Водоворот

      Первое, что ощутил Сонхва, когда проснулся, была тяжесть чужой руки на его талии. Кожа к коже. Повернув голову, он увидел напротив лицо капитана. Тот мирно сопел в подушку без какой-либо потери комфорта. До Сонхва сразу дошло, что он без рубашки, значит, капитан снова раздел его? Русал опять потерял разум, и пират этим воспользовался? Что вообще было вчера? Но штаны были на месте, не похоже на это…       Смутные воспоминания вчерашней ночи медленно всплывали в голове: свет огней на палубе, звуки музыки, рассказы про какого-то козла и много-много песен. Пришлось полежать ещё пару минут, чтобы окончательно вспомнить произошедшее. Он выпил тот напиток, ром, и разговаривал с капитаном. А самого разговора не помнит. И что же он мог ему наговорить? Сонхва почувствовал, как на него накатывает стыд вперемешку со злобой на самого себя. Что же с ним творится? До этого он всегда спал с капитаном в одной кровати и первое время страшно негодовал, что Хонджун позволяет себе раскидывать свои конечности куда захочет. Но и спать на холодном полу совсем не хотелось, Хонджун уже ставил его перед таким выбором, и Сонхва, скрипя зубами, принял свою участь просыпаться в объятиях пирата. Однако чем дольше он находился на корабле, тем быстрее привыкал ко всему этому. И это пугало.       Стараясь аккуратно убрать чужую руку и встать, Сонхва понял, насколько нехорошо себя чувствует. Стоило только поднять голову, как всё вокруг закружилось, и накатила слабость. - Поспи, - сказал Хонджун сонным голосом, - Ещё рано.       Рука пирата уложила голову Сонхва обратно. Долго думать не пришлось, Сонхва трезво оценил шансы и согласился с Хонджуном. Они проспали несколько часов, пока на палубе не послышался оживлённый говор матросов и крики чаек. Хонджун поднялся первым и, натянув рубаху с сапогами, отправился на кухню. Чонхо как раз приготовил кашу из нескольких круп, которые удалось закупить в порту. - Капитан? Как спалось? – спрашивает Чонхо, доставая две глубокие деревянные чаши. Он уже привык, что в капитанскую каюту нужно относить по две порции. – У нас осталось немного винограда, положить его вам? - Все хорошо, Чонхо, - улыбнулся Ким, - Ты раздавал его команде? - Конечно! Все парни поели и оставили немного вам.       У Хонджуна потеплело на сердце. В его команде царило негласное правило: делить еду поровну, и даже если это не получалось, находились те, кто уступал. Но это происходило редко, капитан Ким всегда старался, чтобы на его корабле всегда была провизия, а чтобы её не пожрали крысы, корабль тщательно проверялся почти каждый день, не говоря о слаженной работе во время уборки. «Капелла» была их общим сокровищем, которое они берегли больше всего на свете и Хонджуну приятно, что он стал частью истории этого корабля и этой команды. Что он сам её создал.       Забрав еду на подносе, пират вернулся в каюту, прямо в тот момент, когда Сонхва пытался натянуть рубаху. Русал сразу смущённо прикрыл оголённую грудь. - Спешу напомнить, что я видел у тебя там всё, и даже больше, - с ухмылкой говорит капитан, ставя еду на стол. - Как хорошо, что я не помню, что видел. - О, ты многое потерял. Я хорош без одежды. Хочешь, покажу снова? Вместо ответа Сонхва просто кинул в капитана подушку, и пока тот отвлёкся на неё, русал быстро натянул рубаху. А Хонджун всё никак не мог успокоиться: - Нет, а, правда, как у русалок с любовными делами? Неужели я так плох в роли мужа? – Хонджун за секунды потерял всю серьёзность и неловко продолжил, - Или у вас принято любить только женщин? Глаза Сонхва забегали по каюте. Хонджун как всегда, не в бровь, а в глаз. В каком смысле роль мужа? Ему что, морская соль в голову забилась? Но бежать от разговора ему некуда и русал сделал вид, что не услышал часть вопроса. - У нас редко бывает любовь. Мы просто живём, стремимся оставить потомство и просто жить. Там, в океане, нет разделения как у людей. - Но как вы тогда… - Хонджуну искренне стало интересно, - Как рыбы или это… в людском облике? Сонхва поморщился, глядя на пирата. - Что, всё так сложно, да? А бывало такое, что русалка заводит семью с