На высоком уровне сложности

      — Ты просто дочь алкоголички и потаскухи, сама сколько берешь за один раз? — окрик был ожидаем. Хулиганка сидела в одном из излюбленных мест со своими подружками. Возможно даже пьяная, о чем свидетельствовали банки пива, хотя они могли остаться и с их прошлой посиделки. Единственной неожиданностью был ее парень из старших классов. Крупный футболист с свирепым лицом, но тупой, хулиганка вертела им как хотела.       —… я тебя не боюсь, — она знала, что рисковала, но настолько удобной ситуации может и не представиться. Сначала пошла через открытое место, там на нее не станут нападать, слишком много свидетелей. Она знала методы хулиганки, знала, что отец прикроет ее от полиции, а школа замнет дело. Поэтому необходимо было спровоцировать их быстро на пике самоуверенности.       Ей нечего было терять, она выбрала время конца обеда, перед самым уроком, когда коридоры будут достаточно пусты, но и с свидетелями по пути, поднялась на второй этаж, прошла через коридор где камера могла бы зафиксировать время. Зайдя в туалет, быстро включила диктофон и встала у окна. Ждать долго не пришлось, компашка в ярости догоняла ее, даже не скрывала своего преследования шумя следом на лестнице.       — Не боишься значит, — усмехнулась хулиганка, когда следом за ней зашла еще одна девчонка и крупный парень из спортивного кружка, подпевал у нее хватало, еще несколько наверняка остались снаружи, чтобы никто случайно не зашел, — хочешь кончить как твоя подружка?       — И что ты сделаешь, сбросишь меня с крыши, как и ее, — фыркнула она громко.       — Сама дура прыгнула и ты тоже, — парень по кивку хулиганки просто подошел и без изысков врезал, заставив ее упасть.       — Ты заставила ее выброситься, думаешь твои родители все время смогут прикрывать тебя? — опираясь на подоконник, она попыталась встать, но хулиганка ловко сделала подножку заставив снова упасть и разбить коленки о грязный кафель.       — Тебе все равно никто не поверит бродяжка. Знаешь, я сегодня в хорошем настроении, — грубо схватив ее за волосы и впившись ногтями в лицо до боли, хулиганка предупреждающе зашипела, — а теперь будь послушной собачкой. Больше не тявкай.       Она закусила губу до боли и плюнула на одежду и лицо хулиганки кровью. Из последних сил вырвалась и до того как парень успел вмешаться и выбросилась в окно…       Дело было громким. Администрация закрывавшая глаза на происходящее пошла под суд. Отец хулиганки, как ни иронично был известным прокурором и должен был занять пост судьи, но теперь на его юридической карьере можно было поставить крест. В итоге его дочери и ее компашке предъявили обвинение в попытке убийства. Видео, множество свидетелей заговоривших под давлением полиции, запись изъятого диктофона, следы побоев, крови на одежде и кожи под ногтями, дурная репутация, недавний случай суицида. Когда власти и репортеры начали копать по настоящему слова хулиганки и ее компании о том, что их жертва выбросилась в окно сама ничего не стоили.       И тогда мужчина в дорогом костюме пришел к ней в палату. Он без особых предисловий предложил ей деньги. Много денег за то, чтобы она поддержала его версию. Он не очень походил на хулиганку, но было у них и достаточно общего, чтобы узнать его. Ради помощи дочери, бывший прокурор пожертвовал всем, карьерой, продал особняк, загородный домик, крутую машину, снял все сбережения с банка. Заплатил, чтобы кто-то из подпевал хулиганки взял вину на себя, а его дочь прошла по делу как соучастница. Наверняка заплатил кому-то еще, поднял все связи, но даже этого не хватало. И он пришел к ней просить, потому что ему нечем было пригрозить. У нее не было ничего, даже здоровья.       — Ты можешь сделать хорошее дело, спасти человека.       — Думаю мне будет приятней смотреть как убийца моей одноклассницы, выбросивший меня в окно сгниет в тюрьме, — ответила она, наблюдая за мерным тиканьем капельницы.       — Ты подстроила это, — уверенно заявил он, в плохо сдерживаемой ярости, — слишком все удачно для тебя совпало, чтобы это оказалось случайностью. Люди не включают диктофон когда ходят в туалет, моя дочь сказала мне как все было на самом деле.       — Конечно ваша дочь не издевалась над учениками, пользуясь вашей защитой, я случайно оказалась заперта в туалете с ней и ударила ртом кулак ее парня, я насильно ее рукой расцарапала себе лицо, какая я негодяйка. А еще хуже та девочка, что покончила с собой, ведь ваша дочь всего лишь издевалась над ней. Всего лишь в шутку. — саркастично фыркнула она, — если мое сердце не выдержит, надеюсь увидите ее лет через двадцать. Спросите потом от меня каково это провести половину жизни в тюрьме? Спросите каково это жить убийцей, хотя о чем это я, ей было насрать с самого начала, как и вам. Так что я надеюсь что она и не выйдет уже никогда.       — Твоя аритмия наследственная. Тебе нечего было терять и ты просто пытаешься разрушить жизнь более успешных людей. Твоя мать алкоголичка, условия твоей жизни сомнительны…       — Да-да, попробуйте выдать меня за наркоманку с наклонностями к суициду. Мою кровь проверили. Это не изменило факт причастности вашей дочери, к тому что я в больнице, — отвернулась к окну она, — человек убил себя из-за нее. Вы не только херовый отец, но и прокурор. Посмотрим как вашу версию примет суд. Сколько школьников засвидетельствовали полиции о последних событиях с предыдущим суицидом и тоже «случайной» причастности вашей дочери? Пятьдесят? Сто? Там еще и преподаватели были, да? Удачи в суде.       — Я могу…       — Угрожайте сколько угодно, поступайте как и ваша дочь, — с ответным презрением прошипела она, — мне все равно.       Он не ушел, как она ожидала. Лишь тихо подошел и положил папку на край кровати.       — Новая квартира почти в центре города. Двадцать миллионов йен на карточке, — сухо сказал он, — еще столько же после суда. Нужно только поставить подпись.       Она повернулась к нему и молча взяла ручку, нарисовав на конверте умножение на три.       — Я понял, тобой двигала не месть, жажда наживы, — он одарил ее взглядом полным презрения, словно попрошайку, но кивнул. Уже перед дверью, мужчина остановился и выдохнул.       — Думаете вы вправе винить меня? — она снова отвернулась к окну.        — Да, моя дочь виновата, но ты возмущаешься так, словно сама не стояла в стороне, когда она издевалась над другими. Ты начала действовать только когда дошло до тебя и лишь ради собственной выгоды. Все еще считаешь себя невинной жертвой?       — А вы невинны?       — Я лишился любимой работы, труд всей моей жизни уничтожен. Оставь мне хотя бы шанс спасти семью.       Уже позже, покончив с судом и больницей, она не прожив в новом месте и недели, продала квартиру и переехала. Меняла города, не находя спокойствия. Она нашла очередное место для остановки, просто проезжая мимо, кочуя с одной точки на другую не задерживаясь надолго и ни с кем не сближаясь. Сама не знала чем ее привлек этот мистический город на реке с большим храмом на горе. Возможно потому что это было место с шумной городской частью наполненной деловыми центрами, торговыми гипермаркетами, где были все удобства для жизни. И в то же время была тут отдельная тихая холмистая часть с маленькими уютными домами где она хотела бы жить в уединении от всех. Но покоя она не нашла и здесь, однако одно событие изменило ее решение.       У нее были средства и жилье, но в снятом домике она так не могла заснуть, думая об мертвой однокласснице. Деньги, они словно казались грязными, серебряниками за предательство. Ими она тоже пользоваться не решалась. Так они и лежали на ее счету почти не тронутые, пока она вела беспокойную жизнь, подрабатывая в круглосуточных магазинах и ночуя в клубной комнате новой школы. Оглядываясь назад, она могла бы назвать свои поступки нерациональными и глупыми. Но наверное бы не стала ничего менять, ведь так она встретила его…

