Живой и мертвый

Первое, что я почувствовал, а точнее услышал, был звук тысячи голосов, напевавших одну и ту же ритмичную песню, и гулкий стук чего-то о землю. Открыв, наконец, глаза увидел десятки и сотни существ заполнивших лесную поляну. Несколько из них образовывали небольшой круг, в центре которого стояли я и Иарот. Именно они и стучали длинными деревянными посохами по земле, отбивая причудливый ритм, тогда как все остальные напевали необычную песню. Невозможно было не понять, кто перед нами. Это могли быть только абарх-шах. Они словно сочетали в себе черты всех рас Савартании и полностью соответствовали описаниям, что я читал в легендах: зеленая чешуйчатая кожа, высокий рост, четыре или две, пока не понятно в зависимости от чего, руки, мощный хвост и общее атлетическое телосложение. Вдруг песня смолкла и множество глаз стали рассматривать нас, но никто больше не произносил ни звука. Тут один из абарх-шах выступил вперед, это был высокий мужчина с ежиком светло-каштановых волос и яркими серыми глазами. – Я – Гил, – произнес он, протягивая шестипалую руку. – Я… – Сэмюель Кароне, – перебив, улыбнулся абарх-шах, накрывая мою ладонь сверху второй рукой. – Добро пожаловать, ар-шах. – Кто? – никогда прежде не слышал такого слова. – Ар-шах – это те, кого избирает магия абарх-шах как свое вместилище на Савартании. Достойнейшие из достойных. – Спасибо, – вышло очень удивленно, так как лучшим из лучших я себя точно не считал. – А ты? – абарх-шах повернулся к касарту и протянул руку для пожатия. – Иарот Васт, – Гил нахмурился и, едва его вторая ладонь накрыла протянутую руку, вдруг жестко посмотрел прямо в глаза моему сакаре, – сильнейший маг семьи. – Именно, – Иарот чуть склонил голову. – Что ж, – абарх-шах выпустил Васт из плена своего взгляда и развернулся, – следуйте за мной. Пока мы проходили мимо других представителей расы, направляясь к небольшому просвету между деревьями, те касались моих плеч ладонями или просто улыбались. Мы словно все были давным давно знакомы. Спустя несколько минут, наша небольшая процессия ступила на тропинку, что, видимо, вела прочь из леса. Задрав голову, успел разглядеть яркое голубое небо и пушистые белые облака. Деревья, мимо которых вел Гил, были точно такими же как и на Савартании: зелеными и лиственными, достаточно высокими, чтобы своими кронами почти скрыть солнечный свет. – А где мы? – спросил спустя несколько минут, устав оценивать богатую местную флору. – Недалеко от Червуа, – Гил чуть обернулся и махнул рукой, чтобы я шел рядом с ним, – это деревня, где проживает все племя. Скоро она покажется из-за деревьев и вы сами все увидете. – А откуда берется сила, которая вселяется в ар-шах? – подал голос Иарот. – Души умерших абарх-шах никуда не уходят, – начал наш проводник, – они сливаются в единое целое и ждут своего часа. В тот момент, когда концентрация магической силы становится настолько великой, что требует выхода, то она начинает искать достойного носителя для себя. Спустя какое-то время будущий ар-шах выбран. Тогда сила вселяется в него и навсегда становится частью души, от нее невозможно убежать или избавиться. Одним словом, все носители – это новые воплощения для наших умерщих предков, гнездилища для их душ и магического потенциала. Пока мы с Иаротом обдумывали эту новость о, по сути, бессмертии абарх-шах, деревья впереди расступились и показалась деревня. Множество домов на сотни и сотни километров вокруг, насколько хватало глаз. Здесь были и небольшие коттеджи, и хижины с плетеными крышами из огромных, поражающих воображение, листьев, и многоэтажные добротные дома из материала похожего на бетон, ярко сверкающие своими стеклянными окнами на солнечном свету. – Поразительно, – тихо выдохнул я, разглядывая десятки абарх-шах беседующих, проходящих мимо, детей играющих в догонялки, молодые пары идущие рука об руку. – Сколько же здесь жителей? – Об этом позже, – Гил мотнул головой, – сейчас