Call Graham, or Five cases of Spencer Reid

В третий раз Спенсер сам поднимает эту идею, потому что они в тупике. Время идёт, похищения в Калифорнии продолжаются, а у полиции по-прежнему недостаточно улик и нет чёткого представления, кого искать. С ними больше нет Гидеона, только Росси, и это не совсем полноценная замена. - Может, нам позвонить Уиллу Грэму? - предлагает Спенсер, когда они в очередной пересматривают все существующие улики. Хотч поднимает от бумаг внимательный взгляд и смотрит на Спенсера очень пристально. Росси отпускает презрительный смешок. - А у тебя есть его номер? - проницательно спрашивает Хотч и попадает прямо в точку. У Спенсера действительно есть телефонный номер Уилла Грэма, и это довольно странная - по его меркам - история. Всё начинается с шахматной партии. Грэм возвращается самолётом вместе с ними после поимки Вашингтонского Потрошителя, в отличии от прошлого раза. Он садится напротив Гидеона, занимая место, где Спенсер довольно часто сидит сам. Поэтому тот опускает в кресло через проход - в отличие от всех остальных, перебравшихся в другой конец самолёта. Они достаточно близко, чтобы Спенсер мог слышать разговор и видеть ход партии. У него есть вопросы к Грэму, которые он так и не решился задать. - Играем? - спрашивает Гидеон, и Грэм кивает в ответ. Большую часть времени они молчат, неторопливо переставляя фигуры. Видно, что Грэм в этой игре не новичок, и всё же он неизбежно идёт к проигрышу. Спенсер умеет видеть ходы наперёд, и понимает, что до шаха со стороны Гидеона осталось недолго. - Как Рози? - спрашивает Гидеон, и Грэм почему-то откидывается в кресле с лёгкой улыбкой. Впервые за всё время Спенсер видит на лице этого человека намёк на хоть какие-то положительные эмоции. - Что, так быстро? - уточняет Грэм и задумчиво стучит по столу пальцами. - Сколько ходов осталось до мата? - Четыре, независимо от ваших действий. Хотя нет, максимум - пять, - отвечает Спенсер, просчитывая возможности на игровом поле. Его не звали в разговор, но Грэм реагирует так, словно это вмешательство совершенно нормально. - Иногда приятно оказаться неправым, - почти весело замечает Грэм и двигает коня. - Один, - произносит Гидеон. - Теперь видишь? - Нда, - соглашается Грэм, глядя на доску. - Недавно родила пятерых щенков, пришлось пристраивать. Ещё пять голов в стае я не потяну. - Сколько их у тебя сейчас? - Двенадцать, и это предел, - Грэм снова возвращается к отрешённому спокойствию. Гидеон бросает взгляд за иллюминатор, потом на наручные часы. Лететь ещё достаточно далеко. - Не хочешь сменить противника? - неожиданно спрашивает Гидеон, глядя на Грэма. - Иногда он выигрывает даже у меня. Спенсер не против, хоть и не слишком рад, что никто не поинтересовался его согласием даже формально. Но Гидеон наверняка заметил всё, что ему было надо, и сам в очередной раз принял решение. Спенсер на него не обижается - ещё не разу это планирование не пошло ему во вред, да и опыта у Гидеона в разы больше. Грэм и Гидеон молча сверлят друг друга взглядами некоторое время. Не неодобрительными, а какими-то одинаково изучающими. Потом Грэм пожимает плечами и начинает выставлять фигуры на изначальные позиции. - Ладно, почему бы не проиграть ещё раз? Выигрыш даётся Спенсеру тяжело. Гидеон, поменявшийся с ним местами, с интересом наблюдает за их игрой и выглядит весьма довольным. Грэм сбивает выстраиваемые схемы, делает неочевидные ходы и почти что читает мысли. Спенсер пытается хоть что-то понять по сидящему напротив мужчине, используя не только математику, но ему это не удаётся. По тому, как человек играет, можно многое узнать. Манера игры Грэма кардинально отличается от Гидеона и от всех, с кем Спенсер когда-либо играл. Организованный хаос. - Слишком много эмоций, - замечает Грэм, глядя на финальную комбинацию. - Но партия была интересной. Со стороны Гидеона слышится смешок, а Спенсер пытается вспомнить, когда в последний раз слышал что-то подобное. Кажется, это было ещё до казино Лас-Вегаса