***
— Как я рад, что Вы зашли, Руссо-сан, — директор продолжал любезничать и даже предложил чай, а он вдруг вспомнил, где видел его раньше. Они тогда только переехали. Младшему брату едва двадцать три исполнилось, ему же стукнуло двадцать восемь. Даже тогда Намимори был тихим городишкой со своими порядками. Единственной «проблемой» были подростковые банды. Кучки бунтующих подростков, на которых у учителей не находилось управы. Они всего лишь поставили их пару раз на место, пару-тройку раз… Ну, может, больше чуть-чуть. Детишки распугали клиентов пару раз, а для только что открывшегося бизнеса это проблематично. Вот они их и припугнули, а мальчишки стали вести себя смирно. А позже и вовсе переросли и вели себя гораздо спокойней. Тогда-то он и встретил впервые директора, завуча на тот момент. Честно, он даже имени его не запомнил. Кто же знал, что они встретятся теперь. Но так дело даже пойдет быстрее. — Вы упоминали, что хотели поговорить об одной ученице. — Да, — развалившись на диване напротив директора и закинув ногу на ногу, спокойно ответил, — Кумагаи Миша. Учится во втором классе. — Да-да. Неприятная ситуация. По правде говоря, уж очень мне не хочется ее исключать. Девочка и вправду хорошая. Оценки по большинству предметов хоть и средние, но почти все учителя отзываются о ней хорошо. Да и по словам Ясу-сенсея, ее классного руководителя, благодаря ей уровень английского в ее параллели сильно вырос. Но Маэда-сан — наш завуч, продолжает настаивать на исключении. Даже не знаю, что с ним делать. На компромисс он идти совсем не хочет, — тяжело вздохнул мужчина среднего возраста. — Прошу, не беспокоитесь, — вежливо заверил его Марко, — позвольте мне с ним поговорить. Уверен, мы придем к решению, которое будет устраивать всех, — уж очень хотелось ему усмехнуться, но лицо он с легкостью сдержал, — видите ли, это я работодатель этой ученицы. У нее действительно непростая жизненная ситуация, и мне не хотелось бы о ней распространяться. — Понимаю-понимаю, если хотите, я могу вызвать его прямо сейчас. У него как раз сейчас должно быть окно. Марко удовлетворенно кивнул, а затем добавил. — Вы же не будете возражать, если я поговорю с ним наедине. — Конечно нет, желаете еще чаю, пока мы ждем? — Не откажусь. Через десять минут в кабинет вошел крайне напыщенный мужчинка, как обозвала его Миша, и он был с ней в этом солидарен. — Директор, Вы меня вызывали. Если это снова по поводу той ученицы, — последнее слово он буквально выплюнул, заставив Марко использовать большую часть своего самоконтроля, чтобы не треснула любезная маска. Нельзя. Пока нельзя, он же добропорядочный гражданин, — то я не собираюсь менять- — Как раз по поводу Кумагаи-сан, — перебил его директор, вставая с дивана, — с вами хотел побеседовать ее работодатель, Маэда-сан, — кивнув напоследок, сказал, — ну, я, пожалуй, вас оставлю, — и удалился. На мгновение ему показалось, что перед тем, как окончательно закрылась дверь, само пространство в кабинете потемнело, будто ночь на улице опустилась. Похоже, он слишком много работает. Решив, что не мешает скрасить ожидание за чашечкой кофе и пончиком в кафетерии, и подумав, что надо как-нибудь выбить для себя отпуск, директор в приподнятом настроении отправился дальше по коридору. Он пробыл в кафетерии минут пятнадцать, как раз только прозвенел звонок, и он уже было собирался вернуться в кабинет, как вдруг в столовую врывается Маэда-сан бледный как приведение, останавливается перед ним и, глубоко поклонившись, начинает громко тараторить. Сначала он потребовал, чтобы директор принял его заявление об уходе, а после признался в предвзятом отношении к некоторым студентам, в том, что специально заваливает учеников, которые ему не нравятся, что именно из-за него уволилась два месяца назад молодая практикантка и еще много-много в чем. Директор только и мог, что стоять по среди столовой с открытым ртом, пока вокруг собиралось все больше учеников. С отпуском, похоже, ему придется повременить…***
Чувствую себя… отвратительно. Меня раздирают изнутри противоречия. С одной стороны — лучшего шанса получить ответы у меня может и не быть, но с другой — я фактически ввязываюсь в мафию. В Мафию! Да это же, считай, билет в один конец, назад пути не будет. Но я не могу вечно мяться в нерешительности. Уже год прошел, а я вообще ничего полезного, что может мне как-то помочь, не узнала. Если я хочу, чтобы дело сдвинулось с мертвой точки, мне ничего не остается, кроме как рискнуть. Расстановка приоритетов и ничего больше, да? — Ха-а-а, — тру лицо руками и вздыхаю. Сейчас я по дороге в кофейню пытаюсь проанализировать хорошенько всю полученную информацию и обосновать уже фактически принятое решение. Не могу сказать, что у меня получается себя успокоить. Я — трусиха. Всегда была и всегда буду. Разница только в том, буду ли я действовать несмотря на страх или нет. Опять-таки, решение я уже приняла, так что буду просто до завтра рефлексировать. Ха-а-а. Мне даже пожаловаться на ситуацию некому. От самокопания меня отвлекает нарастающий крик откуда-то сзади. Кажется, я услышала свою фамилию. Оборачиваюсь и вижу, как на меня на всех парах несется