Сто тысяч миль. Призраки звёзд

      В первый день плена я был полон яростной решимости что-нибудь придумать.       Во второй — тоже, но план побега потерпел фиаско ещё у двери каюты. Выламывать её было бесполезно. Этот материал из углеродных нанотрубок, о котором мне в своё время в цехах Эрлана прочли целую лекцию Харпер и Монти, не брали ни копья, ни пули. У местных предметов мебели точно не было шансов. Термитной смеси Кларк под рукой тоже не оказалось. Нужно было копать в другую сторону. Этим я и занялся, но микросхемы оставались инопланетной технологией даже после прочтения учебника по электронике для седьмого класса ковчеговских школьников. И даже два следующих для восьмого и девятого не помогли. Я научился с виду отличать конденсатор от катушки индуктивности, а резистор больше не путал с диодом, но разобраться с электронным замком это не помогло. Помогло только привлечь внимание местной охраны, которая ясно дала понять, что так лучше больше не делать. Я сделал вид, что всё понял. Понял по итогу только то, что нормально разберусь с этим в лучшем случае лет за пять. В худшем — никогда.       На двадцать первый день мысли стали слишком громкими. Всё слиплось в одни длинные сутки, которые никак не заканчивались. Я завёл себе расписание тренировок и занимался в перерывах между просмотром доступных мне материалов. Обычно они помогали прочистить голову, но теперь — наоборот. Они не давали думать. В каюте было особо не развернуться, но перспектива превратиться в хилое нечто в условиях местной гравитации меня тоже совсем не прельщала. Если за мной и следили, то запрещать физические нагрузки никто не спешил. А я хотел иметь возможность в любой момент накостылять всем ублюдкам, которые решили, что им ничерта не будет, если они решат меня кинуть. Даже если это будет нескоро.       К вечеру тридцать первого дня явились ребята в ярко-белой форме и что-то мне вкололи. Надежды на то, что это была смертельная инъекция, не оправдались. Через десять дней они снова пожаловали, и, хотя объяснять ничего не собирались, я догадался, что это был не просто визит вежливости. Они пришли за результатом своего эксперимента. Сунули свой биохимический анализатор мне в руки — прибор был похож на те, которые для диагностики своего здоровья использовали Небесные. Толстая игла неприятно впилась в палец. Медики уставились в экран со статистикой, а я уставился на крохотную ранку, из которой вытекла капелька крови. Чёрной крови.       Я протёр глаза. Может, двинулся крышей?       Гады ушли, так ничего и не объяснив. Пришлось самому догадаться, что они всё-таки сделали чёртову вакцину и расщедрились мне на одну дозу. Чтобы больше не тратить силы на поддержание карантина и чтобы я ненароком всех тут не заразил в случае побега.       В пятидесятый день я поймал себя на мысли, что, наверное, вся прошлая жизнь мне привиделась. Что я просто псих, а эта удобная просторная каюта — моя палата. Что эти люди приходили так редко, потому что боялись меня. Или ненавидели. Или всё сразу. Эта извращённая форма загробной жизни сводила меня с ума. Для всех на Земле я наверняка умер. Умер для своего Клана, для Октавии, для матушки. И для Кларк. На месте Кейна я бы именно так позаботился о том, чтобы меня никто не искал. А проклятые соглядатаи отказывались мне хоть что-нибудь говорить. Отказывались даже сказать, свободна ли Кларк. В порядке ли она. Хотя был бы я в порядке, если бы решил, что она мертва? Чёрта с два.       Только к концу второго месяца взаперти я смог думать о своём положении с философским равнодушием вместо яростного помешательства. Не смирился. Но принял факт, что мне придётся делать то, что я больше всего ненавидел — терпеливо ждать. Кейн явно оставил меня в живых не только из-за своего показного гуманизма. Он сделал меня козырем в своём рукаве на случай, если что-то пойдёт не так. Оставалось только дождаться этого чего-то. Я изо всех сил пытался, но в теории как всегда звучало намного проще, чем на практике. Не проходило ни дня, когда бы я не думал о Мэди, не вспоминал ледяную гладь озера, перепуганный взгляд дочки, крепкую хватку Онтари вокруг её маленького тела. Мои безуспешные попытки догнать фанатичную суку. Стрела в ноге, меч в боку. Было даже смешно. Я получил всё, чего хотел: победу над «Вторым Рассветом», альянс с горцами, даже Кларк получил. И всё равно проиграл. Застрял в двадцати тысячах миль от дома, пока Канцлер вовсю наводил там порядки вместо меня. От перехода за грань безумия спасала только надежда на то, что ковчеговцы — это совсем не фанатики Роана. Что их способам достижения целей сопутствовали более мирные и человечные средства.       