Ночные огни

Сведения, полученные Цунаде в ходе допроса, Орочимару поспешил передать в штаб. Ему было велено оставаться в госпитале. Всё это время Цунаде продолжала лечить раненных и изнашивать свой организм, а в свободное время она что-то записывала в свой блокнот, Орочимару не придавал этому значения. Вскоре в госпиталь наведался Джирайя с донесением, что продовольственный склад действительно попытались взорвать, но действие противника было предотвращено. - А где Цуна? - поинтересовался Джирайя. - У неё срочная операция, - поведала ему Теа Мицуми. - О, понятно, - Джирайя тут же расплылся в очаровательной улыбке. Орочимару сдержался, чтобы не закатить глаза. - Я читал отчёт, хотел спросить, как она. В конце концов, тот человек на неё напал после допроса. Хорошо, что хоть его сведения были полезны, - вздохнул он. - Что? - Теа нахмурилась, поставив на стол термос с горячим чаем. Они находились в палатке, где обычно заседала Цунаде, но, поскольку она была на операции, Теа заведовала всем в её отсутствие. - О чём это вы? - Ну тот пленник. Цунаде выбила из него полезные сведения, вы разве не знали, милая леди? - Да нет, я не про то, - Теа покачала головой, совершенно не обратив внимание на заигрывания Джирайи. - Вы сказали, он напал на неё. - Ну да. Так было сказано в отчёте. - Это какая-то ошибка, - Теа покачала головой. - Он не мог на неё напасть. Это невозможно. - Почему? - спросил Орочимару. - Не с перерезанными сухожилиями. - Что? Но тогда почему...- Джирайя не успел договорить, в палатку ворвался один из шиноби и позвал на помощь Теа. Она попрощалась с ними и быстро убежала. - Она права, следов борьбы там не было, - сказал Орочимару. - Но... зачем тогда Цуне понадобилось лгать? - нахмурился Джирайя. - Разве он не пытался на неё напасть, когда она вылечила его и вколола ему анестетик? Он попытался ударить её табуреткой, а она толкнула его и не рассчитала силу. - Только вот табуретка стояла далеко от него, когда я зашёл в палатку. Цунаде никого не толкала. Мы оба знаем, что бывает, когда она может не рассчитать силу. - Погром, - кивнул Джирайя, - и это самое малое. - Ничего такого не было. Обычная палатка, вещи на местах, почти порядок. Табуретка на месте. Но тот пленник был мёртв. - Тогда зачем она убила его? Зачем солгала? - Мёртвые не могут говорить. Значит, их показания не смогут опровергнуть сказанное Цунаде, - нахмурился Орочимару. - О чём это ты? Думаешь, Цунаде подделала его показания? - Я думаю, он вообще ничего не знал, - погодя минуту, ответил Орочимару задумчивым голосом. - Обычно на задания такого рода не отправляют тех, кто располагает значимой информацией в целях безопасности, либо отправляют тех, кто умеет держать язык за зубами, - медленно рассуждал он. - Разве Цунаде хороша в допросе? - Нет, но вскрытие наживую, я уверен, трудно вынести в психологическом плане даже больше, чем в физиологическом. Боль можно перетерпеть, а вот сам факт того, что тебя вскрывают наживую... - Он был новичком, - прервал его Орочимару. - Она не упоминала этого в отчёте. - Конечно, ведь странно, что новичок знает такие подробности о планах командования. - Чёрт, - выдохнул Джирайя. - Но если они не боролись, а они не могли, ведь у него были перерезаны сухожилия, - начал рассуждать он, - и он действительно был новичком и ничего не знал, а вряд ли бы знающего человека послали бы на такое задание, в противном случае, он бы не раскололся; то откуда у Цунаде сведения о планах врага? Орочимару промолчал. - Надо поговорить с ней, - решил Джирайя и вышел из палатки. Но поговорить им так и не удалось, операция затянулась, а потом Цунаде приступила к другому пациенту, и так до самого позднего часу. К вечеру в полевой госпиталь прибыли ещё двое медиков из Конохи. В это же время Джирайя получил указания из штаба явиться туда немедленно. - Так скоро? - удивилась Цунаде, когда услышала, что данный приказ касается и её. На её памяти это случилось только через пару недель. - Но... я не могу бросить госпиталь. - Приказы генштаба не обсуждаются, - пожал