мой одноклассник-боксер с криком «КУ-У-УМА-А-АГА-А-АИ!». Я даже отпрыгнуть не успеваю, как он врезается в меня, хватает за плечи и начинает трясти: — ЭТО ПРАВДА?! ЭТО ПРАВДА?! — Ре-рехе-е-й, — пытаюсь его успокоить, чтобы он как минимум перестал делать из меня шейкер. — ПРАВДА?! — но он не спешит успокаиваться. — Рехей! Пришлось повысить голос, что наконец заставило его остановиться и начать меня слушать. — Во-первых, отпусти и убавь децибелы, пожалуйста, — он тут же остановился и выполнил просьбу, виновато почесав затылок, — во-вторых, о чем ты говоришь? — Я слышал, тебя отстранили! — я снова поморщилась от громкости, на что он, смекнув, тут же заговорил чуть тише, но все равно был слишком возбужден, чтобы говорить нормально. — Это правда?! — Ну да, — ответила ему с видом, мол, «что тут такого?». Правда, почему все воспринимают мое отстранение, будто это конец света? — Я слышал, что тебя вызвали к директору! Что это из-за подработки?! — я только положительно кивала в ответ на каждое заявление. — Тебя хотят исключить?! — и снова «да». — Это потому что ты работаешь в ночном баре?! — кив- стоп, что? — Я слышал, что из-за того, что у тебя нет денег- — Стоп, тайм-аут! — тут же прервала его тираду. — Какой бар? Ты о чем сейчас вообще? — Так тебя же собрались исключать, потому что ты работаешь в хост-клубе, — в замешательстве пояснил он. «…» «Лол, что? Откуда такие слухи?» — Ну вообще-то… — начала было я, когда увидела знакомую фигуру вдалеке. — Братик! — к нам приближалась младшая сестра боксера с двумя сумками наперевес. — Ты оставил сумку в школе, — пожурила его сестра, хотя, мне кажется, в случае с Киоко грозная интонация невозможна в принципе. — Привет, Киоко, — тут же поздоровалась с девушкой. — Миша-семпай, — поприветствовала она меня в ответ, — я слышала про отстранение. Это так ужасно! «Что она слышала, интересно?» Спросив девушку поподробнее, что же такое говорят в школе, я вздохнула, остановила ее и приложила руку к лицу. Подумать только, какими слухами земля полнится. А ведь в администрации знают мое место работы. Кофейню и хост-клуб спутать сложно, к тому же прошло три дня всего, так почему же слухи расползлись так быстро? Или я чего-то не понимаю? Ладно, это теперь не так уж и важно. Зачесав челку назад, я улыбнулась и поманила ребят за собой, чтобы не стоять посреди улицы. Они переглянулись, но спокойно пошли следом. — Куда мы идем? — спросил Рехей в замешательстве, когда мы уже почти пришли. — Как, куда? — сказала я с видом, будто он спросил глупость, и хитро улыбнулась. — В хост-клуб конечно же. Их офигевшие лица дорого стоили. Киоко всего на мгновение выдала замешательство, но, на удивление, не нашла в этом ничего плохого и просто улыбнулась, будто я ее в кафе позвала. Скорее всего она уже научилась улавливать, когда я говорю сарказмом, хотя при ней я его стараюсь почти не использовать, но привычка — вторая натура. Рехей же выглядел так, будто у него в голове страница не прогрузилась. Когда мы вошли, ребята во всю оглядывались. На звон колокольчика из глубины заведения тут же высунулся Марко и, увидев меня, сразу же помахал мне рукой. Я помахала в ответ и отошла в сторону, чтобы их представить. — Знакомтесь, — указала я на старшего Руссо, — сутенер. Марко, собравшийся было представиться, громко подавился воздухом и выпучил на меня глаза, так и застыв с вытянутой рукой, а я старательно сдерживала смех. То, что произошло дальше, превзошло все мои ожидания. Вперед вышла Киоко, улыбнулась своей солнечной и невинной улыбкой и, пожав руку Руссо, представилась: — Здравствуйте, я подруга и кохай Миши-семпай. Приятно познакомиться, сутенер-сан. Вдалеке, казалось, было слышно, как закаркал ворон — настолько была глубока воцарившаяся тишина.***
— Ну ты даешь, конечно, — буркнул Марко, но я заметила, как он едва сдерживал улыбку. Рядом только-только успокоившийся Роберто поставил тарелки с дессертами перед нами, но я видела, что нет-нет, его прорывало на смех. Он вышел с кухни как раз в момент приветствия Киоко. — Это было выше моих сил, — развела я руками, лукаво поглядывая на начальника, — но, Киоко, не ожидала от тебя, — чтобы этот одуван, да стебала брата? Мне кажется, я на нее плохо влияю. Хотя лицо у нее было такое, что не поверить в искренность было невозможно. Она была серьезна? Я открываю в ней все новые и новые стороны. — Так братик сорвался с места и убежал до того, как дослушал до конца, — улыбнулась девушка, — мы с Ханой поспрашивали, и в этот слух ни в твоем, ни в нашем классе никто не верит. Хана-тян говорит, что долго он не продержится. Киоко с Ханой давно знают, где я работаю, просто я их еще ни разу сюда не приводила. Можно сказать, возможность представилась теперь. Я хотела что-то добавить, но меня отвлек завибрировавший в кармане телефон. Предупредив, что это классрук, я отошла, чтобы принять вызов. Когда вернулась, уловила конец разговора: — Спасибо, что присматриваете за ней, — улыбнулся Марко ребятам. — Ну что вы, — смутилась Киоко, — это она нас выручает постоянно. — Верно, Кумагаи нам экстремально помогает с учебой! — Я так рад, что у Миши все-таки есть друзья, — Берто театрально утер