В свой сотый день на «Ковчеге» я сожалел только о том, что Кейн всё же не решился меня прикончить. Пустота. Она была везде. Даже от жалких попыток искусственного освещения имитировать мягкие лучи восходящего солнца становилось больно, а не смешно. Уверен, Небесные, видевшие настоящее утро на Земле, теперь тоже понимали тщетность такой симуляции. В нарочитой тишине вокруг не пели птицы, не шелестели на ветру листья. Кожи не касалась выпавшая перед рассветом прохладная роса. Позеленевшая пустошь не убегала вдаль, за горизонт, утопая в колосящихся стеблях пырея. В стерильно чистом воздухе не хватало запаха хвои и смолы. Не хватало ароматов пряных трав. Не хватало жизни.       Завтрак уже остывал. На подносе, как всегда, лежала бутылка воды, упакованные в коробочки варёные овощи и грибы, неизменно — соя, которая служила заменителем мяса. Пресно. Однотипно. Каждый раз одно и то же. Они даже не напрягали людей, автоматическая система сама доставляла сюда еду по специальной ленте три раза в день. В шлюз, через который она выплёвывала поднос на специальную подставку, можно было просунуть руку. Но большого толку в этом не нашлось. Само собой, я пытался.       Я не говорил ни с кем уже несколько недель. Проклятые подчинённые Канцлера сделали всё, чтобы отрезать меня от социума. Даже начало казаться, что про меня и вовсе забыли. Запрограммировали свои алгоритмы на доставку еды и пополнение запаса воды в душевой. Может, даже умерли там все, а роботы продолжали делать своё дело.       От этих мыслей мороз бежал по коже. Отсюда не выбраться. Это не подвал, не тюрьма, не вражеский лагерь. Это чёртова космическая станция. Здесь выбраться из камеры — это самый лёгкий этап бегства.       Когда я с трудом впихнул в себя еду, отвлекаясь от невыразительного вкуса просмотром фильма про технологии беспроводной связи, случилось что-то странное. Щёлкнул замок на двери. Засветился диод.       Кто-то пришёл? Я едва не подскочил на ноги. Да. Пришёл.       Ждать. Я обещал себе ждать. Дождался?       В мою каюту шагнул Советник Пайк. За ним — мужчина с хитрым прищуром и опасно горделивой осанкой. Пять значков. Странные нашивки на плечах. Как и у женщины, следовавшей за ним, темноволосой, темноглазой. Почти землянка. Только кожа бледная-бледная, почти мертвецкая. Три значка.       — Доброго вам утра, мистер Блейк, — непринуждённо поздоровался Пайк. — Как вы тут? Не скучаете?       — Да вроде не жалуюсь, — сквозь зубы процедил я, внезапно разозлённый этой интонацией.       — В самом деле? — удивлённо приподнял брови он.       — По вам точно не скучал, советник.       — А ну закройте рот! — взвился мужчина рядом. — Прекратите паясничать немедленно!       — А то что? Убьёте? — насмешливый тон вырвался у меня сам собой.       — Вам ли не знать, что есть вещи хуже смерти, — оскалился тот.       — Командор, я же просил вас без угроз, — осадил его Пайк.       — Но, сэр…       — Шамуэй!       — Я понял, — тут же заткнулся тот. Уставился в пол, излишне ретиво изображая субординацию.       Я взглянул на Пайка, испытывая за них неясный стыд. Боги, что за дешёвая театральщина?       — Зачем вы здесь?       — Я пришёл заключить с вами своего рода взаимовыгодный договор.       — А эти двое?       — А эти двое — это командор Лиам Шамуэй, глава секретного корпуса, и капитан Кара Купер, его подчинённая и глава моей личной охраны. Знакомьтесь. Ваше будущее начальство.       — Будущее кто?       — Я намерен организовать для вас небольшую смену обстановки.       — А моё мнение вы спрашивать намерены?       — Я подумал, что вы охотно согласитесь сами, когда услышите, что я могу предложить взамен. И даже будете меня упрашивать.       — Вы готовы помочь мне вернуться домой?       — Это вряд ли.       — Тогда всё остальное мне не интересно.       — Да? Вам совсем не интересно, как поживает ваша сестра? Мать? И эта девушка… Кажется, её зовут Эко или как-то так… Канцлер что-то такое упоминал.       