плечами Джирайя, - они и без тебя справятся. - Мне нужно время, чтобы собраться, - вздохнула Цунаде и скрылась в палатке. Спустя десять минут туда зашёл Орочимару. - А где Джирайя? - обернувшись, спросила Цунаде. - Выражает... свою благодарность за заботу той женщине. Теа, кажется. - Господи, вот похотливый кобель! - вздохнула Цунаде, укомплектовывая готовую переносную аптечку, после чего она запечатала её в свиток. Вещи она более-менее собрала, осталось также их укомплектовать и запечатать в другой свиток. - Он никогда не изменится, - Цунаде запечатала все вещи, которые хотела взять с собой, в свиток, и посмотрела на чистую водолазку и свитер, которые она приготовила. Обе вещи лежали на стуле. На улице всё холодало, приближалась зима. Пусть не такая суровая, как в стране Снега, где зима круглогодично, но всё же температура понижалась. Цунаде быстро стянула с себя халат медика, оставаясь в одной тоненькой кофте. - Что означали твои слова? - спросил Орочимару. Цунаде замерла, так и не стянув кофту через голову. Медленно она это сделала, оставшись в одном спортивном топе, который выполнял функцию бюстгальтера, и обернулась. Орочимару не смотрел на неё. Ему, в отличие от Джирайи, никогда не нужно было указывать на дверь или просить отвернуться, он никогда не пытался подсматривать за ней, но не потому, что был хорошо воспитан, ему это было просто неинтересно. - Что? - бросив кофту на стул, Цунаде быстро натянула на себя чистую водолазку, а поверх неё сразу свитер. - «Так скоро», - процитировал он. - Это прозвучало так, как будто ты заранее знала о приказе. - Что? О чём ты? - Цунаде прикусила нижнюю губу, убедительно отыгрывая растерянность, как она думала. - Нас, рано или поздно, должны были вызвать в штаб. Конечно, я знала, что это произойдёт, в конце концов, я передала штабу данные, полученные в ходе допроса того шиноби из Камня. - Цунаде, ты... - Орочимару не смог договорить, поскольку в палатку зашла Теа. Бегло её осмотрев, Цунаде пришла к выводу, что вряд ли у неё что-то было с Джирайей, поскольку одежда её была опрятна, причёска не растрёпана, помада не размазана. - Цунаде, я, конечно, всё понимаю, но твой друг перешёл все границы, и я не собираюсь быть вежлива, - недовольно заявила Теа. - Он к тебе приставал? - уточнила Цунаде. - Это ещё мягко сказано, он сперва намекал мне на интимную близость, а потом попытался поцеловать. - Хочешь, я его ударю? - Я уже это сделала, после чего он сразу же отстал. Но я хочу сказать, что это непозволительно, если женщина вежливо отказывает, это не значит «уговори её», это значит, что она слишком воспитана, чтобы сказать «пошёл нахрен»! - горячо высказалась Теа. Видимо, Джирайя её не на шутку разозлил своими поползновениями, раз такая обычно сдержанная дама столь яростно выразила свои эмоции, и Цунаде была с ней полностью солидарна. - Я приложу этого героя-любовника головой обо что-нибудь твёрдое, чтоб мозги на место встали, - пообещала Цунаде и покинула палатку. Уж она хорошо знала, каково быть жертвой сальных комплиментов и грязных попыток её облапать со стороны тех, кто не знал, кто она такая. Слепая ярость охватила Цунаде. Когда они с Шизуне странствовали, она не могла спокойно пройтись по ночным торговым улицам в подвыпившем состоянии, не наткнувшись на очередных «ловеласов», желающих либо поприставать к ней, либо и вовсе изнасиловать в подворотне. Последние обычно лишались зубов и были вынуждены отлёживаться со сломанными рёбрами в больнице после своих попыток. Послышались крики, а ещё через пару секунд раздался шум. - Она его что, решила убить? - ужаснулась Теа, выглянув из палатки. Чуть поодаль от неё земля была разрозненна от силы удара Цунаде, а Джирайя валялся неподалёку, сплёвывая кровь. - Вы не вмешаетесь? - обратилась она к Орочимару. - Она же его прибьёт! Орочимару смерил её пристальным взглядом, а затем, с кислым выражением обречённости на лице, вышел из палатки. Ему не хотелось лезть в эти разборки, ещё больше не хотелось попасть под горячую руку Цунаде за то, что