и студенчества. Играя с Гидеоном, он тоже всегда старался контролировать выражение лица, потому что знал свою мимику и понимал, насколько она могла его выдать. Спенсер и сейчас не отступил от этого принципа. - Ты же хотел спросить про мой метод? - Уилл Грэм усмехается и смотрит так, что кажется - видит насквозь, каждую косточку и мысль. Второй проигрыш его задевает ничуть не больше, чем первый. - Я не люблю объяснять. Смог выиграть - сможешь и догадаться. Спенсер думает быстро, но даже у него занимает время сложить “слишком много эмоций”, “чёртов эмпат” и всё остальное, когда-либо услышанное, увиденное и прочитанное, в одну достаточно странную догадку. А облечь это в слова ещё сложнее, потому что звучит надуманное довольно нелепо и малонаучно, и порождает только больше вопросов. Но почему-то совсем не пугает. Хотя, очевидно, должно бы. Спенсер и сам не уверен, как у них столько легко завязывает разговор сразу после подобного открытия. Он просто начинает выдавать статистические факты, как это делает всегда, а Грэм почему-то смеётся и слушает, не перебивая. Как будто действительно знает, насколько это важно. Грэм отвечает короткими репликами, почти незаметными на фоне потока слов Спенсера, но это неожиданно складывается в гармоничную беседу. Со временем его отпускает, но Спенсер всё равно больше говорит, чем слушает. Они переходят с одной темы на другую, и довольно странно то, как просто это получается и сколько у них находится общего. Когда самолёт идёт на посадку, а Гидеон напоминает о себе, Спенсер неожиданно осознаёт, что не говорил с кем-то настолько долго очень давно, а может, и вообще никогда. И что не против продолжать в том же духе ещё столько же. Уилл Грэм тоже отвлекается на размышления, но установившиеся между ними молчание чувствуется не натянутым, а спокойным. Или так кажется только Спенсеру? Спенсер снова смотрит на Грэма и пытается разглядеть признаки недовольства или того, что ему могло надоесть их общение, но не находит. Он, конечно, мог пропустить какие-то социальные сигналы, просто не заметив. Но всё, что он знает о Уилле Грэме, опредёленно говорит, что тот не стал бы тратить несколько часов на неинтересного человека. И всё же его не оставляют сомнения. Это ведь Уилл Грэм, поймавший огромное количество серийных убийц и раскрывший ещё больше запутанных дел. Они молча покидают самолёт, и Спенсер ловит на себе странные взгляды коллег. Сегодня ему уделяют непривычно много внимания. Никто ничего не говорит, но они переглядываются между собой и чему-то улыбаются. - Увидимся в отделе, Спенс, - на ходу бросает Джей-Джей и идёт быстрее, догоняя остальных. Спенсер, Грэм и Гидеон спускаются последними, они никуда не торопятся в отличии от остальной команды, удаляющейся стремительно. - Какие они у тебя забавные, - произносит Грэм, обращаясь к Гидеону. - Тактичность - полезная черта. - Да ну, - Грэм снова слегка улыбается. - Буду знать. Спенсер следит за их разговором, но не решается прервать. Удивительно, что это вообще получилось у него в прошлый раз. Гидеон останавливается, когда они доходят до края поля, и они с Грэмом прощают коротким рукопожатием и парой фраз. - Уилл, береги себя. Я благодарен, что ты приехал. - Ты тоже, Джейсон. Всегда пожалуйста. И Гидеон уходит, оставляя их наедине. Это неловко. Настолько, что Спенсер уверен - он будет помнить это даже через много лет. А ещё, совершенно не запланировано. В нормальной ситуацией он ушёл бы раньше, вместе со всеми, но сегодня они явно сбежали без него. А пытаться догнать Гидеона уже поздно. Спенсер теряется и начинает паниковать, совершенно не понимая, что ему вообще делать. Так странно: они разговаривали, сидя в самолёте, и всё было замечательно, а сейчас почему-то кажется, что стоит открыть рот - и он всё испортит. - Мы не договорили, - замечает Грэм, прерывая затянувшееся молчание, и рассеянным жестом проводит по волосам на затылке. - Да, это… - почему-то Спенсеру трудно подобрать слова, они совершенно не идут именно