Ненависть к этим высокомерным ублюдкам в один миг застлала разум мутной пеленой. Не знаю, каким чудом я усидел на месте и не рванул к ним. Слишком больной была эта тема. Слишком мало чести было в том, чтобы так надо мной насмехаться. Слишком…. уж слишком это было похоже на то, что когда-то делал я сам со своей пленницей.       — Вижу, всё-таки интересно, — усмехнулся мерзкий бюрократ.       — И начерта я вам сдался?       — Прекрасный вопрос. Командор, капитан, оставьте нас. Пожалуйста, — обернувшись, бросил подчинённым Пайк.       — Но, сэр…       — Вы же опять будете встревать, Шамуэй. Не надо.       Командор и капитан смерили меня убийственным взглядом, но тут же ушли, не желая испытывать терпение босса. А он был прав: я бы не стал никак ему вредить несмотря на то, что хотелось нестерпимо. Пайк уселся в кресло у окна, локти устроил на подлокотниках, пальцы сложил домиком и глядел с позиции хозяина положения.       — Куда подевался Кейн? — осведомился я, испытующе глядя на него в ответ. — Ему слишком стыдно смотреть мне в глаза?       — Вы переоцениваете свою важность, — фыркнул Пайк. — Он на Земле. Уже несколько месяцев.       — А вы?       — А я теперь тут за главного. Вице-канцлер. Исполняющий обязанности.       — В самом деле? Простите. Не было времени подготовить поздравительную открытку.       Кажется, он заскрипел зубами. Но всё с тем же каменным лицом, которое все здесь держали при плохой игре.       — На «Ковчеге» в последнее время неспокойно. Пятилетний срок полномочий господина канцлера подходит к концу. На носу самые главные выборы. Выборы в Совет, а потом выборы канцлера.       — Я и без этого понял, что вы хотите главный приз в этой ярмарке тщеславия. И?       — И на него нацелился не только я. Желающих масса. Да и господин канцлер просто так сдавать должность не намерен. Пусть его самого здесь физически нет уже несколько месяцев, управляет делами он удалённо, с Земли, но его власть и авторитет по-прежнему неоспоримы. Всех связанных с тем инцидентом террористов найти до сих пор не удалось. Уязвимости в коде системы «Ковчега» оказались ящиком Пандоры и посеяли такой хаос, какого не было уже лет сто. Я не хотел бы пасть жертвой этих политических игрищ. Со мной командор и его секретный корпус, но подстраховаться будет не лишним.       — Очень много слов, но я так и не понял, какое отношение имею к вашим политическим амбициям, — устало вздохнул я. — Можно ближе к делу? На вечер у меня запланировано целое ничего и другое ничего. Дела не ждут.       Сглотнув раздражение, он моргнул.       — Я хочу, чтобы вы меня охраняли.       — Чего? — удивился я, едва не поперхнувшись.       — Для информационных и цифровых угроз у меня есть отдел кибербезопасности и доступы высшего уровня, а вот против обычных покушений… Вы — воин и боец, которому у нас здесь нет равных, как бы ни спорил с этим Шамуэй.       — Это чего вы так боитесь, что готовы довериться мне? Так не доверяете своей охране?       — Разумно сомневаюсь. И хотел бы вывести предателей на чистую воду. А новичка вроде вас вполне могут попробовать завербовать. Докладывайте всё мне, и взамен я буду давать вам информацию. Может, даже смогу как-то организовать вам беседу с сестрой. Канцлер Кейн и президент Уоллес держат её в «Маунт Уэзэр», чтобы ваша мать Аврора была посговорчивей. Не волнуйтесь, — тут же заверил он, увидев, как я напрягся. — С ней достойно обращаются. Она здорова. И, думаю, очень обрадуется, когда узнает, что вы всё-таки живы.       Проклятый канцлер. Так я и думал. Сердце сжалось в груди при мысли о Тави, запертой в проклятой Горе. Одинокой. Разбитой. Потерявшей и меня, и Линкольна. И матушка, важная фигура в Совете, теперь, похоже, в их власти, слишком сломленная фактами пленения любимой дочери и моей смерти. Хотелось вытрясти из Пайка все подробности, но я понимал, что сейчас не время.       — Поймите, я не хочу усугублять и без того напряжённые отношения между нашими народами, — продолжил вице-канцлер. — Не знаю, о чём думает сейчас господин канцлер, но… Я не уверен, что он долго продержится на этом лезвии ножа, по которому триумфально шествует, указывая Уоллесу и вашим Советам. Ситуация взрывоопасна до максимума.       — Не то слово, — усмехнулся я, представляя негодование гордых командиров и матерей.       