на плотной бумаге с этим дурацким принтом:       «Учат в школе, учат в школе, учат в школе. Нет ничего важнее образования. Учиться никогда не поздно. Образование — это цепь уроков, и самый серьезный приходит под конец. Удачи в школе! P.S. Поздравляю с успешной сдачей экзамена.»       У меня один вопрос: какого хуя? Я, конечно, пару раз в шутку жаловалась в универе о том, как в школе хорошо было, но это не значит, что я хочу туда вернуться! Я уже отучилась там двенадцать лет, не хочу снова. Мда. Нет слов, одни эмоции. Почему у меня такое чувство, что он со мной просто играет?       С другой стороны — рано или поздно, но мне пришлось бы что-то с этим делать, так как неизвестно, сколько я еще пробуду в этом мире, но мне даже в голову не приходило, чтобы так сразу в школу поступать.       Так, Средняя Намимори, класс 2-А. Для начала следует позвонить в само учебное заведение, благо все необходимые данные есть в документах. Блин, мне еще с Марко и Роберто это обсудить надо, придется график заново составлять.       В итоге за неделю я разобралась с поступлением и получила форму. Скажу честно, особо разбираться было не нужно, так как все формальности были уже улажены. Оба Руссо были рады, что я решила пойти в школу, о том, что решение это было не совсем мое, я естественно умолчала.       Почему я не наплевала на письмо Шахматоголового? Все просто — я его боюсь. Я отлично помню давление его силы, которое, скорее всего, и было его Пламенем Предсмертной Воли. Ну, я так думаю. Я так и не разобралась, что это такое. Он сказал: «если захочу, смогу узнать больше», но от кого, блин. Искать в интернете — не вариант, а спрашивать у кого-то… Так и представляю себе эту картину, как я пристаю к прохожим с вопросами: «Извините, а вы случайно не знаете, что такое пламя предсмертной воли? Это такой цветной магический огонь. Нет? Ну ладно. А вы?». И почему вообще «предсмертной воли»? Нужно умереть что ли, чтобы им обладать? Шахматоголовый на умирающего совсем похож не был. Впрочем, хрен его знает, может, он не человек вовсе.       Первый день в школе наступил быстро. Первый раз в первый класс, блин. Светлые волосы заплела в косичку на бок. Вообще, как бы у меня среди японцев проблем не было. Внешность у меня классическая славянская — светло-русые волосы чуть ниже лопаток и серо-голубые глаза. У меня же не будет проблем со «сверстниками»? Не хотелось бы привлекать излишнее внимание.       Школьная форма — мечта педофила, как выразилась бы моя тетя. Только чулок не хватает, но я, пожалуй, гольфами обойдусь. Короткая юбка, белая рубашка, красный бант на шее и бежевый пиджак. Я думала, такие короткие юбки только в аниме бывают… Да не-е, быть такого не может. Нет, нет, нет. Это глупость.       В школу пришлось прийти пораньше. На входе стоят два бугая с прическами Элвиса и в черной форме. Такой внешний вид ввел меня слегка в ступор. Я думала, в японских школах строгие правила касательно внешнего вида. Может, они из кружка какого-нибудь? В любом случае, дороги до учительской я не знаю, поэтому придется спросить у них.       — Извините, — обратилась я к парню с соломинкой во рту, задрав голову, — не подскажите, как пройти в учительскую?       — Имя? — грубовато поинтересовались в ответ.       — Кумагаи Миша. Я новенькая, с сегодняшнего дня буду тут учиться.       Оглядев меня, парень кивнул своему приятелю:       — Вас проводят.       Поблагодарив, я отправилась вслед за вторым Элвисом в здание школы.       В учительской мне выдали расписание и учебники, часть из которых я там же и попросила оставить, чтобы по школе их не таскать, после занятий заберу. Мы поговорили с моим классным руководителем, он представил мне учителей, что находились в тот момент в учительской, и со звонком повел меня в класс. Коридоры уже были пусты, поэтому я в основном смотрела по пути по сторонам, слушая объяснения о том, на каком этаже, что находится. Я немного нервничала и постоянно теребила ручку школьной сумки. Даже не знаю, почему.       