надо… – Папа, – прямо перед нами выскочил мальчуган лет десяти, с искрящимися карими глазами и каштановыми волосами. – Это кто? Лицо ребенка лучилось любопытством. – Не сейчас, – его отец поднял ладонь в воздух. – Позже. – Ну папа, – заканючил мальчишка. И тут произошло нечто странное, ребенок вдруг раздвоился, потом разтроился и вот мы с Иаротом оказались в кругу из нескольких десятков одинаковых копий проказливого мальчугана, которые синхронно почесывали затылок, ероша волосы, и внимательно нас разглядывали. – Лирт, – строго произнес Гил, – немедленно прекрати. Сейчас не время для игр. – Хорошо, папа, – удрученно вздохнув копии со свистом снова собрались в одного мальчишку, который тут же озорно улыбнулся и унесся играть к другим детям. – Что это было? – спросил недоуменно. – Все абарх-шах, – ответил Гил, – обладают магией с рождения. Каждый из нас имеет в своем распоряжении уникальный дар, который совершенствует на протяжении всей жизни, достигая вершин мастерства. – И что, – удивленно начал Иарот, – нет ни одного абарх-шах, у которого бы не было силы? – Нет, – наш проводник внимательно всмотрелся в касарта. – Даже в вашем мире базовой магией обладает каждый индивид, так почему же здесь должно быть иначе? – Но эта сила, – Васт всмотрелся в резвящихся детей, – она огромна. Так много копий и за такой короткий срок, да еще и без единого заклинания. Гил мягко рассмеялся: – Это ваша магия требует заклинаний, концентрации и прочего. Наша же течет по венам вместе с кровью, наполняет легкие словно воздух, она неотъемлемая часть сущности, ее не нужно подчинять и обуздывать. – Не понимаю, – касарт мотнул головой. – Ведь даже Сэм… – Ар-шах – другие, они принадлежат больше вашему миру, чем нашему. Именно поэтому их сила адаптируется и становится по своей сути почти схожей с магией Савартании. – А где мы сейчас? – вмешался в разговор. – На Савартании, – загадочно улыбнувшись ответил Гил. Только хотел спросить, что это значит, как увидел несущуюся прямо на нас лохматую девчушку. Не сбавляя скорости ребенок все приближался и когда до Гила, идущего первым, оставалось чуть больше полуметра, она вдруг высоко подпрыгнула и прямо в воздухе обернулась крупным орлом. Заложив лихой вираж, птица шутливо стукнула меня по голове и, издав боевой клич, улетела в сторону леса. – Как я и говорил, – Гил усмехнулся, – магия часть нас, она свободна и естественная так же, как дыхание. – Я бы тоже не отказался от такой способности, – произнес задумчиво, касаясь рукой макушки. – Сложно осознать, что пользоваться силой можно так просто. – У тебя еще будет время, – произнес Гил и мы, наконец, подошли к одной из хижин. Зайдя внутрь я увидел двоих: старика и ребенка. Старший опирался на деревянный посох, похожий на тот, которыми стучали члены племени на поляне, кожа его была выбелена временем, так же, как и волосы. Мутные, готов поклясться что полуслепые, глаза внимательно наблюдали за ребенком. Младший, на вид мальчишка лет семи-восьми сидел на полу, скрестив ноги и что-то увлеченно рассматривал. Его смолянистые волосы были аккуратно подстрижены, а по детски худые руки сложены на коленях. – Это наши старейшины, – произнес Гил входя следом. – Оба? – произнес удивленно. – Да. Я хотел сказать что-то еще, но тут ребенок поднял голову. Зеленые, ярко-зеленые глаза Окане смотрели на меня. Взгляд мальчика был похож на взгляд брата как две капли воды. Я пошатнулся и, лишь спустя несколько минут, сумел найти различия. Но такая необычная схожесть глаз, их выражения, пугала и давила на больное, заставляя задыхаться, пытаться судорожно протолкнуть ставший вдруг густым воздух в легкие. – Не дай зрению обмануть себя, – произнес старший из двух, обратившись ко мне, а потом добавил уже повернувшись к абарх-шах. – Гил. – Хорошо, – наш проводник кивнул и продолжил. – Это старейшины деревни Червуа: Линвутан, – жест в сторону старика, – и Ро, – кивок на мальчика. – Всегда в паре, – ребенок