Сто тысяч миль. Призраки звёзд

      — Можно вопрос? — стараясь звучать ровно, спросил я. — Что это, чёрт возьми, сейчас было?       — Это всё ложь! Притворство, — поспешила заверить Кларк, и её тон зазвенел той же паникой, от которой бегал взгляд. — Ну, то есть… не совсем всё, она правда думает, что мы встречаемся, и…       Значит, правда девушка. Её девушка.       — Это та самая? — нахмурился я, припоминая все разговоры о ней. И, чёрт возьми, ни одного, где бы хоть раз звучало имя. Уставившись в пол, Кларк только молча кивнула. Бред. Какой же всё это был чёртов бред! — Что она знает? О тебе? Обо мне?       — Ничего. Я вообще ничего не рассказывала, — сдавленно пробормотала Кларк, виновато заламывая руки. — Я никогда не хотела этого, клянусь, я хотела только раздобыть хоть какую-то информацию, и она была единственной из моей прошлой жизни, и… Боги. Я ей правда нравлюсь.       Значит, истеричные нотки обиды и разочарования в голосе Бри мне не почудились. Значит, появились они не только от вида вопиющего по местным меркам зрелища. И не только от того, что по всем правилам этой космической тюрьмы здесь не должно было быть ни меня, ни Кларк. Бри только что застукала свою… чёрт подери! Нет, мне не хотелось додумывать эту мысль — кровь вскипела даже от начала.       И куда она побежала? Что собиралась делать? По всем проклятым законам жанра и подлости Паркер вполне могла тут же рассказать всё секретному корпусу, куда захаживала как к себе домой, своему отцу-майору, да кому угодно! На личную жизнь кадетов и заключённых всем-то, наверняка, было глубоко плевать, а вот то, как Кларк смогла пробраться сюда без разрешения и без конвоя полностью невидимой для Айли… Вот это бы их заинтересовало. Очень.       Катастрофа. Просто эталонный кошмар. И времени на всё, как всегда, было чуть меньше, чем в обрез. Я надеялся только на то, что Бри ещё не успела оказаться в людном коридоре, иначе это бы усложнило всё ещё больше. Хотя куда уже больше?       — Жди здесь, — кратко бросил я Кларк, срываясь с места. Шаги Бри ещё правда не стихли на лестнице, и я бросился следом так быстро, как только мог, попутно пытаясь сообразить, что буду говорить. Что буду врать, чтобы заставить её молчать. Ведь Кларк она, как уже сказала, явно слушать не станет. — Агент Паркер, — окликнул громко. — Бри!       Мне всё ещё с трудом верилось, что та, кого я принял за Кларк в свой первый день на свободе, оказалась настолько тесно с ней связана. Намного теснее, чем мне бы того хотелось. Она остановилась, резко оборачиваясь, смотрела свысока, стоя на несколько ступенек выше почти у самого выхода обратно в коридор. Гневно нахмурилась, подтверждая моё предыдущее предположение.       — Мне не интересно её враньё! Ясно?!       — С вами хочу поговорить я. Не она.       — Вы?! Вы… Да вы… Омерзительны! Я не могу больше здесь находиться!       — Постойте! Куда вы?       — Подальше отсюда! — рявкнула она, вновь разворачиваясь, чтобы сбежать. Я рванул за ней, не желая упускать. Почти поймал, когда Бри заметила меня боковым зрением. Остановившись, взглянула исподлобья и вскрикнула: — Не смейте ко мне прикасаться! Отойдите! Сейчас же!       — Хорошо, хорошо, не переживайте, — я поднял руки, демонстрируя свою безвредность. — Ни шагу больше. Просто уделите мне немного времени. Пожалуйста.       — Сейчас я не горю желанием с кем-либо говорить. С вами — особенно!       — Понимаю. Давайте встретимся позже? Обсудим всё, когда успокоимся?       Ждать её ответа даже несколько долгих секунд было безумно унизительно. Умолять о беседе девушку своей девушки — и вовсе позорно. Вся эта ситуация… Лучше было не думать. Иначе пришлось бы решать, злиться мне или разочароваться. Ни того, ни другого не хотелось. Ещё больше не хотелось только безмолвно выносить полный презрения взгляд этой девчонки.       — Зачем нам говорить? Что вам от меня надо?!       — Уверен, у вас много вопросов. Прошу, лучше сначала выслушайте меня. Не спешите куда-то бежать и кому-то докладывать. Это вопрос государственной важности.       Паркер брезгливо повела плечами и скривилась в отвращении. А потом её губы задрожали от едва сдерживаемых слёз.       — Значит, эта… эта гадость — это теперь вопрос государственной важности?! Совсем за дуру меня держите?!       — Для вас, может, и гадость, а для меня — вполне обыденные вещи.       — Да как вы смеете?!       — Я не просто кадет капитана Купер, агент Паркер, — пошёл ва-банк я. — Я с Земли. И Хантер — даже не моё настоящее имя. Можете сами проверить, насколько фальшива эта личность. Это довольно легко. Как вы прекрасно знаете, я охраняю безопасность вице-канцлера. Меня специально сюда для этого привезли, потому что у нас на Земле даже ребёнок легко уложит ваших лучших солдат. А тут ещё призрак объявился. За помощь и хорошую работу мне обещали много всего хорошего. И пока в качестве платы и премии за услуги позволили некоторые вольности.       — Вольности?.. — не поняла она.       — На Земле всё совсем по-другому, — пожал плечами я. — Наши порядки — прямая противоположность вашим. Не принято сдерживать себя, знаете, как у вас тут, что один неверный взгляд — и уже почти тюрьма. У нас там большие проблемы с рождаемостью, и единственный способ их решить — это… Ну, вы поняли. Естественный. Так что я привык к… определённому образу жизни. Здесь мне очень тяжело без этого. Не могу больше ни о чём думать. Понимаете ли, инстинкты — это дело такое. А Кларк как раз знакома с нашими порядками, а я ещё с Земли хотел её… Ну, вы поняли. Доктор Диас с санкции командора великодушно позволял нам иногда проводить время вместе, но тот антураж порядком поднадоел, захотелось сменить обстановку. И тут сразу вы…       — Довольно! — Паркер почти закричала, перебивая меня. — По-вашему, я куплюсь?! На эту чушь?! Наше правительство таким не занимается!       — А ваше правительство когда-то было снисходительным к нарушителям? — вопросительно поднял брови я. — Спросите отца про Землю. Ненароком. А потом про личность кадета Кинга. По секрету. Главное — про увиденное не спрашивайте, им вряд ли понравится, что на поверхность выплыла эта грязь. Кларк приказали молчать под угрозой казни. Не моей, её, разумеется. И её арестованной матери. Большие боссы сразу подумают, что она вам нажаловалась, не думаете? И скажут, что бессовестно врёт. Расскажете кому-то ещё — и они всем также скажут, что она, не стыдясь, клевещет на великий Совет. Ведь правительство таким не занимается, да? Она пострадает. Не я. Я им выгоден. А она… Ну, сами знаете.       Она отшатнулась, изменилась в лице, побледнела. Замешательство в её взгляде показалось мне хорошим знаком. Сквозь шквал эмоций проступило здравомыслие — и оно оказалось в ступоре от моих слов. Волшебные ссылки на «государственную важность» только закрепили эффект. Волшебное «ну, сами знаете» здесь воистину творило чудеса. Безумно захотелось промыть себе рот с мылом после такого вопиющего чистосердечного признания, пока Бри бестолково моргала, впав не то в когнитивный диссонанс, не то в культурный шок.       — Она поэтому сказала, что всё было добровольно? — наконец, отмерла она. Всё-таки взорвалась: — Так это всё из-за вас! Из-за вашей проклятой Земли! Чёрт подери, какой кошмар! Она же всё эти месяцы едва ли улыбалась! Ходила, как живой мертвец! От каждого прикосновения шарахалась! Боги! Да вы чудовище! Вы знаете, как для неё это трудно, и всё равно продолжаете?!       — А кому сейчас легко? — философски заметил я. — Так что, будете молчать или мне передать Кларк, что за ней скоро придут? Я бы, конечно, очень не хотел, чтобы мы перестали видеться, но вы уж решайте сами…       Она не сочла необходимым даже ответить — сразу развернулась, взлетела по оставшимся четырём ступеням и исчезла в людном коридоре, оставляя меня смотреть вслед. Кажется, я только что выиграл нам время. Пусть совсем немного, но выиграл. Радости не последовало. Только смятение и горечь, возникающие каждый раз, когда приходилось балансировать на грани между плохим и ещё худшим.       Кларк бесшумно вынырнула из коридора внизу, застыла у подножия лестницы, не решаясь подниматься. Всё-таки сдвинулась с места после моего долгого взгляда. Молчала. Наверное, с трудом находила слова. Как и я.       — Значит, вы знакомы?       — Ну да, — скрестил руки на груди я. — Как и вы, очевидно. Мир — он так тесен, скажи? Я случайно столкнулся с ней в свой первый день в секретном корпусе. Издалека принял за тебя, представляешь? Увы, мы так и не успели поболтать подольше, потому что она очень торопилась на встречу со своей девушкой. Вот знал бы — передал бы привет. Надеюсь, свидание прошло хорошо?       Не стоило говорить это так сухо и нарочито безразлично, но менять интонацию было уже поздно. Кларк снова виновато съёжилась под моим суровым взглядом, пока я спускался к ней вниз и опёрся о стопку бесхозных ящиков.       — Прости, — попросила она с какой-то безнадёжной мольбой. — Пожалуйста, прости, я… Я хотела рассказать! Правда хотела. Я говорила тебе об этом перед тем, как мы спустились сюда, что боюсь, что ты не поймёшь, не поверишь, что к чувствам всё это не имеет ни малейшего отношения, это спектакль, весьма бесполезный, но… Я ничего к ней не чувствую! Правда. И…       На миг запнувшись, дальше она стала сбивчиво рассказывать обо всём с самого начала. С раскаянием в голосе закончила:       — Я знаю, что поступила ужасно. Но я была в отчаянии и совсем одна. У меня не было чипа. Ничего. Тогда мне казалось, что это мой единственный шанс что-то узнать. Приятного в этом всём не было ни капли. Впрочем, полезного тоже. Только сплошные угрызения совести.       — А можно уточнить, что именно входило во «всё это»? — приподнял брови я.       — В смысле? — Кларк сначала не поняла. Спустя пару секунд догадалась. Смутилась и быстро замотала головой: — Нет. Нет! Ничего не было. Честно. Обещаю.       Её виноватый вид льстил самолюбию, но стоило, пожалуй, уже перестать потакать своему дурному характеру. Сейчас были вещи намного важнее того, чем она занималась со своей… А, к чёрту.       — Мы идём в Этерию. Сегодня же.       — Что?       — «Что?» — не понял её удивления я. — Тебя видели. Она видела. И она в ярости. Даже не важно, зачем она сюда заявилась, всё теперь на волоске от катастрофы. И если кто и сможет спасти тебя, когда всё покатится ко всем чертям, так это твой отец. Только если мы дадим ему больше власти. Больше у нас союзников нет. Поэтому мы идём сегодня. Завтра она уже может всем всё растрепать. Я-то наплёл ей чёрт знает что. Кажется, пока она поверила и не собирается нас сдавать. Но я понятия не имею, какую часть моих слов ей хватит мозгов и ресурсов проверить. И завтра уже может быть поздно.       — Что ты ей сказал?       — Что ж, — поморщился я. — Если вкратце, то поведал о том, что я с Земли, и в благодарность за услуги телохранителя вице-канцлер позволил мне поразвлечься с бесправной заключённой, которая не может возразить. То есть с тобой.       Её глаза расширились в ужасе.       — Это же… Это полный бред.       — Но вполне похоже на стиль беспринципных мразей у вас в верхушке. Скажешь, нет? По-моему, ещё как.       — Но зачем?       — Знаешь ещё хоть один способ заставить её молчать об увиденном? Да. Не совсем изящно. Согласен. Но времени подумать было маловато. Разумеется, был и запасной план похитить её и запереть в укрытии твоего отца, пока мы не разберёмся со всем этим, если бы не поверила, то пришлось бы, наверное, так и сделать, но… сложно даже представить, как бы мы смогли это провернуть, не вызвав подозрений. Вряд ли здесь каждый день по коридорам таскают девушек без сознания. А в сознании — орала бы громче пожарной сирены. Да и потом… кто, как и с каким усердием начнёт её искать? Она ведь не какая-то простая девочка с нижних уровней, верно? А так, кажется, она прониклась моей историей, и у неё нет ни единой причины думать, что я бы стал как-то тебя покрывать, — выдохнул я как-то резко. Она снова грустно опустила голову. — Надеюсь, сейчас она правда верит, что раскрытие этой тайны повредит тебе больше всех. Пусть считает тебя жертвой обстоятельств и боится оказаться на твоём месте. Прямо в лапах извращенца. Ох, до чего же приятно вернуться в привычное амплуа. Ты даже не представляешь.       — Я сожалею. Я так сожалею! — внезапно осипший голос Кларк задрожал. Будто бы она была на грани того, чтобы расплакаться. Во мне снова столкнулись два противоречия: уязвлённая гордость и та часть меня, которая была готова в лепёшку расшибиться, только бы в её глазах никогда не появлялись слёзы. — Ты… Ты не обязан был. Проклятье. Ты сможешь меня простить?       Ни одно из чувств так и не одолело другое, пусть руки уже почти потянулись к ней сами собой, чтобы коснуться, обнять, успокоить. Дурацкие безмозглые руки. Нет. Нам правда пора было возвращаться.       — Сейчас это неважно, — бросил я, разворачиваясь.       — Беллами, — она шагнула следом, потянулась, словно желая удержать. — Мне правда очень жаль, что так вышло. Прости. Прости тысячу раз. Я…       — Не надо. Хватит. Разве это извинения, если они нужны не тому, перед кем извиняются, а тому, кто это делает? — хмуро ответил я. — Ты делала то, что надо было сделать. Хорошо. Я понял. Теперь давай уберёмся отсюда поскорее, пока снова не явилась местная полиция нравов.       — Ты же злишься. Ты в ярости. Я же вижу.       — Как я и сказал, это неважно. Всё это — потом. Сейчас мы сначала должны обеспечить твою безопасность, — отрезал я.       Больше Кларк спорить не пыталась. Зашагала за мной, пока я спешно пытался предугадать все возможные варианты развития событий. Но в голове звенело исключительно яростное и стыдное «тупица!», потому что так красиво и с треском облажаться — это ещё надо уметь. В нужном месте и в нужное время. Чтобы теперь оказаться в самом ненужном месте в самое ненужное время.       — Улетай отсюда. Я отведу тебя к капсулам с помощью браслета, — почти эхом прозвучало рядом. — Внизу встретишься с Октавией и Аароном. Придумаете что-нибудь. А я останусь здесь и закончу наше дело.       Нахмурившись, я повернулся к ней. Проговорил почти недоверчиво:       — Ты чокнулась, если всерьёз предполагаешь, что я оставлю тебя здесь одну. Снова.       — Но меня теперь может спасти отец, а тебя? Кто будет спасать тебя, если что-то пойдёт не так? Что, если Кейн всё же решит довести дело до конца? Ты нужен внизу. Ты там бесценен, а я…       — А ты сейчас же прекратишь нести чушь, — перебил её я. — С них станется попробовать сделать из тебя средство шантажа. Удивительно рабочее, должен сказать. Я не хочу выбирать между своим Кланом и возможностью сохранить тебе жизнь.       — Но мы вообще не готовы идти сегодня. Ни маршрута, ни плана, ни страховки. Самоубийство.       — А когда-то бывало иначе? — всё также мрачно усмехнулся я. Нашёл взглядом своих кадетов среди шумной толпы. — У нас есть главное. То место, где можно спрятать спасённых. Встретимся вечером, к отбою.       — Беллами… — неуверенно начала она.       Я кратко мотнул головой, не принимая возражений.       — Иди. Сейчас. Пожалуйста. Кто знает, сколько ещё соглядатаев Шамуэя бродит здесь прямо сейчас?       Мы кратко попрощались, и я на всякий случай провожал взглядом её силуэт в толпе, пока тот совсем не исчез. Пусть вся эта ситуация правда злила, но винить её в чём-то? Виновата здесь была не только она. Я когда-то сам вручил её прямо в руки ублюдку Кейну, когда согласился с его планом отправить Небесных в корабле одних. Я говорил ей о любви, обещал забрать её с собой на Землю любой ценой, а потом буквально исчез без следа. Не по своей воле, но Кларк этого не знала. Она осталась взаперти, совсем одна, без родных, без друзей, отверженная своим государством, ради которого так старалась. У неё были только расплывчатые новости о том, как процветало строительство города на Земле. И всё. Конечно, она была сломлена. Хорошо, что пыталась делать хоть что-то, искала выход, а не просто отчаялась. Именно её старания запустили всю эту цепочку событий, которая в итоге привела нас друг к другу. Устраивать сцены было бы крайне лицемерно. Сомневаться в её искренности, в её чувствах — и вовсе бесчестно. Хотела бы остаться с Бри — осталась бы. Не думала бы, как сбежать отсюда, не рисковала бы ради свободы. Кларк изначально оказалась в этой ловушке только потому, что сделала всё и даже больше, чтобы спасти мне жизнь. Дальше она пыталась спасти сама себя. Как могла, ведь больше помощи ждать было неоткуда.       Я её подвёл. Не справился. Наверное, больше всего злило именно это. Мысль, что я сам всё это допустил. Да, неприятно. Да, обидно. Но я и сам был не без багажа из прошлого, с которым Кларк прежде приходилось мириться. Как-то. Как — я теперь не понимал, потому что меня, привычного и прежде равнодушного к таким вещам, это всё задело намного сильнее, чем должно было.       Я нашёл кадетов за одним из столов в широком павильоне для настольных игр. Они им здесь особенно понравились, да и расслабленная обстановка нижних уровней подкупала, стоило только её распробовать. Клоунята сюда прямо-таки зачастили. Стив поначалу по меньшей мере недоумевал от такой внезапной смены предпочтений космической золотой молодёжи. Я же испытывал какую-то затаённую гордость за то, что научил их думать своей головой и задавать вопросы, а не только бездумно повторять за старшими. И помог увидеть разные грани жизни, не только привычные им.       Когда я подошёл поближе, они сгребали фишки после игровой партии обратно в коробку и бурно что-то обсуждали.       — …Нет, ну это уже ни в какие рамки не лезет! — возмущался Люк.       — Что, опять дурака валяете? — уселся рядом я, влезая в их оживлённую дискуссию.       — Никак нет! Восстанавливаем справедливость, — продолжал голосить Андерс даже не оборачиваясь. — Дюссет только что выиграл три раза подряд. И он точно жульничал! Я таких с полувзгляда вижу!       — Да не жульничал я, — закатил глаза Стив. — Эта игра — чистая комбинаторика, просчитать варианты легче лёгкого.       — Все обманщики так говорят!       — Андерс, — вздохнул я. — Успокойся. У тебя будет ещё вся жизнь, чтобы быть придурком. Возьми выходной хотя бы сегодня.       Дюссет едва не прыснул от смеха при взгляде на товарища, Мик и Зак заулыбались. Люк наградил меня гневным взглядом, явно пытаясь придумать достойный ответ.       — Да сдайся ты уже, Андерс, — от души, добродушно усмехаясь, посоветовал ему Стив. — Не видишь, что не справляешься?       — Когда-нибудь… Когда-нибудь я справлюсь, — упрямо заявил тот. — И тогда буду круче всех.       — Похвальное упорство, — искренне оценил усилия я. — Даже жаль, что столько усилий будет впустую.       — Люк сказал, что ты работаешь вместе с Кларк Гриффин, — поспешил перевести тему заботливый друг Зак. Его глаза загорелись неподдельным интересом. — Это правда?       — Чистая, — подтвердил я. — К сожалению, она не смогла к нам присоединиться. Ну, очень занятая, сами понимаете. Но у меня есть интересные новости.       — Про расследование? — оживился Андерс. И почти благоговейно добавил: — Про призрака?       — В точку. Мы знаем, что он выбрал своей следующей целью, — я понизил голос и выдержал драматическую паузу. За миг до того, как вопросы уже посыпались из нетерпеливых кадетов, продолжил: — Кларк сообщила, что он украл планы Этерии. Похоже, собирается туда. Предположительно — собирается украсть правительственные разработки. Проект «Нейраниум». Слышали? Им заняты профессор Кадоган, главный инженер Гриффин, доктор Диас — все лучшие умы «Ковчега». Утечка недопустима.       — Надо предупредить доктора Андерса! И командора! Надо сказать командору! — восторженно предложил своё решение Мик. Не понял моего тяжёлого взгляда: — Что? Нам надо заполнить Этерию охраной! Тогда гаду точно не пройти!       — Погоди, — возразил Дюссет. — По-твоему, призрак — идиот? Раз достал планы, то достанет и расписание патрулей. А завидев там весь секретный корпус, просто уйдёт. И вернётся попозже.       — Точно! — поддержал Стива Андерс. — Я бы на его месте сделал именно так! Вечно усиленно охранять Этерию мы не сможем. А он при этом поймёт, что мы научились его отслеживать.       — Ребята дело говорят, — согласился я, одобрительно кивая. — Мы хотим поймать его, а не спугнуть. Этот гад невероятно хитёр и изворотлив, поэтому нужна любая помощь. Хотите поучаствовать?       Спрашивать дважды не пришлось. Настольные игры оказались тут же позабыты — в жизни ожидалась партия поинтереснее. Даже возвращение в скучный секретный корпус они восприняли с энтузиазмом, потому что там мы как раз собирались обсудить свои тайные планы. Я не разделял ни малейшей толики их восторга, злой и мрачный. Ситуация нравилась мне всё меньше с каждой минутой. Но кадетов всё устраивало. Очевидно, они привыкли жить именно так, готовые принимать на веру всё, что я захочу им рассказать.       — Вот план, который украл призрак, — уложив браслет на тумбу и включив режим проекции, я махнул рукой в сторону схемы на стене. — Очевидно, с его помощью он планирует своё проникновение в Этерию. Судя по тому, что были украдены только планы двух уровней из четырёх, которые занимает учреждение, его интересует именно самая главная его часть на девятом уровне. Наша идея состоит в том, чтобы действовать немедленно. Нам нужно сегодня же создать ситуацию, когда проникнуть в лабораторию будет проще всего. Причина спешки проста: чем меньше времени у него на обдумывание плана, тем больше вероятность совершить ошибку. А нам позарез нужны ошибки призрака. Причём нужно заманить его в нашу ловушку так, чтобы он не устоял перед возможностью легко реализовать задуманное, но сделать это так, чтобы он ничего не заподозрил. Ещё сильнее усложняет задачу то, что мы понятия не имеем, кто он и что он сможет узнать, если действовать напрямую через, например, командора. А вам я всецело доверяю. С предыдущим заданием вы справились просто на «отлично».       