Постучавшись, учитель вошел в класс, приглашая меня следом. Встав спиной к доске, я ждала, пока он напишет мое имя, чтобы представиться. Я знала, что нужно говорить и видела интерес на лицах подростков.       — Класс, у нас новая ученица, — сказал классный руководитель, закончив писать мое имя. Фамилия была написана кандзи а имя катаканой, — представься, пожалуйста.       Только я открыла рот, как вдруг дверь резко с грохотом распахнулась, и в класс влетел сероволосый парень с криками:       — Я ЭКСТРИМАЛЬНО ОПОЗДАЛ! — встретившись со мной взглядом, он вдруг выдал. — А ты кто?       — Сасагава! — взревел учитель, а класс наполнился смешками. — Ками-сама… — возвел он глаза к небу после небольшой паузы, — это новая ученица, которая как-раз собиралась представиться. Садись уже, Сасагава.       Парень сел на место, и я смогла назваться. Никогда не думала, что произнесу слова «пожалуйста, позаботьтесь обо мне», ощущение, будто я в сериале каком-то. После меня посадили за третью парту у окна, и урок начался. Громкий парень почти сразу задрых, а я все думала нормален ли такой цвет волос у школьника, так как тут вроде красить волосы запрещено.       На перемене ко мне подошло полкласса и стало расспрашивать, откуда я, давно ли в Намимори, и почему у меня фамилия японская. Я отвечала заранее подготовленными ответами и почти не врала. Просто не конкретизировала ничего. Когда народ немного рассосался, я спросила у рядом стоящей девочки про бугаев на входе, таких же я заметила в коридорах, когда шла к классу.       — Это дисциплинарный комитет, — ответили мне, — лучше не связывайся с ними, они избивают нарушителей, а самый страшный — их глава — Хибари-сан. Он и просто так избить может.       Хрена себе у них порядки в школе, и учителя это все на самотек пустили, как я понимаю. Последнюю мысль я озвучила, на что тут же получила ответ от одноклассника:       — Говорят, что ему даже директор школы подчиняется. Он весь Намимори под контролем комитета держит.       Мда. Если так подумать, то я уже встречала этих парней в городе на улице пару раз, но тогда не придала этому значения. Не самый странный вид, что я за свою жизнь видела, в конце концов.       Ну, я с ними контактировать и так не собиралась, так что мне все равно, чем они там занимаются. Главное, чтобы мне вреда от этого не было. Насколько я поняла, они наказывают тех, кто нарушает правила поведения, значит, мне беспокоиться не о чем. Я же не собираюсь с их главой специально пересекаться. Так я думала…       Это случилось на второй неделе моего пребывания в школе. Идя по коридору к классу, я услышала взволнованные крики нашего старосты.       — Что же мне делать?! — продолжал нервничать щуплый парень в очках, тряся нашего одноклассника, который пытался его успокоить.       Я, от нечего делать, подошла поинтересоваться в чем дело.       — О, Кумагаи-сан, умоляю, занеси эти бланки о регистрации нашего класса в школьную поездку. Я забыл занести их на прошлой неделе. Очень прошу!       А я что, мне не сложно, да и парниша трясется как осиновый лист, заболел, может. На мой утвердительный кивок он впихнул мне в руки бумаги и со скоростью Флеша скрылся за поворотом.       — А куда их отнести надо-то? — задала я вопрос парню, что остался позади. Тот, положив мне руку на плечо и нервно улыбнувшись, пояснил:       — К Хибари-сану, — увидев, что я не впечатлилась, он только нервно рассмеялся, и на мой вопрос «в какой стороне его кабинет?», указал направление. У меня такое ощущение, что он мне цветы на могилу уже выбирает. Чего они его так боятся? Не убьет же он меня, в конце-то концов.       