***

      — Почему Джордж Клуни? — угостив ее очередным кофе в обед, он присел без приглашения и с любопытством уставился.       — Это комплимент, — пожала она плечами, парень был чертовски красив, да еще и иностранец. Но он был из богатых, часы ролекс, брендовые туфли, массивный золотой перстень, модная прическа и дорогие духи, — считай, что признаю тебя красавчиком.       Его брови забавно приподнялись, когда он положил обе руки на стол и подпер ими подбородок, словно родитель услышавший от своего чада забавный звук.       — Но я блондин и не так стар, могла бы назвать меня хотя бы Брэдом Питтом, или еще кем помоложе, Ди Каприо?  Хотя нет, он вроде постарел с Титаника, — улыбнулся он.       — Ты выглядишь взрослее ровесников, — она не стала отказываться от кофе, они все же находились в общественном месте с охраной и камерами, среди бела дня в окружении других школьников, так что навряд ли бы ее попытались споить снотворным, — солидно что-ли. И мне не нравится Брэд Питт.       — Могу ли я поинтересоваться почему бы не называть меня моим именем, данным родителями? — явно заинтересовавшись, спросил он, хотя краем глаза она заметила, что у выхода его уже ждет пара суровых на вид девчонок из ее клуба, в котором хотелось бы остаться.       — Послушай, мне не нужны неприятности с твоими подругами, ты популярен, богат и отличник, — вздохнула она, пытаясь снова отвязаться от него, — я тут ненадолго и просто хочу быть одна.       — Меня не ждите! — весело крикнул этот умник через всю столовую, заставив сосредоточить внимание многих присутствующих на себе. Девчонки посмотрели на нее долгими, но по крайней мере не агрессивными взглядами и ушли.       — Что тебе от меня надо? — уже не пытаясь быть вежливой проворчала она резче.       — А почему ты ночуешь в клубной комнате имея крышу над головой? — вопросом ответил он, продолжая радушно улыбаться.       — Не хочу об этом говорить.       — Посмотри, у нас много общего, я тоже, — заметил он с довольством наевшегося кота, — так почему не по имени?       — Если я отвечу, отстанешь от меня?       — Клянусь душой, сегодня меня больше не увидишь.       — Только сегодня? — страдальчески выдохнула она.       — Ладно неделю не буду надоедать тебе, — тут же предложил капитан, — и куплю подушку. Хорошую массажную из гипоаллергенных материалов.       — Месяц, — отрезала она, — ни в школе, ни вне ее. Никаких звонков, писем и прочих трюков.       — Две недели, — он протянул руку, явно впечатленный условиями, — договор дороже денег. Поверь я в этом понимаю.       — Твое имя звучит отстойно, — она пожала руку, — без обид, мое личное мнение.       — Почему?       — Потому что так называются компьютерные мышки, — пожала плечами она, быстро допивая весьма вкусный кофе.       — Ранен до глубины нечестивой души, — фыркнул он, продолжая веселиться одними лишь глазами, скрыв улыбку за своей чашкой кофе.       Стоило отдать должное, капитан сдержал слово, не пересекаясь с ней больше в столовой и общаясь лишь по делу в клубе. Но стоило двум неделям пройти картина повторилась. Он подсел к ней за столик, пододвинул в ее сторону неизвестно откуда добытый кофе. Она точно знала, что в их школе есть только пакетики три в одном и дешевый американо, а ближайшая нормальная кофейня находилась в одной остановке от школы.       — Сам готовлю, — улыбнулся он, словно прочитав мысли и одарил ее веселым молчаливым любопытством.       — Что еще? — она опять взяла кофе и раздраженно отвела взгляд. Он действительно начал ей нравиться и это нужно было прекратить. Капитан не особо скрывал, что близко общается не только с девушками из клуба и школы, но и весьма привлекательными молодыми дамами за пределами школы. Даже удивительно, что при этом он ни разу не оказался посреди женской ссоры или не оставил кого-то с разбитым сердцем. И самое главное, ей влезать в его многоугольник не хотелось.       — Я молчал, — невинно заморгал он, впрочем достаточно фальшиво, чтобы не обмануть даже ребенка.       — Ты что-то хочешь, просто скажи прямо, я не люблю игры.       — Любишь, — утвердительно заключил он, — просто ты не играешь, потому что не с кем и незачем. Я видел как ты занимаешься, человек без цели не будет столь целеустремлен.       — Так чего ты хочешь? — отставив свою домашнюю работу в сторону спросила она, — что мне нужно сделать, чтобы ты отстал? Насовсем.       — Хм, — он отвел взгляд, задумчиво смотря на потолок, — как насчет ночевки у меня?       Ответ был обманчиво лаконичным. Она пристально посмотрела на капитана, тот невинно улыбнулся и развел руками, словно говоря: ты сама хотела откровенности. От этих слов она даже почувствовала облегчение, он лишь хотел казаться хорошим, но внутри был таким же, как и все. Он хотел использовать ее, а потом мог спокойно забыть, лишь очередное завоевание на его пути.       — А знаешь что, давай, — она с силой захлопнула тетрадь и убрала все в школьную сумку. Врач сказал, что ее сердце не продержится долго, проблема была не операбельна, так что деньги добытые шантажом ей не дали ничего, кроме чувства своей испорченности и лицемерности. Лежать остаток жизни в больнице в ожидании смерти и мучиться виной тоже было не для нее. Вариант пуститься во все тяжкие с наркотой, прыжками с парашюта и прочим экстримом тоже ее не привлекал. Поэтому она жила обычной жизнью настолько, насколько могла себе позволить.       Она просто хотела жить.       Капитан снова пожал плечами и не произнес ни слова. Молча проводил до своей дорогой машины, довез до престижного небоскреба и проводил в свою обставленную квартиру. Она тоже не хотела больше говорить, даже ожидала нетерпеливых приставаний, но капитан словно бы забыл о ней. Если у нее будет мужчина, то почему бы ему не быть красивым иностранцем, явно опытным в этом деле? В конце концов она могла с уверенностью сказать, что уступала любой из его пассий по внешности, так что такой интерес можно было считать даже комплиментом.       И просто ей хотелось закончить этот цирк быстрее. Скоро она снова уедет, может бросит школу окончательно, заведет сад или еще что-то подобное, так что и о репутации беспокоиться не было необходимости.       Однако все кончилось не так, как она представляла. Джордж Клуни проводил ее до спальни, заставленной музыкальными пластинами и древним граммофоном, уложил в свою широкую мягкую кровать и она просто в ней заснула. Наверное впервые она спала так спокойно со смерти одноклассницы. Капитан не тронул ее, утром она нашла на кухне горячий кофе и его читающего медицинский журнал. Он без слов довез ее обратно до школы. В тот день они не обмолвились и парой фраз, но когда вечером она ждала его у машины, он улыбнулся. Впервые без веселья и доброты, с пониманием, которое тронуло ее за струну в душе, о которой даже не подозревала. Так она и стала жить у человека, которого не знала, но который, как оказалось многое знал о ней…