Будь у кадетов чуть больше опыта в подобных вещах, они бы предположили, что план Этерии так явно украли не просто так — что это какая-то игра и попытка отвлечь внимание от другой операции. Я бы рассмотрел такой вариант в первую очередь. Но они только горделиво выпрямились, готовые вершить великие дела. На миг стало даже совестно за ложные надежды и амбиции, которые я им внушал. Но потом я напомнил себе, что за меня бы они, наверное, не переживали. Просто бы отдали под суд во благо Протокола. И всё.       — То есть надо как-то отвлечь внимание охраны?       — Да. И достаточно надолго оттянуть её от самого оптимального маршрута. Осталось только придумать толковый отвлекающий манёвр. И можно считать, что призрак у нас в кармане. Уверены, что правда хотите в это влезть?       — А чего это нет? — возмутился Мик. — Мы не какие-то трусы!       — Вот-вот! — поддакнул Зак. — Мы вообще-то в секретном корпусе служим!       — В некоторых частях этого уровня есть проблемы с проводкой. Я недавно говорил об этом с капитаном Купер, — неожиданно заговорил Стив. — Мы как раз начали тестировать один прототип, который потребляет большие мощности. Пару раз чуть всё не сожгли и не вырубили. Старьё не всегда выдерживает нагрузки, а система на всякий случай отключается при малейшем отклонении показателей от нормы. Одного неправильного теста хватит, чтобы минут на пятнадцать перегнать на резервные источники половину уровня. Можно как раз забежать в мастерскую перед сном…       — А если кто-то из нас решит доложить о том, что видел кого-то подозрительного как раз перед этим без нужной формы и пропуска? — подхватил творческий полёт мысли Андерс. — Кто будет искать в Этерии, когда незаконное проникновение случилось, очевидно, в самом сердце секретного корпуса?       — Что бы я без вас делал, — развёл руками я. — Что ж. Отличный план. Командор точно не ошибся на ваш счёт, когда взял на службу.       Они все разом просияли, гордые и довольные собой. С энтузиазмом стали обсуждать детали грядущей диверсии, неустанно подкалывали друг друга, а потом перешли к ставкам, кто же на самом деле был призраком. Прекрасно зная истину, я не скрывал веселья от их гипотез. Они ни разу не оказались даже близко. До сих пор.       — Блин, а вот представьте, если бы Хантер на самом деле помогал призраку, а не пытался его поймать? — задумчиво потёр подбородок Люк.       — Или он сам призрак! — подхватил мысль товарища Зак. — Вот был бы поворот!       — Ага! По-твоему, мы дальше своего носа не видим? Мы же не такие дебилы, ей-богу, — возмутился Мик абсурдностью предположения. — Ну ты и выдумаешь, Андерс!       — Не то слово, — покачал головой я. — Хорошо, что это неправда. А то награда была бы так близко… Обидно — жуть.       — И не говори! — подтвердили они почти в один голос.       Всё оставшееся время до отбоя я изучал доступные мне схемы коридоров. Страдал в бесплодных попытках досконально запомнить схему из браслета. Разбирался с устройством от главного инженера Гриффина и с удовольствием обнаружил, что оно, кажется, в самом деле как-то работало. Диод на любой камере загорался зелёным и мигал, пока я оставался в зоне видимости устройства. В инструкции говорилось, что в это время камера передавала лишь статичную картинку, которую запомнила в момент активации браслета. Стоило отойти и скрыться за препятствием — всё возвращалось в привычный режим. С одной стороны, чертовски мощное приспособление, с другой — весьма бесполезное без способности Кларк бесследно открывать любые двери. Записи электронных замков с его помощью было не обмануть, а несоответствие видео и журнала доступов точно вызвало бы подозрение. Если не у дежурных кадетов, то у великого искусственного интеллекта, о котором я столько слышал.       Глядя на устройство в своих руках, я поймал себя на мысли, что Кларк не до конца понимала истинную суть щедрости отца. И хорошо. Пусть. Она полагала, что он дал мне браслет, чтобы я её сопровождал и охранял, но он определённо рассчитывал не только на это. Наверное, ещё и на то, что в случае чего призраком для всех придётся стать мне. Пусть обман раскусят достаточно быстро, выяснив, какой фальшивкой был браслет. Но это позволит выиграть время для неё. А другое было неважно.       Перед отбоем везде стало ожидаемо пусто и тихо. Из рабочих помещений большинство переместилось в столовые, комнаты отдыха и жилые блоки ещё где-то час назад. Только редкие отряды по инструкции шерстили коридоры, да кадеты в нетерпении ждали отмашки для воплощения в жизнь своих планов. Я направился в тренировочный зал. Он был ближайшим ко внешнему контуру секретного корпуса помещением, где в этот час не было ни скопления патрулей, ни камер, и моё присутствие в котором было относительно просто обосновать. Там же я должен был подальше спрятать свой пропуск и, встретив Кларк, активировать браслет.       Она не заставила себя долго ждать — аккуратно проскользнула в боковой неприметный вход и едва не ойкнула, когда заметила меня. Бледная и какая-то испуганная.       — Ты как? Порядок? — шагнул ей навстречу я.       — Едва не встретилась с патрулём лицом к лицу. Хочу сказать, что мне у вас здесь не нравится.       — Всецело разделяю твои чувства. И готов это исправить. А ты?       — Угу, — кивнула она, опираясь о стену. — Только… Пару мгновений. Всего пару.       Мне не понравился её мутный и спутанный взгляд. Не понравились краткие вдохи и то, как она коснулась висков. Как пыталась не подавать виду, что с ней что-то не так.       — Что такое?       — Ничего. Просто лёгкие побочные эффекты от штуки у меня в голове. Иногда даёт о себе знать.       — Это…       — Никак нам не помешает. Правда. Идём.       Не дождавшись моего согласия, она поднесла запястье к электронному замку. Кларк торопилась убраться из секретного корпуса, и я понимал, почему: здесь все точно знали её если не лично, то по впечатляющему досье. Да и я прилично примелькался в компании местных отрядов. Но с её поистине сверхъестественной способностью знать, откуда явится очередной патруль, нужно было только останавливаться и в нужный момент сворачивать туда, куда она укажет. Я даже не успел разволноваться к моменту, как мы уже вышли в буферную зону между секторами и незаметно проскользнули в техническую подсобку. Да, пыльно и тесно, но хоть какой-то перевалочный пункт, чтобы перевести дыхание и подготовиться к вылазке. Кларк вновь провела ладонью по лбу и виску, будто пытаясь смахнуть что-то с головы. Быстро присела. Достала припрятанный контейнер из-под покрытого пылью стеллажа. Поднявшись обратно, пошатнулась. Я подхватил её, удерживая вертикально, и на всякий случай не отпускал, аккуратно держа за плечи. Снова этот путанный взгляд. От него стало не по себе.       — Давай начистоту. Вот это на лёгкие побочные эффекты не похоже. Что происходит?       — Так иногда бывает. Я же сказала, — она вздохнула. Коснулась моих рук ледяными ладонями. — Сейчас мне станет легче. Не зря притащила всё сюда. А ты пока возьми остальное.       Открыв контейнер, она разломала ампулу и тут же вылила содержимое в крохотную бутылку с водой. Там же лежали два пистолета, планшеты, легко меняющие размер, крохотные фонарики. Набор настоящих шпионов, как ни крути. Всунув оружие в крепление на поясе формы, я обеспокоено наблюдал, как дрожали её пальцы и как жадно она пила непонятную мне дрянь. Кларк отставила бутылку и, заметив мой испытующий взгляд, опустила голову.       — Доктор Диас предупреждал, что адаптация не будет проходить гладко в условиях стресса. Сначала было ничего, сейчас становится хуже. Приступы мигрени участились. Голова кружится.       — Это опасно?       — Стимуляторы помогают. Всё проходит почти сразу. Я уже в норме.       — Это не ответ, — неодобрительно покачал головой я. Взглянул в глаза: — Это опасно? Насколько?       — Знают только те несчастные, которых мы должны сегодня найти, — её обычно мелодичный голос зазвучал хрипло. — Возможно, не слишком. Возможно, очень. Возможно, он в итоге меня убьёт, как и его прототип. Но даже если так, то какой у нас выбор? Избавиться от чипа? И что мы сможем без него, если так мало можем даже с ним? Сдадимся?       — Вариантов всегда намного больше, чем два.       — Думаешь, я согласилась бы на чип в голове, если бы это было так? Думаешь, эти мигрени — это приятно? Не очень. Но иногда все остальные варианты намного хуже.       — Разве? Я вот тоже выбирал по сердцу. И кому в итоге стало легче от моего решения героически сдохнуть на этой проклятой войне? Кажется, только мне. И теперь слишком многим приходится разбираться с его последствиями. Даже тебе.       — Я понимаю. Но снова просто ждать? Чего? Чуда, которое никогда так и не случится? Я не могу так. Не хочу.       — Тогда хотя бы пообещай, что если с Этерией всё получится, ты избавишься от этой штуки.       — Я…       — Кларк, — не дал возразить я.       — Хорошо, — согласилась она со вздохом. — Обещаю. Всего-то осталось сделать так, чтобы получилось. Плёвое дело.       — Насчёт этого не переживай. У нас даже будет небольшое прикрытие. Маленькая диверсия, чтобы секретный корпус смотрел совсем в другую сторону от Этерии.       — Что? Как?..       — Не зря же я нянчился с кадетами. Оказалось, от них тоже бывает толк. Раз в год и по праздникам, но тем не менее. Вот и проверим их компетентность в таких делах по шкале от нуля до моего недостижимого уровня.       — Ты рассказал им про нас? Про меня? — изумилась она.       — Ну… Не совсем. Скорее они думают, что помогают мне — и тебе — ловить тебя. То есть призрака. Очень стараются. Молодцы.       У неё вырвался нервный саркастичный смешок.       — Боги. До сих пор поражаюсь твоей способности вить из людей верёвки.       — И это я слышу от тебя? — приподнял брови я. — По-моему, я безнадёжно отстал. Даже притворных отношений ни с кем не заводил.       — Извини, — тут же поникла Кларк и печально нахмурилась, а я вдруг устыдился своих ребяческих привычек. — Мне не стоит ждать, что ты когда-то сможешь меня простить?       — Эй, — шепнул я. Взял её холодные ладони в свои, согревая подрагивающие пальцы. — Всё хорошо. Тебе придётся сделать что-нибудь намного хуже, чтобы я правда захотел тебя бросить.       И если во всём этом кошмаре, полном интриг и насилия, нашлось хоть что-то прекрасное, то это она, сейчас смотрящая вот так, будто я был для неё целым миром, после одной лишь дурацкой фразы. Резко выдохнув, она прижалась ко мне, я обнял её в ответ, в этот конкретный момент даже не зная, что не смог бы ей простить. Даже если бы такое нашлось, то всё равно вряд ли смог бы ненавидеть.       Заброшенные части станции напоминали насквозь прогнившее нутро с виду съедобного яблока, чья кожура блестела гладкостью, а внутри всё давно поела плесень. Коридоры давно отключили от питания, освещения и главной вентиляции, будто отмершую часть организма. Воздух был сухой и затхлый, в горле першило при каждом вдохе. Приходилось следить и за каждым шагом: время не пощадило даже пол, который трескался и проваливался, обнажая уродливый угловатый скелет станции. Не радовала и перспектива остаться здесь погребёнными под разрушающейся обшивкой потолочных балок. Её куски, крошась, ссыпались прямо под ноги и хрустели под подошвой ботинок. И тишина. Густая, пугающая, мёртвая, прерываемая далёким гулом запрятанных в стенах механизмов.       — В детстве нас жутко пугали этими местами, — сказала Кларк, очевидно, желая нарушить это тяжёлое безмолвие. — Родители грозились отправить сюда за непослушание. Старшеклассники дразнились и постоянно стращали, что тут живут плотоядные монстры. Они так достали, так что мы с Уэллсом уже мечтали найти их и подружиться. С монстрами, конечно, чтобы они сожрали задир. Даже несколько раз пробирались сюда. Увы, не нашли.       — Надо было искать в Совете. Вы смотрели не там, — хмыкнул я.       Она усмехнулась в ответ, останавливаясь у большой решётки в паре футов над полом. Наклонилась, осматривая крепления, и попыталась поддеть специальные части механизма.       — Говорили, что в этих заброшенных частях живёт дух Бекки Франко. Что, если ты был сознательным гражданином, но однажды вдруг здесь заплутал, она укажет путь к выходу. Будем надеяться, что это правда. Потому что если застрянем, то нас никто никогда не найдёт.       — Вы живёте на космической станции, творите истинную магию силой науки и… верите в легенды о духах? Серьёзно?       Решётка отщёлкнулась, легко выходя из креплений. Кларк отставила её в сторону и заглянула в тёмный воздуховод.       — Мы просто любим красивые истории. И хотим добавить этому бездушному куску металла хоть немного человечности. Пусть даже это фикция. Понимаешь?       Дальше пришлось ползти по узкой трубе вентиляции. Мелкая пыль поднималась в воздух и раздражала глаза и нос, липла на комбинезон. Единственное, что меня устраивало — это вид передо мной, потому что Кларк ползла первой. Внезапно она остановилась, похоже, уперевшись в шахту. Осторожно выглянула вперёд и обернулась.       — Там высоко. Очень. Рядом на стене есть служебная лестница. Попробую дотянуться туда.       — Я держу, — отозвался я, подползая ближе.       Схватился за неё, пока она наполовину свесилась над этой длинной вертикальной пропастью. Ухватившись за лестницу, кивнула мне и одним ловким движением перемахнула туда. Когда я выглянул, взглянула с улыбкой и начала спускаться вниз по тонким ступенькам. Основание лестницы упиралось в небольшую площадку в нескольких метрах внизу, так что я лишь слегка беспокоился, глядя на хрупкую конструкцию. Посветив фонариком вверх, я так и не увидел её верхнего конца туннеля. Его состояние с виду было едва ли лучше, чем коридоров до этого. Металл давно начало разъедать коррозией, и пусть выглядел он цельным, но на деле мог обломиться в любой момент. Я был рад узнать, что мои опасения оказались беспочвенны, когда спрыгнул на площадку рядом с Кларк. Она рассматривала уходящую от нас вдоль стены галерею до противоположной стороны шахты. С озадаченным видом повернулась ко мне, кивая в сторону отсутствующих кусков перекрытий. Почти половину пути это были просто балки шириной в ладонь, а внизу зияла бесконечная чернота без малейшего намёка на дно шахты.       — Нам туда. По этим штукам. И я вдруг поняла, что предпочла бы пробираться через кордоны секретного корпуса, а не через это.       — Они расположены достаточно близко. Можно просто прошагать по ним. Если сделать шаг достаточно широким, конечно.       — Да. И всё же.       Кларк отвела взгляд, хмурясь и вздыхая, а до меня вдруг дошло. Дело было не во внезапном страхе высоты — в штуке в её голове, которая определённо влияла на координацию. Внезапный приступ головокружения там легко мог стать фатальным.       — Думаю, придётся подумать о другом пути обратно.       — Обратно?       — Ага. Туда мы уж как-нибудь проберёмся, — хитро улыбнулся я, подхватывая её на руки. Она ойкнула, удивлённо глядя на меня. Чтобы удержаться, обняла рукой за шею, второй ухватилась за плечо. — Ты же мне доверяешь?       — Не похоже, что у меня есть выбор, — смирилась со своей судьбой она с лёгкой улыбкой. Без капельки страха. Да уж. Совсем разбаловал.       Балки были толстыми и крепкими, и хотя бы они держались уверенно. Даже не скрипели и не шатались под нашим общим весом. Не сказать, что слишком большим, но я всё равно на всякий случай поторопился. Всего с десяток шагов с попыткой не думать о том, что под ногами несколько этажей пустоты — и я ступил на перекрытие.       — Ну вот и всё, — я помог ей снова встать на ноги. — Кажется, мы пришли. Этерия прямо за дверью.       — Спасибо, — улыбнулась Кларк, так и не отпуская меня полностью. — Ты прямо-таки настоящий джентльмен.       — Не обольщайся, — усмехнулся я. — Просто без тебя я отсюда не выберусь. Вот и берегу, как умею.       Внезапный скрип под ногами заставил меня перевести взгляд в пол. Ещё полсекунды ушло на то, чтобы догадаться, что происходит. Крепко схватив Кларк, я потащил её за собой прочь с этой проклятой галереи на площадку рядом со служебным входом. Перекрытия трескались и осыпались, проваливаясь в бездну. Свидетельством их гибели были далёкие глухие звуки откуда-то из тёмной глубины. Тяжело дыша, мы остановились только вырвавшись из гигантской шахты в уже почти привычную техническую подсобку. Можно было даже отключить фонарики. Под потолком тусклым свечением подавала признаки жизни диодная лампа.       — У тебя неплохо получается, — шумно выдохнула Кларк, всё ещё рефлекторно прижимаясь ко мне. Я не возражал. — Беречь в смысле. Никогда не думал стать телохранителем? Хотя подождите…       Я почти засмеялся. Ну и язва.       — Очень неблагодарная работа, знаешь ли. А сейчас вообще работаю сверхурочно.       — Что ж, — хитро улыбнулась она, сверкнув глазами, — полагаю, мы сможем договориться о достойной награде за такие исключительные старания?       — Даже не знаю, — усмехнулся я, замерев в пару дюймов от её лица. — Мои услуги очень дорого стоят. Но хорошая новость для тебя — за красивые глаза я работаю в кредит.       Отряхнувшись от пыли, мы, наконец, выбрались обратно — в обитаемую часть станции. Теперь уже оказались в Этерии, потому продвигаться приходилось ещё более тихо и аккуратно. Любая поднятая тревога означала бы полный провал всей операции. Но у моего хитрого призрака уже было достаточно опыта в этих вопросах. Она обходила патрули и выбирала укрытия так ловко, словно делала это всю жизнь.       — Так и не скажешь, что когда-то ты была образцовой гражданкой «Ковчега», — вполголоса заметил я, пока мы пережидали проход охранного отряда. Спрятались в небольшом кабинете, забитом всяческими колбами и аппаратами. Улыбнулся: — Ты точно такой была?       — Знаешь, иногда полезно вернуться туда, где ничего не поменялось, чтобы понять, как сильно изменился ты сам, — ответила она, вглядываясь в стену. Точнее — глядя сквозь неё. — Очевидно, что ты плохо на меня влияешь. А они уже ушли. Идём или как?       Несмотря на риски в текущей ситуации и общую абсурдность происходящего, быть призраком оказалось весьма весело. Быть призраком вместе с Кларк — и вовсе невероятно увлекательно. Я бы вечно так издевался над этими пафосными занудами, не будь у нас дел поважнее там, внизу, дома. И не будь это для неё так опасно.       Когда мы вошли в огромный по своим размерам зал, заполненный мониторами, компьютерами, лабораторными установками и странными приборами, распознать функции которых я затруднялся, стало очевидно: мы в самом сердце тайных лабораторий станции. Кларк вертела головой, рассматривая местную технику, иногда в её глазах мелькало узнавание, затем она хмурилась и продолжала идти вдоль рядов. Остановилась у панели с огромным экраном, поднесла запястье к датчику, и компьютеры разблокировались, вместо формы авторизации показывая на мониторе десятки значков приложений и файлов. Открыв несколько папок и найдя то, что искала, побледнев, она обернулась. Смотрела на своё обескураженное выражение в длинной зеркальной стене напротив.       — Они там. С испытуемыми работают там. Но я не вижу. Никого там не вижу…       Кларк ринулась ко входу за непрозрачное стекло почти бегом. Я поторопился за ней, не сразу поняв, что под «вижу» она имела в виду своё дополненное чипом зрение. И что она предположила худшее — не то, что бедняги в другом месте, а то, что там её ждут только их бездыханные тела. Внутри для пыточной камеры было слишком технологично, аккуратно и чисто. С этой стороны зеркальная стена была прозрачной, внешний зал просматривался так хорошо, будто никакой перегородки и не было. Я не сразу обратил внимание на ряд больших белых капсул, потому что принял их за очередные дивные агрегаты. Но Небесная в первую очередь пошла к ним, с отчаянием всматриваясь в «пусто» на экранах панели управления каждой. Только на одной моргали цифры, и в ритме сердца обновлялась зигзагообразная линия. Кларк тут же ткнула на экране несколько кнопок. Капсула стала раскрываться. Полукруглая крышка спряталась в нижнюю часть корпуса, являя взгляду утыканного трубками и датчиками худощавого паренька. Он или спал, или был без сознания.       — Алекс, — узнала пациента Кларк, звуча обескуражено и как-то отчаянно. Вернулась к панели управления, взгляд забегал по строчкам: — Что они с тобой сотворили, чёрт возьми? Начерта так угнетать деятельность отдельных участков коры? И вливать всю эту дрянь? Начерта ты им вообще понадобился? — Отключив что-то на экране, она метнулась к компьютеру, открывая список карт всех испытуемых. — Девятнадцать карт. Девятнадцать! Почему именно они? Где остальные? Энцефалограммы. Нужны энцефалограммы…       Я понимал в бормотании Кларк и тексте на мониторе в основном частицы и предлоги, остальное состояло из медицинских терминов и малопонятных схем. Периодически она поглядывала на паренька, проверяя, не очнулся ли он, а в остальном напряжённо изучала секретные документы. Я сел рядом, способный только ждать. Через какое-то время она оторвалась от экрана и посмотрела на меня тяжёлым взглядом. Настолько, что мне даже не хотелось ничего спрашивать.       — Я хочу сжечь их, — с пугающим спокойствием сказала Кларк. — Расчётливые. Бездушные. Они выбирали испытуемых по особенностям мозга. Главный критерий — цитоархитектоника островковой доли, количество гранулярных нейронов каким-то образом влияет на восприимчивость мозгом чипа. Повышает её. Эта доля отвечает за обработку сенсорной информации и связана с высшими психическими функциями. Сильное вмешательство в функции островка провоцирует в том числе головокружение и скачки давления, от которых могут лопаться сосуды. На самом деле выглядит слишком похоже на мои симптомы. Но самое страшное здесь то, что мой чип — это очень урезанная версия того, через что пришлось пройти им. Доктор Диас меня пощадил. А их не щадил никто.       — Остальных здесь нет, потому что они не выдержали зверств? — уточнил я и по её виду сразу понял, что это был риторический вопрос. — А этот… Алекс. Он будет жить?       — Я надеюсь. Пока он не проснётся, сложно однозначно диагностировать, насколько жестоко они обошлись с его мозгом. Они удалили их всех из публичных баз, будто их никогда и не было. Плотоядные монстры из недр заброшенных блоков. Они все здесь. Пытались ускорить работу мозга в несколько раз. Стимулировали и уничтожали нейронные связи. Превращали их в овощей, едва способных сопоставить картинку и речь, в попытках создать идеального солдата. Лишённого сопереживания, нацеленного на исполнение приказа. Почти сверхчеловека по скорости реакции и восприятия мира. Со способностью видеть сквозь препятствия, рассчитывать идеальную траекторию выстрела за доли секунды с учётом всех условий внешней среды. Амбициозно. И, наверное, возможно. Но в такие сроки…       Она замолчала. Предпочла не произносить очевидное. А я и без неё понимал, с кем они собирались воевать. Не со своими. Не с Уоллесом. С нами. Захватить. Подчинить. Перед лицом такого воинства мы будем в положении не лучшем, чем фанатики короля Роана — перед ракетами из Горы. Будем мечами, стрелами и копьями отбиваться от технологий, похожих на магию. С шансом на победу настолько маленьким, что его можно принять за погрешность. Отчаянная злость разлилась по венам. И я молчал в ответ, не зная, что на это сказать.       Кларк вздрогнула, когда Алекс судорожно сделал вдох и открыл глаза. Подскочила на ноги, устремилась к капсуле. Он непонимающе хлопал глазами, осматриваясь, и совсем онемел, не ожидая увидеть здесь свою подругу из второго инженерного отделения. Она обеспокоенно расспрашивала его о самочувствии и постоянно повторяла, что заберёт его отсюда в безопасное место. Я почти не слушал их диалог — всё смотрел вдаль, пытаясь оценить вероятность того расклада, что только что представил.       Двери в большой зал внезапно распахнулись. Седовласый мужчина в белой форме неторопливо прошагал внутрь, будто бы о чём-то напряжённо размышляя. Не охрана. Но кто-то знакомый. Всё внутри замерло. От разоблачения нас спасала только зеркальная с той стороны стена.       — У нас гости, — шёпотом бросил я, быстрым шагом направляясь к Кларк и Алексу. Они оба тут же затихли. Застыли.       — Кадоган. Что он здесь забыл? — так же тихо сказала Кларк. — Он один. Если решит заявиться сюда — справимся.       Но профессор пока не спешил. Он прислонился к одной из панелей, достал из-за пояса пневматический пистолет и повертел его в руках. Снова спрятал и устремил взгляд на дверь: кого-то ждал. Мне это не понравилось. Неужели у клоунят хватило мозгов нас сдать? Тогда сюда сейчас завалится весь секретный корпус. Но вместо них к профессору заявился только вице-канцлер. Пайк выглядел не слишком довольным и, похоже, даже оставил кадетов за пределами лаборатории. Он всегда делал так, желая соблюсти конфиденциальность встречи.       — Что происходит, Билл? Что за конспирация? Что за срочность? Новости по «Нейраниуму»?       — На тебя готовится покушение, Чарльз, — как-то безжизненно улыбнулся Кадоган, будто сообщал о хорошей погоде. — И я знаю кем, где и когда. Об этом я и хотел поговорить, друг мой.       — Что? — опешил вице-канцлер.       — Что ты не понял в слове «покушение»? Тебя собираются убить.       — Откуда информация?       — Ну, я много чего знаю. Счёл своим дружеским долгом заблаговременно тебя предупредить. Знаю, ты давно подозреваешь нечто подобное, но чёткое подтверждение такого намерения у меня появилось только сейчас.       — Чьего намерения? Этого ублюдка призрака?       — Да. Его, — подтвердил всё с той же странной улыбкой профессор. — Если тебе любопытно, когда и где, то прямо здесь. И прямо сейчас.       — Я не… — Кадоган одним резким движением выхватил оружие. Прицелился. Снял с предохранителя. Я позабыл, как дышать, пока Пайк замер в изумлении. Оценив свои шансы, он вскинул руки в воздух, сдаваясь: — Не надо. Пожалуйста. Не надо. Билл, зачем? Что на тебя нашло? Давай просто поговорим.       — Боюсь, время разговоров окончено. Как и твоя политическая карьера. Не могу сказать, что было приятно с тобой работать, Чарльз.       Выстрела было не слышно. Дротик попал вице-канцлеру в живот, легко проткнув форму, и тот несколько секунд обескураженно смотрел на его хвост.       — Что за чёрт, Билл?! — прогремел следом. Вдруг пошатнулся. — Что… Что это за дрянь?       — Расплата, которая слишком задержалась.       — Какая… ещё… расплата?       — Ты не поймёшь, — равнодушно бросил профессор. — Надеюсь, ты попадёшь в ад.       Пайк кулем рухнул на пол. Подойдя к его телу, Кадоган присел и проверил пульс на шее. Удовлетворённо кивнул. Затем поднялся, сделал пару шагов в сторону, достал из магазине пистолета ещё один дротик. Синтетической салфеткой стёр отпечатки и швырнул оружие прочь, будто не сам им пользовался. Шок застрял в горле комом, когда следом профессор со всей силы воткнул дротик себе в плечо с пугающим, хладнокровным спокойствием. Последние мгновения перед тем, как также рухнуть на пол следом за своим соратником, он потратил на то, чтобы той же салфеткой протереть дротик и убрать её в карман формы.       Повисла тишина, и мыслей было одновременно слишком мало и слишком много.       — Охренеть, — всё же вырвалось у меня едва слышное.       — Они… мертвы? — пробормотала побледневшая Кларк, едва не рванувшись наружу.       — Даже если нет, как сможем помочь? — удержал её за руку я. — Нет времени. Как заметят пропажу Пайка — всё оцепят, не выберемся. Всё свалят на нас. Понимаешь, что сделают, если поймают?       — Это всё галлюцинация, да? — хрипло отозвался сбитый с толку Алекс. — Это… Не может быть правдой.       — Ты идти можешь? — я в упор взглянул на паренька. Он кивнул. — Хорошо. Тогда лучше делай это быстрее.       Уходя, мы убедились, что ни профессор, ни вице-канцлер не пережили это рандеву, и от моей былой беззаботности не осталось и следа. Дерьмо. Чёртово дерьмо. Почему каждый раз, когда мне казалось, что хуже уже некуда, это проклятое место убеждало меня в обратном? Это всё попросту не поддавалось разумным объяснениям! Очевидно, Кадоган знал, что мы были здесь. Когда он говорил про призрака, то это сообщение было не Пайку — нам. Но он всё равно ничего не сделал, чтобы найти нас, раскрыть, помешать нам украсть Алекса. Вместо этого он просто убил Пайка, а затем — себя. И если первое я ещё мог хоть как-то обосновать интригами в верхушке, то его второе… Профессор ведь мог сделать что угодно: уйти, сбежать, подготовить план отхода, сдать нас, раз знал. Но не сделал ничего из этого. И каковы бы ни были причины, мы снова оказались в самой заднице. Я — потому что Пайк был моим единственным билетом на свободу. А Кларк… Боги, за ней и вовсе теперь будет охотиться весь «Ковчег». Такое призраку не простят. Никогда. Даже если тот же Алекс даст показания, рассказав правду, кто поверит ему, прошедшему сквозь опыты над разумом? Проклятье, да я только что сам видел всё это своими глазами и всё равно затруднялся поверить! Все зададут те же самые вопросы: в чём был смысл этого глупого самопожертвования после убийства Пайка? В чём был смысл в принципе его убивать его ближайшему соратнику? Кто ещё, как не призрак, хотел бы смерти их обоих?       