улыбнулся и, легко подскочив, сжал мою руку. – Таких как я называют ювинус, а как Лин – сенис, что значит молодой, – тут Ро хихикнул, – и старый. Мы считаем, что годы дают мудрость и стойкость, а юность – невинность и милосердие. Поэтому нас всегда двое, ведь иногда нужно поступить жестко, а порой простить. – А… – Сэм, – продолжая улыбаться выпалил мальчик. – Я Сэм… – вышло до жути глупо и неуверенно. – Знаю, – ребенок рассмеялся и потянул меня опуститься с ним на дощатый пол. Сев и скрестив ноги, я, наконец, разглядел чем занимались старейшины до нашего прихода. На полу лежало множество древних фолиантов и исписанные странными знаками листы. Уловив направление моего взгляда Ро закрыл книги, перемежая страницы листами, и отодвинул их подальше. А потом, чуть задумавшись, повел ладонью и фолианты, сложившись в стопку, быстро унеслись в дальний угол, где, гулко стукнувшись о стену, упали на пол. – Ро, – строго произнес сенис. – Случайность, – ребенок беспечно махнул рукой, а потом обратился ко мне. – Знаешь, на самом деле Линвутана зовут по-другому? – Как? – Его звали Лин, а суффикс “вутан” он получил лишь десять лет назад. – Вутан – это старейшина? – Нет, – мальчик задумчиво почесал затылок, – скорее показатель преемственности. Я ведь тоже потом, совсем не скоро, получу этот суффикс. – И ты будешь…? – Ровутан, – ребенок наморщил нос, – мне не особо нравится, но что поделать. Зеленые глаза озорно сверкнули. На секунду позволил себе отвлечься и огляделся. Мы были в добротно построенной деревянной хижине, крыша которой состояла из огромных листьев, умело связанных между собой. Стекол в окнах не было и теплый ветерок спокойно врывался внутрь, щекотал ноздри, ерошил волосы и снова вылетал на свободу. Вообще, погода на улице стояла удивительно приятная, не жаркая, не холодная. По ощущениям соответствовала мягкому совлу, когда природа оживает и все цветет, пахнет. Стены в хижине были увешаны картами, записями, а в некоторых местах потрясающими пейзажами, написанными рукой какого-то умелого мастера. Вообще, за счет огромного количества окон и того, что они были достаточно большими, солнечный свет легко заливал все внутри. Не создавалось ощущения, что ты в доме, а не на улице. – Ро, – отвлек меня старческий голос. – Хорошо, – ответил мальчишка. Вдруг вскочив, он оперся руками мне на плечи, по хулигански улыбнулся, и перекувыркнулся через мою голову, да так легко прогнувшись в спине, словно только акробатикой и занимался. Мягко приземлившись на пол позади, Ро тут же выбежал из хижины. – Гил, – произнес старейшина. Мужчина кивнул и повел ладонью, тут же посреди дощатого пола появились два плетеных удобных кресла. После этого абарх-шах вышел. – Садитесь, – Линвутан махнул рукой в сторону стульев. Сам же старейшина опустился на некое подобие трона, правда он был деревянный и весь оплетен лианами, которые легко шуршали листьями на теплом ветерке. – Обычно, – начал абарх-шах, когда мы заняли свои места, – прибытие ар-шах проходит не так, как ваше. Точнее, события после разворачиваются по-другому. Но сейчас наступили темные времена и ситуация сложилась особая. На несколько минут сенис замолчал, словно что-то взвешивая в уме, а потом вдруг спросил: – Вам знакомо имя Негелиудзы? – я похолодел от одного звучания. – Да, – сдавленно произнес. – Вижу, – старейшина покивал каким-то своим мыслям. – Значит мы немного опоздали. – Лин, – тут в хижину ворвался запыхавшийся Ро, – они ждут снаружи. – Хорошо, – сенис кивнул. – Я только начал. – Они знают? – Слышали. – Дальше? – Постепенно. – Торопишься? – Кажется. Этот странный диалог прозвучал буквально за несколько секунд, двое старейшин легко понимали друг друга и каждый знал, что сказал другой. Вот только для нас с Иаротом смысл разговора остался неясным. – Как я уже говорил, – взял слово Линвутан, – по вашей реакции можно судить, что мы немного опоздали. – Но перенести тебя раньше было нельзя, – легко дополнил