в тот момент, когда это нужнее всего. - Мне нужно забрать у Генри собак. Я и так задержался слишком надолго, - продолжает Грэм. - Генри? - Спенсера хватает только на то, чтобы переспросить. - Мой сосед. Приглядывает за ними, когда я в отъезде, - объясняет Грэм и неожиданно добавляет: - Ты можешь мне написать. Он смотрит пристально, изучающе, и его глаза в ярком свете солнца кажутся светло-голубыми. Они напоминают гладь озера в безветренный день, чистого и глубокого, нетронутого людьми. Кажется, за этим можно наблюдать вечно. Странные ассоциации становятся последней каплей. Спенсер срывается и начинает говорить, не останавливаясь. Его слова похожи на внятную аргументацию, но на самом деле они - лишь защитная реакция. Он упоминает отсутствие электронной почты, нелюбовь к мобильному телефону, но зря, совершенно зря на этом не останавливается. Уилл Грэм с минуту слушает, а потом начинает смеяться. Его яркая улыбка ослепляет сильнее, чем солнце в Майами, а смех отзывается теплом где-то внутри. Спенсер перестаёт говорить и просто смотрит на этого странного человека, которого никак не может понять. Реакции Уилла Грэма далеки от логики и труднообъяснимы, но именно это и делает его настолько интересным. - Я понял тебя, Спенсер Рид, - говорит Грэм, и он впервые за всё время называет его по имени. До этого момента Спенсер сомневался в том, что Грэм его вообще знает. - Не эмэйл и не телефон. Остаётся обычная почта. Хорошо, но имей в виду, что я живу достаточно далеко от города и не всегда смогу ответить. Адрес записать некуда, но, думаю, ты запомнишь. Конечно же он запоминает. А потом долго думает прежде, чем написать первое письмо, но однажды всё же решается. Грэм, как и обещал, отвечает нерегулярно, но переписка всё же завязывается. Постепенно и неизбежно туда прокрадывается личное. О некоторых вещах рассказывать на бумаге намного проще, чем глядя глаза в глаза. Темы почему-то не кончаются. Нет никакого постоянства, потому что Уилл - в какой-то момент они переходят просто на имена - часто отсутствует, а сам Спенсер - мотается по командировкам. Время идёт и это становится ещё одной важной частью его жизни. Когда Гидеон исчезает, оставив лишь письмо для него, Спенсер не удерживается и пишет об этом Уиллу. Тот отвечает непривычно быстро: “Я знаю. Он хотел, чтобы у тебя всегда была возможность обратиться за помощью”, и оставляет свой номер. Спенсер заносит его в телефон, чей список контактов не насчитывает даже десяти, и думает о том, что помощь ему пока не требуется. А вот услышать голос Уилла снова было бы неплохо. Но это не значит, что он собирается звонить. Спенсер вообще не разу серьёзно не рассматривает эту возможность - до сегодняшнего дня. Просто сейчас ему кажется правильным предложить подобное. И он уверен, что Уилл его хотя бы выслушает, потому что ему не всё равно. Уиллом Грэм движет то же самое, что и всей их командой, просто в нём словно что-то перегорело после дела Ганнибала Лектора. Поэтому Спенсер выжидает, глядя на Хотча. Он должен принять решение. Хотя Спенсер отчётливо понимает, что и у самого Хотча есть телефон Уилла Грэма, это всё-таки не одно и то же. Отношения этих двоих скорее похожи на холодную вражду, сдерживаемую профессионализмом. - Грэм? - с отчётливой неприязнью произносит Росси. - Нам не нужен этот заносчивый зануда с комплексом обиженного ребёнка. Росси часто бывает достаточно резок в высказываниях, но такого Спенсер от него точно не слышал. Ему интересно, что же настолько сильно рассорило их с Уиллом, но сейчас не время, чтобы выяснять. - Нужен, - спокойно отвечает Хотч, не обращая внимания на эмоциональную характеристику. - Мы не справляемся. - Мы поймаем его сами, - продолжает возражать Росси, но Хотч не даёт ему закончить. - Упустим время. Будет ещё несколько жертв. - Но, Хотч… - И, Росси, никаких оскорблений. Мы должны закрыть это дело, - добавляет он, ставя точку в дискуссии. - Рид, звони. Если согласится - то он должен прибыть как можно скорее. Джей-Джей