Сложно было даже предположить, кто из них сейчас смертоноснее: матери, крайне милосердные к своим подопечным и столь же безжалостные к тем, кто дерзнёт им угрожать, или командиры, с кровью и потом вырвавшие победу в войне, чтобы сразу оказаться в новом рабстве.       — Вы же хотите домой? Помогите мне дожить до победы на выборах. Тогда у меня появятся полномочия освободить вас.       — И, разумеется, вы хотите, чтобы я своим воинам потом объяснил, кому именно обязан чудесным возвращением с того света? И чтобы они не перерезали вас, космических шантажистов, как последних псин, как только появится такая возможность? Элегантный выход. В вашем духе. Бесчестный до крайности.       — Бесчестный? К кому? К господину Кейну? Я получу место канцлера, вы вернёте себе место военачальника своего Клана. В этой ситуации вам в самом деле не всё равно на судьбу одного бывшего политика, который вас здесь запер?       — Честно? Вообще наплевать. Будет даже забавно. Только что дальше?       — Мы с вами уже научились вести диалог. Мы можем продолжить так и дальше. На Земле. Все будут в выигрыше.       Звучало излишне оптимистично даже для прошлого меня, не знакомого с политическими играми, но я честно ответил:       — Этот план нравится мне намного больше текущей ситуации. Я в деле, советник.       — Вице-канцлер, — поправил он.       Я едва не закатил глаза.       — Да. Точно.       — Тогда идите за мной. Командор Шамуэй и капитан Купер наверняка уже заждались.       Не сказать, что перспектива работать с ними меня обрадовала. А попытки Пайка уверить меня, что после выборов он правда меня отпустит, и вовсе выглядели смехотворно. Но одна только возможность выйти из этой на редкость комфортабельной темницы вызвала почти щенячий восторг. Я соскучился по пространствам. По людям. По словам, которые можно говорить не только стене, себе и искусственному интеллекту. Даже язвить не хотелось в ответ на нудные инструкции капитана.       — …а тебе нашивок не полагается. Приказы всех, на чьей форме одна или больше нашивок, ты обязан исполнять беспрекословно. С системой званий и должностей сможешь ознакомиться в своём планшете. Настоятельно рекомендую сделать это до завтра. Я проверю. При этом рассказывать что угодно о Земле или о себе тебе не позволено. Пользоваться своим настоящим именем — тоже. Для тебя уже создана новая личность с другим именем и легендой. Пользуйся только ей. Твоё дело — исполнять мои приказы и следить за безопасностью вице-канцлера Пайка. Все нарушения тут же фиксируются Айли. Она анализирует данные всех систем в режиме реального времени, так что если я узнаю хоть что-то…       Угрозы вперемешку с нотациями я слушал вполуха. Да, я уяснил, что без сопровождения снова не смогу ступить и шагу за пределы охраняемого отсека секретного корпуса. Пропуск просто не позволит. Да, внутри шататься без необходимости тоже нельзя. Искусственный интеллект неусыпно бдел на страже Протокола. Ни ловкость, ни сила здесь ничего не решали. Без специальных знаний и нужных знакомств натворить серьёзных дел практически невозможно. И расчёт интриганов был безупречен. У меня не было ни того, ни другого.       Свою прошлую каюту я по достоинству оценил только в тот миг, как увидел новую. Первым минусом счёл то, что пришлось попрощаться с окном. Вторым — отсутствие системы доставки завтрака в постель. Третьим — ещё одну койку для теоретического соседа-сослуживца. Наверняка, самого верного солдата командора, чтобы он за мной приглядывал. К счастью, сейчас коллега отсутствовал, так что фальшивое радушие изображать не пришлось. Меня уже ждал знакомый серый мундир с нашивками на плечах. Сверху на нём — персональный планшет и пластиковый пропуск с моим новым именем.       — Это что ещё за хрень? — нахмурился я.       — Разговорчики! — рявкнула капитан.       — Хантер? Серьёзно?       — Ты же был на Земле охотником? Вот и здесь. Хантер, — насмешливо фыркнула она. — Кадет Хантер Кинг. А что? Звучит неплохо!       Я покачал головой, понимая, что могло быть и хуже. И это унижало скорее их, чем меня, только подчёркивая мою ценность. Хотели бы убить — убили бы, а так могли только гадить по мелочи. Хоть не дикарь и не варвар, и на том спасибо.       — Вам уже говорили, что вы гении конспирации? — с иронией уточнил я.       — Пока нет.       — Вот и я не скажу. Я бы вас таких креативных в шею гнал из своих командиров.       — Поговори мне тут, — зло буркнула она в ответ. — Ничего. Мы с командором научим тебя субординации. Жду завтра в шесть утра на общем построении. Опоздаешь хоть на пол миллисекунды — я вспомню тебе всё твоё хамство. Будешь отжиматься, пока не сдохнешь.       — Думаю, что при таком раскладе всё равно вас переживу.       Купер покачала головой, сцепила зубы и гордо зашагала прочь. Вроде ничего не ответила. Но вряд ли мне почудился её тихий отчаянный вопрос мирозданию «и за что начальство меня так ненавидит?»       Я хотел сказать, что меня оно ненавидит всё равно больше. Не стал. С усмешкой подумал, что они все ещё не до конца понимают, как со мной обращаться. Пайк явно запретил им зверствовать. Сейчас она могла только утешиться мыслью, что к вечеру на промывку мозгов меня ждал командор. Наверняка собирался нудить про то, что я должен стать образцовым кадетом и не сметь даже дышать в присутствии старших по званию. Да. Ещё один позёр, не упускающий возможности самоутвердиться. Не был бы дураком — не стал бы тратить время на эти бестолковые лекции. На публике я и без того не собирался выходить из образа, ведь это был мой единственный шанс что-то разузнать. А если они хотели раболепия и без свидетелей — нет уж, увольте. Не к ним. Не в этой жизни. И в следующей — тоже вряд ли.       Первым делом я схватился за планшет. Капитан говорила, что мне дали ограниченный доступ в сеть, чтобы я мог посмотреть информацию о том, где и когда можно найти многоуважаемое начальство. Но этой троицей я уже и так был сыт по горло. На «Ковчеге» меня на самом деле волновала судьба только одного человека. Кларк. Я не хотел никак показать свою заинтересованность в ней перед Пайком и его подручными, потому не задал ни одного вопроса. Нечего им было догадываться, что я с ума сходил от тревоги за её судьбу. Что нас связывало нечто гораздо большее, чем вынужденное партнёрство. Я попросил Айли в планшете найти её профиль. Если бы кто-то проверял мою историю поиска, то вряд ли это вызвало бы подозрения. Особенно после моего вопроса про членов экспедиции и желания с ними увидеться. Я даже не надеялся, что мне позволят с ней поговорить. И правильно: кнопки сообщения и звонка были заблокированы. Но я хотя бы смог взглянуть на неё. На фото. И прочесть:       «Сектор 8, Инженерный отсек 2       Должность: младший техник (на учёте)       Смена: дневная       Уровень благонадёжности: 1 из 20. Внимание! Необходим особый контроль руководства».       Я даже моргнул в неверии. Ну и ублюдки. Один из двадцати. Нет, после такого я просто обязан был стереть их в порошок. Каждого. С особым тщанием. Она боролась со всеми. Боролась с собой. Выиграла войну и подарила им Землю лёгким взмахом своей руки. А они в ответ выбросили её на помойку. Если и существовал предел у неблагодарности, то этим уродам он был неведом. Они всё ещё считали себя богами, совсем как те, кто учинил Большую Войну. Разбрасывались людьми не глядя. Ничего. Скоро им придётся на своей шкуре уяснить, что эта стратегия на Земле не просто проигрышная. Она фатальная.       К профилю советницы Эбигейл у меня в принципе не было доступа. Оставалось надеяться, что его наличие в системе значило, что она ещё жива. В профилях всех известных мне Небесных числилась экспедиция, как и сказал Пайк. Больше искать было некого. Я облачился в кадетскую форму и снова сидеть взаперти не собирался. Уже насиделся на всю жизнь вперёд. Хотелось изучить открывшиеся мне просторы, да и неплохо было разобраться в организации секретного корпуса. Никто даже за мной не следил и не сопровождал. Значит, все были уверены, что строгая система доступов должна была делать это вместо них. Или даже намного лучше.       Первый же широкий коридор показался какой-то транспортной магистралью: люди разбились на два шустрых потока, будто автомобили на дорогах из фильмов прошлого. Рядом ездили грузовые роботы, вдоль стен ползли автоматические пылесосы-уборщики. Взгляд потерялся в оживлённой толпе ковчеговцев: странных, непохожих. Вроде бы не было в них ничего необычного. Но одного взгляда на черты лица часто хватало, чтобы сказать — они не с Земли. Такого разнообразия типажей у нас вовек не сыскалось бы. Какое-то время я даже не решался влиться в этот оживлённый поток, завороженный им, а потом он будто бы сам меня подхватил, задавая ритм и скорость шага.       