Джирайя не может контролировать своё безмерное желание волочиться за каждой юбкой подряд. Но если он не вмешается, Джирайя будет вынужден остаться в госпитале в качестве пациента, а значит, они не прибудут в штаб вовремя и нарушат приказ. Орочимару вовремя остановил руку Цунаде, перехватив её запястье, когда она уже намеревалась нанести удар. Джирайя благодарно улыбнулся и закашлялся. - Пусти меня, - суровым голосом велела Цунаде. - Нужно идти в штаб. У нас приказ, - коротко напомнил ей Орочимару. Цунаде нехотя опустила руку, смерив напарника уничижительным взглядом, и вернулась в палатку, нужно было забрать сумку с оружием, походную маленькую аптечку и два свитка с её вещами и остальными медикаментами, которые могли пригодиться. Госпиталь они покидали глубокой ночью. Вся округа была погружена в непроницаемую тьму, всё словно оказалось заключёно в кокон молчания, где в кромешной темноте застыл даже воздух и растворились все звуки. - Может, останетесь хотя бы до утра? - предложила Теа, взволнованно глядя на Цунаде. - Приказ срочный, так что мы пойдём. Может, остановимся в дороге на пару часов перерыва, но не больше, - покачала головой Цунаде. - Береги себя, - Теа положила обе руки на плечи Цунаде. - Обязательно вернись. - Ты тоже, - кивнула Цунаде. - До встречи. - Увидимся, - улыбнулась Теа. Через несколько минут после того, как они покинули госпиталь, Джирайя позволил себе улыбнуться и отпустить очередную шутку, которую Цунаде сочла идиотской. - Так вот, почему она мне отказала, ей по душе девушки, - постановил он. - Она тебе отказала, потому что ты придурок, который посмел её домогаться, - парировала Цунаде. Голос прозвучал чуть громче, чем она планировала. Цунаде чувствовала, как раздражение бурлит внутри неё, стоит Джирайе сказать ещё какую-нибудь глупость, и она точно его убьёт. Откуда такая резкость? Цунаде вздохнула поглубже и выдохнула. Она и раньше отличалась резкостью, но в молодости была особенно вспыльчива. Всё дело в гормонах и химических связях. Сейчас ей снова семнадцать, а потому она снова такая же вспыльчивая, как была раньше. Всё же, теперь это можно контролировать. Цунаде приказала себе успокоиться. В конце концов, Джирайя есть Джирайя, он всегда таким был, что с ним сделаешь. Через полчаса погода испортилась. Небо и так было не особенно ясным, звёзды были закрыты серыми облаками, а теперь оно совсем почернело, будто сама тьма ожила и накрыла мир своей массой. Собирался дождь. Совсем скоро первые капли сорвались с неба и упали на землю. - Остановимся? - спросил Джирайя. - А смысл? Дождь усилится, а в лагере мы будем только к утру, - вздохнула Цунаде, - всё равно промокнем, а под деревьями в такую погоду прятаться опасно, вдруг молния ударит. Когда они ступили на территорию штаба, на горизонте забрезжил рассвет. Дождь утих, но всё ещё моросил. В красном свете медленно встающего над землёй безжалостно-горделивого солнца капли дождя и лужи до жути напоминали кровь. Будто бы война шла и на небесах, и теперь небо слило всю кровь падших вниз, на землю, будто бы напоминая, что для кое-кого война никогда не кончится, и покоя не будет даже после смерти. Цунаде поёжилась. Она вымокла до нитки. Жаль было свитер, с которого вода стекала ручьём. На душе было пусто. Красный отблеск рассвета, превращавший воду в кровь, добивал морально, явно не предвещая своим видом ничего хорошего. Командование не позволило им даже дух перевести, не говоря уже о том, чтобы переодеться, сразу вызвало на ковёр и озадачило поручением. Цунаде несколько огорчённо слушала приказ. Она надеялась, что ей не придётся снова сидеть в засаде в горах, где её команда и попала в ловушку, но дело принимало не самый лучший оборот. Командир решил отправить их команду в горы, зайти с тыла противника и отвлечь его, выманить в открытую местность, пока основные силы пойдут напрямик. - Но это же их территория, - возразила Цунаде. - Я хочу сказать, это безумие. Там же могут быть бомбы. - Поэтому нет смысла наступать армией или отдельными отрядами напрямую, они