всё знает. Спенсер соглашается и достаёт телефон, вот только звонить под взглядами этих двоих он не может. Ему и так почему-то крайне неловко, а присутствие посторонних сделает ещё хуже. Он привычным жестом подхватывает сумку и почти сбегает из кабинета. Сейчас вечер, и участок, где они обосновались, пуст, но это не значит, что можно просто ворваться в первое попавшееся помещение. Спенсер выходит через чёрный ход в тихий переулок, смотрит в тёмное небо с еле заметными точками звёзд и собирается с мыслями. Он вспоминает разницу между часовыми поясами и решает, что ещё не слишком поздно. Всё это похоже на оттягивание момента звонка и ощущается очень странно. У Спенсера никогда раньше не было таких сомнений, не возникало сложностей в том, чтобы просто нажать на кнопки. Это похоже на что-то… Иное, не связанное с работой. Он поспешно открывает телефон и находит нужный контакт, не позволяя мыслям убежать в совсем уж неведомом направлении. Спенсер слушает гудки и пытается придумать первую фразу, не звучащую глупо или банально. На пятом гудке он слышит щелчок и искажённый сетью, но узнаваемый голос. - Да? - спрашивает Уилл Грэм, а на заднем плане слышится какая-то возня и негромкий лай. - Эм, привет, это Спенсер Рид. Он проваливается. Это звучит и глупо, и банально, и вообще не слишком хорошо. - Я знаю, - спокойно отвечает Уилл. - У меня есть твой номер. Гидеон - понимает Спенсер. Он даже после ухода позаботился обо всём. - И это хорошо, потому что я не отвечаю незнакомцам, - добавляет Грэм. Сейчас его манера говорить кажется более расслабленной, чем во время прошлой встречи. На заднем плане снова слышится шум. - Мне повезло, - соглашается Спенсер, стараясь не думать о причине этой удачи. - Рассказывай, где ты и что случилось. Ты же ради этого звонишь почти в полночь? - в голосе Уилла не слышно недовольства, он скорее констатирует факт. И Спенсер начинает сжато излагать всё, что считает важным. Уилл слушает, иногда с его стороны доносятся шорохи, стук когтей или лай. Это действительно похоже на стаю, и теперь понятно, почему именно так Уилл часто называет своих собак. Последней цифрой, что известна Спенсеру, было одиннадцать голов, но за пару недель Грэм вполне мог подобрать ещё одну. В любом случае, именно так звучит полный или почти полный их комплект. У Спенсера никогда не было питомцев, и он не уверен, что ужился бы даже с одним. - Я приеду, как только смогу, - через пару минут соглашается Уилл. - Где вы? - Сан-Франциско, но похищения происходят по всему побережью. - Буду завтра. Точнее, уже сегодня. Он отключается, не прощаясь. Спенсер ещё какое-то время просто стоит, размышляя о том, что должен ещё позвонить Джей-Джей, а затем пойти рассказать Хотчу о результатах. И о том, что разница с Вирджинией составляет всего три часа, так что здесь завтра - всё ещё завтра. Впереди целая ночь. - Он согласился и прилетит завтра, - сообщает он Хотчу. - Молодец, - коротко отвечает тот, подняв голову от бумаг. - Иди в отель и выспись. - О да, нас ждёт тяжёлый день, - насмешливо добавляет Росси. Спенсер честно пытается, но засыпает всё равно на несколько часов позже, чем обычно. Самое странное - то, что он не уверен, как себя вести. У Спенсера есть устоявшиеся социальные модели, но вписать в них Уилла почему-то вдруг невероятно сложно. Стоит ли начать с официального рабочего обращения, предполагающего фамилии, когда они давно перешли на имена. Важно ещё и то, сколько Уилл Грэм знает о нём. Писать на бумаге просто, даже если ты помнишь адресата очень отчётливо, это не то же самое, что личный разговор. Но и он немало знает о Уилле. Спенсер волнуется не о сохранности личной информации - Уилл не из тех, кто выдаёт чьи-то секреты. Что беспокоит Спенсера, пожалуй, больше всего - так это разговоры. Будут ли они вообще, а если будут - как отреагируют его коллеги. В прошлый раз они подкалывали Спенсера достаточно долго. Беззлобно и не стараясь обидеть, но всё равно неприятно. Это не то, чего бы ему хотелось