Ночные огни

На зимний период пришлось отложить занятия плаванием с Микото в озере на территории клана Учиха, особенно, когда выпал снег. Белое покрывало было таким плотным, словно само небо желало скрыть всю землю, за многие века пропитанную кровью, чтобы потом растаять по весне и умыть её сполна, очистив от грязи и боли и взрастив, подобно подснежнику, что-то новое и чистое, дарующее надежду. "Вот только кровь - не вода, никакие "слёзы неба" её не смоют!" - невольно подумала Цунаде, пробираясь сквозь неожиданно выросшие за ночь сугробы к Микото. Однако Цунаде не переставала ходить к ней на занятия йогой стабильно раз в две недели, и никакой снег не мог её удержать, точно так же, как не мог её удержать её личный "ядовитый змей". Новый год, который они с Орочимару встретили за бокалом сока (для неё, потому что алкоголь нельзя было совмещать с антидепрессантами) и бокалом вина (для него), прошёл как-то быстро и без эмоций. Пусто, как и белое полотно за окном. Однажды в один февральский день, когда снег всё ещё лежал на земле, а вода в озере была ледяной, Микото сообщила, что они будут плавать. - Чтобы не чувствовать холод, необходимо замедлить сердцебиение в два раза, - с умным видом сообщила она. - Вы сможете это сделать, Цунаде-сама, даже без помощи ирьёнин-дзютсу. - Я... я попробую, - кивнула Цунаде. Стоя в купальнике на пристани с забранными в тугой узел на затылке волосами, она вся подобралась и сжалась от холода. Микото тоже была в купальнике, она изъявила желание погрузиться в воду вместе с Цунаде. Только, в отличие от своей подопечной, будущая госпожа Учиха не выглядела озябшей, она спокойно сидела на гимнастическом коврике в позе лотоса, медленно вдыхая и выдыхая. - Вы на самом деле собираетесь купаться в ледяной воде? - послышался подхриповатый голос Учиха Фугаку позади них. Микото вздрогнула и обернулась на голос. Цунаде прикрыла плечи полотенцем и тоже повернулась. - Это часть занятия! - с умным видом заявила Микото. - И вообще, ты обещал не вмешиваться, так что не мешай нам концентрироваться! - Цунаде-сама, ну хоть вы ей скажите, - он перевёл взгляд, в котором плясали озорные огоньки, на госпожу Сенджу. - Так же можно всё себе отморозить. - Иди уже отсюда! - фыркнула Микото. - Обязательно, только оставлю здесь горячий чай для вас, - он опустил термос на пристань. - Согреетесь, когда закончите этот... перфоманс. - Всё сказал? - Уже ухожу, - насмешливо сообщил Фугаку о своём намерении, подняв руки. Как только он ушёл, Микото повернулась к озеру и глубоко вздохнула, успокаиваясь. - Вот же... весь настрой сбил! Цунаде хихикнула. Микото в такие моменты напоминала ей Саске, насколько она его помнила. Фугаку же... она не знала Итачи, поэтому не могла судить относительно характера, но чисто внешне старший сын определённо был похож на Фугаку, тогда как младший пошёл в мать. На концентрацию они потратили ещё пятнадцать минут. - Никакого страха, - предупредила её Микото, поправляя очки на лице Цунаде. - Страха нет. Бояться там нечего. Это просто вода. - Просто вода, - кивнула Цунаде. - Нет никаких подводных монстров, нет страха утонуть, нет мыслей. Нужно просто расслабиться и не думать. Отпустить все мысли. Оставить все страхи там, на глубине, и вынырнуть здоровым человеком. - Легко сказать, - Цунаде с сомнением посмотрела на ледяные тёмные воды озера. - Мы сами придумываем себе страхи. Сами создаём себе стресс, воспринимая какие-то жизненные ситуации крайне остро. Острее, чем нужно. Цунаде-сама, я понимаю, что то, через что вы прошли на войне, не забывается так просто, но вы должны научиться с этим жить. Нельзя позволять прошлому и нашим травам преследовать нас, иначе они станут нашим настоящим, а этого допускать нельзя. Если прошлое станет настоящим, то не будет никакого будущего. Все страхи мы оставляем на дне озера. - Хорошо. Микото кивнула и первая погрузилась в воду. Цунаде последовала за ней. Мгновение - и мир исчез, остался над водой. Холод не так сильно ощущался, как раньше; дыхание она теперь умела задерживать больше, чем на две минуты, поэтому не боялась попробовать погрузиться глубже, чем в прошлый раз, осенью. Подводный мир наполовину замёрзшего озера вызывал