Ночные огни

Темари смотрела в темноту и не могла понять, что происходит. Она попыталась пошевелить пальцами рук и ног, и ей это удалось. Первой мыслью было то, что она, каким-то чудом, умудрилась выжить и лежит сейчас, похороненная под грудой камней, погребённая под руинами того, что когда-то раньше называлось Конохой. Конечности её слушались и, что удивило больше, не болели. Темари нахмурилась. У неё что-то со зрением? Где она вообще и что происходит? Почему она, в принципе, ещё дышит? Произошёл взрыв, Сакура приняла решение об уничтожении деревни. Темари невесело усмехнулась, вот ведь леди Хокаге недоделанная. Думать о Сакуре не хотелось. Один её образ с этой фальшивой улыбкой на бледном лице пробуждал у Темари желание как следует врезать по её физиономии, чтобы стёрлось разом всё лицемерие. Темари моргнула несколько раз, пытаясь что-то разглядеть через глубокую темень, но ничего, кроме темноты, она так и не увидела. Тогда она повернула голову влево. Шея не сломана, уже хорошо. Спустя некоторое время глаза привыкли к черноте. Непроглядная темень оказалась потолком, как выяснилось; в темноте слева проглядывались очертания предметов мебели. Темари задумалась. Взрыв в её памяти и какая-то комната, в которой она оказалась, казались ей несовместимыми друг с другом переменными. Она поднялась и поняла, что всё это время лежала на мягкой постели. Темари нахмурилась. Она попыталась нащупать выключатель светильника на прикроватной тумбочке, и через минуту комнату озарил тусклый свет. Темари почувствовала, как у неё перехватило дыхание. Это была её старая комната, её старая кровать, тумбочка, шкаф... справа находилось круглое окно, занавешенное плотными красными шторами. Идеальный порядок в шкафу, аккуратно сложенные вещи на стуле, ухоженное оружие, с которым обращались очень бережно, лежало в сумке, которая покоилась на этом стуле; рядом стоял большой веер. Красивый, с блестящей тёмной поверхностью, в которой можно было при желании рассмотреть своё отражение, будто новый, хотя он пережил войну... Темари запнулась о свою же мысль. Ах нет, это другой её веер пережил войну, этот ей подарили в семь лет, сделали специально на заказ для дочери Казекаге, качественно и дорого. Темари как завороженая поднялась с постели и подошла к вееру, провела по его поверхности ладонью и обнаружила, что руки её тонкие, детские и белые, без царапин и шрамов, которые оставила ей война, и тело её тронуто только тренировками, а в остальном ей будто снова семь лет. Она согнулась пополам от чувства невыносимой тошноты, но её так и не вырвало. Наверное, она ничего не успела съесть. Светлые жёсткие пряди густых золотисто-русых волос упали на лицо. Темари попыталась взять свои чувства под контроль, в конце концов, она так много пережила: похоронила мать, её лицо Темари смутно помнила, друзей, любимого человека, а потом и братьев лишилась. Слёз не было, давно всё выплакано. Глаза просто щипало, тело немного потряхивало, но, в целом, Темари удавалось держать лицо. Даже наедине с самой собой в своей комнате. Она выпрямилась и на негнущихся ногах дошла до кровати, чтобы не упасть на пол. - Как такое возможно, - прошептала Темари. Она похоронила их всех. В уме, в сознании, в мыслях, в сердце, она свыклась с этим, она это приняла и через себя пропустила, и вдруг опять... это дурной сон. Так не бывает. Что там говорилось в этих заумных книжках по медицине, которые так любила Сакура? Когда человек умирает, его головной мозг генерирует последний, вечный сон. Но это просто медицинская теория, к тому же, не в полной мере достоверная, ведь как в таком случае быть с Богом Смерти, которого призывал четвёртый Хокаге? Темари прикусила губу. Это всё просто страшный сон. Она вот-вот проснётся. Для большей убедительности она ущипнула себя за руку, но леденящее душу