несуществующую слезу, явно меня заметив. — Я не настолько асоциальна, чтоб ты знал, — буркнула я, садясь на свое место. — Это ты так говоришь, но ты в первый раз со школы кого-то привела, я уж думал, что ты кроме ребят ни с кем не общаешься. — Можно подумать, что тебе их мало… — закатила я глаза, чем заставила Берто издать короткий смешок. — Что классный руководитель хотел? — задал вопрос старший Руссо. — Хм-м, — задумалась я, а затем лукаво улыбнулась, глядя на него, — интересные вещи говорил. Наш завуч сознался почти во всех смертных грехах и оставил заявление об уходе после того, как в школу явился солидный, жгучий, темноволосый итальянец в возрасте около тридцати пяти лет. Не знаешь такого? — Никогда не встречал, — как ни в чем не бывало с улыбкой ответил Руссо, протирая стакан. — Хм-м, — я просверлила его тем же взглядом, но решила ничего не говорить, — еще сказал, что, как мое отстранение закончится, я могу спокойно вернуться на занятия. Так что у меня, считай, внеплановые каникулы на три недели. — Это же замечательно! Я так рада, что все разрешилось! — хлопнула в ладоши Киоко. Рехей тоже меня поздравил и сказал, что будет с нетерпением ждать моего возвращения, потому что на прошлом тесте он снова недобрал баллов. Ребята еще немного посидели, а затем, поблагодарив за гостеприимство, ушли домой. Я же пошла переоделась и отработала смену. В будний день вечером работать не так тяжело, особенно, когда в школу не ходишь. Когда я уже закончила с пустыми столами и закрыла входную дверь, перевернув табличку, принялась помогать Марко привести прилавок в порядок. — Спасибо, — буркнула, не смотря на него. — Тебе не за что меня благодарить. Просто знай, что мы всегда рады тебе помочь… — после небольшой паузы продолжил. — Ты нам не чужая, полагайся на нас хоть немного. Я резко повернулась в его сторону и застыла с тряпкой в руках, выпучив глаза в неверии, не в силах даже мысль сформулировать. Увидев мое выражение лица, он по-доброму улыбнулся и положил свою большую руку мне на макушку, слабо потрепав волосы. На мгновение мне показалось, что в его улыбке проскользнула печаль.***
Подорвалась я раньше будильника. До парка неспешным шагом пятнадцать минут, а сейчас только четыре утра. Еще только-только начинает светать. Я полежала и поняла, что не в силах больше маяться, а потому встала, поставила вариться кофе, что дома я делаю крайне редко, и отправилась умываться. Есть не хотелось, спать тоже. Присутствовало какое-то напряжение. Надела то, в чем обычно хожу на танцы, а именно: свободные спортивные штаны, кеды и большую футболку. Выпила практически залпом кофе с молоком, еще раз ополоснула лицо и, накинув толстовку, закинула в карманы телефон с ключами. Сделала глубокий вдох и шлепнула себя по щекам. «Ты все делаешь правильно». Ну, я надеюсь. Я перед экзаменами так не нервничала. Быстро стерев усмешку с лица, с мрачной решимостью в глазах вышла за дверь. Успею пройтись неспешным шагом. Лучше не тянуть с выходом до последнего. Хоть и было достаточно светло, солнце еще не показалось из-за горизонта. Улицы укрывал утренний туман, заставивший поежиться от холода. Телефон показывал 4:53, когда я уже прошла вглубь парка к пруду, где вчера во второй, как выяснилось, раз встретила странного ребенка с красной пустышкой. Руки в карманах сжала в кулаки в попытке сдержать нервозность. Сделала медленный глубокий вдох и выдох, успокаиваясь. «Все хорошо. Ты не ошиблась». — Я рад, что ты пришла, — раздалось из-за спины. Развернувшись, столкнулась взглядом с Фонгом, на голове которого сидела белая мартышка, — смотрю, ты приняла решение. Нахмурившись, вздохнула. Затем расслабилась и, спокойно уставившись прямо в карие глаза, кивнула. — Да, я согласна, — руки непроизвольно снова сжались, но он этого не увидел. Фонг кивнул, улыбнувшись. — Тогда, побежали. — Сейчас? — не могу сказать, что сильно удивилась, иначе бы не надела спортивную одежду, но я не была до конца уверена. — Зачем ждать? — ответил с той же улыбкой. — Не отставай, — и двинулся по дороге. Я побежала следом. Темп он взял приличный. Я бы даже сказала «очень». Мы выбежали из парка и двинулись дальше по улицам. Километре на четвертом поспевать за ним стало тяжеловато, но он не замедлялся, более того, он все время бежал с одной и той же скоростью. На шестом — дыхание сильно сбилось. На девятом — мы уже давно выбежали за город, и я уже готова была проклинать себя, на чем свет стоит, за то, что согласилась, но банальное упрямство не позволяло мне сдаться, и я старалась все также не отставать. «Сдохну, но добегу», — раздавалось в голове. Не знаю, сколько мы пробежали в итоге — потеряла счет после того, как мы пересекли черту города — но мы остановились на поляне в глубине леса. Я стояла, уперев руки в колени, и пыталась восстановить дыхание. В голове проскользнула мысль, что, если он меня сейчас здесь грохнет и закопает, где меня никто не найдет, я даже не обижусь. После такого забега мне уже все равно. Единственное, чего мне хотелось, это лечь прямо на траву и не вставать. Я глянула на Фонга, прикрыв один глаз и все еще тяжело дыша. У него даже дыхание не сбилось! Он стоял, спокойно