будут отступать, пока мы не зайдём на их территорию, а этого допускать нельзя, - сказал командир. Он их и принял ранним-ранним утром. - Ваша задача заключается в том, чтобы разведать максимально безопасный путь в тыл противника. Таким образом, вы устроите диверсию, заставив противника выступить вперёд, выманите его на открытую местность, а часть нашей армии начнёт сражение. В это же самое время другая часть нашей армии проникнет в тыл противника по безопасному пути, который вы найдёте, и окажет мощную поддержку в войне. Нападение с двух сторон и, по сути, сражение на два фронта позволит деморализовать противника, а это, в свою очередь, даст нам шанс их уничтожить, причём, на нашей территории. И выиграть войну. Цучикаге, когда увидит разгром своей армии и незащищённость границ, тут же согласится на мирные переговоры, не желая терять ни ярда территории страны Земли. Цунаде усмехнулась. - С каких пор страна Травы объявлена «нашей территорией»? - поинтересовалась она. Командир одарил её каким-то уничижительным взглядом, который Цунаде ужасно не понравился, и устало вздохнул. - Это война, Цунаде-химе, и мы делаем всё, чтобы наша страна не пострадала, - пояснил он снисходительным тоном, который всегда подогревал ярость внутри Цунаде. - Понимаю, что Вам это понять нелегко, но так уж устроен мир. Если это не вписывается в Ваше хрупкое видение мира, может, деятельность шиноби и вовсе не для Вас? - Это сейчас была попытка завуалированно сказать «закрой рот и иди в Коноху детей рожать»? - уточнила Цунаде совершенно спокойно. Джирайя дёрнулся от этого тона. - Попытка херовая, если честно, оскорбление не получилось. Я прекрасно понимаю, почему мы проводим войну на территориях малых стран, обычно так и происходит, когда два развитых государства не могут что-то поделить между собой, только вот, как правило, этим «чем-то» оказываются, внезапно, ресурсы той самой страны, на территории которой воюют. Действия же нашей страны приводят к разорению малых стран и уничтожению их и без того хрупкой экономики, а любая война, в свою очередь, порождает терроризм, как ответную реакцию местного населения на то, что происходит в мире. Террористические группировки обычно растут после войн как грибы после дождя. Скажете, я ошибаюсь? - уточнила Цунаде. - А государство, под государством я имею в виду, прежде всего, политиков, прикрывают свои задницы красивыми словами о борьбе с терроризмом. - И что вы предлагаете? - уточнил командир. - Не воевать? Хорошо. Только вот как договориться со страной Земли в условиях экономического неравенства? Цунаде промолчала. Дипломатия в этом времени была развита разве что только на словах и то, на уровне обсуждения простых обывателей. Она вздохнула. Когда уже этот порочный круг разорвётся. - Вы выступаете завтра. На миссию у вас ровно неделя. За это время вы должны найти окольные пути, которыми можно провести часть армии незаметно через пещеры в горах в тыл противника. Как только армия будет там, вы устроите диверсию близ армии противника. Взрыв, что заставит их выйти вперёд, навстречу нашим шиноби. Но этот взрыв, вернее, его последствия в виде завала, не должны помешать второй части нашей армии зайти с тыла противника. - То есть, сместить немного направление, - кивнул Джирайя, - в таком случае, можно просто спрятать часть нашей армии в горах, а когда время придёт, они выступят навстречу противнику, пока мы устроим взрыв в той части горной местности, где будет находиться армия противника. - На это нужно больше времени, - расценил Орочимару. - Было бы резонно разделить нашу команду на две группы. - Техники Цунаде не помогут найти или сделать проход в горах для армии так, чтобы противник ничего не услышал, как и твои способности, впрочем, тоже, - сказал Джирайя, - а вот я мог бы что-то придумать. Есть идея. В это время вы двое подойдёте к армии шиноби Камня и в нужное время устроите взрыв. Сила Цунаде пригодится, ну а ты можешь собрать бомбу. - Действуйте. У вас неделя, - велел командир и снова зарылся в документы. Цунаде