Компаньоны

Это было странное ощущение. Геральт смотрел на Йен, говорил с ней, но не было в его душе больше того ощущения натянутой нити сжимающейся вокруг сердца, что словно привязывала его к чародейке. Он все еще был восхищен. Геральт ничего не забыл. Он помнил и ее поступки и ее слова. Помнил вкус ее кожи и запах духов. Сирень и крыжовник, тонкий аромат на смоляных прядях. Но не было чего-то важного, подаренного джинном. Йенифер больше не застилала собой все. Ее голос больше не звучал громче всех остальных. Это было непривычно и странно. С учетом того, что она все еще была так сильно ему дорога. Он бы сделал что угодно ради ее благополучия. — Посмотри, Геральт. — Йенифер протянула ему лист бумаги. — Девочка выросла. Геральт смотрел. Тонкие угольные линии складывались в миловидное лицо с острым подбородком и шрамом. Нахмуренные брови, поджатые губы. Цири с портрета явно злилась. Он узнавал эти черты, и от этого сердце пропускало удары. Жива. Здорова. В опасности. — Выспись. — Посоветовала Йен. Вздохнула, ласково касаясь его плеча, но спрашивать не стала. Потому что Геральт бы соврал, а ей лгать не хотелось. — Завтра в путь. Она вышла, аккуратно притворив за собой дверь. Хотя Геральт знал точно, слишком хорошо ее изучив за годы, хотела вдарить ей об косяк. И в этом была его вина. Йен все еще… «Прости.» Компаньонка сидела на кровати в соседней комнате выделенных ему покоев, поджав под себя ноги и завесившись волосами. Геральт чувствовал то неподдельное чувство вины, что ей владело. Но извинялась компаньонка не за то, что своим присутствием она можно сказать лишила его личной жизни, еще в самом начале им пришлось договариваться об этом. Вернее не совсем за это… То, что когда-то создал в его сердце и душе, если у ведьмаков все же есть душа, джинн, в тех проклятых эльфийских развалинах она разорвала, заняв освобожденное место. На место уз, пролегли связи с ней. Куда более платонические, но и куда более прочные. Девчонка из иного мира, потерянная, никогда раньше не бывавшая одна в собственном мозгу зацепилась за подходящее сознание и внезапно оказалась сильнее чем одно из самых могущественных существ их мира. — Хэй. Все хорошо. — Сказал он ей, падая на кровать рядом и закидывая руки за голову. — Выспимся, на такой кровати а? Куда лучше чем земля. «И чем койка в корчме тоже.» Компаньонка несмело улыбнулась, чувствуя как последние крохи его собственной вины покидают сознание. Вытянулась рядом, скопировав его позу. Спросила. «Велен?» — Велен. «А там красиво весной?» — Хуже чем в Белом Саду. Грязь, слякоть, вечные дожди и следовательно утопцы. Много утопцев. И прочих трупоедов. Война же. «Сойдет.» Им пришлось обговаривать некоторые моменты совместного существования, когда они поняли, что разъединиться не могут. Геральт попробовал многое, прежде чем научился ее хотя бы слушать. Даже думал, что сошел с ума какое-то время. Он пил, сам на себя накладывал аксий, и от того и другого было страшное похмелье. А самое главное, в первые дни он принял ее за ребенка. Цири, когда они последний раз виделись была не намного ниже. И как, скажите на милость, может жить ведьмак со своими слабостями и потребностями когда за его левым плечом периодически шагает мелкая пигалица? Да он поссать ходил с оглядкой первое время, не говоря уже о… и рассказать о ней он тоже никому не мог. Сумасшедший ведьмак, да за ним охоту откроют. К магам обращаться — Геральт не настолько спятил. Так что приходилось терпеть. — Не при тебе же мне баб трахать. Даже если сами в руки идут. — Пробурчал он как-то скрючась на койке в придорожной корчме. — Ты ж девчонка совсем. Да это было грубо. Но он за эти недели действительно устал. «А что такого?» Любопытная мордашка его вынужденной компаньонки тут же соткалась из воздуха. «Если я верно поняла ваши исчисления, то мы примерно одного возраста. А что до… контактов определенного рода, то изволь, я ничего нового не увижу.» — Одного возраста? «Ага. И поверь, в молодости я много чего успела попробовать. Разве что и удовольствия за которым все так гонятся, я от этого не получила. Но попробовать попробовала, мы все пробуем, ну а вдруг получится.» Воображение пасовало. Геральт помотал головой, стараясь сбросить с себя опьянение, встал, сунул голову в тазик с водой, отфыркался. Вроде немного помогло. Комната даже перестала качаться. Его метаболизм разлагал спиртное с дикой скоростью. — Это как? «Посмотри на меня Геральт. Я не ребенок, но и чувствовать как люди и иные расы, не могу. Я для этого не предназначена. Так что ничего нового я не увижу и тем более не почувствую.» На том и порешили. Разве что Геральт ловил себя иногда на том, что немного ей сочувствует. Она не могла найти себе компанию на ночь, подраться всласть, напиться. И даже оценить некоторое его состояние тоже не могла. Тогда он впервые спросил ее о том, кем она когда-то была. Задал всего один вопрос, который развеял определенные подозрения. Уж больно ладно и мягко двигалась его компаньонка. — Для чего тогда ты предназначена? Она сощурилась, оскалила острые клычки, сверкнули в темноте кошачьи, так похожие на его собственные — глаза. «Для войны.» К селению они подъехали к рассвету. Небо было затянуто серой хмарью, а на траве вокруг явно был виден иней. Геральт втянул носов воздух. Морозец явно был не иллюзией. Пахло свежестью. А еще мерзлым железистым запахом. Кровь на снегу. «Геральт, мне холодно.» Сказала компаньонка, ежась и обхватывая себя руками, что было странно. Обычно она отстранялась от всех неприятных ощущений его тела, если того не требовало дело. Да и не так уж холодно тут было. Свежо да и все. — Холодно? — Спросил он начиная кое-что подозревать. Если он чуял лишь морозец, то более восприимчивая к тонкому плану бытия компаньонка явно ощущала сейчас больше. — Можешь направить меня где холоднее всего? Она прикрыла глаза, словно прислушиваясь. Лицо ее приняло сосредоточенное выражение и через пару минут она протянула руку в направлении довольно крепкого на фоне остальных дома. «Там.» — Переключайся на меня. — Отрывисто приказал он, беря ее за руку. Компаньонка кивнула и вскоре довольно улыбнулась, немного согревшись. Теперь она не просто ощущала то, что и он, отголосками. Теперь она чувствовала все, что и он. Так они делали, когда выходили на охоту. Так, отчего то усиливались творимые им знаки. Так взвинчивалось восприятие, безо всяких эликсиров. И часто этого было достаточно. Да.