речь сениса ювинус. – Таков закон: ар-шах должен достичь своего совершеннолетия и предельной концентрации силы. – Кроме того, – продолжил Лин, – перенос осуществляется в особую ночь, когда магия племени находится на своем пике. Ведь чтобы вырвать два живых существа из привычного для них мира, нужна недюжая мощь. Для вашего переноса потребовалось чтобы многие сотни наших соплеменников одновременно пели ритуальную песнь под особый ритм. – Но сейчас дело не в обряде, – снова вступил Ро, – это тонкая и запутанная материя. Возможно, позже мы поговорим об этом. – Теперь же настало время, – взял слово сенис, – для более серьезных вещей. На этих словах они оба замолчали. Еще в начале разговора Ро уселся у ног Линвутана, облокотившись спиной о деревянный трон. Теперь две пары глаз: яркие зеленые и мутные, неопределенного цвета, подернутые старческой пеленой, внимательно смотрели на нас. – Тебе придется вернуться, – безапелляционно произнес сенис. – И так как теперь ты один из нас, то на твои плечи будет возложена миссия по усмирению нашего брата. – Почему именно я? – вырвалось прежде, чем успел себя сдержать. – Тебе больше, чем кому-либо из нас, – начал Ро, – знакома ваша Савартания. Ты знаешь мир и его устройство, проживающие там расы. Для абарх-шах же это место чуждо и непонятно, на поиски брата у кого-либо из нас уйдет больше времени, чем у коренного жителя. – Почему вы зовете его братом? – спросил совершенно невпопад. – Потому что он им и является, – печально произнес Лин. – Мы все здесь братья, хоть наше кровное родство и довольно условно. Тем не менее, каждый житель каждой деревни считает всех остальных своей одной большой семьей. На улице, можно спокойно подойти к первому встречному и попросить о помощи, просто поговорить. Все мы здесь в духовном плане братья и сестры. – И что же, – задумчиво произнес Иарот, – у вас нет ни ссор, ни распрей? – Иногда мы можем повздорить, – мягко ответил Ро, – но всегда миримся. К тому же, ни один абарх-шах не способен нанести вред другому. Злости и жестокости просто нет в нашей природе. Даже вынося строгие решения, становясь на сторону холодности, мы испытываем непередаваемую боль где-то в глубине души. Такую же ощущает и объект подобных чувств. – У вас царит мир? – спросил. – Да, – кивнул Лин. – Нам нет смысла враждовать между собой. Зависть чужда абарх-шах, так же как и алчность. – А Негелиудзы? – Такого как он не было многие тысячи лет, – Ро опустил голову. – Наш брат стал словно олицетворением всех отрицательных чувств. – Как же так получилось? – Иарот снова вмешался в разговор. – Однажды Негелиудзы, – продолжил Лин, – который обладал одним из самых сильных магических даров загорелся идеей узнать, что же происходит на вашей Савартании, как она живет, чем дышит. Он хотел нести вам мир, но попал в неудачное время. – Обратившись человеком, – Ро поднял на нас взгляд, – самой простой и слабой расой, он отправился путешествовать по континенту, знакомиться с другими, помогать им, тайно конечно. И так случилось, что брат прожил множество столетий на Савартании, привык к ней и ее обитателям. Но однажды ваши алчные предки прознали про его дар и решили забрать его себе. – Негелиудзы был предан самыми близкими, – Лин устало прикрыл глаза рукой. – Его тело умертвили и распяли, он не смог противостоять тем, с кем жил бок о бок многие годы, кого любил. И когда душа его покинула бренные, истерзанные останки, посмотрела на все то, что с ним сотворили те, ради кого он жил и ушел от своих братьев по крови, то Негелиудзы обозлился. Вспомнил, предсказание о том, что именно от своих детей абарх-шах познают горе и смерть, и решил истребить все расы на Савартании. – Конечно, – голос Ро звучал глухо, – братья не могли позволить ему это сделать. Но и убить не поднималась рука, ведь мы все навечно связаны, иного не дано. Поэтому Торгар и другие заточили Негелиудзы в камень, заковав его бессмертную душу в глыбу гранита. – К