ощущение реальности не покидало её. Это обман, повторяла она себе. Ей ведь снились реалистичные сны и тогда тоже казалось, что это реальность, но каким-то шестым чувством она всё равно осознавала, что это всё неправда, это всё сон... Это чувство сейчас молчало. Темари резко поднялась с постели и вышла из комнаты в коридор. Это был их старый дом, особняк четвёртого Казекаге, где жила она и её брат Канкуро, Гаара жил в другом здании, в доме дяди Яшамару. Отец сделал всё, чтобы Гаара вырос социопатом. Темари прошла по коридору к входной двери совершенно бесшумно, не прилагая к этому никаких усилий, несмотря на то, что тело её было неподготовленным и достаточно слабым на данный момент. Она вышла из дома на улицу и вдохнула ночной воздух полной грудью. Темари закашлялась. Ночной свежести, к которой она успела привыкнуть за годы жизни в Конохе, этого насыщенного озоном воздуха после дождя, этой вечерней свежести, она не почувствовала. Страна Ветра известна своим суровым сухим климатом; влажность низкая, жара переносится не так остро, но воздух горячий, раскалённый и сухой. Ночью ненамного лучше. Температура падает где-то на десять градусов, становится немного прохладнее. Темари, привыкшей к другому климату, дышать тяжело, ей потребуется некоторое время, чтобы к этому снова привыкнуть. Босыми ногами она ступила на сухую землю и побежала вперёд, по дороге, прямо в пижаме, не оглядываясь. В Суне стояла глубокая ночь. Коноха была уничтожена поздним вечером. Темари споткнулась и упала, оцарапав колени о сухую засушливую поверхность земли. Она очутилась неподалёку от детской площадки, где, рядом с качелями, лежал плюшевый мишка. Темари прищурилась. Мишка. Чей он? Она подошла ближе, не обращая внимания на саднившие колени, и подняла игрушку. Дешёвая плюшевая игрушка с одним глазом. В Конохе игрушки намного лучше. Даже после войны они были лучше, чем этот, побитый жизнью и истрёпанный временем, плюшевый медведь. У неё и Канкуро в детстве было несколько игрушек, дети Казекаге, всё таки, игрушки были хорошими. Своему сыну она покупала красивые и дорогие игрушки... Осознание того, что её сына здесь нет и быть никак не может, лавиной обрушилось на Темари. Она прикусила нижнюю губу, мысленно приказывая себе не реветь, не показывать слабости. Так её воспитали. Но сейчас она не смогла сдержаться. То, что Темари годами подавляла, все невыраженные эмоции, вся нещадно загоняемая в тёмные глубины сознания боль, всё вырвалось наружу неистовым потоком. Горячие непрошенные слёзы скатились по щекам. Она думала, что больше не может плакать, но сейчас там, где раньше была тонкая струйка воды, будто снова забил фонтан. Слёзы её были как дождь в пустыне, такой же внезапный и неистовый после долгой засухи, а темнота ночи лишь усиливала их, беспощадно выталкивая наружу то, что было скрыто в тёмных углах разума. Болезненные воспоминания захлестнули сознание. Ёшино-сан, одетая в дорожную одежду, казалась совсем на себя непохожей. Некогда красивая статная и бойкая женщина с горящими глазами, громким голосом и непокорным характером, напоминала блёклую тень себя прежней. На войне она похоронила свою семью. Сакура приходила выразить соболезнования как будущая леди Хокаге, как друг Шикамару. У Темари не хватило ни смелости, ни сил. Темари лежала в больнице со сломанными рёбрами и нервным срывом, когда всё обрушилось на неё разом. Самый младший её брат еле выжил, спасибо Сакуре и остаточным силам Цунаде Сенджу; Канкуро чуть не погиб. На глазах Темари умирали её подчинённые, люди, которых она много лет знала; умирали её ученики и ученицы, дети, которых она тренировала; Темари видела реки крови и оживших мертвецов и сражалась, потому что было, что защищать. В больнице Темари проснулась вдовой. Ёшино-сан не имела никаких причин отказывать принять Темари и её