обратила внимание, что лицо его было осунувшимся и бледным, должно быть, он не спал уже не первую ночь. Палатку их команда покинула в тишине. Джирайя вёл себя в очередной раз как придурок, шутил неуместные шутки, пытался пригласить Цунаде в одну палатку переодеться. Делал он это с целью добиться от неё хоть какой-то реакции, обратить даже её гнев на себя, отвлечь её. Цунаде устало вздохнула. Джирайя никогда не изменится. - Я в порядке, можешь не стараться так, - отмахнулась она и скрылась в выделенной им палатке. Нужно было снять вымокший свитер и надеть сухой. Цунаде тоскливо подумала о том, что в этом всё равно нет никакого смыла, ведь погода портится и одежда намокнет. К гористой местности они решили приблизиться через лес, в обход, чтобы остаться незамеченными. Нужно было действовать осторожно. К вечеру, на удивление, распогодилось, однако на небе звёзд было почти не видно. Ночью по равнине, не скрытой лесом, передвигаться проще, меньше шансов быть незамеченными, но Джирайя вынудил их сделать привал. Их команда из трёх человек находилась достаточно далеко от расположения основных сил шиноби Камня. - Плохая идея, - сказал Орочимару, глядя на попытки Джирайи развести огонь. Цунаде настороженно смотрела по сторонам. - Мы далеко от их армии, и велика вероятность, что погода снова скоро испортится, и тогда нам придётся тащиться в ночь в плохую видимость из-за дождя. Я предлагаю хотя бы погреться перед этим. И перекусить. - Тебе лишь бы живот набить, - фыркнула Цунаде. Хотя, признала она, перекусить было бы неплохо, но странное чувство дежавю не давало ей покоя. Вторая мировая война продлилась около десяти лет в прошлый раз. Сначала Ива, потом Суна, потом Ива и Суна что-то не поделили между собой и выбрали отличным местом для своих разбирательств Амегакуре; потом Коноха влезла в конфликт с правящей верхушкой Амегакуре в лице Ханзо, а когда Данзо стал продавливать их лидера и склонять к союзу, это очень не понравилось Цучикаге, но нарушить тот хрупкий мирный договор с Листом он никак не мог, а потому решил сделать это с помощью наёмников и их руками попробовать столкнуть Суну с Конохой. У него это прекрасно получилось, только вот ни Хокаге, ни Данзо, ни старейшинам не нравилась идея главы скрытого Камня заключить союз против Суны, ведь Цучикаге не послал бы своих подчинённых, он отправил наёмников, оставив Коноху воевать с Суной один на один. Все прекрасно понимали, какую позицию займёт Ивагакуре - позицию победителя. Если будет побеждать Суна, Цучикаге прекратит любые действия и займёт нейтралитет, потому что мирный договор с Конохой нарушить он никак не мог согласно международным законам ведения войны; а вот в противоположной ситуации он бы объявился в самом конце, чтобы заполучить какие-нибудь выгоды. - Эй, Цуна, садись, чего стоишь, - голос Джирайи вернул её из размышлений в реальность. Цунаде моргнула, растерянно глядя на сокомандников. Оба уже сидели у огня. Джирайя похлопал по земле, приглашая присесть рядом. Цунаде осторожно присела между ним и Орочимару. Какое-то время меж ними повисла тишина. Джирайя грел руки у костра, Цунаде как заворожённая смотрела на яркое и обжигающее пламя. Орочимару сидел рядом с ней и тоже о чём-то думал. - Эй, а о чём вы мечтаете? - вдруг спросил Джирайя. Орочимару даже моргнул от столь непривычного вопроса и перевёл задумчивый взгляд на товарища. Цунаде насторожилась. Снова это чувство дежавю, к которому добавилась необъяснимая тревожность. - Орочимару, начнём с тебя, - заявил Джирайя. Орочимару молчал. Он ответил не сразу. - Я не думаю, что это мечта. Но я хочу потратить своё время с пользой, - сказал он. - Человеческая жизнь хрупка и, если подумать, не имеет никакого смысла, так что я хочу узнать много новых техник, возможно, даже изучить их все и, наверное, дотянуться до ядра человеческой сути. - Ну, брось, смысл ещё как есть! - заверил его Джирайя, - вот мне, может быть, суждено написать книжный шедевр и склеить самую красивую женщину на свете! - воодушевлённо признался он. Цунаде