человеком? Этот вопрос стал интересен даже самому Сонхва. Он напряг память, вспоминая подобные случаи, но, увы, на своём веку он ещё не встречал такого. Но одно он знал точно: - Если русалка родит от человека, этот ребёнок не сможет быть обычным. - В смысле? – Капитан начал строить теории о том, рождаются ли такие дети с хвостами или жабрами сразу, или же могут летать над водой в полнолуние. Русал помотал головой, отрицая все глупые задумки пирата. Лучше бы он просто дослушал, но иногда в нём просыпается самый настоящий ребёнок, которому невтерпёж узнать новую сказку. - Такие дети зовутся «грезящими». Они не смогут быть русалками, но и не будут людьми. Для них будут видны любые судьбы, кроме собственных, в этом их дар и проклятье. - То есть, они могут знать будущее? - Можно и так сказать. Я ещё ни разу не видел детей от такого союза, возможно, такие не рождались десятки лет, ведь мало какой человек сможет спокойно отнестись к русалке и не потребовать с неё слёз и тем более влюбиться. - Но я же смог, - вдруг говорит Хонджун, не отрывая взгляда от Сонхва, - В смысле спокойно отнестись... - их глаза встречаются и на пару секунд оба замирают, видя, как в тёмных радужках отражается вселенная. Сонхва даже не успел понять смысл слов пирата, чтобы смущённо опустить голову, как Хонджун спросил: - А ты можешь забеременеть? Сонхва захлопал глазами и быстро замотал головой. - Нет, и слава Нептуну.       Капитан с наигранной грустью вздохнул и прошёл к полочке с разными банками и склянками. Разного цвета порошки, приправы и жидкости стояли в хаотичном ряду без каких-либо надписей о своём составе. Только Хонджун знает, что и в каком сосуде, у него тут свой собственный порядок. - Жаль, очень жаль… - протянул он, доставая пузырёк с вязкой жидкостью, - ты был бы хорошей мамочкой.       Пират развернулся к русалу спиной, чтобы он не видел, как Хонджун наносит жидкость на губы и шею. Пришёл час узнать, верны ли были его догадки на Утопии. После этих разговоров, воображение пирата слишком разыгралось, как и огромное желание прижать Сонхва к стене, сорвать рубашку и зацеловать до самых синяков.       Русал сидел за столом, мешал кашу деревянной ложкой, вновь начиная корить себя за то, что творит. У него было плохое предчувствие, которое с каждой минутой росло всё сильнее и сильнее, словно вот-вот корабль затянет в водоворот, а они даже вздохнуть не успеют. Аппетита не было совсем, только нарастающая головная боль. Капитан вразвалочку подошёл к нему со спины, приобнял за плечи и склонился к уху, шепча: - О чём думаешь? Для Сонхва ушло несколько секунд на то, чтобы все его мысли резко изменили направление. Прекрасный цветочный запах окружил его лёгким шлейфом и завладел вниманием. Ни тревог, ни шума волн, бьющихся о борт… Только голос пирата. Русал тут же разворачивается, обхватывает руками лицо Хонджуна и замирает в нескольких миллиметрах от его лица. - Что происходит? – в его глазах ещё плещутся остатки разума, которые едва не тонут в страстном желании. На губах Хонджуна появляется широкая довольная улыбка. Значит, догадки оказались верны и это чудесное масло для купальни имеет возбуждающее свойство на русалок. И он может пользоваться этим, когда захочет. Он первым затянул Сонхва в поцелуй, за талию прижимая русала к себе. Как и в прошлый раз, прикосновение к нему вызвало бурю эмоций, сравнимое касанию к самому ценному сокровищу. От осознания того, что Сонхва находится рядом, на его корабле, и буквально подвластен ему, у капитана сносит крышу. Он углубляет поцелуй, становится жадным и в порыве толкает его к столу с инструментами и прокусывает Сонхва губу. Это немного приводит русала в чувство, как и резкая боль в руке. Он пытается отстраниться, но это не так просто, пират вцепился мёртвой хваткой, зализывая ранку на нижней губе. - Отойди… - шепчет Хва, стараясь вырваться, - Отцепись…       Он начинает бояться собственных ощущений, этого глупого желания вечно целоваться и чувствовать близость капитана. Ему страшно, потому что в этот раз ему удаётся сохранить остатки разума и запомнить происходящее. Хонджун даже не думает