Живой и мертвый

В комнате царил полумрак, Сэм вытянувшись лежал в кровати, а потом, повернулся на бок и подтянул колени к груди. Прошло две недели с тех пор, как Том исчез и никто не знал где он. Младший Кароне не мог уснуть из-за терзающих душу дум, хоть отправиться в блаженное забытье сегодня было просто необходимо. – Когда ты родился? – мягкий баритон разрезал тишину. Рядом с Сэмом полусидел Иарот, читавший древний и очень тяжелый на вид фолиант. Именно для него одинокая лампочка разрезала ночной мрак. Касарт был оголен по пояс, белесая чешуйчатая кожа словно светилась в темноте, а под сердцем серебрился знак высшего мага, который напоминал два тесносплетающихся древесных ствола. – На исходе дня, – аулон чуть усмехнулся, – за минуту до полуночи. – Значит время еще есть. – Да. Время от времени, метка на теле касарта начинала переливаться холодным серебристым светом. Это символизировало то, как бурлила и жила, словно сама по себе, в теле Иарота магия. Иногда символ совсем затихал и его было почти невозможно различить среди чешуек. Задумавшись, Сэм хотел было коснуться знака, но прохладная ладонь легла на запястье и остановила его. Вздохнув, Кароне прижал лоб к боку сакаре и устроил руку на другой стороне тела. Магическая метка была довольно своенравной и не позволяла к себе прикасаться, а если нарушить этот запрет, то на коже останется неприятный ожог или вовсе можно лишиться чувств. Сила, что жила в отпрыске семьи Васт, являлась огромной и необузданной, поэтому часто ее поведение зависело не от желаний хозяина, а от собственного понимания ситуации, словно та была живым организмом, а касарт ее носителем. Возможно, после алм-да-шар магия признает Сэм, но сейчас, она относилась к нему, как к чужому и жалила также болезненно. Подняв взгляд, Кароне увидел как в легком свете едва шевелятся губы Иарота, пробуя на вкус очередное заклинание. Все эти две недели и Васт, и Окане проводили в библиотеке пытаясь найти способ изгнать из тела Тома чужеродную душу. Они перерыли тысячи книг, но так и не приблизились к ответу. Оба выглядели, спустя это время, не лучшим образом: под глазами залегли темные круги, на лицах словно навсегда застыла печать усталости. Но хуже, конечно, приходилось Окане – он был совсем не похож на себя, когда-то горящий взгляд потух и помутнел. Аулон передвигался по поместью словно тень, порой смотря на родственников отсутствующим взглядом и часто теряя нить разговора. Он едва ли ел чаще раза в день и то когда Сэм прерывал их поиски в библиотеке и приносил пищу. Все беспокоились о Томе, но еще больше волновало состояние его супруга. Каждый в меру своих способностей пытался разузнать хоть что-то. Младший Кароне написал Дариску, надеясь, что тот сможет предложить какой-то вариант. Элая отправилась выяснять по своим каналам, также как и Тирон. Семейство Кароне бурлило и двигалось, стараясь отыскать выход из положения в как можно более сжатые сроки. Но пока им ничего не удавалось. – Еще хватит? – тихо спросил Сэм, смежив веки и устраиваясь поудобней под боком сакаре. – Да, – Иарот мягко коснулся смоляных кудряшек, пройдясь от макушки к затылку и обратно. – Спи. Дело в том, что фолиант, который держал касарт, был своего рода губкой: он впитывал магию. Если его не подзарядить перед прочтением, то своенравная книга просто не откроется. Поэтому нужно было снабжать трактат магией, прикладывая ладонь к обложке. Сила Васт хоть и была огромной, но тем не менее тоже имела свой предел и истощать ее попусту не стоило. Другое дело Сэм: его магия чужеродна этому миру и, по большому счету, не поддается контролю. Именно поэтому младший Кароне вместо Иарота подпитывал книгу своей силой. Из-за необычности заключенной в теле аулона магии фолиант вел себя непредсказуемо: мог продержаться без очередной дозы несколько дней, а мог захлопнуться, сердито щелкнув четырьмя металлическими замками, через пару минут. Поэтому удостоверившись, что Иарот без проблем дочитает трактат этой ночью, младший Кароне уснул.