закатила глаза. Она глубоко сомневалась, что те недороманы, по большей части напоминающее сценарий к дешёвому порно, которые он писал в её реальности, вообще можно было назвать словом «книги». Что до «самой красивой женщины на свете», Цунаде невесело усмехнулась, для Джирайи каждая совершеннолетняя особь человеческого рода, у которой имелась вагина, автоматически попадала в разряд «самых красивых женщин на свете», а если ещё и наивная была, так вообще, что называется, джекпот. Цунаде невольно задумалась над словами Орочимару. В то время, когда она смеялась в баре и играла в карты на деньги, он думал о смерти. Когда она ходила гулять со своим братом и видела, как он растёт и развивается, Орочимару думал о соотношении жизни и смерти и не находил смысла в человеческом существовании. Когда Цунаде потеряла Дана, она тоже перестала видеть смысл и начала задумываться над подобными темами. С биологической точки зрения жизнь - это функционирование головного мозга. Как только головной мозг умирает, а сердце останавливается, человека можно признать мёртвым. Про души и судьбы в учебниках медицинских техник не было сказано ни слова. - Так что судьба есть, и смысл есть, просто он у каждого свой! - уверенно заявил Джирайя. - Цуна, скажи. - Вообще-то, Орочимару прав, - признала Цунаде, чем вызвала недовольство Джирайи и интерес Орочимару. - Что, если все мы лишь инерция большого взрыва, что, если человечество ничем не отличается от животных, ну, разве что только высокоразвитым головным мозгом, который наделяет нас многими возможностями. Людям свойственна эмпатия, они умеют сострадать другим, любить, они подвержены эмоциям, и это объясняется гормональным фондом; люди умеют мыслить, принимать взвешенные и обдуманные решения. У человека, согласно современным исследованиям, нет инстинктов, поскольку века эволюции развили разум. Если вы поднесёте руку к огню, вы её одёрните, это правда, потому что станет горячо и больно, мозг отдаст определённый сигнал. Но если от этого будет зависеть жизнь или безопасность кого-то из ваших друзей или близких, вы сунетесь в огонь. Человек это высокоразвитое биологическое существо, но всё же, нашу жизнь можно сравнить с жизнью животных, - рассуждала Цунаде, вглядываясь в яркое и светлое пламя. - Мы рождаемся, взрослеем, едим, спим, занимаемся сексом, рожаем новых детей, ну, женщины рожают, снова едим, снова спим, стареем, а потом умираем. И всё это, на самом деле, не имеет никакого смысла. И все об этом прекрасно знают, но продолжают играть в этот спектакль. Придумывают религии, обычаи, создают культуру, литературу, искусство. Наверное, это и есть смысл. Если его нет, нужно просто его создать. Найти какое-нибудь интересное занятие, - пожала плечами Цунаде, в точности повторяя мысли Орочимару. - И что же тебе интересно на данном этапе жизни? - осторожно поинтересовался Джирайя. Цунаде продолжала смотреть в огонь. Она наметила себе цель, уберечь Наваки и Дана от смерти, попутно, наверное, спасти Джирайю, но что дальше? Путешествовать её манило раньше, когда она чувствовала себя неприкаянной душой, когда убежать от всего мира и спрятаться на дне бутылки саке из первого встречного бара хотелось больше, чем увидеть мир. Цунаде увидела, что такое мир ещё на Второй мировой. С возрастом жажда увидеть неизвестное прошла, хотелось просто спокойствия, нормальной жизни, но куда там, она же была леди Хокаге! Хотя, учитывая её характер, спокойная жизни, наверняка, не для неё. Цунаде и не знала, чего ей хотелось. - Развивать медицину, наверное, - неуверенно произнесла Цунаде, - науку. Может, даже иметь семью. Жить, как обычные люди, - она усмехнулась. - Это так странно. Обычным людям их жизнь кажется скучной, а шиноби, уставшие от сражений и смерти, мечтают просто пожить спокойно. Парадокс, но такова человеческая натура. Нам всегда кажется, что чего-то нам для хорошей жизни недостаточно, и мы, к сожалению, не умеем ценить то, что у нас есть. Все трое молчали. Цунаде покачала головой. - А ты чего хочешь, Джирайя? Небось, за