здесь, в этом коллективе. Но даже если он ничего не скажет и не сделает - они ведь всё равно это просчитают? Как было с Джей-Джей и её женихом или разводом Хотча. Спенсер мог понять, почему они не говорили сразу - в Поведенческом отделе очень хочется оставить хотя бы кусочек жизни для себя, потому что слишком многое на виду. Но долгое время у Спенсера были письма Уиллу, что-то вне этого пространства. Нечто особенное. Теперь, когда происходило столкновение двух реальностей, ему надо было что-то решать. И Спенсер даже не знает, чего хотел бы Уилл. Может, он и не собирался демонстрировать их общение кому-либо постороннему. Спенсер всё же не Гидеон, а они с Уиллом Грэмом были знакомы не так давно и не работали бок о бок над множеством дел. Сомнения наваливаются, они подавляют своим количеством и не проходят даже при свете дня. - Всё нормально? - спрашивает Морган. Похоже, волнения Спенсера слишком очевидны, настолько, что Дерек даже решает задать вопрос. Он всегда всё замечает, но говорит о таком лишь в случае крайней необходимости. Морган хороший человек, но стоит ли ему рассказывать? - Да. Нет. Не знаю, - последовательно выдаёт Спенсер и сам удивляется, насколько нервно это звучит. - Уилл Грэм приезжает сегодня. Он ждёт более сильной реакции, но Морган лишь хмыкает и выглядит совсем не удивлённым. - Джей-Джей предупредила. Давно пора. Дерек смотрит на Спенсера как-то особо проницательно и добавляет, похлопав по плечу: - Всё будет хорошо, парень. От этого, в общем-то, не легче. Когда они с Морганом возвращаются в участок, Уилл Грэм уже там. Спенсер специально не спрашивал время, только вспомнил сетку основных перелётов из аэропорта Квантико и учел время на дорогу по городу. Так что, логически, он должен быть морально готов к встрече. Но, на самом деле, нет. Присутствие Уилла всё равно неожиданно, словно он не думал об этом большую часть последних суток, словно не он сам звонил ему всего пятнадцать часов назад. Они подходят к большому столу, на котором разбросаны фотографии и папки, расставлены кружки с кофе и свалено всё, чем они успели обзавестись за девять дней расследования. Вокруг него стоят почти все - кроме отсутствующей Джей-Джей. Уилл Грэм всего на секунду поднимает взгляд от зажатой в руке фотографии, приветственно кивает и продолжает обсуждение дела. Он слушает, задаёт вопросы и не высказывает никаких собственных соображений, но становится всё более мрачным. Спенсер отмечает этот кивок, и это наверное правильно, именно так всё и должно быть. Но почему-то его не оставляют разочарование и ощущение собственной глупости, когда надо думать совсем о другом. - Что с домом последней похищенной? - спрашивает Грэм, рассеянно перебирая страницы. - Опечатан, но там прошло много народу, включая соцслужбы, - отвечает Хотч. - А пляж, где вы нашли её тело? - Репортёры, соседи, любопытные, - перечисляет Росси. - Уже слишком поздно. - Каков цикл? - уточняет Грэм, обращаясь к Хотчу, и сейчас кажется, что его взгляд отливает сталью. Очень сложно связать этого Уилла Грэма с тем человеком, с которым он говорил вчера по телефону, и всё же - возможно. Спенсер даже может понять, почему он настолько меняется, догадывается по недоговоркам, застрявших между строчками писем. Но сейчас не время для личного. - Две недели, но он сокращается, - Хотч хмурится, ему, как руководителю, особенно неприятна эта ситуация. - Мы проверяем возможных жертв, но масштабы слишком велики. Невозможно отследить всех одиноких старушек на побережье Калифорнии, - вставляет Морган. Грэм смотрит в их сторону задумчиво, явно что-то прикидывая в уме. - Мне нужно в этот дом, - наконец произносит он. - И в другие, если это возможно. Морган достаёт из кармана куртки ключи и неожиданно впихивает их Спенсеру в руку. - Рид может показать, у него самые лучшие отношения с картами, - заявляет он, и никто не возражает. Наоборот, коллеги бросают на него взгляды, заставляющие задуматься, что он опять что-то пропустил. Выглядит всё это, с точки