Сто тысяч миль. Призраки звёзд

      Лес был таким, каким ему и полагалось в конце мая: зеленел, шелестел молодой листвой, пах травами, благоухал цветом. Шум вертолёта распугал местных птиц, вместо их пения слышался только стрекот цикад, затаившихся в траве. Мне почти хватило секунды, чтобы проникнуться кратким мигом. Вдохнуть слегка пряный запах влаги, скользнуть взглядом по цветущим белым гроздьям, торчащим из остролистого куста. Потом пришлось вернуться в реальность — посмотреть уже на Эвелин, вышедшую из зарослей на поляну прямиком навстречу нашей скромной делегации. Она, кажется, нервничала, и даже доспехи и уверенная походка не могли это скрыть.       Октавия выступила вперёд, недовольно хмурясь. Кажется, не только я рассчитывал на иной приём. Она тоже. И было в этом что-то приятное — в мысли, что у нас одна цель, пусть и по разным причинам.       — Вождь согласилась только на встречу в Городе Воды, — опережая наши вопросы, сказала Эвелин. Остановилась на расстоянии трёх шагов, тяжело вздыхая: — Я пыталась её вразумить. Всё перепробовала. Она непреклонна.       — Мы так не договаривались, — озвучил очевидное я.       — Я знаю, — без колебаний согласилась она. — Но я привела лошадей. У нас будет сопровождение. Охрана. Безопасность гарантируем.       — Так вот почему вы выбрали это место? Скрыто холмами, но всё ещё максимально близко к городу. Как удобно, — сощурилась Октавия, склоняя голову вбок. — Что происходит, Эвелин?       — По-твоему, странно считать тайную встречу с представителем наших вековых врагов подозрительной?       — Я надеялся, что наши отношения уже миновали эту стадию, — едва скрыл раздражение в тоне я.       — У меня к тебе нет ни вопросов, ни претензий, горец, — уверенно и, кажется, искренне заявила в ответ Эвелин. — Я, напротив, тебе благодарна. Но, к сожалению, Вождь Водного Клана — не я. И с тех пор, как я ушла, я лишилась всех прав кому-то указывать.       — Просто напоминаю, что на кону жизнь моего брата, — процедила Октавия. — И не только его.       — По-твоему, я это не осознаю? — огрызнулась в ответ та. — Вы можете прямо сейчас сесть в вертолёт и улететь обратно. Или вы можете поехать со мной. Решение за вами.       — Условия? Дополнения? Гарантии? — на всякий случай уточнил я.       — Никаких.       — Замечательно.       По её нахмуренным бровям и неумело скрытой неловкости становилось ясно, что ситуация не нравилась ей не меньше моего. Не потому ли, что ей не хотелось предавать свою подругу и Клан, который принял её за свою? Или за этим крылось что-то иное?       Прекрасно понимая, что нам нужно всё обдумать, Эвелин кивнула и поспешила оставить нас. Я смерил Октавию вопросительным взглядом.       — Ты сказала, что им можно верить.       — Ей можно верить, — поправила меня она, — и это самое главное.       — Она явно нервничает. Почему?       — Потому что хочет этот союз больше, чем ты и её мать вместе взятые.       — А может, вы просто решили меня кинуть?       — Вот как? Тогда вызывай свой вертолёт сейчас же, — угрожающе сверкнула глазами Блейк. — У нас считается дурной приметой идти на поле боя с напарником, которому не доверяешь. Тогда миссия обречена на провал.       — Не надо брать меня на слабо, — почти прошипел я.       — Я могла убить тебя уже сотню раз. Сбежать — столько же. Но вместо этого веду с тобой светские беседы за бокалом вина, выдавая бесценную информацию. Я ручаюсь за тебя перед своими близкими, чёрт подери, и пусть ты не всем из них нравишься, но мы выбрали играть по твоим правилам, какую бы игру ты ни затеял. Ты — как минимум наш способ не сделать всё ещё хуже.       — Тогда как прикажешь мне всё это понимать?       — Как считаешь нужным. Но мне очевидно одно: хотели бы сделать нам гадость — схватили бы прямо сейчас. Смысл отпускать, если задумали недоброе?       — Подозревают засаду?       — Здесь? Они явно прочесали каждый квадратный дюйм леса и прекрасно знают, что нас только двое с тех пор, как ты отослал вертолёт.       — Мне это не нравится.       — Луна — трусиха, но не убийца и не чокнутая. Диктуя свои условия в мелочах, она лишь пытается создать видимость гордого и сильного лидера своего Клана, но ведь мы все прекрасно понимаем, на чьей стороне здесь истинная сила. Союз с тобой — её единственный шанс не оказаться в очередном рабстве. А этот спектакль — лишь попытка выторговать условия получше.       — А если она решит что-то выкинуть?       — На этот случай у тебя есть мы с Эвелин. И, как по мне, этого даже больше, чем достаточно.       Будто в подтверждение своих слов, Октавия слегка улыбнулась. Я не понял, что весёлого она во всём этом усмотрела, особенно когда мне отчего-то захотелось улыбнуться в ответ. Мы что, стали друзьями? Я и правда просил у неё совета? Верил на слово? А Джульетта предала меня ради дурацкой должности вместо того, чтобы стоять сейчас рядом со мной.       — Что ж. Я понял. Довольно советов, а то в этом месте ты обычно начинаешь приплетать своего брата. Не трудись, — фыркнул я в ответ. — Я и без тебя в курсе, что он бы уже был на полпути к городу. Так и быть, последуем его примеру. Кто не рискует, тот не пьёт шампанского.       — Если посмотреть, сколько ты пьёшь, то выходит, что ты только и делаешь, что рискуешь, — с абсолютно серьёзным лицом поддела она.       — Вот именно, — столь же серьёзно ответил я.       И направился прямиком к зарослям, пока меня не подвели подкашивающиеся колени.       — Я тебя прикрою, горец, — бросила мне в спину Октавия, и я надеялся, что это её обещание не обернётся воткнутым туда же ножом.       Эвелин взглянула на нас с молчаливым облегчением. Тут же велела своему отряду собираться в путь, даже не задавая вопросов. Впрочем, всё и так было ясно без слов, ведь за горизонтом не слышался рокот вертолёта. Я опасливо глядел на перетаптывающихся лошадей, уже предвкушающих дорогу по местным прекрасным ландшафтам. Пугало то, что иного вида транспорта в округе не наблюдалось.       — Они не едят людей, если вдруг тебе было интересно. А то одна у меня уже такое спрашивала, — послышалось насмешливое.       Я зло взглянул на Октавию, едва слышно цедя:       — Знаю, не идиот.       Она прошагала мимо и подошла к одному из животных. Стала аккуратно поглаживать бурую блестящую шерсть, похлопала вытянутую морду с белой ломаной линией на носу, потрепала гриву.       — Мы же ему не скажем, что ты хочешь его сожрать, да? А потом укусишь в самый неподходящий момент! Будет весело! Что скажешь, подруга?       Лошадь всхрапнула в ответ и зашевелилась, будто кивая. Видимо, не возражала против участия в заговоре.       — Прекрасно, — закатил глаза я. — Теперь в списке тех, кто хочет моей смерти, есть даже конь.       — Всё, что от тебя требуется — это не упасть, — с ухмылкой сказала Эвелин. Похлопала по шее мою новую знакомую. — Зовут Молния. Это твоя. Самая спокойная кобыла из всех, что у нас есть.       — Самая спокойная? Молния?       — Ты видел её морду? — хмыкнула она. — Она говорит сама за себя.       Я подошёл ближе к лошади, осторожно положил руку на туловище, трогая гладкую шерсть. Посмотрел в тёмные глаза-бусины.       — Привет, подруга. Моргни дважды, если мы всё-таки сможем договориться. У меня есть полномочия распоряжаться месячным запасом моркови. — Кобыла фыркнула, насмехаясь над столь ничтожной попыткой подкупа. Я молчаливо признал поражение, вздохнув, и обернулся к землянкам: — Что ж. Раньше сядем — раньше доедем, так?       Первоначальный страх немного отступил, когда наша делегация всё-таки двинулась в дорогу. Моя Молния послушно следовала за лошадью Эвелин неспешным шагом, и я стал привыкать к её ритмичному пошатыванию и напряжённым мышцам туловища и шеи. Но разжать пальцы, в страхе вцепившиеся в седло и гриву, было выше моих сил. Жалкие и неловкие попытки удержаться в седле не давали сосредоточиться на окружающей красоте. Мы проезжали сквозь цветущие поляны, чтобы вновь нырнуть в укрытые деревьями и кустами узкие тропы, пронизывающие густой лес до самого сердца, будто сосуды. Толстые лианы свисали с веток, коварно ожидая невнимательного всадника, и едущие впереди земляне нещадно срубали их, расчищая нам путь. Мясистые листья и стебли хрустели под копытами лошадей.       У города заросли вырубили под чистую. В земле по обеим сторонам от дороги остались торчать пеньки бывших могучих стволов, некоторые из них зеленели пробивающейся по бокам молодой порослью. Каменную кладку городской стены омывала слегка зеленоватая вода во рву, опоясывающем её сколько хватало взгляда. Наверху, за зубчатым парапетом, просматривались редкие дозорные. Мы только-только покинули заросли, но даже здесь слышался гомон улиц города. Я рефлекторно нащупал в кармане коммуникатор, проверяя, что он на месте. Мой единственный способ связи с домом. Единственный способ попросить помощи, которым я ни за что не собирался пользоваться. Моё единственное утешение. Стоило дороге стать шире — и строй нашей процессии поменялся. Больше не нужно было плестись друг за другом по узким тропам; ощутив свободу, Молния чуть ускорила шаг и поравнялась с лошадью Эвелин. Октавия, ехавшая чуть позади, тоже поторопилась нагнать нас. Она жадно рассматривала городские укрепления и вглядывалась в арочный проём за мостом. Там кипела жизнь.       — Твоя мать говорила, что думает обо мне? — спросил я, бросая на Эвелин беглый взгляд. Такой, словно мне было всё равно. Абсолютно неискренний.       — А что она, по-твоему, могла сказать? — удивленно отозвалась землянка. — То, что ситуация с Роаном повторяется. Вот что.       — Последний раз, когда я проверял, у меня за спиной не было целой религии, которую хотели бы поддержать большинство землян.       — Пусть так. Но для неё вы оба узурпаторы с непобедимой силой в руках. Остальное — детали. И победа над первым из вас далась ей очень дорого, точнее не столько над ним, сколько над его наследием.       — Этот жуткий культ, — кивнул я, морщась. — Я помню. Как вы избавились от этой дряни? Насколько я помню, вера в них у многих была действительно сильна.       Эвелин многозначительно усмехнулась.       — И правда была. А где-то — до сих пор есть. Но времена меняются. Меняются и божества, в которых хотят верить.       — И во что же они уверовали теперь? — уточнил я осторожно.       — В светловолосую голубоглазую богиню, карающую недостойных огнём небес, — всё с той же усмешкой ответила она.       — Ага, — фыркнул я. — Очень смешно.       И почти вздрогнул, когда копыта гулко застучали о дерево моста, а потом зацокали о брусчатку. Горожане расступались перед воинами, кричащими толпе разойтись. При виде нашей троицы многие застывали, провожая или долгим взглядом, или почтительным наклоном головы. Просящие милостыню сгибались в три погибели, вытягивая вперёд руки и звеня монетами в пустых чашках с молчаливой мольбой получить ещё. Их причитания эхом разносились следом.       Торговые лавки занимали все первые этажи зданий по обе стороны дороги. Зазывалы приглашали угоститься пирогами, обзавестись превосходным ножом, украсить жилище коврами, оценить парусину отменного качества. Иллюзию благополучия разрушали лишь немногочисленные товары, скромно разложенные на прилавках, которые совсем не ломились от изобилия. Стоило поднять взгляд чуть выше — и сразу виднелись заколоченные окна, битое стекло кривыми зубцами торчало в пустых рамах, будто клыки хищника. На лицах горожан читалось то, что я никогда не видел у Лесного Клана: опустошённая обречённость и родившаяся из неё затаённая злоба.       — Глиняная посуда отменного качества! Чашки! Вазы!       — Пряности из Клана Голубого Утёса! Сейчас таких нигде уже не достать! Лучшие чайные смеси и…       — Лучшие снадобья во всём Городе Воды, — кричал мальчишка у витрины, заполненную флаконами разных форм и размеров. — Снадобья для здоровья и силы, снадобья чёрной крови! Недорого! Подходите, выбирайте…       Нахмурившись, я повернулся к абсолютно спокойной Эвелин. Похоже, она ждала подобной реакции: на её губах играла лёгкая улыбка.       — У землян тоже появилась чёрная кровь?       — Нет, — покачала головой землянка. — Но, говорят, у той самой богини такая, её всем показывала Хеда Лекса на прошлом собрании Коалиции. И теперь это считается признаком исключительной силы.       — Чего? — спросил я, переводя обескураженный взгляд на Октавию. Она равнодушно пожала плечами, не собираясь ничего объяснять.       Я покачал головой, настойчиво игнорируя весь этот абсурд, пока торговая аллея продолжала бурлить вокруг нас одним живым мощным потоком. Казалось, мы уже проехали полгорода — настолько насыщенным и непривычным было всё вокруг — но, оглянувшись, я понял, что до ворот было всего около тысячи футов.       — Закалённая водой и огнём сталь!       — Украшения с камнями из шахт Клана Змеи! Самые редкие самоцветы!       — Стрижки! Лучшие причёски и уход для ваших волос! Бороды! Косы! Осветление! — звучно зазывал к себе подмастерье парикмахера, указывая на доску с расценками. — Безопасное осветление волос! Быстро! Качественно! Пожизненная гарантия!       — Враньё! — отозвался кто-то из прохожих. — У моего друга после вас вообще их не осталось, проклятые обманщики! Выпали все до одного!       — Наглый лжец! Клевета! Это клевета!       — Ах вы пособники северных варваров! — взревел прохожий в ответ. — Дева-защитница не даст соврать, мы сожжём вашу проклятую мастерскую дотла!       — Стража! — завопил в панике мальчишка.       Воины в нашем сопровождении никак не реагировали на весь этот бедлам, лошади не сбавляли хода, пока одни перекрикивания заглушали другие. И снова — эти странные взгляды. Снова какое-то молчаливое… уважение?       — Что здесь происходит, чёрт подери? — не выдержал я.       — Жизнь, — ответила Эвелин. — Никогда такого не видел?       — Это какая-то постановка? Вы издеваетесь надо мной?       — При всём уважении, ты слишком много о себе мнишь, горец.       — Но что-то я не припомню у вас моды на светлые волосы, — зло процедил я. — Прежде это было лишь моим клеймом.       — Как я и сказала, времена меняются, — бросила она.       — Что это вообще должно значить? — возмутился я. — Хватит уже. Говори прямо.       Эвелин повернулась ко мне, откинув за спину косу, её губы изогнулись в насмешливой улыбке.       — Не все варвары Роана погибли в той битве, часть арьергарда успела сбежать из зоны поражения ракет. Их не стали даже пытаться добивать. Мы хотели, чтобы все знали о том, что произошло, чтобы к Лесному Клану даже не думали пытаться лезть снова. Так и случилось. Они рассказали. Назвали ту битву Судной ночью. Решили, что, должно быть, согрешили, когда насиловали и мучили Небесных. В отместку спасшаяся из их плена дева-защитница уничтожила сначала их лагерь в лесах, призвав силу стихии воды, а затем, когда этого оказалось недостаточно… превратила в пыль целое войско небесным огнём. Теперь они называют её Ванхеда. Госпожа Смерть. Кто-то почитает, кто-то ненавидит, но боятся абсолютно все. Ввиду этого убедить всех здесь перестать верить в ересь «Второго Рассвета» оказалось проще простого. Фанатики никому не показали чуда, а то, что творили Небесные, а потом и ты, иначе и не назовёшь. Пусть «Второй Рассвет» до сих пугает, но совсем не до такой степени, как огонь небес, так ведь? Пусть Ванхеда пока исчезла, но никто не хочет прогневать её вновь.       Я завис, пытаясь осознать услышанное. Слова Эвелин и привычная мне картина мира никак не стыковались друг с другом. Когда я сгоряча принял решение помочь землянам, я даже не предполагал получить что-то подобное в перспективе.       — Это… Это всё звучит, как полный бред.       — Я понимаю. Но если не знать полной картины, то кто вообще мог бы предположить, что это всё твоих рук дело? Никто прежде не видел ничего подобного до Кларк, до того, как Лекса показала её и её чёрную кровь Кланам, назвав Небесных сверхлюдьми. И тут «Второй Рассвет» начал терпеть поражение за поражением. Просто подумай, как всё это выглядит со стороны. Особенно для тех, кто даже засуху привык считать наказанием всевышнего, а не природным явлением. История про то, как она выпрыгнула в сердце битвы из огромной металлической птицы, чтобы призвать огонь небес, уже раз сто облетела каждую таверну всех обитаемых территорий.       — Значит, теперь они ей подражают? Осветляют волосы? Ищут способ заставить кровь почернеть?       — Фанаты — да, разумеется. Как ты верно заметил, среди нас совсем нет блондинов. Светлоглазые встречаются, но это огромная редкость. Если не брать в расчёт тебя и Небесных, я встречала только одного такого за всю свою жизнь. Не знаю, почему и как так случилось, об этом лучше спросить умников с «Ковчега». Возможно, у них уже нашёлся ответ. Но суть не в причине — в следствии. Мы с тобой, конечно, знаем, что внешность никак не связана со знанием естественных наук, силой и магией, но для всех это выглядит иначе. Им такое совпадение не кажется случайным. Теперь внешность вроде её или твоей считается чем-то вроде признака божественности. Ну, или поводом убить вас, чтобы забрать эту силу себе неким варварским ритуалом. Тут как повезёт.       — Это всё ещё выглядит полностью абсурдно, — подытожил я, всё ещё с трудом находя слова. Повернулся к по-прежнему едущей рядом Октавии: — Ты знала про всё это?       Она совсем не выглядела удивлённой. Скорее задумчивой и немного напряжённой.       — Да. И сейчас нам нет толку от этих знаний, — отрезала землянка, вглядываясь в оживлённую толпу. — Пока их обоих здесь нет, использовать это в нашу пользу весьма сложно. А когда они вернутся, то уже не нам решать, как распоряжаться таким наследием.       Я было снова повернулся к Эвелин с очередным вопросом, но, изогнувшись, улица вывела нас к каменному мосту через канал. Лодки курсировали по воде, везя пассажиров или грузы, на каменных уступах-пристанях уже толпились горожане, спешащие по своим делам. Лошади без малейших усилий взобрались на вершину полукруглого горбатого моста, а за ним в свете ярких солнечных лучей заблестела отполированной брусчаткой просторная площадь. У широких дверей массивного здания в самом её центре собралась, наверное, половина воинов Водного Клана. Я сразу понял: нам сюда.       — Я присутствую на этих переговорах как представитель третьей стороны, — предупредила меня Эвелин, когда копыта лошадей зацокали по кладке площади. — Да, я здесь очень многих знаю и со многими дружу, но сейчас принадлежу к Лесному Клану и не имею права решать никакие официальные вопросы. Я — лишь твоё сопровождение, и моя мать примет за личное оскорбление любую твою попытку обратиться ко мне как к представителю Водного Клана.       — Я тебя понял, — кивнул в ответ я. — Значит, Лесной Клан сейчас фактически гарантирует мою безопасность?       — Лесной Клан очень надеется не пожалеть об этом, — раздражённо отозвалась Октавия.       Массивный фронтон подпирал ряд колонн, на капителях которых даже виднелись подобия барельефов. Внизу между пьедесталами были выставлены вазоны с цветущими вьющимися лианами на манер прозрачной живой изгороди. Земляне помогли мне спешиться у самой входной лестницы, за что я наградил их взглядом, полным молчаливой благодарности. Выставить себя идиотом я мог в любой удобный момент — но с этого лучше было не начинать. Эвелин попросила следовать за ней, кивнув в сторону широких дверей. Их открыли ещё до того, как мы приблизились — и теперь в живом коридоре из воинов Водного Клана мы с Октавией шли почти плечом к плечу. Вождь ожидала нас в самом центре просторного зала. Завидев наше приближение, поднялась со своего кресла и стала испытующе нас рассматривать.       Эвелин остановилась в десятке шагов, уважительно склонила голову, громко объявляя:       — Хочу представить Клану господина Аарона Уоллеса, президента «Маунт Уэзэр», — и отошла в сторону, дипломатично предоставляя мне право самому рассказать о цели своего визита.       Пришлось шагнуть вперёд. Изучающий взгляд Луны впился в меня, пока полсотни её воинов за спиной совершенно не успокаивали мои расшатанные нервы. Черты Эвелин в её лице выглядели пугающе: угадывались и обещали непредсказуемость в каждом следующем слове. Я прокашлялся, собираясь с мыслями.       — Здравствуйте. Я пришёл с миром.       Луна склонила голову набок, усмехаясь.       — Я предполагала немного иное о ваших намерениях, господин президент.       — Вы не так уж ошибались, — не стал врать я. — Только эти намерения чьи угодно, но только не мои. Именно поэтому я здесь.       — Вы сегодня пришли самоутвердиться? Убедиться в своём превосходстве?       — Я пришёл предложить вам способ взять ситуацию в свои руки. А именно забрать то, что принадлежит Кланам по праву — вашу землю. Я пришёл предложить вам объединиться с Лесным Кланом, захватить Аркадию и выставить канцлера Кейна прямиком в пустоши. И посмотреть, как и с каким видом он станет диктовать всем условия оттуда. Пока что я вынужден подчиняться по ряду причин, которые, опять же, Эвелин наверняка вам озвучила. Но на деле я устал плясать под его дудку, особенно когда это значит, что история меня запомнит ублюдком, воскресившим рабство. Пусть я не святой, но так низко тоже не падал.       — Вы очень удобно придумали, — с иронией заметила она. — Разборка с канцлером ваша, а помогать должны мы?       — Вы не учли, что идея угрожать вам принадлежала именно ему. Поэтому ваш выбор невелик: помочь мне указать канцлеру на его место на этой планете или согласиться на все его условия. Сдадитесь сразу или всё же поборетесь?       — И что, вы хотите, чтобы я отправила свою армию прямиком в Аркадию? Вы шутите? Все помнят, что стало со «Вторым Рассветом».       — Никто не говорит об открытом военном конфликте, — отрицательно покачал головой я. — Я предоставлю вам планы и чертежи города, как и полную информацию о его обороне и укреплении. Там уже есть мои надёжные люди. Вам нужно будет лишь согласиться со всеми требованиями и вместо рабочих отправить туда своих воинов. А затем захватить его. Приём троянского коня — слышали когда-нибудь о таком?       Октавия едва слышно хмыкнула. Нет, ну не зря же мы с ней вспоминали мифы Древней Греции. В них оказалось много интересных тактических решений.       — Чтобы потом вы атаковали наше войско?       — Вот в чём вся ваша проблема, — заложив руки за спину, покачал головой я. — Как вы не поймёте очевидное: запас боеприпасов «Маунт Уэзэр» ограничен. Вот почему им прежде никто не пользовался. Восстанавливать его даже в теории стало возможным только после появления Небесных и огромного количества ресурсов с поверхности. Но даже сейчас всего арсенала не хватило бы, чтобы полностью сравнять с землёй целый Клан. Не говоря уже о двух, трёх, четырёх. Пока вы все разобщены и каждый трясётесь за свою шкуру, вы слабы. Вас легко подчинить.       — Войску короля Роана объединение не слишком помогло победить.       — Потому что он не знал, против какой силы выступает. А вы — знаете. Так планируйте. Думайте. Не группируйте силы и людей в одном месте. Вы знаете эти места. Мы — нет. В вашем распоряжении тысячи квадратных километров лесов и равнин. Чтобы покрыть их все ракетным ударом, нам понадобится делать ракеты сотню лет без перерывов на сон и еду.       — Я не понимаю одного: в чём ваша выгода?       — Люди «Маунт Уэзэр» устали от подземелья. И мне бы не хотелось, чтобы им всё время приходилось бояться вашего возмездия, когда мы его покинем. Я хочу мира между нашими нациями, спустя столько лет холодной войны мы его заслужили. А нас снова сталкивают лбами ковчеговцы, желающие заполучить себе город быстро и легко, хотя они могли выбрать буквально любое место на всей остальной планете и строить его сами своими великими технологиями будущего. Но вместо этого трусливо нырнули под радиус действия моих ракет и… вы знаете.       Луна покачала головой, делая два шага вперёд. Я сглотнул, пытаясь перебороть сухость в горле. Больше не осталось карт, которые я мог бы раскрыть. Не осталось и козырей в рукаве. В этой партии я играл в открытую.       — Не могу поверить, что Лесной Клан купился на эту слезливую историю. Должно быть, Советы совсем выжили из ума, раз решили вас отпустить, когда следовало сделать абсолютно иное. Однажды я уже согласилась на условия тирана. И теперь я не люблю вспоминать, чем это закончилось. С меня довольно идти на уступки! Знаете, вы и правда предложили нам всем способ взять ситуацию в свои руки, господин президент. Тем, что пришли сегодня сюда. Я с удовольствием посмотрю, как ваши подпевалы нашлют на наш город огонь небес, когда вы будете в плену в самом его сердце, — усмехнулась она, а потом взмахнула рукой, приказывая: — Арестовать президента Уоллеса!       Звон металла эхом разлился по залу. Твою мать. Этого стоило ожидать, но почему-то я верил в обратное. Я закрыл глаза, делая вдох. Ждал, что сейчас клинок ткнётся мне между лопаток или прижмётся лезвием к шее.       Но вместо этого только услышал совсем рядом злое:       — Вождь Водного Клана Луна Ванн, я вызываю вас на поединок чести.       Изумлённый, я распахнул глаза и обернулся. Октавия глядела на Луну с пугающей уверенностью, не произнося больше ни слова. Я понятия не имел, что всё это значило, но по повисшей оглушительной тишине всё же догадался, что абсолютно ничего хорошего.       Оказавшись рядом в пару шагов, Эвелин прошипела ей:       — Ты в своём уме?!       — Мне жаль, — без капли сожаления сверкнула взглядом Октавия. — Но я тебя предупреждала.       — О чём?!       — О том, что пойду до конца и не позволю вам всё испортить.       — Поэтому ты решила ввязаться в смертельный поединок?!       — Я решила в него ввязаться потому, что у ваших командиров мозг улитки!       — Дамы, извините, что отвлекаю, — влез в дискуссию я, напарываясь за злые взгляды обеих землянок, — но не будет ли кто-то из вас так любезен объяснить, что, чёрт возьми, происходит?       Эвелин нервно вцепилась в свою косу, взглядом бегая по залу, будто ответ на вопрос, как остановить это безумие, спрятался где-то в косых солнечных лучах, пробивающихся сквозь узкие окна.       — Эта чокнутая вспомнила про право вызвать на дуэль того, кто нарушил свод законов Коалиции. А Вождь только что нарушила.       — Но Коалиции в прежнем виде больше не существует, — нахмурился я.       — Но законы никто не отменил. И сейчас всё это значит только то, что больше никто не вмешается в конфликт.       — А если Вождь откажется?       — Отказ от дуэли оскорбившей стороны значит межклановую войну.       — Я дам тебе шанс сделать вид, что ты этого не говорила, девочка, — сказала Луна Октавии, неодобрительно качая головой.       Та поглядела на неё с вызовом:       — Даже не надейтесь.       — Только не говори, что обязательным условием победы является смерть противника, — попросил я почти умоляюще.       — Тогда мне нечего тебе сказать, горец, — резко ответила Эвелин.       Я едва переборол желание схватиться за голову. Война с выгодным канцлеру Лесным Кланом значила однозначный приговор для Водного. Значит, Луна не имела варианта оказаться от драки, после неудачи со «Вторым Рассветом» это лишило бы её остатков политического влияния. Вряд ли Блейк рассчитывала проиграть. Какую выгоду она усмотрела в собственноручном убийстве Вождя Водных? Вряд ли после этого поединка они извинятся за досадное недоразумение и тут же отпустят меня.       — Я воспользуюсь своим правом призвать добровольца, готового защитить мою честь в поединке, — снисходительно улыбнулась Луна. — Среди присутствующих есть желающие?       Стоило Эвелин шевельнуться — и Октавия вцепилась ей в локоть так, что её пальцы побелели. Процедила:       — Не смей. Замри.       Казалось, я услышал, как в ответ та заскрипела зубами. Я сомневался, что она хотела вызваться добровольцем и драться, скорее, как и я, желала попытаться остановить этот кошмар. Неужто Октавия забыла про эту лазейку? На что рассчитывала теперь?       На зов Вождя откликнулся крупный бородатый воин, тут же сделавший шаг вперёд. Кратко поклялся сделать всё ради защиты чести своего Клана.       — Я одно не пойму, — вновь заговорила Луна. — Ты готова идти на смерть ради него? Ради горца? Он даже не принадлежит к вашему Клану. Он — враг! Тот, кто превратил твоих людей в рабов! О каком нарушении закона и оскорблении тут можно говорить?       — Даже если забыть, насколько бесчестна подобная выходка с вашей стороны — захватить в плен безоружного, рискнувшего, чтобы явиться к вам лично, не приславшего вместо себя переговорщика и этим оказавшего вам наивысшую честь! — недовольно нахмурилась Блейк. — Так вот, даже если забыть про это, дело вовсе не в горце. Дело в вас. Сотни людей поставили свою жизнь на кон ради того, чтобы весь этот план сработал. И вы наплевали на них всех в угоду своим слепым амбициям. Решили указать горцам их место? А вместо этого поставили под удар весь мой Клан. Я не собираюсь вас за это благодарить.       — В каком мире ты живёшь, девочка? Горцы спят и видят, как бы превратить нас всех в пыль! Их нужно победить любой ценой!       — Они бы уже превратили, если бы правда хотели, — воскликнула она громко, эхо её голоса разнеслось под высокими сводами. — Как вы не понимаете, что это просто шантаж? Торг? Кто будет строить им город потом? Пыль?!       — Она совсем не понимает, что говорит, — покачала головой Вождь. — Освободите центр зала. И начинайте бой.       Эвелин молча передала Октавии длинный клинок. Я наблюдал за тем, как она гордо выпрямилась, скользя руками по металлу, словно вспоминая, каков он наощупь, и с трудом осознавал, что именно ей предстоит. Воин Луны прошагал в самый центр круга. С виду он был как минимум в полтора раза выше и втрое сильнее. Даже не преуменьшая боевых навыков Октавии, я с трудом представлял, как она собиралась его одолеть.       — Я знаю, что ты не передумаешь биться, — тихо сказал я. — Но просто знай, что список желающих мне смерти и без того слишком велик. Я бы не хотел, чтобы там появился ещё и твой злобный брат с желанием отомстить мне за то, что я тебя не уберёг.       — Лучше сам себя убереги, господин статус-кво, — насмешливо бросила она в ответ. — А я со своими делами уж как-нибудь разберусь. Не маленькая.       С этим я даже не собирался пытаться спорить. Точно не пока смотрел, как Блейк зашагала в центр круга прямо и уверенно, сжимая в руке меч, и не мог отделаться от ощущения, что попал в какой-то фильм. Хотя увиденное ни в одном из них никогда меня так не впечатляло. Острая на язык, вредная, но искренняя и светлая девушка из моего подвала исчезла, и её место заняла фурия, горделиво задравшая подбородок и самой своей сутью говорящая смерти: «Не сегодня». Будто бы она копила боль, ярость и гнев в отдельной части своей личности, и выпускала её на волю, когда нужно было действовать. Как тогда, когда она едва не убила меня в моём кабинете. Как сейчас, только теперь бояться стоило уже совсем не мне. Решительно расправленные плечи, победительная хватка, пылающая в глазах непоколебимость. Сказать, что это выглядело величественно, значило не сказать ничего.       Эвелин замерла рядом и тоже неотрывно следила за импровизированной ареной. Противники пока молча буравили друг друга взглядом, ожидая отмашки, и я, кажется, волновался сильнее, чем они оба вместе взятые.       — Ты хотя бы можешь предположить, что она хочет этим добиться? — тихо спросил я.       — Кажется, да, — ответила она полушёпотом. — Но я ещё никогда в жизни так не надеялась, что окажусь неправа.       — Начинайте, — разнеслось по залу.       Воин улыбнулся, снисходительно или даже почти дружелюбно, словно сейчас они были на дружеском тренировочном спарринге, а не на смертельной дуэли. Усмехнулся, видя, как слегка дрожат руки Октавии, силясь удержать длинный и тяжёлый меч. Возможно, уже предвкушал лёгкую победу. И, кажется, не понял, что это была не дрожь слабости, а мандраж нетерпения. Воин жалел девочку-соперницу, позволяя ей атаковать первой.       Молниеносно сменив боевую стойку, Октавия перекинула клинок в левую сторону. Схватилась за него иначе, шагнула вперёд, крутанулась, вкладывая в удар все силы, инерцию, ярость и гнев. Противник не успел даже перегруппироваться, чтобы принять удар справа вместо противоположной стороны, не говоря уже о том, чтобы его отразить. Лезвие врезалось в открытую лёгкими доспехами шею и следом рассекло грудную клетку, окропляя пол ярко-красной кровью. Последним его звуком стал булькающий мучительный хрип.       Голова закружилась. К горлу подступила тошнота такой силы, что пришлось отвернуться и обхватить себя руками. От звука без чувств рухнувшего тела под всеобщее «ох» стало только хуже. Я схватился за горло, часто дыша.       Я редко видел смерть такой близкой, стремительной и необратимой. Вот что я сделал с тысячами людей. Сделал также быстро, стремительно и необратимо. И ещё почему-то осмеливался считать себя хорошим человеком.       Мясник. Вот кто я. Они полностью правы.       — Что ж, — я услышал голос Октавии словно сквозь толщу воды. — Теперь, когда мы закончили с этим мелким недоразумением, мы наконец-то можем перейти к по-настоящему серьёзным вещам. Ведь закон гостеприимства был нарушен Луной Ванн не единожды. За этот раз ответил её верный командир. А вот за прошлый она так и осталась безнаказанной. За тот, когда командир Беллами Блейк приходил просить помощи у союзников в противостоянии с Роаном, а всё, что вы сделали — это предали наш альянс и преклонили колено перед захватчиками.       Найдя в себе силы вновь обернуться, я старался не смотреть на поверженного одним резким ударом воина.       — Уверена, моя дочь, её верные воины и корабль компенсировали вам все неудобства, — злобно прошипела Луна, от ярости сжимая кулаки. — Так ведь, Эвелин?       — То есть ты отпустила меня не потому, что я этого хотела? Ты просто мной откупилась? — шумно выдохнула землянка.       — Я помогла выиграть битву Судной ночи! — воскликнула Вождь.       — Вы? Вы помогли? — в тоне Октавии слышалось столько ненависти и гнева, что они почти ощущались физически. По коже пробежали неприятные мурашки. Казалось, стены сейчас зазвенят резонансом её возмущению. — Да как вы только смеете такое говорить?! Знаете, кто помог выиграть ту битву? Наши воины! Наши командиры! Да, Эвелин помогла, но вопреки вашей воле! Мой любимый отдал жизнь в той битве ради нашей общей цели! Мы выжили чудом, потому что Небесные успели вовремя. Потому что вот он, — она подняла руку, забрызганную алой кровью, указывая на меня, — он тоже помог выиграть ту битву, стерев с лица земли армию «Второго Рассвета». Он спас наши жизни. И ваши тоже. Всех вас! И продолжает это делать, явившись сюда сегодня. Если вы слишком тупы, чтобы это понять… Что ж. Тогда вы недостойны вести за собой целый Клан. А Лесной Клан не станет помогать предателям и пособникам Роана. Вы все до сих пор до мозга костей «Второй Рассвет», пока идёте за ней. Поэтому в качестве сатисфакции за предательство Коалиции мне не нужна чья-то ещё смерть. Я требую, чтобы Луна Ванн была лишена звания Вождя Водного Клана.       После мгновения тишины зал взорвался криками. Негодование, гнев, недоумение, внезапные довольные возгласы — всё смешалось в громкую дикую какофонию.       — Немыслимо!       — Какая наглость!       — Как она смеет?!       — С меня довольно! — прокричала Луна, заставляя всех умолкнуть. — Я пыталась чтить законы и традиции, но это уже переходит все границы. Я не обязана выслушивать смехотворные обвинения сумасшедшей девчонки. Да она же совсем поехала крышей! Мы обязаны убить эту чокнутую, пока она не успела помочь горцам стереть с лица земли и нас с вами!       Октавия не дрогнула, стоя в кольце воинов Водного Клана. Её осанка оставалась такой же гордой и непоколебимой, будто она готова прямо сейчас разрубить пополам всех в этой комнате.       — Если вы надеялись меня испугать, то зря. Я пережила слишком многое и слишком многого лишилась, чтобы продолжать бояться. Я не успокоюсь, пока не сотру «Второй Рассвет» и всех его пособников с лица земли. Я буду выжигать фанатиков и предателей напалмом, пока дышу.       Луна выступила вперёд, вытаскивая из ножен кинжал. Ещё до того, как успел понять, что творю, я быстро шагнул в круг. Ближе к центру. Ещё ближе. Заслонил собой Октавию, впиваясь взглядом в пылающие гневом глаза Луны. Она остановилась на расстоянии шага, сжимая рукоять клинка побелевшими пальцами.       — Если хотите убить её, тогда убейте и меня, — заявил я, стараясь говорить спокойно и ровно. — Правда, это будет значить, что от вашего города не оставят и камня на камне, пусть даже на это уйдёт весь арсенал «Маунт Уэзэр». Но ничего. Они сделают ещё. Я помог Лесному Клану, потому что они доказали мне, что наличие чести и достоинства не определяется местом рождения. И доказали это снова, когда даже не попытались при встрече сделать то, что приказали сделать вы. Они не убивали союзников за то, что те говорили им неприятную правду. Так что я как президент «Маунт Уэзэр» требую исполнить условие Октавии Блейк. Раз уж мы не смогли заключить союз, то вместо него будет ультиматум. И отказ от его исполнения в любом виде, включая моё убийство, будет значить для вас только одно. Пыль.       Так моя игра в открытую плавно перетекла в игру ва-банк. Я никогда не воплотил бы подобную угрозу в жизнь, но Луна верила в обратное, потому застыла, сцепив зубы и не решаясь атаковать. Мы буравили друг друга взглядами, пока каждая мышца в моём теле застыла в напряжении от ужаса. Я снова был в шаге от смерти. И совсем не хотел умирать. Но бросить Октавию разбираться с ними в одиночку было бы даже хуже безвременной кончины.       — Хватит! Остановитесь! — возглас Эвелин прозвучал звонко и сердито. Она оказалась рядом с нами, готовая в любой момент броситься всех разнимать. — Довольно угроз! Не стоит делать всё ещё хуже, чем было.       — Поздно, — зло бросил я.       — Неправда, — возразила она. — Всё ещё можно исправить. Я предлагаю следующее. Те, кто верит президенту Уоллесу, уйдут со мной. В Лесной Клан, если таких будет мало, чтобы они смогли нас принять, или просто в пустоши, где мы решим, что делать дальше. Те, кто не верит, останутся здесь, но отпустят всех желающих уйти, включая Октавию и горца.       — Ты не расслышала наше условие? — от страха я окончательно обнаглел, прекрасно понимая, что идти на попятную будет смертельно опасно.       — И что всё это изменит? Какая разница, кто будет главным, моя мать или кто-то из продолжателей её идей?       — Разница есть, если это будет кто-то с совсем другим взглядом на будущее Клана, — сказала Октавия. — Например, ты.       И тут вся мозаика в моей голове сложилась в одну огромную картину. Чёрт подери. Да она правда задумала всё это с самого начала.       — Хорошая попытка, но ничего не выйдет, — нервно усмехнулась Эвелин. — Кто вообще захочет видеть меня главной?       — Думаю, «Маунт Уэзэр» полностью устроила бы твоя кандидатура. Мы могли бы забыть все возникшие разногласия и вернуться к тому, с чего начали сегодняшнюю встречу. Со своей стороны я гарантирую уважение к любому решению, которое примет Клан, если оно не касается моего пленения или убийства, — поспешил заверить я.       — Эвелин и её воины доблестно сражались с Роаном и «Вторым Рассветом», присоединившись к Лесному Клану. Их смелость и самоотверженность были для нас бесценны в то тяжёлое время, когда от нас все отвернулись. Если благодаря кому-то мы выстояли до прибытия подмоги, то именно благодаря им, — поддержала меня Октавия. — Я сочту своё требование исполненным, если Вождём Водного Клана будет избрана она. Мы навсегда забудем обо всех претензиях, что когда-либо возникали на этой почве.       О том, каким образом зал переговоров из поля битвы превратился в перевыборы, я старался не думать. Трюки Гриффин в сфере госпереворотов, похоже, постепенно входили в моду за свои элегантные простоту и коварство, стоило это признать. Ведь из пленника и смертницы мы с Октавией вдруг стали теми, кто дерзнул диктовать условия целому Клану — и наши головы даже до сих пор прикреплялись к туловищу. Ни один из мечей воинов пока их друг от друга не отделил. Невероятная удача.       — Думаю, народ поддержит ту, которая сражалась бок о бок с Ванхедой, — послышалось из толпы неуверенное. — Многие наслышаны, что Эвелин была с ней, когда была разрушена плотина. Командовала судном.       — Но она сбежала, забрав тот корабль у Клана!       — Или пыталась сделать всё для победы над «Вторым Рассветом», не втягивая Клан в кровопролитную войну!       — Манипуляция!       — Истина!       — Никого не смущает, что она хочет сотрудничать с горцами?!       — Не вижу в этом ничего плохого, пока это нам выгодно! Главный горец явно её уважает!       Зал утонул в бурной дискуссии, разбирая биографию воительницы на малейшие детали и будто бы совсем позабыв, что здесь по-прежнему присутствовала Луна. А та, похоже, поняла, что сегодня окончательно растеряла остатки авторитета среди своих воинов и смотрела на дочь долгим взглядом, не пытаясь ни отговорить, ни подтолкнуть к какому-то определённому решению. Хотя, кажется, всё было уже очевидно. А Эвелин выглядела скорее опустошённой, чем вдохновлённой открывшейся перспективой.       — Не буду врать, что никогда о таком не мечтала, но и не хотела, чтобы моя мечта исполнилась так. Как будто я забираю чужое место вместо того, чтобы его заслужить. Будто мне просто его подарили за то, что я вовремя завела нужные знакомства.       — Это не так, и ты знаешь это, — поспешила уверить её Октавия. — Возможно, всё не так, как ты мечтала. Но как раз тогда, когда нам всем это нужно.       В ответ Эвелин лишь неопределённо покачала головой, горько усмехаясь.       — Что ж. Дашь тогда свои планы города, горец? Давно наши воины не видели воистину достойной драки. Может, в этот раз им повезёт.       И пусть Клан до сих пор не пришёл к единому решению, они хотя бы перехотели запирать или убивать нас. Даже выпустили подышать свежим воздухом под тёплыми лучами солнца. Это воодушевило меня достаточно, чтобы достать планшет и начать детальный пересказ данных от полковника Дийозы, который сопровождался схемами и чертежами. Эвелин внимательно слушала, пока из-за дверей не донёсся всеобщий одобрительный гул. Несколько минут спустя по улицам уже понеслись мальчишки и девчонки с объявлением про скорое общеклановое голосование за нового лидера их народа. Последнее слово всё равно было за ними.       Мы выдвинулись обратно с первыми лучами заката. Вежливо отказались от ужина и вновь оседлали своих лошадей. Эвелин, разумеется, вызвалась нас проводить. Они с Октавией иногда перебрасывались подколками и шутками. Похоже, в мир вернулась задорная и непосредственная половина Блейк, которая пугала меня чуть меньше другой половины, являвшей собой мстительного демона преисподней.       — Просто представь лицо Белла, когда он поймёт, что больше не сможет тебе указывать, — весело заметила она. — Вы же теперь на равных. Кошмар. Мир обречён на новый конец света!       — Меня ещё не избрали, — усмехнулась в ответ Эвелин. — Но как только это произойдёт, я тут же начну готовиться к войне. Советую тебе заранее определиться со стороной.       — Ты уверена, что доверяешь ей будущее всей нашей цивилизации? — уточнил я у Октавии.       — Лучше горячая голова, чем алкоголик, — тут же отрезала она.       — Эй! Это для дела, — возмутился я. — Меня чуть не вывернуло перед всеми, когда ты разрезала того огромного вояку, как кусок хлеба! Я чуть со страха не умер! Уже представил, что на панихиде скажут все мои враги! Как прикажешь после такого возвращаться к нормальной жизни?       — Когда это твоя жизнь была нормальной?       — Резонно, — со вздохом согласился я.       — На самом деле, это было очень смело, — сказала Эвелин. — Немногие бы сделали то же самое, что сделал ты.       — Если на таких рандеву со мной больше не будет этой вот взбалмошной землянки, то можно будет считать бешеной удачей пережить хоть одно из них. Я и с ней каждый раз хожу по лезвию ножа, а без неё… Я не готов сдаться. Пока. Поэтому у меня особо не было выбора.       — На самом деле он был. Всегда есть. Ты мог подождать, пока я вмешаюсь, я бы не позволила случиться чему-то по-настоящему плохому. Октавия тоже вполне способна за себя постоять. Но ты даже не думал об этом.       — Помню, читал, что алкоголь убивает нервные клетки. Мешает думать. Кажется, Октавия права. Стоит меньше пить.       — Спасибо, что прикрыл, Аарон, — усмехнулась Блейк.       И я не удержался — тоже слегка улыбнулся в ответ:       — Спасибо, что прикрыла меня первой, Октавия.       Я вызвал пилота по коммуникатору, пока мы были в дороге, и когда мы вернулись на поляну, вертолёт уже ждал. На прощание Эвелин пообещала тут же заняться подготовкой нашего плана, как только у неё появятся соответствующие полномочия, и пожелала нам удачи. Октавия пообещала, что мы непременно выпьем за её повышение. Садясь в кабину, я помахал землянам, уже предвкушая количество сюрпризов, ожидающее канцлера Кейна по возвращении. Лопасти, раскрутившись, подняли нас в воздух, хотя я мог бы взлететь на одной только нездоровой эйфории от ощущения безопасности и даже некоего торжества. Что бы этот гад ни собирался привезти с собой сверху, ему придётся очень постараться, чтобы всё мне испортить.       — Ты не говорил больше с «Ковчегом»? — будто уловив направление моих мыслей, спросила Октавия.       — Нет. С того раза никто не выходил на связь.       — Прошло уже много дней. Может, что-то случилось?       — Не знаю, — честно ответил я. — Но я думаю, что они просто очень увлеклись своим любимым делом — созданием всем проблем самого разного масштаба. Зря ты так переживаешь. Вернутся — и будешь каждый день мечтать, чтобы улетели обратно, вот увидишь.       — Вряд ли. Ну, наверное, вряд ли. Ладно. Вряд ли первые пару часов, — хмыкнула она.       Закатное солнце окрасило лесной ковёр под нами в разные оттенки зелёного с золотым. Небо светилось мягким градиентом от розового до голубого. Не хотелось думать о родном подземелье, но стоило поскорее решить, что делать с Джульеттой и её политическими амбициями, а ещё придумать, как приструнить осмелевших сторонников генерала Макрири. Вдалеке светились белым золотом до боли знакомые заснеженные горные вершины.       — Если у нас с Водным Кланом всё получится, ты сможешь вернуться домой. Возможно, даже быстрее, чем кажется.       — Тогда я буду скучать по твоему вину, господин президент.       — А я просто буду скучать, — тихо ответил я. — Потому что во всём огромном бункере ты была единственной, с кем я мог быть до конца честен.       — В таком случае, ты знаешь, где меня искать, если вдруг понадобится поговорить, — склонив голову набок и пожав плечами, улыбнулась она.       Её тёмные глаза сияли чем-то уютным. В этом хотелось утонуть, задохнуться, только бы не возвращаться обратно в реальность. Я почему-то думал, что она только посмеётся над моими глупыми словами, а она почему-то не стала. Странная. Пугающая. Невероятная. Хотелось протянуть руку и коснуться — убедиться, что весь этот образ не просто плод моей больной фантазии. Что в этих до чёртиков красивых и ярких глазах правда не было ни ненависти, ни отвращения. Мне было важно знать это. И я сам не мог объяснить почему.       Вертолёт коснулся пола ангара, и иллюзия внезапно развеялась. Не зная, куда деть себя, пока отстёгивал ремни, я сам не знал, что именно так сбило меня с толку. Сегодняшний день что-то во мне сломал. Изменил. Перевернул. В мире до сих пор существовало что-то чистое и искреннее. Оно было прямо здесь. Довольно с меня всех этих интриг. Я больше не хочу воевать с теми, кто мне дорог. С Джульеттой особенно. Я познакомлю их с Октавией. Расскажу всё, как есть. Ничего из этого не стоило того, что у нас было, есть и будет.       Я вздрогнул, встретившись взглядом с генералом Макрири, явно ожидающим меня прямо здесь и прямо сейчас. Молча подал сигнал Октавии оставаться в кабине, пока сам спрыгнул на пол.       — Генерал? Чем обязан?       — Срочный вопрос, господин президент. Можем обсудить в вашем кабинете?       — Разумеется, — согласился я.       Послушно последовал за ним, предчувствуя что-то недоброе. Неужели прознали про туннели? Про мой отъезд? Про Октавию? Будут устраивать истерику? Что ж, сегодня со мной случались вещи и похуже. Но взглянув на внушительное оцепление вокруг собственного кабинета, я понял, что проблема наверняка серьёзнее. Меня впустили внутрь, заботливо открыв дверь, и она захлопнулась за спиной со звуком защёлкнувшегося капкана.       Из президентского кресла на меня глядел отец.       Джульетта, всхлипывая, сидела рядом на полу. Двое из моей личной охраны держали её на мушке. Сердце сжалось. В лёгких перестало хватать воздуха.       — Здравствуй, Аарон, — ухмыльнулся он. — Как прошла твоя прогулка?       Я хотел было рвануть к нему, к ней, но вместо того, чтобы схватить меня, они приставили пистолет к её виску. И я остановился. Замер, как вкопанный.       — Да, ты всё такой же послушный, когда речь идёт об этой девчонке. Ничему тебя жизнь не учит.       — Что ты здесь делаешь? — задыхаясь, прохрипел я. — Как ты выбрался?       — Я не выбирался. За мной пришли неравнодушные к будущему нашего государства генерал и его люди. Знаешь, почему? Достань свой коммуникатор. — Когда я проигнорировал просьбу, он уже настойчивее повторил: — Достань.       Дуло пистолета прижали ещё плотнее к виску Джульетты, от этого она снова прерывисто всхлипнула. Я нехотя подчинился. Он улыбнулся:       — Отлично. А теперь ты достань свой, дорогуша.       — Прости меня. Пожалуйста, прости меня, Аарон, я…       — Заткнись, — приказал отец. Захлёбываясь, она молча достала такой же коммуникатор. Я сжал кулаки, не в силах спокойно наблюдать за этим унижением и её испуганным взглядом. Я придумаю. Я обязательно что-нибудь придумаю!       Он забрал устройство и нажал на кнопку сбоку. И моим голосом зазвучало: «…предоставлю вам планы и чертежи города, как и полную информацию о его обороне и укреплении. Там уже есть мои надёжные люди. Вам нужно будет лишь согласиться со всеми требованиями и вместо рабочих отправить туда…». Я, кажется, побелел. Своё лицо видеть не мог, но сердце так больно сжалось в тугой ком, что стало невыносимо дышать.       — Ты уже догадался, да? Она тебя подслушивала. Тайно засунула в твоё устройство жучок, чтобы всегда быть в курсе твоих дел. А мои люди… Ну… Они подслушивали её. Выходит, что тебя тоже. Вот эта твоя пламенная речь была, конечно, ничего, но жаль, что в ней ты предал то, в чём клялся нашему народу. Что же, наигрался в президента — и хватит, сынок. Хотя… какой ты мне сынок? Впустую потраченные двадцать два года, не иначе.       — Просто отпусти её. Прошу. Она ни при чём, — едва выдавливая из себя слова, попросил я. — Позволь ей уйти, и мы поговорим.       — Поговорим? О чём? Ты же так и не узнал, кто был в той капсуле, — усмехнулся он. — А, впрочем, откуда? У тебя явно были дела поважнее. Но ничего, я скажу тебе. Готов? Там был ты. Тот подкидыш с «Ковчега» — это ты.       Я моргнул, как будто с трудом разбирая слова, словно услышал труднопереводимую фразу на малознакомом языке. Каждая её часть доходила до меня постепенно, всё глубже погружая в недоумение.       — Ложь! Это враньё! — воскликнул я, отказываясь верить. Отказываясь принимать всё это. Отрицательно мотая головой.       — Отчего же? Я постарался создать хорошую легенду о том, откуда у меня взялся малолетний сын. Никто ничего не заподозрил. Да и с чего бы? Всё же ты был просто ребёнком, а я был излишне любопытен и хотел понять, что с тобой не так, раз тебя выкинули сюда, в эту дыру. Так и не понял, но со временем привык. Решил, что оставлю тебя в семье. Наверное, это самая главная моя ошибка. Стоило просто задушить тебя в младенчестве и заняться исключительно капсулой.       Я оторопело моргал, в панике пытаясь что-то сказать или придумать. Ничего не приходило в голову. В мыслях было звеняще пусто.       — Ты думал, что я ничего не делал все эти годы. Зря. По обрывочным данным, что у нас были, я собрал примерный портрет врага. Портрет «Ковчега». Подумал, раз кто-то оттуда явился, значит, скоро будут ещё. И стал готовиться. Всё же люди с космической станции обещали быть явно на порядок опаснее земных дикарей, едва ли способных собрать огнестрел. Жаль, что ты не нашёл мои многолетние наработки. Тогда бы это идиотское предательство в пользу землян сегодня тебе бы не пригодилось. У тебя всегда было самое лучшее оружие против Кейна, но ты об этом даже не догадывался. Вы с девчонкой Гриффин тогда испортили до деталей просчитанный план, но я даже рад, что всё так получилось. Я смог посмотреть, чем это всё закончится и понять, что и от кого можно ожидать. Преимущество всё равно осталось за мной. Чёрт знает, что стало бы с миром, окажись вся эта мощь в руках такого недоумка, как ты.       — Что? О чём ты говоришь? — окончательно запутался я. Значит, у него и правда был какой-то план. Значит, я опять облажался.       — О всё тех же ракетах, — снисходительно улыбнулся отец. — Тех самых, что были у тебя под носом всё это время. К которым ты трусливо брезговал подходить, потому что слишком сильно жалел земных дикарей, которых даже никогда не видел. Слабак. А впрочем… Часть ракет — особенная. С возможностью не только красочно уничтожить войско, но ещё и долететь до орбиты. И немного нагадить «Ковчегу». Или много. Например, мощным электромагнитным импульсом свести с ума их технику и поджарить платы. Наверняка, такой поворот событий может обернуться чем-то плачевным, если запустить много таких одновременно. Там всё завязано как раз на электронике, верно? Когда ты допустил ту… как там её… Рейес к ракетам по указу канцлера Кейна, я понял, что медлить больше нельзя. Но не хотел делать всё вот так грязно. Но сегодня… сегодня ты превзошёл сам себя и не оставил мне выбора. Пришлось действовать жёстко и решительно.       — Мы должны были сразу его убить, — кратко всхлипнула Джульетта. — Должны были казнить сразу после возвращения Кейна!       — Не хочу это признавать, но она права. Как я и говорил, к сожалению, ты ничего не смыслишь в политике, — пожал плечами он. — Я дал тебе шанс проявить себя, Аарон. И… Что ж. Пора нам с этим заканчивать. Разберитесь с ней.       — Нет! — только успел крикнуть я, как тихий щелчок выстрела, погашенный глушителем, прозвучал для меня громче сотни взорвавшихся бомб. Я понёсся вперёд, падая на колени у её бездыханного тела, обхватывая ладонями внезапно побелевшее лицо. Руки сразу окрасились алым. От металлического запаха крови к горлу подкатил ком, всё тело затрясло, пока, словно болванчик, я мотал головой: — Нет, нет, нет, очнись, очнись! Джульетта! Пожалуйста! Нет!       Она не отзывалась. И страшнее этого безнадёжного молчания в моей жизни не случалось пока ничего. Хотелось взвыть, но сил не осталось даже на это. Никакие ошибки, предательства, обиды и злость не имели больше значения. Только бы она открыла глаза и сказала, что всё в порядке. Что всё это просто какой-то кошмарный сон, и я вот-вот проснусь.       Она всё ещё молчала. Все мои надежды были напрасны. Абсолютно все.       Почему? Почему?!       — Ту землянку тоже надёжно заприте. Можно по соседству с Аароном, раз уж они теперь такие хорошие друзья, — услышал я отрывистые указания отца. Веселился. Он, мать его, веселился!       — Да, господин президент, — отозвались в ответ. Ему. Не мне.       Глаза защипало так, что я зажмурился. Он убил её. Убил на моих глазах, чтобы проучить. Наказать. И дать понять, что я ему больше не нужен. Что он больше не станет шантажировать и угрожать. Ему больше незачем. Он убил её! И не в моих силах было хоть что-то с этим сделать. Только молча обречённо хлопать глазами.       — Ты даже не дал мне попрощаться, — охрипшим голосом сказал я. — Как? Как ты мог?       — Если я верно понял правила нашей игры, мы отбираем друг у друга самое дорогое. Раунд за мной, да?       Ехидство в его тоне лишило меня остатков чего-то человеческого. Обезумев, я подскочил и схватил ублюдка за горло, окровавленными руками сжимая его глотку что есть сил. Охрана среагировала мгновенно, пытаясь оттащить меня прочь, но невиданная прежде сила всё ещё заставляла меня душить отца. Он хрипел, царапая мои пальцы и выпучив глаза, пока я с наслаждением упивался его беспомощностью. Я не чувствовал боли — только отчаянную тягу убивать. Только с полдесятка охранников заставили меня разжать хватку. Они больно выкрутили суставы и надёжно держали, пока я пытался вырваться, рыча, словно пойманный в капкан дикий зверь.       — Уведите его, — кашляя, прохрипел отец. Взглянул на меня красными из-за лопнувших сосудов глазами: — Может, ты и стал больше похож на мужчину, чем на сопляка, но за свои ошибки надо платить. Тут тебе повезло. За твои всегда платят другие. Твоя девчонка была первой. Следующими расплатятся проклятые земляне, которые из-за тебя возомнили, что мы с ними можем быть на равных. Пусть приходят воевать. Я покажу им войну! А потом я разберусь и с канцлером. И наш народ получит то, что заслужил.       — А что? Что он заслужил? — с горечью выплюнул я.       — Ровно то, что я могу ему дать, — уверенно ответил мне старый новый президент Уоллес. — Весь этот чёртов мир.