бабами своими ухлёстывать да романы пошлые писать. - Как грубо! - возмутился Джирайя. - Я действительно хочу писать романы про жизнь, про героев, про мир! - воодушевлённо вещал он. - То есть ту часть про женщин ты не отрицаешь, - высказался Орочимару. - Да ну вас! - фыркнул Джирайя. - Цуна, если ты не против, я бы хотел составить тебе компанию в твоей обычной жизни! - Спасибо, обойдусь, - Цунаде отвернулась. Джирайя поник. Орочимару молчал. Внезапно Цунаде вспомнила этот их разговор. Тогда, много лет назад, он уже состоялся. Цунаде подскочила как ошпаренная и с готовностью встала перед Орочимару, заслонив собой товарищей. Они были удивлены её поведением ровно до того момента, пока не появился отряд из шиноби Камня. Цунаде отточенным ударом сразила сразу пятерых, Орочимару и Джирайя разделались с остальными. Как только с битвой против небольшого отряда было покончено, Джирайя затушил костёр и они выдвинулись в путь. На их счастье, погода портиться не спешила. - Меткое у тебя зрение, Цуна, - признал Джирайя. Цунаде нервно кивнула. - Думаю, - он остановился, - что отправлюсь исследовать горы отсюда сам. А вы подберитесь незаметно к основной армии Ивагакуре и устройте там взрыв, карта есть у Орочимару, - оповестил он подругу. - Я пошёл. Поцелуешь на удачу? - Джирайя расплылся в улыбке. - Иди уже, - отмахнулась от него Цунаде. Так они с Орочимару остались вдвоём и продолжили путь. Цунаде шла за товарищем, не особенно вглядываясь в очертания гор. Как только они достигли первой пещеры, Орочимару остановился. - Вовремя, - констатировала Цунаде, уловив нотки озона в воздухе. На улице снова начинался дождь. Цунаде поёжилась. В пещере хотя бы можно было развести огонь, не опасаясь того, что кто-то увидит дым. Она не успела и слова сказать, как внезапно оказалась прижата к скале намертво. Орочимару держал её запястье левой рукой, а правой сжимал кунай у её горла. Цунаде не испугалась. Она теперь ко всему пыталась относиться философски. - И что ты хочешь этим сказать? - спокойно спросила она. Орочимару смотрел на неё тяжёлым, пристальным взглядом. - Для ролевых игр не самое подходящее время, к тому же, не уверена, что хочу пробовать что-то, вроде БДСМ, - вырвалось у Цунаде. - Откуда ты узнала, что шиноби Камня нападут на нас? - спросил он, не обратив никакого внимания на её глупую шутку. - Интуиция? - прозвучало неуверенно. - У женщин она развита лучше, чем у мужчин. - Тебе лучше сказать правду, - Орочимару, судя по его твёрдому взгляду, был настроен серьёзно и как никогда решительно. Цунаде посетила ностальгия. Этот человек не переставал её удивлять. То помогает на войне, пересмотрев все свои взгляды, то товарищам по команде угрожает. А ведь в прошлый раз он хотел убить Джирайю, из побуждений извращённого понятия милосердия, конечно, а теперь в этом же месте собирался убить её. Если она не скажет правду. Она не скажет. - Ты настолько мне не доверяешь? - поинтересовалась Цунаде. - Ты ничего не понимаешь в допросе, но тот пленник рассказал тебе правду, после чего попытался напасть на тебя. С перерезанными сухожилиями. - Теа проболталась? - уточнила Цунаде. - Ты даже не отрицаешь, - выдохнул Орочимару. Цунаде почувствовала, как острие куная оцарапало ей шею. - Ты так хочешь меня убить? - прошептала Цунаде. - Я хочу знать правду. Откуда тебе известны планы командования страны Земли, ведь тот пленник, я уверен, ничего тебе не рассказал. На такие задания не отправляют тех, кто много знает. - Ты подозреваешь меня в чём-то? Разве стала бы я раскрывать планы Ивагакуре, будь я предательницей? - уточнила Цунаде. - Вдруг это ловушка. - Чтобы поймать меня и тебя? - уточнила Цунаде. - И какой им прок от нас? От тебя, если расценивать меня, как предательницу, - рассуждала она. Орочимару промолчал, но кунай не убрал. - В команде без доверия друг другу никуда. Отпусти меня, скала холодная, - спокойно попросила Цунаде. Орочимару посмотрел на неё ещё несколько секунд, потом отстранился, убрав кунай. - Ты ведёшь себя странно, - признал он. - Уже достаточно