трепет, пусть и был не так богат. Немногочисленные солнечные лучи не проникали под воду, чтобы хоть что-то видеть, пришлось взять с собой фонарик. Озеро на территории квартала Учиха было большим и глубоким, Микото в шутку называла его маленьким морем. Она часто рассказывала Цунаде о тех годах своей учёбы заграницей, когда жила в большом городе, а на каникулы уезжала работать спасательницей на длинное побережье лазурного океана. Цунаде хорошо помнила её слова о том, как прекрасен блеск морской воды в свете солнца утром, и как прекрасны флора и фауна океана под водой, когда они погружались. С ностальгической улыбкой, Микото называла это время лучшим в её жизни. Она так и не упоминала, почему вернулась из заграницы сюда, на родной континент в родную Коноху. Возможно, потому что закончилась виза и возникли какие-то бюрократические проволочки с её продлением, может быть были какие-то другие причины. А может быть, она просто соскучилась по родной деревне? Цунаде ведь тоже сюда вернулась в прошлой жизни, потому что годы скитания не принесли ей покоя. Лишь привнесли шум и беспорядок в её жизнь. Под водой было спокойно. Все проблемы, госпиталь, Данзо с его интригами, Орочимару с его политикой в клане Сенджу и исследованиями в лаборатории, всё это осталось на поверхности; как и говорила Микото, под водой была только она - Цунаде - один на один с самой собой. Она погружалась всё глубже, плавными отточенными движениями скользила под водой. Фонарик подсвечивал пространство впереди, это была толща синей воды, больше ничего, а ниже - непроглядная тьма. Цунаде вдруг показалось, что она не в озере, а посреди океана, холодного и безжалостного, мрачного и тёмного, беспощадного. Грудь вдруг сдавило, лёгкие полыхнули огнём, рассудок помутился. Пелена перед глазами стала обретать формы, и вот уже Цунаде видела ту самую пустую комнату в съёмном доме, где они с Орочимару жили в прошлом в стране Железа. Где она провела всю свою беременность, прогуливаясь вдоль побережья северных вод залива Сенсоо. Может быть, дело было вовсе не в стрессе, может в травмах, в том, что она купалась в ледяной воде на маленьком сроке, когда ещё ничего не знала? Дышать под водой невозможно, но Цунаде показалось вдруг, что лёгкие её наполнены непросто воздухом, а поганым запахом белых роз, которые она положила на могилу мёртворождённой дочери. Вода вокруг вдруг обратилась болотом, Цунаде забарахталась, пытаясь всплыть, но у неё ничего не получилось. Воздух вышел из лёгких в одно мгновение, оставляя в крови углекислый газ. Виски пульсировали от боли, а уши сдавило давлением. Лёгкие обжигало так сильно, Цунаде не сдержалась и вдохнула, только вместо живительного кислорода в её организм хлынула вода. В груди появилась боль. Сознание медленно оставляло её. Она начала погружаться вниз, тонуть. В следующий момент Цунаде пришла в себя на пристани, содрогаясь от холода и кашля. Она чувствовала, как вода хлынула у неё из носа и рта. Воздух снова начал поступать в лёгкие. Картинка перед глазами прояснилась, вместо тощи воды было мокрое дерево пристани. - Что... - осипшим голосом спросила Цунаде, - что случилось? - Это называется black out, - прокомментировала Микото, - потеря сознания на почве кислородного голодания. Вы провели под водой меньше собственного рекорда, что случилось? - Я... я не знаю, - прошептала Цунаде. - Я просто в какой-то момент перестала видеть воду и увидела... - она покачала головой. - Что-то из своего прошлого? - догадалась Микото, вручив ей в онемевшие руки кружку с горячим чаем, который принёс для них Фугаку. - Да, - Цунаде убрала мокрые волосы назад, - это было... так реально... и в то же время нереально. - Галлюцинации на почве острого кислородного голодания случаются. Ладно, больше мы не будем погружаться. Во всяком случае, до весны. - Но... - Цунаде выпрямилась и подняла на неё взгляд, - ваши занятия мне помогают. - Я и не отменяю их. Мы будем всё так же заниматься йогой, но плавать начнём весной. Но плавать они так и не начали, потому что в апреле Микото вышла замуж за Фугаку и стала носить фамилию Учиха, дел в клане у неё сразу образовалось вагон и маленькая тележка, и на занятия плаванием и йогой времени у неё