выполнять мольбы русала, пока резкий стук в дверь не заставляет его резко отстраниться. Сонхва тут же пользуется возможностью и отталкивает пирата. - Капитан! – кричит Уён, - У нас проблема! - Айщ… - Хонджун едва приходит в себя, оборачивается и уходит, замечая, как Сонхва зажимает правую руку. Ему нужно проветриться, остудить кровь, пока он окончательно не забыл обо всём на свете. На палубе неспокойно, парни носятся по реям, бегают от борта к борту и заглядывают вниз. - Даже воды не видно! - И горизонта! - Да тут если руку протянуть, даже пальцев не увидишь! Теперь Хонджун заметил. «Капеллу» со всех сторон окружал густой туман, который медленно накрывал корабль. Верхние паруса уже скрылись в серой пелене. - Видимости нет, капитан, - оповестил Уён, - Полный штиль. - Это плохо.       Ким смотрит за борт и понимает, что удача отвернулась от них. Из-за штиля они могут болтаться на одном месте день, и того больше, что выбивает их из-за всех планов. Но и плыть тараном в неизвестность под волоком тумана идея не из лучших, поэтому было принято решение переждать. Уён был рад слышать от капитана разумное решение, а то казалось, что его одержимость побыстрее попасть на Хрисо лишит капитана рассудка. Почему-то у Чона было плохое предчувствие на этот счёт, но он свалил всё на страх перед неизвестным. Их ждут сирены и возможно, что-то ещё пострашнее, ведь не зря этот остров оставался легендой по сегодняшний день, и никто до него не добрался. И смогут ли добраться они?       В каюте капитана Сонхва начинал чувствовать себя небезопасно. Разум вернулся к нему постепенно, стоило только Хонджуну уйти. Тот цветочный запах до сих пор ощущается где-то на языке и у русала не остаётся никаких сомнений в том, что из-за него он теряет голову. И Хонджун понял это, и теперь не прочь этим воспользоваться… Это пугает ещё больше.       Глядя на окровавленную ладонь, Сонхва едва сдерживает рвоту. В голове сразу же всплывает тот старик, его вонючий сарай и болезненные удары по всему телу. Голова снова начинает кружиться, а сердце вновь заполняет тревога. Стоит ли ему продолжать это делать? Должен ли он думать о своём долге, когда о нём здесь думают, как об игрушке? В какой-то момент Сонхва и правда решил, что ему нравится на этом корабле. Что ему комфортно с капитаном. Но это всё минутная иллюзия, которая разбивается о реальность. Сейчас Хонджун начал пользоваться им, а когда русал приведёт его к острову, то что ему помешает изменить своё решение, чтобы пользоваться его телом всегда? Мысли были прерваны открывшейся дверью, отчего Сонхва заметно вздрогнул. Он подумал, что Хонджун вернулся, а это был Юнхо с деревянным ящичком в руках. - Кэп сказал, ты поранился, - Чон закрывает дверь и садится рядом с капитанской койкой, - Надо обработать, пока не загноилась. Парень начал доставать из ящика белые тряпки, несколько мазей и пошёл набирать воду. Сердце Сонхва забилось быстрее, и он резко выкрикнул: - Не надо воду!       Юнхо с непониманием посмотрел на него, но противиться не стал. Он уже заметил, что этот моряк странный, песен не знает, рому не пил и воды боится, но зато ведёт их корабль по своему курсу. Каких только людей в мире не увидишь. - Ладно, дело твоё. Мало ли, озвереешь ещё, - пошутил квартирмейстер и осмотрел чужую ладонь. Видимо порезался о детали секстанта, которые Хонджун любит разбрасывать на столе, он и сам часто бывает неаккуратен с ними. - И как ты так умудрился? Не похоже, что ты пытался что-то собрать, тут больше похоже на… - Случайно наткнулся, - перебивает его Сонхва, опуская взгляд. Теперь Юнхо замечает распухшую ранку на губе. Теория выстраивается сама собой, но парень решает не лезть в это дело и просто выполнить свою работу. Он накладывает на ладонь зелёную кашицу, размазывает её по ладони и завязывает ткань достаточно туго, чтобы точно всё впиталось. Сонхва хотелось сказать, что ему не нужны человеческие лекарства, эта рана затянулась бы уже на утро, и вообще, сказать хотелось многое. Казалось, что русал начинает сходить с ума от всей той бури мыслей, что вертелись в его голове. - Тебе не страшно? – вдруг