давно. - Я уже говорила, возможно, я расскажу тебе обо всём когда-нибудь, - признала Цунаде. - Но сейчас у нас есть дела поважнее. Орочимару был вынужден с ней согласиться. Причин не доверять ей у него не было, её младший брат в данный момент находился в Конохе; она пыталась развивать сферу медицины их деревне; она защитила госпиталь на войне. И у неё определённо были проблемы с головой. Иногда Орочимару ловил себя на мысли, что перед ним больше нет той Цунаде, которую он всю жизнь знал, теперь перед ним эта странная девушка, которая, вроде бы, старается вести себя, как Цунаде, но раз за разом говорит странные вещи. На этот раз разведением костра занимался Орочимару. У него плохо получалось, но, по итогу, огонь появился. Когда костёр разгорелся, Цунаде первая стала греть о небольшое пламя руки. Обогревшись, она сразу же заснула, облокотившись о стену. Будить её Орочимару смысла не видел, всё равно им нужно было в скором времени выдвигаться, так что пусть уж она выспится. К тому же, Цунаде выглядела бледной и изнурённой от работы в госпитале по трое суток без сна, а потому он не был уверен, что у него получится её разбудить. Цунаде проснулась под утро сама, режим у неё и так был сбит, а потому она могла рандомно проснуться как ранним утром, так и в обед, так и посреди ночи. - Почему ты меня не разбудил? - спросила она, тут же поднимаясь на ноги. - В этом не было смысла, - констатировал Орочимару и потушил костёр. - Надо идти. - Думаешь, нам хватит взрывчатки? - Нужно всё правильно подключить, и, если детонатор сработает как следует, в горах будет обвал. - Главное, успеть вовремя унести ноги, - удручённо вздохнула Цунаде. Они двинулись в путь. Через пещеры и скрытые проходы в горах они добрались до лагеря противника. Пока Цунаде следила из укрытия за тем, чтобы никто им не помешал, Орочимару устанавливал взрывчатку. А потом что-то пошло явно не по плану. Они отправили весточку своим, что всё сделали, и как только Орочимару закончил, Цунаде заявила, что им обоим пора уходить. Только вот у выхода в пещеру оба они наткнулись на двоих шиноби Камня. Цунаде действовала решительно, она быстро вырубила первого, в то время, как второй направился к Орочимару. Цунаде не имела понятия, чем она руководствовалась в тот момент, что ею двигало, явно это был не разум, но её мысли замкнулись на одной единственной истине - в руках Орочимару был детонатор, нельзя было допустить даже малейшую осечку. Цунаде напрочь забыла все свои слова про доверие к товарищам по команде, она неосознанно бросилась защищать того, кому помощь её никогда не требовалась. Она была неосторожна и опрометчива. Противник был мёртв, Орочимару он не коснулся и пальцем, зато успел навредить Цунаде. Доли секунды потребовались ей, чтобы осознать, что произошло. Держась за окровавленную рану на животе, она почувствовала, как её перестали держать ноги. Колени подогнулись и Цунаде осела на землю, пытаясь остановить кровотечение руками. Запоздалая мысль отозвалась в голове собственным нравоучительным тоном, который любезно сообщил ей, что техника ста печатей ещё не готова. Цунаде была предоставлена самой себе, и она прекрасно понимала, что вряд ли у неё получится вылечить такую большую рану с учётом того, что сознание медленно её покидало. Сознание медленно расплывалось, прям как бледное лицо Орочимару перед глазами. Цунаде знала, что поступила очень глупо. Вероятно, нападавшие даже не были ровней ни ей, ни её товарищу, а она ринулась защищать детонатор в его руках и подставилась. Цунаде во второй раз была серьёзно ранена не ради кого-то, а исключительно по собственной глупости. Это удручало. Последним, что она увидела перед тем, как потерять сознание, были тёмные глаза Орочимару, в которых плескалось непонимание напополам с негодованием и попутно разворачивающейся умственной деятельностью. Глядя на неё, он уже просчитывал варианты, что с ней можно сделать. Он считал её странной, ненормальной, другой. Он был во всём прав. Той Цунаде, которую он когда-то знал, больше не было.