не осталось. Однако она всё же выделила время для Цунаде и их практик по вечерам раз в месяц. Занятия начались с июня. Когда Цунаде встретила своё тридцатилетие, она, принимая поздравления от коллег и немногочисленных друзей, решила больше не заморачиваться на тему детей и скоротечности своей жизни. В конце концов, она и в прошлом то пропила многие годы, совершать ошибок в этой жизни ей не хотелось. Даже если у неё не будет детей, значит так надо, так бывает. Нечего из-за этого расстраиваться. Цунаде закончила пить курс антидепрессантов, выпила бокальчик вина вместе с Витой, потом ещё один, потом они напились и еле-еле доползли до поместья Хатаке, где их встретил безмолвный Сакумо, а потом взяла к себе сразу двух учениц. Шестилетнюю Рин и семилетнюю Шизуне, племянницу Дана. Сразу две ученицы и привычная работа в больницу привнесли в жизнь Цунаде так любимую ею динамику и какую-никакую стабильность. Она больше не смотрела пустым взглядом в потолок или в стену по вечерам, и у неё не было времени на грустные мысли о своих репродуктивных проблемах. Шизуне, как и прежде, схватывала всё на лету, однако у неё никак не получалось концентрировать чакру настолько мастерски, как у самой Цунаде или у её второй - и, чего уж греха таить, - любимой ученицы, Харуно Сакуры. Рин же, на удивление, подавала надежды. Крушить горы и камни она не могла, ей не доставало физической силы и, в каком-то смысле, темперамента, однако контроль у неё был филигранный - но не лучше, чем у Сакуры - а уж жажда знаний и усидчивость лишний раз напоминали любимую ученицу. Цунаде вкладывалась в обучение Рин особенно сильно, насколько она знала, её будущий сокомандник, Обито Учиха, погибнет в период Третьей Мировой, только вот она не знала, когда и при каких обстоятельствах. Кажется, сама Рин тоже умерла перед самым окончанием войны. В тридцать один Цунаде уже знали на всём континенте как легендарного медика, а медицинский центр Конохи, который она создала, посещали со всех стран. Это приносило большой доход и престиж деревне, скрытой в листве. В тот год Микото предложила ей погрузиться на глубину более чем 50 метров, нырнув в коралловую пещеру на территории залива Акулы, южного моря «Соконаси Но». - Куда вы хотите нырнуть? - уточнил Орочимару, которого поставил в известность Фугаку Учиха. Он, опасаясь за жизнь молодой жены, решил, что взывать к разуму упрямой как стадо мулов Цунаде-сама бесполезно, так пусть хоть муж её отговорит. - В коралловую пещеру, в заливе Акулы? Цунаде, ты соображаешь, что от перепада давления и кислородного голодания ты обратно можешь не вынырнуть? - Я осознаю все риски, и я занимаюсь подводным плаванием уже не первый год, - уверенно заявила Цунаде. - Второй, - парировал Орочимару. - Ты понимаешь, что если вы утоните, вас там даже искать никто не будет? - Не говоря уже о том, сколько народу, таких же любителей и любительниц острых ощущений как вы, там утонули, - мрачно добавил Фугаку. - Не нагнетай! - одёрнула его Микото. - Всё с нами будет в порядке. Мы же не собираемся проныривать через пещеру, мы собираемся просто опуститься на глубину и всплыть обратно. И нас будут страховать дайверы. - Вы сумасшедшие, - прокомментировал Орочимару. - Вы обе. - Да брось, воспринимай это, как отпуск, - ободрила его Цунаде. - В конце концов, что плохого в том, чтобы съездить на море в Суну? Тем более, что в будущем нам такая возможность может не представиться. - Хорошо, - сдался Орочимару, - но ты пообещаешь мне, что если почувствуешь недомогание, сразу же всплывёшь на поверхность. Сарутоби-сенсей особо не вдавался в подробности и просто подписал указ о том, что даёт отпуск Орочимару и разрешение на выезд из Конохи бывшему ученику и Учиха Фугаку с его женой; в отличие от Данзо. - На границах происходят стычки, с каждым месяцем обстановка накаляется ещё больше, и вы считаете, что в праве уехать, бросив Коноху? - уточнил он, не скрывая язвительности в тоне своего голоса. - В ближайшие годы, боюсь, следует ожидать новую войну. - Как раз по этой причине мы и решили уехать, - прокомментировал Орочимару, - потому что другого шанса может не представить. И я вообще-то не думаю, что обязан перед вами отчитываться, Данзо-сама, - заметил