спрашивает Сонхва, глядя на Чона. Тот в непонимании хмурит брови и отвечает: - Отчего мне должно быть страшно? - От того, что ты следуешь за Хонджуном. Разве тебя не пугает неизвестность? - Хах, а ты смешной. Сам же нас туда и ведёшь, значит, для тебя это не такая уж и не неизвестность. Или ты пытаешься посеять смуту на корабле? – Вот тут уже без шуток, Юнхо послал грозный взгляд. – Наш капитан знает своё дело, и мы все ему доверяем. - Но почему? – Сонхва не мог понять, почему они так слепо идут за ним? Почему доверяют свои жизни такому взбалмошному и наглому человеку? - Когда разрушились наши жизни, он собрал их нам заново. Если бы не он, я был бы уже давно мёртв, как и большая часть команды. Поэтому то, что мы до сих пор дышим - заслуга Хонджуна, усёк? И не советую тебе наговаривать на него в нашем присутствии, только навлечёшь на себя беды. Квартирмейстер уходит, прихлопывая дверью. Стоит только наступить тишине, как на Сонхва снова нападает совесть. Теперь ему предстоит хорошенько подумать, пока есть время. Кто знает, возможно, это его последние часы на прекрасной «Капелле» и беду он на себя навлёк уже давно.       Спустя несколько часов туман так и не рассеялся. Большая часть команды ушла в трюм, кто-то спустился вычищать нижние палубы, а кто-то на верхней проверял тросы и фальконеты, пока юнга на марсе пытался разглядеть вдали хоть что-то. В таком тумане можно было ожидать любых опасностей, от скал и рифов, до таких же дрейфующих королевских судов. Пусть ветра нет, однако волны медленно несут корабль и предположить, в какую сторону они отплыли, пока что невозможно. Уставший Ёсан сидит с картами у руля и пытается ориентироваться, где примерно они сейчас находятся. Утро выдалось тяжелым, уснуть никак не получалось из-за ниоткуда взявшейся тревоги. Он всё думал об этих скалах с сиренами, и все его мысли заканчивались тем, что весь их корабль просто разберут на щепки, пока мёртвые тела будут разрывать на океанском дне. Не такой смерти он хотел, совсем не такой. - Ну что там? – рядом появился Уён, мельком взглянувший в сторону капитана. Тот стоял у борта и смотрел в непроглядную пелену тумана, думая о своём. Что-то это всё выглядит подозрительно, как показалось старпому. Чтобы капитан так открыто задумывался прямо на палубе, такого никогда не было. Всё самое важное он всегда решал в каюте, а сегодня… его будто оттуда выгнали, да и от Сонхва ни слуху, ни духу, неужели поругались? - Думаю, мы не уплыли совсем далеко. Если туман уйдёт до вечера, то мы быстро вернёмся на курс, а если же нет, то за ночь может и вовсе потеряться. До этих скал ещё день пути…       Хонджун не слышал, что говорят парни, хотя, наверное, стоило. Даже час промедления может дорогого стоить, особенно в этих водах, где можно наткнуться на вражеский корабль. Но он не может сосредоточиться, все мысли остались в утреннем поцелуе и тому, как Сонхва пытался оттолкнуть его. Ким поступил как настоящая свинья, воспользовавшись слабостью русала, но что он мог поделать с собой? Его сердце заходится в дичайшем танце от одного лишь прикосновения к нему и это уже не просто страсть… это нечто большее. Теперь Ким точно знает, что не сможет его отпустить, хотя после сегодняшнего, Сонхва может быть сильно напуган и сам надумает сбежать. Построил доверие и сам же его сломал, молодец, Ким Хонджун, медаль за глупость. Нужно извиниться перед ним и поговорить, чтобы он не решил сбежать. Этого Хонджун точно не переживёт. - Вот чёрт! - Какого дьявола? - Это оно? То самое?       Голоса матросов шли наперебой, и быстро вернули Хонджуна обратно из своих размышлений на корабль. Вся команда стояла, раскрыв от удивления рты, когда туман начал рассеиваться с удивительной скоростью, представляя их взору огромные черные скалы, зубьями торчащие с глубин океана. На фоне серого неба они выглядели устрашающе, словно когти морского чудища, что замерли во времени. У Ёсана тоже что-то замерло внутри, возможно сердце, и далеко не от захватывающей красоты. Вся команда почувствовала это, включая и капитана, особенно после слов Сонхва, вышедшего из каюты: - Это они… Сирены.