сына в своём доме, она хорошо относилась к избраннице своего сына, но видеть их обоих ей было тяжело. Темари это понимала. А маленький Шикадай не понимал, почему все вокруг такие подавленные, серые и задумчивые. Ёшино-сан за эти несколько лет, казалось, постарела лет на пятнадцать. Темари вручила ей ребёнка молча. Маленький Шикадай смотрел на свою маму такими понимающими глазами, будто заранее знал, что это последняя их встреча. Он заплакал. - Ну, не реви, не надо плакать, вы просто идёте в отпуск, - улыбнулась Сакура. Она, как леди Хокаге, тоже присутствовала у ворот Конохи. Сопровождать Ёшино-сан должен был один из АНБУ Конохи. - Ты хотела отправить с ними Какаши, - холодно сказала Темари. - Хотела. Как выяснилось, мой... супруг, - произнесла Сакура с небольшой запинкой, - не совсем понимает, в чём разница между просьбой жены и приказом Хокаге. Но я непременно ему объясню. С ними пойдёт мой доверенный человек, - Сакура кивнула в сторону тени у самых ворот. - Он умеет быть невидимым, если так нужно. Не беспокойся, твой сын и свекровь в полной безопасности, - заверила её Сакура и ещё раз мягко улыбнулась ребёнку. Темари нашла в себе силы обнять сына напоследок, она знала, что эта их встреча последняя. - Темари... - Ёшино-сан замялась. - Всё хорошо, - хрипло отозвалась Темари и закашлялась, возвращая голосу уверенность. - Идите. Увидимся через несколько месяцев. Шикадай, слушай бабушку, не капризничай. Ёшино-сан ещё раз одарила Темари печальным взглядом, полным отчаяния. Она тоже прекрасно понимала, что это встреча последняя. Ёшино-сан развернулась и покинула ворота Конохи. Шикадай плакал. Темари почувствовала, как внутри неё сжалось сердце. - Если с ними что-то случится, - прошептала она сквозь зубы. - С ними мой человек. Или ты, что же, мне не доверяешь? - Сакура улыбнулась ей той самой фальшивой улыбкой, которую Темари ненавидела. - У тебя есть основания не доверять леди Хокаге? - У меня есть все основания тебе не доверять, Харуно, - выплюнула Темари, повернувшись к ней полностью. - И сотри эту фальшивую улыбку со своего лживого лица, иначе я сама это сделаю точным ударом по твоей лицемерной физиономии. Сакура лишь усмехнулась на её слова, развернулась и неторопливым шагом направилась в сторону резиденции. Было раннее утро. Темари ещё долго смотрела вслед Ёшино-сан, которая уносила её сына всё дальше и дальше от Конохи. В голове всё ещё эхом отдавалось, как её ребёнок плакал. Темари вытерла слёзы на лице. Ей всего семь лет. Её сын... его здесь нет. У неё нет сына. Она до сих пор не знала, выжил ли он. Темари просидела на детских качелях до самого утра, до тех пор, пока горизонт не окрасился в оттенки предрассветной зари. Багровые лучи, почти такие же, как в тот вечер в той жизни, коснулись земли, заставив чёрные тени еле заметно всколыхнуться и вступить в новое противостояние. На побелевшем лице Темари отпечаталось сочетание скорби и глубокой задумчивости. Если она правильно всё поняла, ей семь лет. Канкуро шесть, Гааре пять. В этом возрасте Гаара убил дядю Яшамару. В этом возрасте психика Гаары начала сильно деформироваться. Спасибо отцу, его стараниями Темари и Канкуро росли вдали от младшего брата. Пытаясь их защитить, он отстранил младшего сына от своих же ближайших родственников, сделал его одиноким, замкнутым и жестоким. Темари прикусила нижнюю губу. Главное, чтобы стресс, который она сейчас испытывала, не перерос в истерику, после которой наступит полное эмоциональное истощение. Отвратительное состояние. Темари, не вполне уверенная в том, что ей делать и с чего стоит начать, поднялась с качелей и побрела в сторону дома дяди Яшамару. Трёхэтажное здание находилось не так далеко от резиденции Казекаге, всего в нескольких улочках, но этого расстояния оказалось достаточно, чтобы отделить Гаару и возвести