он. - Разумеется, - проскрипел глава корня АНБУ прежде чем отпустил чету Сенджу с четой клана Учиха заграницу. О политике никто из них не говорил. Орочимару этого хватило с лихвой в Конохе, не говоря уже о его работе в лаборатории и тренировках неугомонной Анко. Возможно, отпуск на море в Суне действительно был хорошей идеей, если бы не безумная идея упрямой как ослицы Цунаде и ещё более упрямой и непробиваемой Микото нырнуть в коралловую пещеру, хорошо хоть не пронырнуть её полностью на одном вдохе (две безумные идиотки). К ним присоединяются, неожиданно, Кушина, которая хорошо общалась с Микото, и Минато. Только вот Кушина плавать совсем не умеет, даром что из деревни скрытого Водоворота, земли, окружённой морем; Минато же выразил желание попробовать погрузиться вместе с Цунаде и Микото. Жаркая Суна встретила их привычным засушливым климатом и низкой влажностью в воздухе, за счёт которой жара переносилась не так остро, как в Конохе. Курорт около залива Акулы был достаточно популярен среди туристов, пусть и Вторая Мировая знатно подпортила им заработки, сейчас, в мирные годы, туризм развивался. Это был известный курорт. Залив Акулы славился своими коралловыми рифами и прозрачной чистейшей водой, где было видно рыбок. Отели здесь были не такого высокого уровня, как в стране Горячих Источников, но всё равно собирали туристов круглый год. Поскольку температура для купания здесь была приемлемой даже зимой, а температура воздуха не опускалась ниже двадцати градусов в самые суровые зимние месяцы. - Честно говоря, я не ожидал, что вы разрешите нам присоединиться к вашему отпуску, - в своей манере, вежливо и мягко, сообщил Минато. Он всегда отличался дружелюбностью и рассудительностью, теми качествами, которых так недоставало Наруто. Цунаде погрустнела, вспомнил мальчика. Она знала, что его родители погибнут в день его рождения, и могла ли она хоть что-то изменить? Пожалуй, она попытается! - Для меня стало сюрпризом, что вы хотите погрузиться в коралловую пещеру на дно, - мрачно отозвался Фугаку, он ещё не смирился с безумной по его мнению идеей Микото. - Да будет тебе! - она несильно пихнула его под локоть, - Кушина, зря ты не ходила на мои занятия, так бы с нами поплыла. - Нет уж, спасибо, - Кушина покачала головой и заливисто рассмеялась, - я боюсь воды, только помехой бы вам стала. - Брось, - обрывает её Цунаде. Она строит из себя уверенную плавчиху, ничем не уступающую мастерству Микото, пусть и опыта у той явно больше, но в душе она, на самом деле, боится. И признаётся себе в этом. Однако всё равно уверенно готовится к погружению, когда сидит на гимнастическом коврике у каменистого (из-за коралловой корки) побережья и разминается, а потом и медитирует. Цунаде отчётливо понимает, что скоро грядёт война, и этот их отпуск одновременно и как отдушина от тяжёлой работы, и как затишье перед бурей. Оно всем им нужно. Орочимару тоже это понимал, а потому согласился пойти с ними. А может ему просто не хотелось отпускать Цунаде одну, а потом, как он выразился, получить похоронку. - Да выплыву я, выплыву! - заверила она его. Он ей не верил. В ночь перед погружением, сидя в красивом отеле с колоннами, мраморными лестницами и расписанными потолками (отель напоминал иностранный дворец), неожиданно для всех Кушина предлагает перекинуться в карты, её поддерживает Цунаде, Микото оказывается непрочь сыграть. - Вообще-то это одно из табу кодекса шиноби, - пытается осадить их Фугаку. - Ну мы ж не на деньги будем играть, - заверяет его Микото, пока Кушина тасует карты и принимается их раздавать на шестерых. - Нет? Какой тогда смысл? - удручённо интересуется Цунаде под смешки Кушины и недовольные взгляды Орочимару. - Шучу, шучу! Не изменяя своему статусу, она проигрывает в карты трижды в сухую. Цунаде не выглядит расстроенной, она знает, если ей не везёт - значит всё хорошо. Хуже было бы только, если б она выиграла, тогда можно было бы не погружаться завтра, во избежании несчастных случаев. Они сидят за большим столом на большом балконе террасе, на втором этаже и на открытом воздухе, у парапета. В бокалах у них слабоалкогольные напитки (у тех, кто не планирует погружаться завтра утром) и