Я брёл куда-то, не разбирая направления. Свой среди чужих. И всё время невольно искал в толпе ту, что теперь чужая среди своих. Светловолосые макушки мелькали чаще, чем хотелось. И каждый раз, как я подмечал такую боковым зрением, сердце сжималось со смесью предвкушения и тоски. Я оборачивался. Приглядывался. Разочаровывался. И больше всего на свете хотел просто прижать её к себе и сказать, что она не одна. Что у неё всё ещё есть я.       Перестав всматриваться в серую массу комбинезонов, я едва не упустил, как в один из боковых коридоров свернул стройный силуэт. Всё, что заметил — золотистый отблеск длинной косы. Пульс застучал где-то в висках. Она? А вдруг? Нет. Или?.. Чёрт. Её зачем-то притащили в секретный корпус? Или это очередные мои галлюцинации? Или я опять обознался? Ускорившись, я нырнул в то же ответвление магистрального коридора. Мир смазался от внезапного волнения. Я так сконцентрировался на цели, что не тратил ни мгновения на детали.       — Эй, — окликнул я её, почти успевая схватить за руку.       Она обернулась. Светловолосая. Голубоглазая. Не Кларк. Я едва сдержал вздох разочарования. Вот идиот. Конечно, это очередная ошибка. Таких совпадений не бывает.       — Простите? — вежливо улыбнулась незнакомка. — Мы знакомы?       — Нет. Извините. Просто показалось.       — Ищете кого-то конкретного?       — Я здесь первый день, и голова немного идёт кругом. Вот и всё, — попытался улыбнуться я.       — Первый день? — изумилась она. — Да уж, непросто, наверное, поступать на службу, когда здесь такой переполох.       — Переполох?       — Ну, да. Вы что, ещё не слышали про призрака? По-моему, все о нём судачат несмотря на недовольство начальства.       — Как я уже говорил, я тут первый день, — пожал плечами я. — Не просветите?       — Я направляюсь в столовую. Вам туда же?       — Да, — честно соврал я.       — В таком случае, меня зовут Бри. Бри Паркер. Да, та самая. Майор — мой отец.       Я даже слегка опешил с её уточнения. Она не выглядела так, словно хотела этим похвастаться, скорее как будто устала от подобных вопросов и решила их опередить. Похоже, её отец был какой-то важной фигурой, раз о нём спрашивали. И, похоже, это внезапное знакомство с дочкой какой-то местной большой шишки для меня значило либо огромные неприятности, либо джек-пот. Наверное, скорее первое. Но отказываться от совместного обеда было уже поздно. В таком случае на её месте я бы точно доложил на странного новичка руководству, и тогда… тогда пришлось бы общаться с командором. Опять.       Кратко представившись своим жутким фальшивым именем, пока мы неспешно шли к столовой, я спросил:       — Вы зашли к отцу или…       — Или, — улыбнулась она. — Гражданским без сопровождения здесь ходить не позволено, даже тем, кто к отцу-майору.       — Вы из секретного корпуса? — нахмурился я, не замечая на её форме никаких отличительных знаков.       — Боюсь, мне не позволено говорить больше, чем я уже сказала.       — Понял. Тогда расскажите хоть про призрака.       — О. Это, — хмыкнула она с усмешкой. — Вчера кто-то пробрался в дата-центр коммуникационного пункта в седьмом секторе. Попытался украсть пароли доступа первого уровня. Взломать всё пытались через физический терминал. Не удалённо. Это точно доказанный факт.       — И? Успешно?       — Неизвестно. Кажется, охрана спугнула его раньше. Проблема в том, что никто не знает, кто это был.       — А… пропуски? Камеры? Искусственный интеллект?       — Вот именно. Ни единого следа. Никаких логов. Ничего. Даже на видео ничего нет.       — Как это возможно? Какой-то невидимый костюм? — нахмурился я.       — Вряд ли. Скорее кто-то очень хорошо подружился с Айли. Отец считает, что ИИ в реальном времени подменяет видеопоток, сразу удаляя из него все следы нарушителя.       — Призрака, — понял смысл странной клички я.       — Да, — подтвердила она. — Так что ждите завтра на общем построении новую задачу первой приоритетности. Поймать нарушителя любой ценой. Прекрасный шанс получить повышение, между прочим…       Она о чём-то задумалась, пока полное осознание ситуации обрушилось на меня с потрясающей ясностью. Даже слегка закружилась голова. Вот чего так испугался Пайк. Призрака. Его не остановят охранные системы. Только грубая сила. И засунув меня сюда, в самое сердце самой охраняемой организации под вымышленной личиной, проклятый хитрец убил сразу двух зайцев. Нашёл себе живой щит и исключил вероятность того, что призрак доберётся до меня первым. Ведь под этой фальшивой личностью никто не станет искать меня настоящего. А вот я бы с радостью подружился с этим парнем. Он заочно мне уже нравился за то, что одним своим существованием заставил всех раздутых от чувства собственной важности местных шишек трястись от страха. Так их, этих ублюдков. Пусть теперь боятся даже собственной тени.       — …к сожалению. Извините.       — Что? — вынырнул из своих мыслей я и понял, что прослушал то, что мне говорила Бри. В руках она держала планшет.       — Говорю, не смогу составить вам компанию. Простите. Меня только что пригласила пообедать вместе моя девушка. У нас нечасто получается найти время, так что я должна идти.       — А. Да. Конечно, — невнятно пробормотал я. Девушка. Точно. Я почти забыл о местных порядках, пока пытался разобраться в интригах Пайка и компании.       — Вы не в обиде?       — Нет. Конечно, нет. Может, я ещё как-то раз вас с кем-то спутаю, и мы встретимся снова, — в её дружелюбной манере ответил я.       — Обязательно встретимся, — кивнула она. — Ведь вы в личной охране вице-канцлера Пайка. А они часто общаются с папой. Ну, мне пора. До встречи и хорошего дня!       Вдоль позвоночника пробежал холодок, пока я смотрел ей вслед. Она знала? С самого начала? Или поняла по моей форме? Поэтому столько всего рассказала? Или это никак бы не повлияло, ведь всем всё равно собирались объявить об этом официально? Или… Чёрт. Я перестал понимать хоть что-то. Может, правда отупел в изоляции и теперь не мог построить в голове очевиднейшие модели происходящего. Для одного дня уже было многовато впечатлений.       Ситуацию не исправил и командор. Он с порога заявил мне:       — Ты мне совсем не нравишься.       — Никогда бы не подумал, сэр, — только смог бросить я в ответ.       Его выражение лица из просто раздражённого стало злым.       — Как ты нашёл агента Паркер и зачем? Отвечай!       — Агента? — почти удивился я. Но не слишком. — Это она вам доложила? Или вам настолько нечем заняться, что вы весь день любовались мной на видео?       — Хватит валять дурака! Мне докладывают о каждом твоём шаге! Что ты хотел от Паркер?       — Спрашивал путь в столовую. Она любезно согласилась меня проводить, — пожал плечами я, заставляя Шамуэя заскрипеть зубами. — В чём именно вы меня обвиняете, сэр?       — К твоему счастью, пока ни в чём, — процедил он. — Не имею ни малейшего понятия, почему господин вице-канцлер решил тебе довериться, но будь уверен, ты не сможешь даже вдох лишний сделать так, чтобы я об этом не узнал.       — Так боитесь?       — Боюсь?! Ещё слово — и я прикажу выбросить тебя отсюда. Прямо на орбиту, щенок!       Я покачал головой, утомлённый этой бессмысленной перепалкой.       — Что вы хотите от меня, командор? Капитан Купер предельно ясно разъяснила мне устав и Протокол. По всем вопросам я буду обращаться к ней. Мнит о себе она на порядок меньше вашего, так что мы будем тратить намного меньше времени на пререкания.       — Я хочу, чтобы ты уяснил, что… — начал Шамуэй, но резкий писклявый звук, раздавшийся из планшета, прервал его пассаж. Он ткнул что-то на экране, затем коснулся беспроводного наушника у себя в ухе. Раздражённо бросил: — Да. Что такое? Что?.. Чёрт. Медиков уже вызвали?.. Я сейчас буду… Что? Зачем? Это… Нет… Да. Хорошо. Я понял, сэр.       — Срочные дела? — не скрывая своего облегчения, уточнил я.       — Да. И ты идёшь со мной. Сейчас же.       — Я?       — Ты, кадет, ты! Дело касается безопасности вице-канцлера. Он настаивал на твоём присутствии. Шагом марш!       На этот раз спорить я не стал. Амбиции Пайка оставались моим единственным билетом отсюда, а, значит, их стоило лелеять и беречь, как зеницу ока. Только тот факт, что я пока нужен вице-канцлеру живым, здоровым и мотивированным помогать, даровал мне свободу. А возможность не изображать покорность перед командором стоила невероятно дорого. Я бы сказал, была бесценна.       