***

      Катарина открыла глаза, вокруг было темно и тихо, лишь одинокий огонь в камине, подсказывал, что она не ослепла. А слабая ноющая боль в боку, что она все еще жива. И ранена, снова. Ее тупой голове нужно научиться думать о безопасности своего тела в первую очередь. Тень в глубине комнаты пошевелилась, застав Клаес врасплох, к ней быстро подошла старая женщина в знакомом цветастом балахоне. Маловероятно, что их семейный целитель поменял пол.       — Вы меня слышите? Как вас зовут? — по знаку женщины один из телохранителей, которого Клаес приняла за статую доспеха выбежал наружу, видимо сообщить Луиджи. Она его не узнала.       Катарина медленно назвала свое имя, имена родителей и брата, а затем дату, без дальнейших вопросов, уже знакомых ей заранее.       — Вижу вам не в первой проводить такие процедуры, — улыбнулась женщина, пока второй телохранитель появившийся в дверях поджигал свечи на стенах, чтобы улучшить освещение. На нем доспехов не было, одет он был довольно изысканно, лишь оружие и то, как внимательно он наблюдал за окружение выдавало его, — с датой вы ошиблись, но это нормально, учитывая сколько времени провели без сознания.       В комнату тихо вошла пара незнакомых служанок, чтобы подкинуть дров в огонь, приготовить теплой воды для обтирания, еды и прочего. Катарина присмотрелась, форма на телохранителе и слугах не ее рода. Золотые и серебряные знаки, белые и синие цвета с лилиями. Стюарды.       Проиграла ли она и находится под следствием? Клаес не увидела больше в комнате инквизитора или еще кого-то из Допросного Дома. После последнего общения с Сультом, инквизиция не забыла бы о ней. Возможно сейчас отправили за их представителем и сразу за палачом? Нет, смысл лечить ее магией, чтобы казнить? Если только это не особо изощренная казнь, сразу вспомнился конец Уильяма Уоллеса. С другой стороны наверняка много других дворян нуждалось в этом редком даре, чтобы тратить на смертника. Так что вариант с ее арестом, судя еще и по дорогой обстановке, маловероятен. За ней именно ухаживали, а не стерегли. Одежда на охраннике была не королевской гвардии, но похожая, скорее всего личная охрана принца Стюарта, сложно было разглядеть.       После медицинского осмотра и разрешения подняться, Катарина медленно и осторожно села в кровати, откинув теплое мягкое одеяло. Пошевелила слабыми руками, затем под присмотром целителя поднялась на слабых ногах.       — Головокружение, проблемы с дыханием, сухость в горле? — начала перечислять женщина, поддерживая ее.       — Немного кружится, — кивнула Катарина, хотя на самом деле головокружения не было, но она попыталась сделать вид, что слабее, на случай… на какой именно случай она и сама не знала, — горло нормально, но дышать… как-то не так.       — Режет или колет? — целитель обеспокоенно коснулась лба подопечной, второй рукой груди и начала шептать заклинание.       — Скорее колет, словно иглой, не больно, но неприятно, — слабость в ногах к сожалению была настоящей, так что Катарина вынуждена была сесть обратно на мокрую от ее пота кровать.       — Головокружение пройдет, это и слабость и чувство холода от потери крови, — улыбнулась женщина, видимо увидевшая или услышавшая заклинанием что-то удовлетворившее ее, — жара нет. Вы восстанавливаетесь. Посидите на специальной диете неделю на всякий случай и все будет хорошо.       Еще одно подтверждение что ее не готовят к казни.       — Вам наверное нужно знать, что я принимала недавно, мой предыдущий целитель назначил мне лекарственные травы, — все еще сидя в кровати и пробуя шевелить словно онемевшими пальцами на ноге, Клаес раздумывала над словами. Значит они победили? Для подтверждения она закинула небольшую приманку.       — Ваш отец уже предоставил все записи, — женщина замялась, но все же произнесла, — и примите мои соболезнования.       Катарине пришлось приложить усилия, чтобы не вздрогнуть. Совладав с собой, она быстро перебрала варианты, о ком может идти речь. О Ките, о матери, о ком-то еще, принце Джареде? Луиджи исключался. Голова соображала почти ясно, так что придумать подводку для ответа было легко.       — Вы, хорошо его знали? — поинтересовалась Клаес, придав тону завершенность подразумевающую, что она прекрасно знает о ком идет речь.       — Учились в Академии вместе, были в одной группе, — вздохнула женщина и словно опомнившись быстро пробормотала, — простите ваша милость, я не представилась, целитель Винн из Республики.       Просто Винн. Без фамилии, значит не из знатного рода. Редкость. Или не хочет говорить фамилию, потому что ее семья имеет конфликт с семьей Миридианы.       — Ничего, мне тоже будет его не хватать, — к своему стыду Катарина даже не помнила имя человека исцелявшего ее в прошлом, — моя мать была особенно близка с ним.       — Грегор весь отдал себя профессии, ни детей ни семьи, — вздохнула целитель, собирая свои приборы для осмотра обратно в специальный медицинский чемоданчик.       В комнату тихо вошел принц Джаред и одним долгим взглядом заставил всех удалиться. Подтянув стул он сел напротив нее и атмосфера теплоты царившая недавно рассеялась.       — Тебе очень повезло Катарина, учитывая проблемы, которые ты создала. Все что нужно было это идти по течению и позволить нашим врагам самим загнать себя в ловушку, — словно камнем по металлу произнес он, не сводя жесткого взгляда, — скажи мне причину столь глупого поступка.       — Ты теперь король, — слабо кивнув на тяжелую золотую корону, с едва заметной вмятиной, ответила она, — и врагов у тебя меньше.       Теперь вся эта его пугающая аура казалась не столь значительной, а гнев не более чем неудобством. Возможно она еще не отошла от лекарств и ранения, возможно два раза прошедшая рядом смерть притупила чувство страха. Возможно, что сон о прошлом подавил что-то в ней или наоборот напомнил, какой она гнилой человек внутри. А возможно она подсознательно хотела передумать и остаться с капитаном клуба, создать семью нарожать детей и прочее. Вот только ничего вернуть уже было нельзя, исправить тоже. Люди умерли, из-за нее, и она приняла это решение полностью осознанно. Гадать о причинах своего состояния желания не было, как и выслушивать этого манипулятора.        Удивительно, но теперь смерть ее людей не казалась чем то ужасающим. Было чувство потери, но оно даже рядом не стояло с моментом в крепости Диков, когда она помогала накрывать тела мертвых в лазарете. Даже было некое чувство облегчения, что не приходится видеть мертвецов. Не было чувства вины, как в тот момент, когда пришло осознание, что она стерла личность оригинальной Катарины.       — Тысячи моих граждан умерли, ради чего? Не ради простой короны и трона Королевства, — он раздраженно потер глаза, казалось его вообще не волновал ее весьма откровенный вид в намокшем тонком ночном платье, — годы подготовки, сотни уловок и тысячи золотых монет были тобой выброшены на ветер. Ты даже не понимаешь, что натворила?       — Понимала бы, если бы была в курсе ваших планов, — устало ответила Катарина, стараясь держать спину прямой, — ты хотел стать королем, я сделала тебя королем.       — Я не хотел убивать брата! — в ярости он вскочил и бросил стул в стену. Охрана на шум не отреагировала, оставшись снаружи, таким образом дав ей понять на кого они работают, — гонец бы принес весть о смерти короля, я бы выдвинул в Совете свою кандидатуру на голосование и победил без крови. Ян был легко внушаем, я бы заставил его уйти и подчинил столичное дворянство. Все что тебе нужно было это стоять в стороне, почему ты так не поступила? Почему разрушила мои планы подвергнув столько жизней ненужному риску?       Она медленно выдохнула и тоже поднялась, благодаря высокому росту, ей даже не пришлось задирать голову.       — Потому что я не знала о смерти короля, потому что я не знаю на чьей стороне ты и даже на чьей на самом деле я. Потому что даже сейчас я не уверена что все у тебя сработало гладко и ты победил бы на голосовании. Или что столичные дворяне не восстали бы как я, против тебя позже. Выбери любую из этих причин или я придумаю еще.       — Не надо дерзить, ты еще не королева, — вспышка гнева принца потухла также внезапно, как и началась, — Да могли быть проблемы, но в случае осложнений, я бы использовал силы…       Катарина рассмеялась, заставив Стюарта удивленно замолчать и нахмуриться.       — Что смешного я сказал?       — Ты указал бы сейчас на силы которые не контролируешь, мой король, — стоять было тяжело, поэтому ей пришлось опереться о спинку кровати, — иначе бы Аскарт не стал слушать меня, иначе бы мой отец не бросил все силы мне на помощь, иначе бы Хант не тянул до последнего и не предложил бы мне брачный контракт почти сразу как стал главой. И еще куча всяких иначе, ты…       Оглушительная пощечина заставила ее лишь рассмеяться сильнее. Хоть и был ее смех болезненным.       — Если бы ты не почувствовал в моих словах истины, не разозлился бы так.       — Я шел мирным путем, а ты залила нашу страну кровью, — процедил Джаред, скованно опустив руку, — сколько вдов больше никогда не увидят своих мужей, сколько детей вырастут без отцов из-за твоей кровожадности и глупого упрямства? Ты и вправду сеешь вокруг лишь смерть.       Теперь она наконец увидела настоящего принца Стюарта. Или нечто близкое. Едва повзрослевшего мальчика, шокированного фактом того, что он не так всеведущ и всесилен, как думал. Человека чей идеальный план был столь легко разрушен такой дурой как она, потому что изначально все было слишком идеализировано. Он был умен, хитер, но он все еще был подростком.       — Я несу победу, мой король, — проведя пальцем по губе, чтобы стереть кровь, она улыбнулась, вспомнив хулиганку, — поверь ты еще не видел настоящей крови. Южане придут, чтобы пожать свой урожай и это не будет концом.       И впервые на лице Джареда появилась эмоция, которую никто еще не видел — страх.       — Я расторгаю наше соглашение, мисс Клаес, прощайте, — глухо произнес он, вытирая руку безупречно белым платком.       — Хочешь лишиться поддержки моей семьи сейчас? — она тяжело опустилась на кровать, — думаешь хватит удержать корону одному. Или поверишь Николю, человеку которому нет дела до чужих земель и Королевства в целом. Может Генри, кого он предпочтет выбрать меня или тебя?       — По крайней мере моей супругой будет не безумная убийца, — холодно ответил он.       — То есть это не ты избавился от невесты Чарльза, чтобы сместить весы в свою пользу? — саркастично бросила она, ему в спину,  — не ты причастен к смерти Итана? Думаешь я не поняла, как Мэри убила своего папашу? — она тогда сделала вид что не услышала намеков Софии, но смогла понять, — Магия позволяет ей нагревать жидкости, я видела ее в действии в зимнем саду, эффект долговременный и быстрый. Конечно тебя не было там, оставил свои ручки чистыми, пока дочь зажаривала своего отца живьем. Этого ты добивался? Также взрастить во мне ненависть и обратить ее против Луиджи. Разрушить семью изнутри? Пожертвовать малым числом, ради спасения многих?       — Ты ничего не знаешь, — грубо перебил ее Стюарт, убирая платок, — Я тайно увез невесту Чарльза в другую страну, инсценировав смерть. Герцог Итан Хант был мерзавцем, ты даже не интересовалась, что произошло с другими его дочерями. Ведь так? Он насиловал их и убивал, как только те беременели. Мэри молила меня о защите и я ее дал, ты ведь упустила из виду, что она всегда старалась носить неброское тряпье, чтобы избежать такой же участи. А Генри не по женщинам. Так что ты ничего не знаешь ни обо мне, ни об этих людях, Катарина Клаес. Я не желал смертей и только поэтому тянул с переворотом. Ты все испортила.       Хлопнув дверью Джаред ушел. А она тупо смотрела ему вслед переваривая услышанное.