Надо ли говорить, что с одноклассниками я общаюсь нечасто? Интерес к новенькой быстро пропал, а я не горела желанием заводить здесь дружбу с кем-либо. Никому не грубила, но и излишне дружелюбной не была. Я много кому помогаю с английским, так как уровень английского у большинства оставляет желать лучшего. Такой подход сильно помогает с коммуникацией, поэтому проблем с одноклассниками у меня нет. В клубы никакие я не записывалась, так как продолжаю ходить на танцы, а сочетать с работой еще и дополнительные занятия я не хочу, да пообщаться я могу и с бывшими однокурсниками, с которыми активно поддерживаю связь.       Выйдя на нужный мне этаж, я разглядывала таблички над дверьми в поисках нужного мне кабинета, пока не наткнулась на того самого чувака с травинкой во рту.       — Кумагаи? — фига, он меня запомнил.       — Да, эм…       — Кусакабе Тетсуя — заместитель главы дисциплинарного комитета.       — А, очень приятно. Меня попросили документы Хибари-сану занести.       В ответ он кивнул в сторону правильной двери и отправился дальше по коридору.       — Спасибо, — сказала я ему уже в спину.       Постучавшись и не дождавшись ответа, я отворила дверь. На самом деле я гадала, как же выглядит этот «ужасный» Хибари-сан. Я представляла такого же бугая, как те парни в гакуранах, только более страшной наружности. Было даже интересно. Но это оказался достаточно смазливый, чрезмерно серьезный парень с короткими черными волосами и стальными серыми глазами. Думаю, что ему где-то четырнадцать.       Кабинет у них, конечно, крутой. Я так поняла, по разговорам, что это бывшая приемная.       — Добрый день, я принесла бумаги по поводу поездки от класса 2-А.       — Почему староста в пятницу не принес, травоядное, — на последнем слове он опасно сверкнул глазами. Я же только пожала плечами.       — Вручил документы, затрясся, как новорожденная лань и убежал так, что пятки сверкали, — мне так-то все равно, пусть сами между собой разбираются.       Парень только усмехнулся, забрал бумаги и, сказав «можешь идти, травоядное», вернулся к работе.       Не поняла, так это он меня травоядным обозвал? Да я не веган вроде. Странные тут школьники. Но в ответ я просто кивнула и покинула кабинет. И чего его боятся так? Не избил, не убил, вопреки всем предупреждениям. Похоже, что это обычные сплетни. Так я думала, пока не увидела, как на заднем дворе бугаи в гакуранах избивали кучку курильщиков в школьной форме. Мда-а, веселая школьная жизнь меня ожидает.       Я подружилась с кохаем. Курокава Хана учится в классе на год младше. Познакомились мы в библиотеке. Она штудировала учебник по английскому и составляла сочинение, а я увидела да помогла. Теперь я периодически занимаюсь с ней английским, так как, как сама девочка мне поведала, она хочет в будущем сдать языковой экзамен. К нам иногда присоединяется ее подруга — Сасагава Киоко. Милая девочка, прямо божий одуванчик. А каково было мое удивление, когда я сообразила, что она — сестра моего шумного одноклассника. Я также попросила их называть меня по имени, так как я просто не ассоциирую себя с этой фамилией и иногда не отзываюсь на нее, если ухожу в мысли.       Прошел день моего рождения. Интересно, мне теперь считать свой возраст по документам или по количеству прожитых лет? В общем, для всех мне теперь четырнадцать. В честь такого Марко мне даже зарплату поднял. Шутка. Он мне вправду поднял ее, только это было связано с тем, что я просто больше обязанностей теперь выполняю. День рождения стал для меня поводом обдумать свое нахождение в этом мире. В итоге я целый день ходила задумчивая, но не больше. Это никогда не было для меня грандиозным праздником, а в последние несколько лет я его не справляла, так как всегда находилась заграницей в это время. Только друзья всегда устраивали гулянку по моему приезду в родной город, напоминая, что у меня, как-бы, еще один год жизни прошел. Я первый раз в жизни находилась в школе в свой день рождения, что было весьма забавным.       Однако я никак не ожидала того, что случилось через три дня.