На месте суматоха царила нешуточная. Командор тут же бросился к Пайку, а на мои вопросы отвечать велел капитану Купер. Она выглядела взволнованной, хотя совсем не паниковала.       — Что произошло? — сухо уточнил я.       — Вице-канцлер проводил совещание. Начальнице биолаборатории стало нехорошо. Подозрение на отравление.       — Отравление? Чем?       — Непонятно. Улик нет. Медики утверждают, что виноваты проблемы с сердцем. Но всем почему-то нравится думать иначе, — хмыкнула капитан. — Проследи тут за всеми. Вдруг что заметишь. Следующим может быть вице-канцлер.       Пострадавшую, похоже, уже увезли в медотсек, но персонала в белых комбинезонах здесь было чуть ли не больше, чем самих важных шишек. Медики тщательно обследовали каждого, снуя с анализаторами, датчиками или вглядываясь в планшеты. Все гудели, напуганные и обеспокоенные. Про призрака никто не говорил, но подозрение о его причастности и само читалось между строк, пусть до сих пор вообще не было никакого тому подтверждения. Но панику уже было не остановить.       С обычными серыми комбинезонами в толпе смешались и другие. Несколько бежевых, ещё пару белоснежных, но особенно заметным выглядел тёмно-серый. Не знаю, почему, но мужчина в нём показался мне смутно знакомым. Его как раз закончили осматривать медики. Тёмно-русые короткие волосы, серо-голубые глаза, едва заметная сетка морщин. Нет. Вряд ли мы встречались хоть однажды.       Я было отвернулся, решив переключиться на кого-то ещё, но тут ему наперерез бросился с вопросом один из кадетов. Быстро протараторил:       — Главный инженер Гриффин, вы в порядке? Вас куда-то проводить?       И от этого обращения у меня второй раз за день в жилах застыла кровь. Гриффин. Главный инженер Гриффин. Да это же… Боги. Отец Кларк. И как я сразу не сообразил, на кого он похож? Определённо отупел. Но буду навёрстывать семимильными шагами.       — Ничего не надо, — отмахнулся он. — Я в норме. И очень бы хотел поскорее убраться отсюда, пока это не изменилось. Или вы хотите меня задержать? Какие-то проблемы?       — Что? Нет, конечно! Простите, сэр. Проходите.       Будто бы повинуясь самой судьбе, господин Гриффин обошёл растерянного кадета и двинулся в мою сторону. Видимо, собирался свернуть в коридор слева от меня. Мысли быстро собрались в план ещё до того, как я успел начать думать.       Вряд ли он мог не знать о том, как обошлись с его дочерью. И раз он заседал тут с Пайком, то наверняка мог помочь. Хоть как-то. Единственный из присутствующих. Я сделал несколько шагов в сторону, чтобы успеть перехватить свою цель. И когда он оказался совсем рядом, то я прокашлялся и спросил:       — Простите, сэр, есть минутка?       — Кадет? — не понял он. — Какая ещё минутка? Кто вас всех сегодня покусал, что вы так обнаглели? Вы о субординации слышали?       — У меня к вам очень важный разговор.       — У вас? Ко мне? Вы ничего не путаете? Не помню, чтобы мы даже были знакомы.       Вице-канцлер, наверное, предполагал, что я могу выкинуть что-то подобное. Но решил, что знакомые со мной советники не решатся бросать вызов его авторитету и авторитету канцлера. Ведь я всё ещё оставался их пленником. А незнакомые просто не станут говорить с кадетом. А если станут — сразу доложат о его подозрительном поведении начальству. Но Пайк не учёл одного. Не мог учесть. Ведь не знал, что у меня было то, что заставит выслушать меня как минимум главного инженера Гриффина.       Я залез в карман, извлекая самый ценный подарок в своей жизни, и показал кольцо на своей ладони. Встретившись с его изумлённым взглядом, сказал:       — Вы правы, сэр. Не были. Но я тот, кому ваша дочь подарила вот это. Узнаёте?       — Кто вы такой? — он впился в меня взглядом. — Откуда это у вас?       — Я же сказал. Кларк подарила. На Земле. Я оттуда. Это очень долгая история, так что я хотел бы поговорить с вами. Желательно не здесь. Лично.       — Да неужели? — похоже, не поверил он. Но скользнул взглядом по пропуску с именем и кивнул: — Ладно. Вас потом найдёт мой человек. И лучше бы вам не знать, что будет, если это какая-то подстава.       — Не подстава, — заверил я. — Спасибо, что уделили минутку, сэр. Хорошего дня.       И теперь, глядя ему вслед, я улыбнулся впервые за множество пустых и безнадёжных дней.