соки (у тех, кто планирует), а посередине -вазочка с орешками и виноградом. На первом этаже расположена терраса с главным рестораном отеля, по обе стороны которой идут бассейны в номерах категории swim-up, красивая ухоженная территория с зелёными насаждениями и сам пляж, оборудованный для туристов. Расходятся они только к пятому проигрышу Цунаде. Орочимару вдруг высказывается о её глобальном неумении играть в азартные игры (это у неё ещё с детских лет), а Микото в шутку нарекает её «Легендарной Неудачницей». Цунаде, сама не ожидая от себя, заливисто смеётся, потому что она совсем непротив такой славы в этой жизни. Она почти забывает про приближающуюся войну, про свои переживания, но посреди ночи вскакивает от страха и начинает задыхаться. Ей снилось, что она погрузилась в коралловую пещеру, а выхода из неё так и не нашла. Зато вместо лазурной воды и рифа вокруг было то самое пепелище с трупами людей, которое она видела на Четвёртой Мировой. - Цунаде, - Орочимару касается её плеча осторожным движением, отложив свиток, который он читал до этого. - Всё хорошо? Она уже и забыла, что он решил почитать на ночь, в отличие от неё. Цунаде дёрнулась, не до конца осознавая, где находится и что с ней. - Я... - голос непривычно хрипит, - всё нормально, - она касается груди, где всё ещё чувствует, как учащённо стучит сердце. - Всё нормально, - тише и более уверенно повторяет она. - Давно тебя кошмары не мучили, - Орочимару протягивает ей воду и она с благодарностью принимает стакан. - Поделишься? - Не бери в голову, просто небольшой мандраж перед погружением. - Ты же знаешь, что тебе необязательно нырять и кому-то что-то доказывать, Цунаде? - уточняет Орочимару, поставив пустой стакан на прикроватную тумбочку. - Ты не понимаешь, - упрямится она. - Это личный вызов. Там, на глубине, нет никого кроме меня и моих страхов. Я должна. Ради себя же. - Как знаешь, - сдаётся Орочимару. - Но тебе необходимо выспаться. И перестать так себя загонять. - Легко сказать, - усмешка выходит вымученной. Цунаде спать больше не хочет, но знает - надо. Она укладывается обратно на мягкую подушку, спешит поправить сползшее во сне ночное платье. Орочимару неожиданно перехватывает её руку и ещё более неожиданно целует. Сначала в шею, потом в ключицы, так, как умеет только он - в его руках Цунаде плавится как свеча, обращаясь в податливый воск, из которого он, как и подобает гениальным учёным инженерам, лепит всё, что ему вздумается. - А как же отдых? - охрипшим от возбуждения голосом интересуется она. - Если ты так сильно устала, мы можем прекратить, - шелестит его голос где-то возле её левого уха, обдавая жаром. Между тем его левая рука ощущается где-то внизу живота. Цунаде находит его губы чисто по инерции, прекращать она не хочет, но и понимает, что эта близость сейчас не спроста. Орочимару сам никогда не начинает первым. Это всё её инициатива, он ей всегда отвечает, когда они оба не чувствуют себя излишне вымотанными для этого. Он вообще не фанат излишней тактильности. Если он начал первым, значит у него есть на то причины. Либо Данзо его так достал, либо положение главы клана Сенджу вместе с дурацкой традицией обязывает (Цунаде знает, что раньше в клане Сенджу практиковались разводы, если у супругов в течение пяти лет не было детей), из-за которой он не хочет терять свою власть. Либо всё вместе. Какая разница, думается ей. Цунаде уже и не надеется. Она просто живёт с мыслью, получатся у них с Орочимару дети - хорошо, не получится - тоже неплохо. Не придётся переживать. Оно даже и лучше! Следующим утром Цунаде прячет засосы на шее под водолазным костюмом - Орочимару, обычно, их не оставлял, но в этот раз он постарался - однако это всё равно не укрывается от проницательной Микото. Кушины с ними в раздевалке не было, она не погружалась. Минато находился в мужской раздевалке. Он погружался первым, под присмотром опытных специалистов и с аквалангом, пробыл в воде недолго. Микото и Цунаде ныряли вместе и без акваланга. В специализированном водолазном костюме Цунаде вместе с Микото ожидали своей очереди, стоя на палубе корабля. Сам по себе дайвинг, а особенно фридайвинг, ни в Конохе, ни в Суне не пользовался большой