между ним и его братом и сестрой барьер. Темари очутилась у входной двери дома дяди Яшамару слишком быстро, то ли она действительно преодолела пусть и небольшое расстояние за считанные секунды, то ли просто перестала замечать течение времени. Темари в глубине души всё ещё лелеяла надежду, что это ужасный сон, и она вот-вот проснётся в госпитале, где увидит серую физиономию Сакуры, которая своим охрипшим голосом без всякой интонации сухо оповестит о случившимся и пойдёт дальше либо бумажки свои в кабинете с места на место перекладывать, либо людей лечить, если руки трястись не будут. Надежды Темари не оправдались, вот она стоит перед дверью дядиного дома, а кошмар всё не рассеивается. Она не проснётся, потому что это не сон, как бы ей того не хотелось. Темари испытывает странные чувства. Неуверенность и нетерпение, какая-то часть её очень хочет преодолеть это препятствие в виде двери и разобраться, в каком именно промежутке времени она оказалась, в то время, как другая мечтает развернуться и позорно убежать, скрыться, только бы не видеть этот дом. На сердце у Темари бурлит волнение вперемешку с беспокойством и паникой. Со стрессом она обычно справлялась на тренировке, а после пила горячий чай. Алкоголь Темари пила редко, но сейчас бы не помешало. Она тут же пресекает все мысли об этом. Заливать стресс алкоголем всегда являлось прерогативой Сакуры, вот уж кто действительно находился на пороге алкогольной пропасти, как и подобает истинной ученице легендарной неудачницы. Перед Темари возвышается дверь, стучать в которую или звонить она не решается. Память услужливо подсказывает, что дядя Яшамару хранит запасной ключ где-то у входа, всё равно ни о каких ворах или разбойника речи быть не могло, во-первых, он доверенное лицо Казекаге, во-вторых, опытный шиноби. - Коврик или цветок, - шепчет Темари, оглядываясь. Под ковриком вряд ли, слишком уж пыльно на улице, скорее всего под горшком с розалией. Такие цветы засушливому климату Суны были не свойственны, но дядя Яшамару их всё равно любил и уделял время на их содержание. В доме дяди всегда было много растений. С его слов это придавало интерьеру особую атмосферу. Темари была с ним согласна. Дом Шикамару, где она жила последние пару лет, был окружен различными кустарниками и цветами, на которые Ёшино-сан тратила огромное количество своего времени. Уход за ними успокаивал её, а внешний вид растений и их запах оказывал подобный эффект на Темари. Внутри дома растений тоже было достаточно. Благодаря растениям атмосфера казалась Темари менее пустой и траурной, как в первые месяцы после войны. Ключ оказался под горшком с розалией. Темари замешкалась на пару секунд, прежде чем открыла дверь. Прихожая встретила её привычной тишиной и покоем, но Темари знала, что дядя, скорее всего, не спит в это время. Его уставшее лицо с искренней улыбкой своим племянникам она помнила смутно, но хорошо знала, что дядя Яшамару страдал от бессонницы. Во-первых, нервная работа в сфере политики в Резиденции, которая ужесточалась тратой внутреннего ресурса в госпитале в роли ирьенина; во-вторых, маленький Гаара и домашние обязанности, которые дядя не перекладывал на домработниц, пусть и мог их себе позволить. Дядя либо заканчивал с документами к раннему утру и ложился в это время вздремнуть на пару часов, либо просыпался, измученный кошмарами. Если первое, он, вероятней, пытается уснуть где-то у себя в комнате, либо на кухне; если второе, возможно, он отвлекается чтением какой-нибудь книги или медицинского справочника наверху. При условии, если Темари очутилась именно в том промежутке времени, когда Яшамару был жив. Темари зашла в дом бесшумно, осторожно поглядывая по сторонам. Никого не было. Гостинная справа и кухня слева были пусты и погружены в холодный полумрак. Комната Гаары располагалась