меня разглядывая, а затем улыбнулся своей обычной улыбкой. «Чего это он такой довольный?» — с подозрением нахмурилась. Точнее — попыталась. Сил даже на это не осталось. Я хоть и занимаюсь танцами, но не настолько спортивна. К тому же я не люблю бегать, для меня это слишком монотонно. Потому, наверное, я и занимаюсь танцами — там мне не скучно. Единственный бег, которым я не пренебрегала — это бег до трамвая или в магазин, потому что вспомнила, что по субботам он открыт до шести, а в воскресенье в Германии ни хрена не работает. — Ты продержалась дольше, чем я думал, — он все также улыбался, не спуская с меня глаз, — теперь мы можем начать. «Это была даже не тренировка?!» По лицу вижу, что он уловил мои мысли. В голове цензурных слов не находилось, потому я стойко промолчала. Мы сделали небольшой комплекс упражнений, в основном на растяжку. Думаю, он и тут просто хотел увидеть мой уровень. Благо, благодаря тем же танцам какая-никакая растяжка у меня есть. Сейчас мы сидели друг на против друга. Фонг сказал мне сесть поудобнее и расслабиться, поэтому я спокойно села в позу по-турецки и принялась слушать… учителя. — Начнем, пожалуй, с Пламени Предсмертной Воли, — начал ребенок, — как ты уже говорила, Пламя — это некая энергия. Она завязана на жизненной силе человека и разделяется на атрибуты. Какие ты уже встречала? — Хм-м, оранжевое, желтое и… — я запнулась, задумавшись, и перевела взгляд на пустышку, — красное, — не знаю почему, но вспомнив о письме, решила о синем промолчать. Фонг удовлетворенно улыбнулся и кивнул. — Оранжевое — Небо, желтое — Солнце, красное — Ураган. Также еще существуют Гроза, Дождь, Облако и Туман. Всего их семь. У всех атрибутов разные свойства. «Какой-то прогноз погоды получается». — А какое у меня? — задала сейчас больше всего интересующий меня вопрос. — Узнаешь, когда сможешь пробудить его окончательно, — улыбнулся учитель как-то по лукавому. А я вздохнула от несправедливости. Интересно же. Затем он сказал мне расслабиться и закрыть глаза. Слушая мягкий и успокаивающий голос, я следовала инструкциям Фонга. Выровнять дыхание, прислушаться к окружению и постараться ни о чем не думать, что с моей дурацкой привычкой рефлексировать при каждой возможности сложновато, но я попыталась. В какой-то момент я смогла отчетливей расслышать пение птиц, шелест листвы и звук струящегося ручейка где-то вдалеке. Я сама не заметила, как со временем складка между бровей разгладилась, а дыхание стало тише. Очнулась я все в той же позе. Кажется, я тупо заснула. Не знаю, сколько времени прошло, но солнце уже давно было в зените, а температура воздуха ненамного, но ощутимо стала выше. Дернулась было, но поняла, что у меня безнадежно затекли ноги. — Для первого раза неплохо, — раздалось сбоку. На мой скептический взгляд он, посмеявшись, пояснил, что такое частенько происходит в первые попытки медитировать. В целом, первый урок прошел не так плохо, как я себе представляла. Я, конечно, рановато расслабилась, совершенно забыв, что нам также обратно бежать до города, но это все мелочи. А потом наступил следующий день, и я поняла, что значило «вводный урок». Как я и предполагала, в то занятие Фонг выяснил, на что способно мое тело, и к следующему утру что-то для себя решил и составил план тренировок, о котором мне ничего, принципиально похоже, не говорил. Теперь тренировки занимали большую часть дня, о чем он меня предупредил заранее и посоветовал брать с собой обед. Каждый день начинался с той же пробежки до лесу. Там мы занимались до двух-трех часов, а в дни, когда у меня не было работы и до самого вечера, и заканчивали так же, как и начали. В первое время мне хотелось просто умереть. Но я все равно находила в себе силы к позднему вечеру встать и пойти на танцы. Думаю, это он тоже рассчитал. Все, с кем я виделась в первое время, беспокоились, но на отговорки «просто бегать с утра начала» и «решила в форму себя привести» успокаивались. А через две недели стало легче, и я даже перестала быть похожей на амебу двадцать четыре на семь. С гоп-компанией я в полном составе ни разу не виделась за это время, что меня ничуть не расстраивало, надо сказать. Впрочем, я была настолько уставшая, что думать ни о чем не хотелось. Пару раз даже заснула за столом, когда помогала Такеши с учебой. Он, конечно, не обиделся, но было очень неловко. Кстати, о Такеши. Недавно произошел очень интересный диалог. Я сидела за прилавком и болтала с Марко в связи с отсутствием клиентов, как меня отвлекла вибрация телефона в кармане. Звонил бейсболист. Со слов Марко, со стороны это выглядело так: — Слушаю… Угу… Угу… Мда-а… Поняла, записывай… Короче, берите большую кастрюлю из нержавейки. Только обязательно из нержавейки. Щелочь в большом количестве — ее на ферме найти можно — и много уксуса. Кипятишь воду, добавляешь щелочь, а затем тело, и на огне это все растворяешь. Только делайте это там, где людей нет, запах будет отвратительный. За несколько часов должно раствориться полностью. Перед тем, как сливать, залейте смесь уксусом, так безопасней… Да, это все… Угу… Ну, удачи, звони, если будут вопросы… А! Если что, я ничего не говорила. Пока! Затем