популярностью, но залив Акулы, пожалуй, был одним из крупнейших мест, где его практиковали. Цунаде проводила спокойным взглядом Микото, сделала глубокий и медленный вдох и погрузилась под воду вслед за ней. Лазурная морская вода с высокой концентрацией соли отличалась от пресных вод в озере на территории квартала Учиха, плотность была совсем другой, цвет отличался, и здесь, под ногами Цунаде, простиралась глубокая коралловая пещера. Со всех сторон её окружал риф. Это было так красиво. Все эти кораллы, врастающие друг в друга, небольшие рыбки, которые плавали вокруг, и свет, проникающий сквозь толщу воды, придающий ей лазурное свечение. Здесь было так спокойно. Неторопливыми и плавными движениями Цунаде спускалась всё глубже, вслед за Микото, ощущая, как давление вокруг неё повышается. Лёгкие на глубине под воздействием давления сжимаются. Однако четыре-пять минут под водой без дыхания это далеко не предел возможностей человеческого организма даже без воздействия чакры. А среди дайверов (это были в основном гражданские) было правило, никакой чакры, особенно на соревнованиях. Цунаде погружалась с ограничительным браслетом, и это будоражило сознание. Случись что с ней, Микото вряд ли сможет вытащить её на поверхность без посторонней помощи. Это означало, что Цунаде здесь, под водой на глубине пятьдесят метров, осталась одна со своими страхами и переживаниями. Один на один. Ласты изгибались, огибая толщу морской воды, Цунаде погружалась всё глубже. Их задачей было достигнуть отметки - карточки были прикреплены к тросу, вдоль которого они опускались вниз. Микото заявила желание погрузиться на девяносто метров, это не мировой рекорд, но достаточно серьёзная глубина, особенно для того, кто плывёт на одном вдохе. Цунаде должна была достигнуть отметки в семьдесят метров. Это был предел возможностей её организма на данном этапе подготовки. Она никогда бы не подумала, что будет заниматься чем-то подобным, бездумно рисковать своей жизнью ради результатов. Только вот на тросе, на той самой карточке вместо результата было написано, что она смогла, преодолела свои страхи, преодолела себя. Рисковать своей жизнью ради чёрточек на тросе глупо. Точно так же, как и подставляться на войне. Об этом говорила Микото, когда они только начинали занятия. Коралловый риф, массивный и молчаливый, был так красив. Словно другой мир. Цунаде забрала свою карточку, но место того, чтобы подниматься вверх, она опустилась ниже, ещё на пять метров, после чего начала подниматься на поверхность. Микото, она знала, двигалась чуть ниже неё. Никакого страха. Никаких барьеров. Цунаде вынырнула на поверхность, спустя пару секунд вслед за ней вынырнула Микото. Обеим потребовалось время, чтобы привыкнуть к перепаду давления и восстановить дыхание и, как следствие, уровень кислорода в крови. Мир не стал ощущаться иначе, когда в лёгкие хлынул воздух, мир не стал выглядеть по-другому от того, что Цунаде крепче сжала таблички с результатами в руках. Ей помогли выбраться из воды, и она, наконец, сняла с себя ласты и маску. Яркое синее небо над головой было таким ясным и таким чистым. Скоро это изменится. Но она не будет об этом думать сейчас, только не сейчас. - Семьдесят пять метров, - Орочимару перевёл на неё недовольный взгляд, - это на пять метров больше заявленного. Ты понимаешь, чего тебе могли стоить эти пять метров? - Я была к этому готова. Иначе не нырнула бы глубже, - Цунаде отстегнула браслет, сдерживающий её чакру, и быстро просканировала сначала своё состояние, после - состояние Микото. - Вы хотите сказать, что вы погружались в ограничителях чакры? - приподнял брови в удивлении Фугаку. Взгляд Орочимару помрачнел. - Это стандартные правила, - пожала плечами Микото. - Об этом следовало сказать. - Мы бы не решились на такое без полной уверенности, и наше состояние полностью стабильно, - сообщила Цунаде. Больше об этом никто не говорил. Остаток их небольшого отпуска подошёл к концу и они все вместе вернулись в Коноху. Это были последние беззаботные деньки, которые навсегда отпечатались в памяти Цунаде. В октябре того же года Микото объявила ей, что беременна, и им пришлось прекратить практиковать погружения на глубину озера.