Мы снова вернулись в полуразрушенные внутренности «Ковчега», но теперь Кларк повела нас в другую сторону. Парень едва переставлял ноги, ещё совсем слабый после дряни, которой его пичкали этерийцы. Путь оставался всё таким же непредсказуемым и опасным — с шатающимися балками, крошащимися под ногами обломками, трещащими перекрытиями. Кларк справлялась с дорогой, держась за мою руку. Забравшись первым, я подтягивал их на лестницы, помогал открыть запечатанные воздуховоды. Идти по общим коридорам было бы куда безопаснее, но у нас был всего один браслет. А там за происходящим наблюдало очень много камер. Может, эффекта моего устройства хватило бы для нас обоих, но кто знал? Не обратил бы кто внимания на странную робу и бледность парня с нами? Теперь рисковать таким хотелось ещё меньше прежнего.       Оказавшись в тёмном безлюдном коридоре совсем рядом с безопасностью, мы просто уселись на пол. Пульс бился в висках. Дыхание никак не успокаивалось. Дерьмо. Чёртово дерьмо!       — Куда вы меня ведёте? — наконец, спросил Алекс, глядя то на меня, то на Кларк.       — В укрытие. В убежище, Алекс. Я… Тебя просил выручить мой отец. Он хотел рассказать всем об этих жутких опытах. Чтобы ты рассказал. Он поможет.       — Я ничего не понимаю. Голова болит. Как же болит голова, — он схватился за виски, вцепился в коротко подстриженные волосы.       — Ничего. Ничего! Потерпи. У меня есть лекарство. Я принесу. Обещаю.       — Меня скоро будут искать в треклятом секретном корпусе. Наверняка поднимут всех на уши, — зло сказал я, взглянув на время на браслете. — И будут очень удивлены, когда не найдут. Мне нужно обратно. Как можно скорее. Чёрт!       — Я тебя отведу, — торопливо закивала Кларк. Нервно улыбнулась: — Отведу, а Алекс пока останется здесь. Здесь никого нет. Вряд ли они полезут сюда первым делом.       — Я не смогу вас проводить.       — Плевать. Если они тебя не найдут, будет ещё хуже. Давай. Пойдём!       Я поспешил за ней, уже торопящейся к выходу из заброшенных блоков. Разумеется, была сбита с толку и напугана. Я бы соврал, если бы сказал, что испытываю что-то иное. Не было ни единой мысли, что со всем этим делать. Только бестолковая паника. Коридоры мелькали, сливаясь в единое серое пятно. Мысли метались из крайности в крайность.       — Я приду, как только смогу, — заверила меня Кларк. Забрала браслет для Алекса. На прощание взяла за руки. Посмотрела в глаза: — Обязательно приду. Всё будет хорошо.       — Не надо приходить. Думай о себе. Я сам разберусь. Главное — не попадись им. Ты нужна мне. Слышишь?       — Будь осторожен. Пожалуйста.       — И ты. Береги себя, любовь моя.       Она исчезла в глубине коридоров, а я зло пнул боксёрскую грушу. Потом ещё раз. И ещё. Проклятье, как же я всё это ненавидел! Чёртов «Ковчег». Чёртов Пайк. Спасибо хоть, что не сдох в мою смену. Хотя за такую подставу я бы с радостью убил их с Кадоганом ещё раз.       Голова гудела от мыслей. Что всё-таки это было? Могла ли хоть малая часть этой цепочки событий быть разумным замыслом? Слишком уж невероятными казались совпадения, чтобы оказаться случайностью. Всё началось с плана похода в Этерию. Что, если главный инженер Гриффин заставил нас явиться туда именно сегодня, когда они задумали… что? Я до сих пор не понял, как трактовать увиденное, но начал размышлять: что заставило нас так спешить, чтобы мы оказались где и когда нужно? Появление чёртовой Бри в тайном хранилище теперь не казалось очередной случайностью. Местные технологии позволяли делать и куда более невероятные вещи, чем отследить активацию браслета, когда мы достали его из ящика. И тут Паркер отправили как раз вовремя, чтобы она увидела нас, чтобы у нас не осталось времени на раздумья и анализ, чтобы мы поддались эмоциям, испугались и начали совершать ошибки.       Я так красиво расписывал кадетам план быстрой поимки признака, что сам не понял, как попался в ту же ловушку. Определённо, главный инженер Гриффин предполагал, что мы выкрутимся. Придумаем, что и как соврать Бри, чтобы она никому ничего не докладывала о нашей встрече. Ведь формально у меня были полномочия личного телохранителя вице-канцлера. Я вполне мог выполнять какое-то задание, его или командора, сопровождая заключённую в тайное хранилище. Какое задание? Точно. Совершенно секретное. Но тут всё сработало для него куда лучше, чем он мог ожидать. Кто мог представить, что Бри не просто увидит нас в тайном хранилище, а застукает за поцелуем? Ещё и будучи искренне влюблённой в Кларк?       В Этерии призрак забрал пленников, точнее пленника, подтверждая, что правда там был, и капкан окончательно захлопнулся в тот самый момент. И пусть до сих пор выглядело стройно, но дальше… Дальше было слишком много неизвестных, чтобы чётко утверждать, что нас специально заманили в лабораторию как раз вовремя, потому что какова вообще была вероятность так всё подгадать? Откуда кому-то извне было знать, что станут делать Пайк и Кадоган? Но ясно было одно: теперь эти два трупа превратят призрака из тайного мстителя в ненавидимого всеми террориста и убийцу. Значит, наши планы о том, чтобы вести свою игру, когда заполучим Алекса, превратились в ничто. Кларк ни за что не сможет раскрыть себя, а во власти её отца оказалось самое худшее — возможность её сдать. Фанаты Протокола бились бы в экстазе от такой рациональной преданности государству. Элиты вздохнули бы с облегчением. Народ окончательно разочаровался бы в канцлере, который всё это допустил у себя под носом. Главный инженер Гриффин стал бы всеобщим героем, ведь буквально всех спас.       Боги. Я обещал Кларк всё исправить. Что, если в итоге сам привёл на плаху?       Наутро я ждал у себя в гостях кого угодно, кроме Бри Паркер. Но явилась именно она. Похоже, пришла на обещанный мной разговор, а я всё прокручивал и прокручивал в голове сцену убийства вице-канцлера и с трудом вспоминал, что именно ей наврал.       — Я проверила ваши слова, — вместо приветствия начала она. — Вы правда не отсюда. А на Земле и правда всё совсем по-другому. Я-то думала, почему Кларк никого к себе не подпускает. Теперь мне всё ясно. Я виновата перед ней теперь уже дважды. Вы творите ужасные вещи, а виноватой я посчитала её. И, знаете, может, вам позволили делать с заключённой всё, что вам вздумается. Я допускаю. Но со мной вам такое не позволено.       — Я даже не собирался прикасаться к вам, агент Паркер, — заверил её я.       — Правда? Но ведь это вы оставили, — она задрала рукава формы. На обеих её запястьях алели следы грубой хватки. Потянув молнию комбинезона вниз, Бри откинула воротник, под которым прятался кровоподтёк. — И это тоже. А ещё… Ой! Какой ужас! А-а-а! Как вы посмели?! На помощь! Помогите!       Теперь я наконец-то понял, что она делала, но было уже слишком поздно. Поздно затыкать ей рот или в чём-то убеждать — её ор уже явно услышали снаружи. Схвачу — лишь укреплю обвинения. Мстительно ухмыльнувшись, Бри выскочила в коридор, закрывая лицо руками. Дежурные кадеты уже бежали прямиком сюда. Она разрыдалась прямо там, перед ними, крича, как я ужасен и мерзок. И пыталась описать, что именно я якобы пытался с ней сотворить. Мстила мне за поруганную честь любимой девушки. Боги. А я ещё начинал думать, что хуже убийства вице-канцлера на наших глазах придумать что-то было сложно. Бри Паркер доказала, что это не так. Ведь то, в чём она пыталась меня обвинять, по Протоколу каралось едва ли не хуже, чем убийство.       Грёбанная фантасмагория. Смешная. Местами — до слёз. Вот о чём я думал, когда капитан Купер явилась, чтобы меня арестовать.