я посмотрела на Руссо, который замер, в молчаливом вопросе подняв бровь, и, как ни в чем небывало, спросила: «Что?». На вопрос: «Откуда такие познания?», пришлось пояснить: — Ну-у, в одном сериале, чтобы растворить тело, использовали кислоту, но вместо специального контейнера чувак использовал ванну. Оно проело керамику и пол, и вся масса свалилась на этаж ниже. Мы с подругой долго спорили, возможно ли это в реальности и, в конце концов, просто подошли к учителю химии в школе. Он нам пояснил, что проще в таких случаях использовать щелочь — ее достать легче. И в красках со всеми реакциями расписал нам весь процесс. Как-то так. — Я почти не удивлен, — усмехнулся Марко, — но тебя не смущает, что тебе позвонили с вопросом «как избавиться от трупа»? — Сомневаюсь, что он настоящий. Скорее всего Реборн опять над Савадой прикалывается, — почувствовав вибрацию в кармане, снова раскрыла телефон и, улыбнувшись, развернула его экраном к начальнику, — видишь? На экране текст СМС от Такеши гласил: «Все в порядке, он ожил!». Радует, что они не скучают. В один из дней Фонг познакомил меня со своей ученицей И-пин. Милая девочка шести лет смутилась, когда я назвала ее семпаем. Пару раз я встречала ее в городе вместе с Савадой Наной и Ламбо. Милая и добрая женщина, и как она в одном доме с этим балаганом живет, я не представляю. Мне в школе их хватало, а она с этим двадцать четыре на семь практически. Только недавно я видела, как Хару и Киоко в одном белье щеголяли по улице. Хорошо, хоть Савада их одеялами укрыл. Я сразу заметила пламя во лбах девушек и сделала вывод, что все дело в Реборне. Подкрепляло уверенность в причастности мелкого и то, что девушки танком перли по улице и разгромили соседнюю кондитерскую, сожрав большую часть пирожных. Поведение Реборна, который как ни в чем не бывало сначала заказал кофе и только потом пошел разбираться, меня злило, но сказать я по тому поводу ничего не могла. Однозначно хотелось вообще с ним больше не связываться. К моему удивлению, Киоко, когда я с ней встретилась, была уверена, что все случившееся было сном. Разубеждать ее в этом я не стала, решив поберечь психику девушки. Во время следующей тренировки я спросила Фонга и о пулях, вспомнив, как Реборн стрелял в Саваду, и об уверенности Киоко во сне. Как оказалось, особые пули, которыми стрелял Реборн, насильно активируют в человеке Пламя, так что даже человек, о нем раньше не слыхавший, может пробудить его в кратчайшие сроки, однако они имеют очевидные побочные эффекты. Но «пробудить» — не значит «овладеть», как мне пояснили. Насколько я поняла, Фонг является приверженцем своевременных тренировок. Конечно, это занимает больше времени, но «было бы куда спешить», как говорится. Короче, он предпочитает качество скорости. К тому же побочные эффекты состоят не только в регулярной потере одежды. А что касается внушения — это одно из свойств Пламени Тумана, особенность которого в создании иллюзий. Весьма полезное умение, должна сказать. Я наконец вернулась в школу, и адские будни тренировок превратились в адские будни тренировок с перерывом на школу, а в дни, когда не было подработки, школа была просто временем передохнуть, чтобы сразу после продолжить занятия. Одноклассники были, на удивление, очень рады меня видеть. Мне даже стол сладостями завалили, пришлось разделить вместе со всеми, так что мы устроили во время обеденного перерыва небольшую вечеринку. Ясу-сенсея тоже позвали. Слух про хост-клуб сам собой развеялся, особенно после случая с завучем, когда все говорили только о его внезапном увольнении, так что к моему возвращению никто про меня и слова дурного не сказал. Так незаметно наступил декабрь. День начался как обычно с утренней тренировки. Правда, из-за школы я встаю теперь на час раньше, а учитывая расположение Японии, в четыре утра в это время года солнце вставать еще даже не собирается, так что бегаю в темноте. В школе не было ничего особенного, но после у меня было время, чтобы пройтись с девочками по магазинам. Нашла грейпфрутовый гель для душа, который пах реальным грейпфрутом, а не химией. Дороговато, но оно того стоило. В довесок купила пару интересных бомбочек для ванны. До этого я в основном только душем пользовалась, но горячая ванна теперь необходима, чтобы хоть как-то мышцы расслаблять, так что теперь раз в пару недель устраиваю себе небольшие полноценные спа-процедуры и ванной пользуюсь вдобавок с завидной регулярностью. До работы у меня еще было время, так что мы собирались зайти в кафе перекусить, но меня обломал вызов от начальника с просьбой о помощи. Попрощавшись с девчонками, быстро двинулась к заведению, срезая через переулки. Я зашла с черного хода и потому увидела аврал, только когда готовая вышла в зал. Впервые у нас в кофейне столько…нет, СТОЛЬКО народу. И все как на подбор в официальных костюмах. И все говорят между собой на итальянском. К сожалению, им кофе было даже не с собой. Как только некоторые из клиентов уходили, сразу же с улицы появлялись новые. Мне даже со склада стулья пришлось нести. Уверена, и Берто на кухне зашивается. Я, конечно, рада, что в кофейне дела идут хорошо, но не настолько