зрения Спенсера, весьма сомнительно, но он ничуть не худший проводник, чем кто-либо другой. - Вот поэтому я никогда и не любил психоаналитиков, - замечает Грэм, когда они садятся в машину. - Особенно, собравшихся в одной комнате. - У хорошей команды вероятность раскрыть дело увеличивается в среднем на двадцать процентов. - А возможность иметь личную жизнь понижается до нуля. Спенсер выезжает на дорогу, и они направляются в сторону Салинаса. Ехать придётся два с половиной часа, не меньше, и это без учёта пробок. - Достоинств в этом больше, чем недостатков. - Ну да, очевидно, раз ты столько лет здесь работаешь, - Спенсер бросает на сидящего рядом быстрый взгляд и ловит отблеск короткой улыбки, исчезающей почти мгновенно. - Почти четыре года, - отвечает Спенсер, хоть его и не спрашивали о точном числе. Он помнит, что никогда не упоминал этого в письмах - просто не приходилось к слову. Сейчас такой срок кажется нереалистично долгим. Время словно убегает, съедается бесконечными командировками, а выходные слишком часто становятся рабочими днями. Все они живут на работе куда больше, чем в собственных домах. - Это всегда так, - привычно проницательно замечает Уилл. - Поверь, ты не заметишь и десятилетия. - Мне остаться здесь? - спрашивает Спенсер, отпирая входную дверь. - Не обязательно, - отвечает Уилл, и они заходят в дом вместе. Он едва удерживается от вопроса, всё ли в порядке, когда они едут к следующему дому. Сейчас Грэм гораздо мрачнее, чем в первой части их дороги. Они не разговаривают с тех пор, как вышли из дома последней жертвы. Наверное, чтобы заметить это, надо хорошенько присмотреться. Со стороны Уилл такой же, как и всегда рядом с любыми незнакомцами или временными коллегами - отчуждённый и безэмоциональный. Так выглядит стена, которую люди строят вокруг, чтобы не позволить себе переживать слишком сильно. Спенсер видел это очень много раз. И сейчас он не может понять причины, потому что в домике не было ничего особенного. Книги, безделушки из прошлого, фотографии, опрокинутый стул. По этому можно сделать выводы о характере жертве и тому, как она была похищена, всё остальное слишком неточно. Но, очевидно, Уилл Грэм заметил там что-то совсем иное. Их путь прерывают на половине дороги телефонным звонком - найдено тело неподалёку от Санта-Розы. - Это минимум четыре часа в обратную сторону, - говорит Спенсер Грэму. - Мы едем? В ответ он получает кивок, и они разворачиваются. - В том доме я всё равно не нашёл бы ничего нового, - тихо произносит Уилл и его голос звучит очень печально. - Он любит её. Любит и сожалеет, что она его покинула. Она страдала от одиночества, и поэтому он выполнил её желание. Больше она никогда не будет страдать. Он оставил её здесь, потому что все должны видеть, как она прекрасна и чиста. Они должны сожалеть, что бросили её, что не заботились о ней. Он просто хотел, чтобы она больше никогда не была одна. Она не захотела остаться с ним, и ему жаль, но он не мог заставить её. Тогда всё это не было бы настоящим. Он почтил её память, оставив асфодель - цветок страны мёртвых. Это лучшее, что он смог придумать. Уилл Грэм смотрит на мёртвую пожилую женщину со сложенными на груди руками, в которых зажат букет мелких белых цветов. А потом просто разворачивается и уходит дальше по пляжу, оставляя цепочку следов на песке. Никто его не останавливает. - По вашей классификации, если я не ошибаюсь, таких называют ангелами милосердия, - говорит Уилл часом позже, после возвращения. - Он видит в своих жертвах мать или другую женщину, которая его вырастила. Она была его смыслом. Пока не посмела умереть. Грэм скользит рассеянным взглядом в сторону пляжа и океана, мерно катящего свои воды в миле вниз по холму. - Это место, оно выбрано не просто так, как и все остальные. Они имеют для него особое значение. Они были тут вместе в детстве или юности. Это что-то очень для него важное, - продолжает Уилл. - Возможно, самое важное в его жизни. Он делает небольшую паузу и нервно