наверху. Коридор вёл к лестнице на второй этаж, но Темари не спешила подниматься. Ступеньки в этом доме всегда скрипели. Темари навещала Гаару и дядю очень редко, её визиты в этот дом можно пересчитать по пальцам одной руки, но она, всё равно, помнила, как ступени скрипели под её шагами. Концентрируя чакру в ступнях, Темари совершенно бесшумно поднялась по лестнице наверх, где её вниманию предстал пустующий коридор. Комната брата находилась в конце коридора, в самой темноте. Туда Темари и направилась, совершенно не представляя зачем. Гаара с детства страдал бессонницей, потому часто просыпался и подолгу смотрел в потолок, либо отвлекался чтением, в более старшие годы работой. Темари всегда, когда заставала его особо уставшим поздним вечером или ночью в кабинете Казекаге, приносила ему горячий шоколад или тёплое молоко с мёдом. Гаара всегда благодарил сестру и тихо напоминал о том, что не стоило ей делать такие жесты. Даже после извлечения Шукаку он по старой привычке пил много кофе. Раздираемая воспоминаниями, Темари открыла дверь и вошла в наполненную тьмой комнату. Комната младшего брата была самой обычной, простой и даже бедной. Темари украдкой взглянула на медведя, подобранного на детской площадке, которого, почему-то, не выкинула по дороге сюда. Медведь опустился на письменный стол возле кровати. Гаара спал беспокойно, ворочался и морщился. Темари, околдованная этим зрелищем, опустилась на колени перед кроватью младшего брата. Лишь одна мысль согревала и волновала её душу. Он был жив. Её брат жив. Второй её брат тоже жив, спит в другой комнате. У неё есть семья в этом времени. Её сына здесь нет, но у неё есть братья и дядя. - Тихо, - Темари опустила свою крохотную детскую ладонь на лоб младшего брата, - всё хорошо, - прошептала она, - это всего лишь сон. Всего лишь сон, - продолжала повторять она, перебирая тонкими пальцами алые тоненькие волосы младшего брата. - Я не умею петь, вообще-то, поэтому расскажу тебе сказку. Про принца песчаной страны, который запутался в своих чувствах и отправился в другую страну вместе со старшими братом и сестрой, про его лучшего друга из другой страны, который подтолкнул принца на путь, полный света, и про злую и опасную ведьму с колдовскими жестокими зелёными глазами, которую принц осмелился полюбить, обманувшись её лживой улыбкой. Темари сама не знала, почему Сакура в её сказке по мотивам реальной жизни стала злой ведьмой, возможно, виной всему были напряжённые отношения между ними, может сказалось слишком близкое общение Сакуры и Гаары, о котором Темари прекрасно знала, или всё вместе, но образ шестой Хокаге сам наложился на роль злой ведьмы из детских сказок, деформировался, и получилось то, что получилось. Коварная волшебница, которая задумала украсть и разбить сердце песчаного принца. На середине сказки Гаара успокоился и забылся крепким сном под мягкий голос старшей сестры и её нежные прикосновения к его волосам. Темнота в комнате рассеялась, уступив место тонким розовым лучам рассвета. Темари улыбнулась. Сказка получилась неплохой, хоть и ужасно нелепой. Темари на секунду представила перекошенное лицо Сакуры, если бы она узнала о своей роли в этом произведении. Она никогда не узнает, решила Темари и перевела взгляд на умиротворённое детское личико брата, не испещрённое усталостью, нервной работой до глубокой ночи, а нередко и до утра, и грузом огромной ответственности за страну и деревню. Прежде она не проявляла заботу о младшем брате так, как сегодня. Слишком нежно, слишком открыто, слишком... по-матерински. Улыбка поблёкла на лице Темари. Она вновь вспомнила сына. - Спи сладко, Гаара, и пусть тебе снятся только хорошие, светлые сны, - пожелала она ему на прощание и так же тихо, как вошла, покинула его спальню, не видя, как позади неё развеялась тьма, прогоняемая набиравшими