же. Закончили мы уже совсем близко к закрытию — на улице стемнело. Я убирала остатки посуды со столов. Марко, как только выдалась свободная минута, сразу удалился. Они ведь без перерыва намного дольше меня работали сегодня. Как только отнесла тарелки на кухню, зазвонил колокольчик над дверью. Это были двое мужчин все в тех же официальных костюмах. Те, что были в числе последних ушедших. — Желаете что-нибудь еще? — вежливо улыбнулась, убирая кухонное полотенце. — Да, — ответил усатый мужчина средних лет, поправив очки и также любезно улыбнувшись, — латте и два капучино, пожалуйста. — Сию минуту, — тут же принялась выполнять заказ. Через пару минут вернулся начальник и погнал меня домой, сказав, что уже поздно. И правда, моя смена закончилась еще час назад, это если не считать, что я пришла раньше, но я часто остаюсь подольше, чтобы помочь. Это помогает мне отвлечься от насущных проблем. Я попрощалась и ушла, пока Марко перекидывался с клиентами парой слов. Наверное, они знакомы. Я не так шарю в итальянском. Выходя из переулка, столкнулась с парой амбалов в черном, которые почему-то мне вежливо поклонились. Хоть и в костюмах, но они совсем не похожи на офисных работников. Впрочем, я решила не забивать себе этим голову. Сейчас меня волновал только ужин и сон. Зевая на ходу, шла в школу. Подъем сегодня был тяжелый, но я все-таки заставила себя вовремя вылезти из кровати. К сожалению, прохладный душ после тренировки помог остаться бодрой ненадолго. Я настолько зазевалась, что меня чуть не сбила машина. Хотя «сбила» — преувеличение. Я успела отпрыгнуть назад, как только вышла из-за поворота. И вообще, почему по узкой улице среди частных домов гоняет красный феррари? Хоть проснулась, на том спасибо. Глянув вслед автомобилю, пожала плечами и отправилась дальше, пока мимо не пронеслись Такеши и Гокудера, совершенно меня не заметив. Утро обещает быть веселым. История вышла весьма прозаичной, а Реборн как всегда оказался виновником произошедшего. Когда ко мне подбежала трясущаяся Хару, пытающаяся что-то объяснить, к нам подъехал знакомый красный автомобиль, из которого вывалился связанный Савада. Вслед за ним вышел высокий блондин в парке вместе с мужчиной средних лет в черном костюме, которого я уже где-то видела. Как выяснилось, Реборн решил проверить мальчиков, не представляю зачем, и сказал им, что Саваду похитили якудза. — Ты сказал им что? — переспросила я, чувствуя нарастаюшую злость, но вопрос больше был риторическим. — Не стоит волноваться, — тут же вклинился блондин, — это вымышленная группировка. Наверняка они уже сдались и пошли домой. — Совсем забыл, Момокьекай — настоящие якудза, — как ни в чем не бывало перебил его Реборн. Пока парни возмущались на Реборна, я, чертыхнувшись, взъерошила челку и достала телефон. — Хахи! Кумагаи-чан права, надо позвонить в полицию! — Я не в полицию звоню… — спокойно сказала, чем привлекла внимание ругающихся на якобы заснувшего Реборна парней. — Здравствуйте, Кусакабе-сан. Предположительно двое учеников нашей школы были схвачены преступной группировкой Момокьекай. — … — Да. — … — Да, спасибо, всего доброго. Захлопнув мобильник, убрала тот в сумку. Обратив внимание на внезапную тишину вокруг, обернулась к ребятам. — Что? — не понимаю я их реакции. Я вроде ничего такого не сделала. — Эм, Кумагаи-семпай, откуда у тебя номер Кусакабе-сана? — отмерев, запищал Савада. Я уже хотела ответить, но меня прервал Реборн: — Тсуна, если не поторопишься, то у них будут проблемы не только с якудза, но и с Дисциплинарным Комитетом. — Хи-и-и! — Пошли, Тсуна, — улыбнувшись, блондин схватил его за руку, и они понеслись вслед за мальчиками. Хару побежала за ними, но быстро отстала. Я вздохнула и отправилась в школу. Нет ни сил, ни желания в его спектакле участвовать. — Не пойдешь за ними? — раздалось за спиной. Я думала, Реборн уже ушел. — А смысл? — безразлично глянула на него через плечо. — Мне там делать нечего. С остальным комитет и полиция разберутся. Бывай. Я не смогла увидеть выражение его лица, когда он прикрыл глаза шляпой, но вслед мне ничего не сказал.***
Вдох. Выдох. Постепенно абстрагируюсь от окружающих звуков. Шум опавшей листвы и ручья вдалеке становится все тише. Главное, ни о чем не думать. Со временем медитировать выходит все лучше. Я даже в какой-то степени этим наслаждаюсь. Стук собственного сердца, прохладный воздух, заполняющий легкие с каждым вдохом. Я почти полностью погрузилась в себя, когда почувствовала, как в груди колыхнулось тепло. Мгновенно потеряв концентрацию, дернулась, раскрыв глаза. Сидела в той же позе, просто уставившись перед собой. Неужели, только что… — Почувствовала? — отвлек меня голос Фонга, сидящего напротив. — Думаю, да… — Отлично, — улыбнулся учитель, — ты готова к следующему этапу. Но сначала… — он протянул мне простую серебряную цепочку, — с этих пор всегда носи ее вне тренировок. Я взяла ее в руку и принялась рассматривать. На вид самая обычная цепочка. — Она скрывает Пламя? — догадалась я. — Верно. До сих пор твое Пламя было сложно почувствовать, но теперь, когда мы начнем тренировать контроль, тебе необходимо использовать эту цепочку, пока