облизывает губы. - Вам стоит очень внимательно тут всё обыскать. Скорее всего рядом есть что-то… Пещера, овраг, нечто подобное. Он знает, что их найдут, и он хочет этого, и потому помечает значимые места. Вероятнее всего, он закапывает там свои трофеи. Я не знаю, что это, может быть драгоценность, статуэтка из дома или ещё что. Но я верю, что вы их найдёте. Грэм рассеянно проводит рукой по волосам и смотрит в сторону так, словно он где-то не здесь. - Начать, думаю, стоит вон с тех скал, там есть несколько подходящих пещер. Что ещё… Он выглядит как тот, кого хочется пожалеть. Его впускали в дома вовсе не потому, что он проверял проводку или представлялся социальным работником. Они просто хотели ему помочь. Уилл молчит ещё несколько секунд прежде, чем продолжить. - Она умерла у него на глазах, а помощи не было слишком долго. Никто не пришёл. Ни тогда, не сейчас. Прошло столько лет, а он всё ещё не может её отпустить. А остальное вы и так знаете - крупная машина, работа, связанная с разъездами, хорошее знание местности, покупка асфоделя и любовь к животным. - Любовь к животным? - переспрашивает Спенсер и ловит взгляд Уилла, в который наконец возвращается ясность. - Вряд ли это сосед залез на опечатанный участок, чтобы насыпать свежего корма бродячим кошкам, которых подкармливала женщина из того дома, - замечает Уилл. - Я не обратил внимания, но до туда ехать четыре с половиной часа, так что это может значить… - Постоянный маршрут, - произносит Хотч. - Нам есть, с чем работать. Джей-Джей, позвони Гарсии, сузьте круг подозреваемых. Морган, Прентис - идите вон к тем скалам, ищите его тайник. Рид, мы осмотрит другую сторону. Грэм… Хотч сбавляет тон, и это на него не похоже. - Я буду неподалёку, - заверяет его Уилл. И это, наверное, самый миролюбивый их разговор из тех, что Спенсер когда-либо слышал. Эта куча разрозненных фактов срабатывает, помогая отсеять лишних подозреваемых. Кошки, цветы, постоянный маршрут. Часть того, что рассказывает им Уилл, они предполагали и до этого, но в чём-то они ошибались или просто не замечали. То, что Грэм видит, очень сложно объяснить логически. Как можно настолько подробно рассказать о жизни субъекта, всего лишь взглянув на мёртвое тело? Уилл Грэм это умеет, хоть это и не даётся ему легко. Два дня они работают изо всех сил, и, наконец, Гарсия помогает им узнать имя. В немногие свободные минуты Спенсер думает о своей маме. Что, если бы она покинула его? Они виделись вживую так давно. Несмотря на болезнь и переезд, она всегда была для него очень важна. Собирая фотографии в папки после закрытия дела, он не может отделаться от этих мыслей. Дерек, Эмили и Джей-Джей собираются в бар неподалёку, чтобы отметить. Он отказывается, когда они зовут его с собой. - Ты мог бы навестить её. Спенсер вздрагивает и поднимает взгляд на стоящего рядом Уилла Грэма. Он подошёл совершенно неслышно, пока Спенсер углубился в свои мысли. В эти два дня у них не было времени на личное, ни единого мгновения. - Свою мать, - поясняет Грэм. - Она ведь где-то неподалёку? Про это не знает никто, кроме коллег, но Спенсер сомневается, что они могли рассказать. Уилл вздыхает и отводит взгляд в сторону, а потом начинает говорить: - Никто мне не рассказывал. Они никогда бы не поведали подобное чужаку. Но, знаешь, Спенсер, откуда мне это известно? И почему твои друзья всё ещё здесь, а прямо сейчас ещё и раздумывают, стоит ли идти тебя спасать? Спенсер смотрит в сторону Моргана и понимает, что это правда. Они почему-то до сих пор не ушли и очень внимательно наблюдают. Когда он возвращает взгляд к Уиллу, тот выглядит предельно серьёзным. - Потому что я могу понять любого, Спенсер Рид. Единственный ребёнок в семье разведённых родителей. Всегда слишком умный, не такой, как остальные, и привыкший испытывать из-за этого стыд. Ты стал взрослым и начал сам принимать решения раньше, чем это должно было случиться. Ты любишь свою мать, но с ней что-то не так. И ты не можешь до конца себя простить, поэтому вы