силу лучами солнца. Дядя Яшамару обнаружился на кухне и, судя по его неприкрытому удивлению на бледном как полотно лице, совершенно не ожидал увидеть племянницу. - Темари, - выдохнул он. - Как ты... - Стоит быть осмотрительней, я в этом доме уже около часа, - оповестила его Темари, - пришла брата навестить. - Но... сейчас ещё утро. - Проснулась рано, мне не спалось, - ответила Темари. По большому счёту она даже не солгала. - Ясно, - кивнул Яшамару. - Будешь чай? - Опять бессонница? - констатировала Темари. - Позволь, я приготовлю тебе что-нибудь успокаивающее. - Ты проницательна, Темари, - Яшамару улыбнулся краешком губ и отошёл, любезно пропуская её к кухонному гарнитуру. Сам он уселся за стол и поморщился, после чего принялся массировать виски. Темари сделала вывод, что он, скорее всего, и вовсе не ложился. - Что-то мне и в самом деле не спится. - И давно это? - Темари встала на стульчик, поскольку её рост не позволял дотянуться до верхних шкафчиков, и беглым взглядом окинула перечень коробочек с различными травами. Некоторые из них вполне могли сгодиться на травяное успокоительное, оказывающее сильный седативный эффект. Темари достала пару коробочек. - С тех пор, как... - Яшамару запнулся, - не бери в голову, - отмахнулся он. - Мама умерла пять лет назад, - Темари произнесла это так легко, будто сообщила дяде что-нибудь совершенно очевидное и простое, что знали дети, например, что снег белый, а вода на самом деле прозрачная. - Кошмары не прекращаются с тех самых пор, или это относительно недавняя проблема? - Темари, - вздохнул Яшамару, - ты слишком взрослая для своих лет. Давно я тебя не видел, - он улыбнулся. - Ты напоминаешь мне её. Особенно сейчас, - охрипшим голосом признал он. - Не потому, что похожа на неё, хотя не без этого, а поведением. Сейчас ты словно она... - Яшамару покачал головой. - Прости, что говорю это. - Не извиняйся, всё хорошо, - Темари ловкими движениями занималась приготовлением успокоительного. - У тебя ответственная должность, так что пренебрегать сном непозволительно, а стимуляторы, которые ты принимаешь, я видела их в столешнице, - пояснила Темари на его удивлённый взгляд, - рано или поздно посадят тебе сердце. Если ты плохо спишь из-за кошмаров, может, стоит пить другие препараты? - Например? - Антидепрессанты или снотворное на ночь, - пожала плечами Темари, наливая заварившийся чай в кружку. Яшамару нахмурился. - Увлекаешься медициной? - Дядя, ты забываешь, в чьём доме я живу и кто занимается моим воспитанием, - Темари решила списать свою эрудированность на гувернанток. - Ты ещё ребёнок. - Только не в мире шиноби, - усмехнулась Темари, поставив перед ним кружку с чаем. - Выпей это и ложись спать. Попробуй поспать хотя бы пять часов. - Спасибо тебе. Я постараюсь. - Я приготовлю завтрак и оставлю его на столе, а потом вернусь к себе, - оповестила его Темари. - Ну что ты, не стоит, я сам... - Я справлюсь, - заверила его Темари. - Дядя, тебе нужно отдохнуть. Ты выглядишь измученно, а в мешках, которые у тебя от недосыпа, можно кого-нибудь спрятать. Яшамару усмехнулся. - Спасибо тебе, - прошептал он, пододвигая к себе кружку с настоем. Темари промолчала. Она сделала рисовый омлет, то, что было проще и быстрее приготовить, и оставила его в сковородке на плите, после чего помыла испачканную посуду после себя, и только после этого решилась проверить, как там дядя. Яшамару забылся сном на диване в гостиной. Темари нахмурилась. Определённо стоит воспользоваться случаем и проверить документы, которые хранит дядя. Это определённо поможет разобраться в нынешней политической обстановке и понять, в каком конкретно промежутке времени она находится. Темари поднялась наверх и зашла в комнату дяди. Комната встретила её лёгким беспорядком и унылой, серой обстановкой. Документы нашлись на столе.