не научишься полноценно скрывать его, если не хочешь, чтобы тебя заметили. Слегка нахмурившись, серьезно кивнула. Уж привлекать внимание мафиози и якудза я точно не хочу. Но это так странно — чувствовать, как внутри горит какая-то энергия. Хоть и получилось это только на мгновение, но все равно я ощущала некий восторг. Будто исполнилась далекая детская мечта, пусть и таким не самым лучшим образом. Но все-таки этот мир меня удивляет. — А какова вероятность, что кто-то мог почувствовать его до этого? — Даже мне было сложно уловить твое Пламя в обычном состоянии первое время. Чтобы кто-то смог его почувствовать, должны быть соблюдены определенные условия. Например, ты должна была находиться в шатком эмоциональном состоянии, испытывая сильнейшие эмоции. Но даже тогда это должен был быть крайне чувствительный или опытный человек. Так что можешь не волноваться. Я облегчено выдохнула, кивнув на объяснение. Это радует. — Я бы посоветовал тебе не пытаться снова почувствовать Пламя вне тренировок, но не думаю, что ты послушаешься, — улыбнулся напоследок учитель, на что я смогла только неловко рассмеяться, почесав затылок. Ну, частично разрешение он дал, — на сегодня, думаю, стоит закончить, — вдруг выдал он, посмотрев куда-то в сторону за деревья. Там, из-за высоких стволов вдалеке взлетели птицы, а потом земля задрожала. Я уже испугалась, что это землетрясение, но дрожь слишком быстро прекратилась. Я встала и, сложив ладонь козырьком, посмотрела в сторону, откуда сбежали птицы и не поверила глазам. — Эм-м, — глубокомысленно выдала, не отрывая взгляда с огромной зеленой головы, — не хочу показаться приверженцем стереотипов, но не говорите мне, что это Годзилла… А, нет. Это просто гигантская черепаха. — Мир полон необъяснимого, как думаешь? — с улыбкой выдал учитель, смотря в ту же сторону. — Не могу не согласиться. В одном Фонг был прав — тренировки стали жестче, но через неделю я снова перестала быть похожей на амебу и привыкла к новым нагрузкам. Зато теперь они стали разнообразнее. Добавился бег по пересеченной местности в гору и с горы. А еще на пути вниз стали появляться ловушки, число которых постепенно возрастало. Болючие, но не смертельные, однако поражающие своим разнообразием. Все шло своим чередом. Близилось Рождество, следовательно, в студии напряжение нарастало. Тренировки стали дольше, и мы стремились отточить хореографии до совершенства. Даже если не будет музыки, думаю, мы все равно сможем станцевать. За две недели до назначенной даты пришли костюмы. Ничего изысканного, но так как меня, как и ребят, записали на несколько, нам предстояло переодеваться во время выступления других групп. В день выступления все жутко нервничали. Я благополучно еще в начале декабря отдала билеты Руссо, который прикрепил их магнитом к холодильнику на кухне, заставляя меня каждый раз смущаться, когда я туда заходила. Выглянув из-за кулис, я увидела полный зал, но без труда нашла братьев. А затем в возмущении подавилась воздухом. Берто — этот жук — все-таки пришел с камерой. Это так смущает, но сделать ничего не могу. Вернулась за кулисы, где наш тренер уже собрал остальных и давал последние наставления. — Ну что, ребятки, давайте как обычно на расслабоне. Главное? — Повеселиться! — хором ответили все и, сложив руки в центре, крикнули «Вперед!». Вышли на вторую, отработали, спокойным шагом идем за кулисы, затем на бегу снимаем футболки. Всем в этот момент все равно, где переодеваться, главное — успеть. Следующие танцую две подряд, а затем выхожу на финал. На сцене жарко, потом обливаемся, но в то же время остановиться не получается — такой драйв. Дыхание сбивается, музыка оглушает так, что себя не слышишь. Между песнями нет перерыва, одна переходит в другую. Трое остаются на сцене, остальных заменяют. До финала могу немного выдохнуть. Успею привести себя в порядок и выпить воды. Сейчас выступает малышня — начальная школа, танцуют брейк. Только за кулисами могу расслышать восторженную публику. На последней песне больше всего танцоров, включая тренеров. Черные брюки с подтяжками, белые рубашки и фетровые шляпы. И кто выбирал? Постоянно меняемся между первой и второй линией. Главное — синхронность и никому по лицу не зарядить. Бывало такое на тренировках случайно. Движения быстрые и резкие. Последняя связка, и надо замереть. Все в разных позах. Тишина, тяжелое дыхание, и зал взрывается аплодисментами и свистом. Все выходят на поклон под овации. Нам приходится придерживать шляпы. Жара неимоверная. И не скажешь, что за окном декабрь. За кулисами все обнимаются, но недолго — слишком жарко. Кто-то из парней выливает воду прямо на голову. Все довольны, и даже ошибок почти не было. Не переодеваясь, выхожу в зал, где почти разошлись зрители, и остались только семьи, и быстро нахожу взглядом Руссо. Машу рукой и не успеваю отойти, как Берто меня подхватывает на руки и обнимает, кружа, так, что с меня слетает шляпа. — Это было круто! — наконец ставит меня на землю, а затем лыбится. — Я все записал! Я на это только вздыхаю, но улыбаюсь. На голову опускается тяжелая рука Марко, и ерошит волосы, а после надевает шляпу обратно. — Ты молодец, — счастливо улыбается. Я рада, что им понравилось. После выступления идем в кофейню вместе с ребятами, чтобы отпраздновать. Допоздна не засиживались, но посидели хорошо. Руссо всех развезли по домам. Наступают долгожданные выходные и каникулы, однако моих тренировок никто не отменял, но это все завтра, а сегодня я хорошо поработала, и можно отдохнуть.***