видитесь не очень часто. В ФБР ты пришёл намеренно, хотя у тебя был выбор, потому что действительно надеешься сделать мир немного лучше, как бы наивно это ни звучало. Ты никогда не рассматривал другие варианты, потому что любишь свою работу. Несмотря на то, что ты предпочитаешь применять как можно меньше насилия, при необходимости ты выстрелишь в противника, не раздумывая, но только если будешь защищать чью-то жизнь. Не свою. И нет, всё это я понял вовсе не по твоим письмам. Точнее, в основном не по ним. Обычно я стараюсь этого не делать, но некоторые вещи просто не могу ни замечать. Это самый длинный монолог из тех, что Спенсер вообще слышал от Грэма где-то, кроме места преступления. И он был прав в каждом высказанном предположении. Прямолинейность и вторжение в личную жизнь, наверное, должны бы его рассердить или напугать, вот только то, что Спенсер сейчас чувствует - это сильное любопытство. Он видел, как Гидеон угадывал намерения и выводил преступников на нужные ему реакции, но то, что делает Уилл - это что совершенно особенное. - Это… - начинает Спенсер и не подбирает слов. Точнее, слова-то есть, но их слишком много, настолько много, что уже дальше некуда. - И так будет всегда, - Уилл смотрит на него снизу вверх, и почему-то именно сейчас разница в несколько дюймов роста кажется особенно заметной. Слова, наконец, слепляются в что-то единое и прорываются наружу бурным потоком, словно разрушающая плотину река. - Ты прав во всём, и… Как ты это делаешь? Как можно составить портрет настолько точно? Я не понимаю, это не настолько подробная наука. Может, ты сможешь объяснить мне хотя бы часть выводов? Это просто… Ты сейчас почти подтвердил те странные слухи, что ходят по академии ФБР, и не только в ней. И хоть ты говорил тогда, в самолёте, что не любишь объяснять, и позже, что не любишь психоаналитиков, но я… На лице Уилла Грэма появляется улыбка - впервые за несколько дней. Тёплая и настоящая, она заставляет Спенсера сбиться, напомнив о тёплом дне в аэропорте Вирджинии. - И я хотел бы увидеть твоих собак, - произносит он совсем не то, что собирался. Эта выскакивает случайно. Спенсер действительно размышлял о том, как могла выглядеть стая Уилла Грэма, и каково жить рядом с ними. У него никогда не было питомцев - не хватало времени, но это не значит, что он их не хотел. Уилл улыбается шире и снова выглядит моложе. Это куда лучше, чем то, каким он был последние несколько дней. Спенсер чувствует, что щёки начинают подозрительно теплеть. - Можешь приехать в следующую субботу, если хочешь, - говорит Уилл, слегка склонив головы на бок. - Мой адрес у тебя уже есть. - У меня нет машины, - признаётся Спенсер. - Мы можем это решить, - заверяет Грэм. - Ты им наверняка понравишься. Спенсер отвечает невпопад, ловя разбегающиеся мысли и почти намеренно меняя тему: - И ты прав, она в пансионе в Лас-Вегасе. Шизофрения. Признаваться в этом непривычно легко, совсем не так, как это было перед коллегами. Может быть потому, что Уилл и так догадывается. Или потому, что ему не нужно объяснять. - Самое худшее - это когда ты сомневаешься в своём разуме, - произносит Грэм, и в памяти Спенсера всплывают строчки из официального протокола: “обвинялся в убийстве”, “был заключён в тюрьму с острой формой энцефалита”, и “был оправдан в связи с новыми преступлениями, которые не мог совершить”. И фотографии самого процесса. Он никогда не будет об этом спрашивать, если Уилл сам не захочет рассказать. - Можно попробовать попросить у Хотча один день, а потом взять машину напрокат, - Спенсер останавливается, понимая, что почему-то планирует поездку сразу для двоих. Его не смущает тот факт, что Уилл Грэм может познакомиться с его мамой, но он всё же не давал согласия на подобное, а заранее решать за него что-то довольно странно. Может, Уилл просто хочет вернуться домой, к своим собакам, а не пускаться в неожиданное путешествие. - Я мог бы задержаться ещё на сутки, - Уилл мягко улыбается, и от этого трудно отвести взгляд.