сожалению, – продолжил сенис, – предсказание сбылось и дети умертвили ребенка абарх-шах. Сами не понимая, что наделали, они прервали древний род Вещего Глаза, лишив нас тем самым каких-либо предсказаний в будущем. – В отличие от старейшин, – ювинус назидательно поднял указательный палец, – дар предсказаний уникален и передается по наследству: от родителя к ребенку. И если прервать род, то ни один Вещий Глаз больше не увидит свет. Так и случилось. – Многие сотни лет, – Линвутан обратил полуслепые глаза на нас, – Негелиудзы копил и множил свою злость, обиду, ненависть. Мы, конечно, следили за ним, но все же не смогли остановить, слишком привыкли полагаться на собственную благородную природу. Нам было не дано понять, как может извратить душу предательство, во что можно превратиться, если тебя перемалывают жернова жестокости и злобы. – И вот настал день, – снова продолжил Ро, – когда брат освободился. Так как Вещего Глаза больше не было, мы узнали об этом слишком поздно. Тогда, когда уже ничего нельзя было поделать: Негелиудзы нашел себе новое тело и поселился в нем. Он провел обряд зел тан, а однажды запущенный тот не может быть остановлен, пока одна душа не поглотит другую. – Так что же, – выпалил, – Том умрет?! – Нет, – Лин отрицательно повел рукой, – не умрет. Абарх-шах не отнимают жизней, не будем мы делать этого и теперь. Всегда есть другой вариант. – Какой же? – нетерпеливо спросил Иарот. – В каждой деревне существует совершенно особая тройка братьев, – продолжил сенис, – которые могут вместе помешать обряду зел тан завершиться. Они обладают силой, позволяющей нарушить ход вещей и прервать поглощение. Но каждый раз это уникальное решение, приходящие к тройке только при встрече с носителем и, к сожалению, никто заранее не может предположить какая жертва потребуется, чтобы остановить обряд. Ведь сила, заключенная в словах зел тан, столь велика, что даже наши предки страшились вмешиваться в течение однажды запущенной церемонии, – мрачно закончил старейшина и, немного помолчав, добавил. – Ро, – и чуть подтолкнул мальчишку. Ребенок выбежал за дверь и вернулся с тремя абарх-шах. Двое из них были удивительно похожи друг на друга, словно отражения. Но у одного ярко сверкали светло-серые глаза и топорщился ежик белых волос на голове, а у второго темная, словно два туннеля, радужка и черные, смолистые, пряди. Третий же брат отличался от них, он был ниже почти на полголовы, лицо более грубое, но словно вобравшее в себя черты близнецов, и темно-синие, цвета глубокого моря, глаза. – Прошу, тройка Червуа, – Ро встал между нам, – это, – взмах в сторону сероглазого, – Ил’га, что значит Свет. Рядом с ним, – жестом указал на второго близнеца, – Тор’га, то есть Тень. Третий же, – Ро мягко улыбнулся, – Дервинол. После некоторого молчания, я спросил: – А это что значит? – Терпение, – вместо Ро ответил сам абарх-шах. – Без света нет тени и наоборот, – произнес он спокойно, – но иногда необходимо терпение. – Именно, – Линвутан поднялся, опираясь на свой посох. – Завтра утром вы отправитесь на Савартанию и там, братья, – взгляд на троих абарх-шах, – постараетесь изгнать Негелиудзы из тела невинного человека. – Хорошо, старейшина, – мягко произнес Ил’га. – Также, – добавил Ро, – вашей обязанностью будет выжить самим и сохранить жизнь ар-шах. – Честью будет следовать вашей воле, ювинус, – Дервинол низко поклонился. – Вы все одинаково важны для нас…, – начал Лин. – ...и ценны… – подхватил Ро. – ...любимы... – ...близки, – закончили вместе старейшины. Братья синхронно поклонились им и вышли из хижины. – Пока у вас есть время осмотреть деревню, – улыбнувшись произнес Ро, – до завтрашнего дня может побывать, где захотите. Но на рассвете будьте готовы. – Хорошо, – кивнул, вставая, – а где мы...? – Я провожу вас, – бросив взгляд на Линвутана перебил ювинус и тут же выскочил из хижины. Нам оставалось лишь поклониться второму старейшине и выйти следом за Ро.