С неба летели пушистые хлопья снега. Жаль, что он завтра же растает. В Намимори снег почти никогда не задерживается. В храме на Новый Год как всегда много народу, а я стою в отдалении от очереди в одиночестве. Меня немного кинули. Джей укатил домой и не знает, когда вернется — он единственный из нас был по обмену, Майк в Германии на праздники, Сузу на Хоккайдо у бабушки, а Эми отдыхает в Гонконге с матерью. Фонг устроил мне четырехдневные выходные от тренировок и укатил по делам в Китай. Так что праздник я справляю в одиночестве. В этом году решила ограничиться зеленым чаем — амазаке мне не зашел. Стоит, наверное, встать в очередь на желание. Только двинулась к очереди, как меня окликнули: — Семпай? — повернувшись, увидела Такеши и махнула ему рукой в знак приветствия, улыбнувшись. — Привет, ты одна? — Ага. Решила до храма прогуляться. А ты? — Старик знакомому в лавке моти** помогает, меня с собой взял. Присоединишься? — улыбнулся бейсболист. — С радостью, — кивнула на приглашение. Мы прошли сквозь толпу к лавке, откуда раздавались крики. Скорость, с которой отбивали зеленое тесто была впечатляющей. Я поздоровалась с Ямамото-саном, который был весьма рад меня видеть, а узнав, что я до этого моти не ела, сразу же вручил мне один. Такеши тоже взял себе. Они хорошенько посмеялись, когда я не смогла откусить и просто вытянула тесто, удивившись. Мы постояли и поболтали, а ближе к полуночи нас погнали загадывать желание. Стоя в очереди, мы продолжали разговаривать. — Прости, что я тебя по имени иногда зову, — решила наконец извиниться, — я забываю, что у вас так не принято. — Да я не против, — рассмеялся Такеши, — можно тогда, и я тебя по имени звать буду? — Да пожалуйста, — улыбнулась в ответ. — Миша-чан. Хм-м, — потер он подбородок, — так странно звучит, когда я тебя так называю. — Ну-у, — издав короткий смешок, протянула, — японцам сложно произносить мое имя, — мы уже подошли к началу, как вдруг я застопорилась, — Такеши, сначала поклон или хлопок? — Ха-ха. Теперь, когда ты спросила, я тоже забыл, — почесал он затылок, — по-моему поклон и два хлопка. — Два поклона, два хлопка и поклон, — любезно подсказала нам пожилая пара сзади. Старики улыбнулись, умилившись. Одновременно поблагодарив и слегка смутившись, бросили монетки и позвонили в колокол. Я не знала, чего желать, так как не уверена, что мое желание выполнимо, потому, сложив руки, понадеялась, что на той стороне у моей семьи все хорошо. — А у тебя нет никаких прозвищ? — ни с того ни с сего спросил бейсболист, когда мы отошли, чтобы освободить место следующим. Я задумалась, вспоминая детство и подростковый период. Затем махнула головой, прогоняя воспоминание. Так называл меня только один человек, а потом вспомнила подходящее. — Ну-у, есть одно, но немного смущает, — почесала я пальцем щеку. Но Такеши, улыбаясь, взирал на меня с ожиданием, потому я вздохнула и, отвернувшись, буркнула, — мама меня медвежонком называла… — Хм-м, тогда… Кума-чан, — как ни в чем не бывало выдал Такеши. — Так это же все равно, что фамилию сокращать, — недоуменно взглянула на него в ответ. — Ха-ха, но так интереснее! Никто же не знает, что я тебя по прозвищу зову, — рассмеялся бейсболист, а увидев мой скептический взгляд, расхохотался еще сильнее. Я только вздохнула, но не смогла не улыбнуться. Я не против, если он будет меня так называть. Попрощавшись с Такеши после того, как его подозвал отец, чтобы помочь с наплывом клиентов, я отправилась гулять по городу и встречать рассвет. Поднявшись на холм, на котором находилась небольшая смотровая площадка, открывающая прекрасный вид на город, на которой, на удивление, никого не было, я оперлась согнутыми руками о перила и разглядывала городской пейзаж. Затем прикрыла глаза и сделала глубокий вдох, чувствуя тепло в груди. Направила его по правой руке, затем по левой. По очереди в каждую конечность и к голове. Пламя неплохо согревает, так что мне не холодно. В последнее время приноровилась, так что мне даже погружаться в медитацию не нужно, чтобы почувствовать его. Хотя, учитывая, что я в последний месяц занималась этим каждую свободную минуту, ничего удивительного. Принимая ванну или сидя на уроке, я частично погружалась в медитацию и пыталась управлять Пламенем. Пару раз даже прилетало от Ясу-сенсея, потому что считала ворон на уроке. Открыв глаза, увидела, как из-за горизонта медленно выглядывают первые лучи солнца. Это второй Новый Год, который я встречаю в этом мире и не знаю, сколько еще впереди. Но сейчас у меня появилась небольшая уверенность, что надежда есть. Пусть мне неизвестно, что ждет меня дальше, но потихоньку узнавая мир, я приближаюсь к ответу на мой главный вопрос. Когда-нибудь все встанет на свои места. «Я уже не ненавижу этот рассвет». На губах расцвела призрачная улыбка.