Оборотная сторона событий

      Золотой песок медленно ссыпался на иллюзорное дно песочных часов. Песчинка за песчинкой отмеряя время жизни портала, ведущего в реальный мир. Мгновения таяли, разумные один за другим покидали странное место и рейд. Уходили с тем, что уже получили, не рискнув пойти дальше. Но вот последняя песчинка, искрясь, растворилась, завершая отсчет времени. Магичка свернула портал, а лидер рейда привычно поднял щит и молчаливо пошел вперед, к огромному обелиску, вынуждая оставшихся последовать за ним и его бойцами. Дальше. В недра странного места, так щедро забирающего чужие жизни.       Один за другим разумные вступали в шепчущее поле портала. Иногда задерживались, оглядываясь и сомневаясь. Но выбор был сделан, когда они остались, и теперь дорога лишь вперед. В неизвестность.       Многих испугали изменения в лидере: исчезла его грубая язвительность и откровенное хамство, пропала ирония и жестокое веселье. Измандан стал сумрачен и молчалив, словно… готовился к чему-то особому. Или тяжелому. К чему-то, что ждет их там, внутри, за странным шепчущим порталом.       Серебристая дренейка чуть замедлила шаг, проходя мимо молчаливой неподвижной фигуры рен’дорай. Воин стоял статуей. Лишь на мгновение склонилась голова в глухом шлеме в кивке. Занферу, склонив голову в согласии, с легкой душой вошла в шелестящее поле. Что бы там ни ждало ее, это лучше прозябания на частных заказах горделивых и полных самомнения кул-тирасцев. Это лучше бессмысленной войны за чуждые ей идеалы и за чужие ей народы, которые так и не приняли нежить несмотря на приказ погибшего короля.       Они вышли на сиреневую плоть. Плотную как камень, но живую. Под золотое небо Видения, затянутое пеленой сгущающихся туч, которых еще недавно не было. Вокруг – черные когти-клыки под тенью шевелящихся серых щупальцев. Словно пасть, готовая сомкнуться. А впереди – масса, гора плоти, сумрачно глядящая на них оранжевыми глазами. Казалось, само это место смотрит на них. Изучает. Ждет…       Разумные растерянно глазели на странное место и на то, что ожидало их под тенью колоссальных щупалец, угрожающе покачивающихся высоко над ними. Тени скользили по живой поверхности, напоминая про осторожность и их хрупкость: рухни хоть одно из щупальцев, и от них останется лишь пятно на плоти хозяина города.       Негромкий голос Измандана всколыхнул тишину:       – Нам туда. — острие щита любезно указало на обрамленный черными клыками провал, ведущий в недра странной живой массы.       Разумные занервничали, переглядываясь и поглядывая на бывалых бойцов, втайне надеясь, что Лидер пошутил, и им не надо идти прямо в странную пасть.       – Ну что же вы… столь неуверенные? — голос темного близнеца терял эмоции, вновь возвращаясь к равнодушной безразличности. – Вы же сами выбрали остаться.       Глухой шлем скрывал его лицо, но яд просачивался в равнодушную жестокость тонкими струйками сарказма.        – Впереди – сердце и душа этого места. И законная награда для всех нас. – короткая пауза завершилась жестким приказом: — Идем.       Он первый пошел вперед. Привычно. Рядом с ним – рослый человек-паладин. Как и раньше. За спиной – брат. Как всегда. Но впереди… Впереди мертвый темный провал пути, а на душе – пустота и глухая, тянущая за нутро печаль.       Поход за походом. Рейд за рейдом. Раз за разом одно и то же… Иллюзия, видение, болезненная подделка на то, что было Тогда. В первый раз. В первый рейд. Когда перед ними предстал замертво запечатанный огромными щупальцами проход в живое сердце этого мира, а рядом был гонористый мальчишка-дракон, боящийся более других, и бледная тень с Сердцем Мира на груди.                            – Тревога. Уровень порчи превышает измеримые параметры. Провожу перерасчет…       Казалось, даже в безразличный голос титанида проник страх, пожирающий нас изнутри с момента, как мы прошли тот проклятый портал в основании обелиска. С того мгновения, как мы увидели Это: логово Н’Зота. Серые щупальца, агрессивно вскинутые для защиты своего хозяина. Сумрачное грозовое небо над головой, затянутое густыми низкими тучами. И недобро глядящие на нас очи над сомкнутыми в защите щупальцами, прикрывающими проход внутрь.       Всё здесь было против нас.       Всё здесь жаждало нас уничтожить…       – Звучит не очень-то оптимистично, МАТРИАРХ. – буркнул Гневион, всматриваясь в виднеющийся вдалеке массивный нарост.       Титанид нам не ответила. Полагаю, больше и не ответит…       С каждым разом связь все неустойчивей и нестабильней. Последний маяк так и не встал, но Магни бодрился, говорил, что трех хватит для наведения. Четвертый был как страховка.       Неудача, стоившая нам еще пятерых.       Обернувшись, я смотрел на тех, кто дошел сюда. Тринадцать… не считая дракончика. Вот, сколько выжило из ста одиннадцати разумных, вошедших в Ни’алоту.       Тринадцать!       А главный бой еще впереди. Самый сильный противник… Сам Древний Бог!       Никто из нас не говорил этого вслух, но с каждой потерей наша вера в успех таяла как снег на магме.       Да, самые тяжелые бойцы с зачарованными щитами живы: я, мой брат и Адорин. Но лекарей выжило лишь двое: Джийя – тролль-шаман со своими духами и Алуи – кал’дорай-друидка, давно утратившая связь с иным миром, в котором она черпает силы. Остальные… Эскан еще хромает, припадая на ногу, но стрелять ему это не мешает. Атмар – единственный, кто вышел почти без травм. Бир бодр и сумрачен, но левая рука до сих пор едва работает: восстановленная после множественных переломов кость слаба и не выдержит серьезного удара или резкой нагрузки. Вардар бодр, как и Бир, и такой же злобный, но целый. Вения… единственный наш выживший маг, стоящий на грани истощения. И Ул’хан. Орк, пожалуй, бодрее других. Вон, возится со своими питомцами и о чем-то толкует с двумя здоровенными громилами из Легиона, пришедшими по его призыву. Рослые демоны слушают его внимательно и молча, ловцы разлеглись у ног хозяина и глазеют на нас сяжками. На него у нас много надежд. На него и его демонов. Талиос – совсем молодой паладин-дреней с обезображенным огнем Императора лицом, сумрачно роется в книжке и проверяет, что у него еще здесь работает. Но лицо хмурое: Свет отзывается здесь… не каждому и не всегда. Но у него всегда есть его меч.       И последний среди нас. Наш Герой. До сих пор безымянный для нас юноша, утративший свой Свет и Веру в недрах Порчи под сладкий яд голоса Пророка Ил’Гинот, но так и не погрузившийся во тьму.       Зачем мы позволили ему туда спуститься и услышать те слова?       Зачем?       Как мы это допустили? Почему не вырубили его тогда, когда древняя тварь только начала разрушать его своими словами?       Надо было оставить его наверху…       – Гневион. Что дальше?       Дракончик вздрогнул от сумрачного голоса Адорина, вскинул голову, с трудом возвращая себе въевшуюся в само нутро маску уверенного в себе горделивого красавца-принца. Бравада, нужная не только ему самому: это помогает – чужая уверенность, пусть и лживая.       – Чтобы использовать силу Зала Сердца нам нужно попасть… внутрь Н’Зота.       Голос принца дрогнул на последней фразе.       – Внутрь? – скептично спросил Атмар.       – Внутрь. – подтвердил тихий-тихий ломкий голос.       Мы повернулись на него с надеждой, но… наш Герой…       Смотреть на него становилось тяжело.       – Мы должны быть совсем рядом. Чем ближе, тем точнее смогут… навестись. – голос был едва слышен, шелестя как мертвая листва. – Нам надо… Пробить панцирь. Пройти внутрь. И там…       Голос угас. Что будет «там» не знает никто.       – А как мы его пробьем? – сумрачно спросил Бир. – Оно ж крепкое как металл, даром что мясо.       – Предоставьте это мне.       Гневион коварно улыбнулся, снимая с пояса голубой клинок. Ксал’атат. Подарок лживой царственной суки, предающей легко и естественно. Насколько можно верить ее словам? Или в этом случае она нас не обманет, ведь смерть ее же хозяина выгодна не только нам?       – Думаешь, поможет? – спросил я.       – Оружие времен Темной Империи. – Гневион огладил клинок. – Оно пробьет Панцирь Н’Зота.       Мне бы его уверенность…       – Тогда – начинай. – глухо произнес Адорин. – Чего тянуть? Быстрее начнем – быстрее закончим…       Дракончик улыбнулся, подкинул древний клинок, удобнее перехватил за рукоять и… взмыл вверх. Хлопнули над головой крылья. Юный принц Черного Рода взревел, свечей взмывая в затянутое тучами золотое небо и рванул вперед. Туда, в лес щупальцев.       Мы потеряли его из виду почти сразу, стоило ему нырнуть за поднявшуюся громаду изогнутой плоти. Мы ждали, позорно сбившись в кучку. Всё, на что мы сейчас способны – это ждать.       Путь Гневиона я видел по атакующим ударам массивных щупальцев. Дальше, еще дальше… мальчишка приближался к цели… Вот взметнулись массивные щупальца, резкий удар… тишина… и вспышка голубого света там, вдалеке.       Добрался?       Смог?       Оглушительный визг-рёв прибил к полу. Щупальца задрожали, судорожно вытянувшись!       – Он смог! – проорал Адорин! – Панцирь пробит!       Да! Пробит! Когда рассеялся дым, мы увидели нашего дракончика, встающего на ноги на фоне провала во мрак.       – Да! – Бир взревел, вскидывая меч.       Щупальца как-то резко исчезли, словно свернулись и опали куда-то за края клыкастой плоти. Проход открыт. Путь свободен…       Но лишь почти.                     Взгляд скользил по посеревшей плоти, обрамляющей клыкастой пастью провал Панциря. Сейчас нет щупальцев, накрывающих своей тенью и готовых раздавить нерасторопных, нет черных тварей Бездны, выбирающихся из провалов и готовых сожрать любого, до кого доберутся. Это Видение… безопаснее других.       Ни к чему испытывать тех, кого сюда привели.       Всё, что следовало узнать, проявилось еще в Надвратной Пирамиде у первых Стражей. Остальное покажет последний бой, а Он рассудит его решения и сомнения в выборе: оставить или… нет.       Глухой шлем скрывал эмоции и выражение лица. В прошлый раз он не опустил забрало и нашлись внимательные: заметили, поняли, осознали, начали задавать вопросы. Он учел урок: ни к чему лишние смерти. Они могут склонить чашу выбора в ненужную сторону, а это… бессмысленные потери.       Зачем? Достаточно лишь скрыть лицо.       Проход приближался. Темный и пустой. Не горели над ним огненные очи, еще полные боли от прорыва запечатывающей проход перегородки. Крепкой, как броня кораблей эредар, твердой, как вера воинов Света Серебряной Длани, но легко пробитой лживой тварью, заточенной в древнем оружии. Не трепетала сиреневая плоть в спазмах. Не нависали угрожающе щупальца. И, главное. Не было Его.       Того, кого они увидели, когда опал дым взрыва от прорыва защиты панциря.       Огромного монстра, равного которому не встречали на всём пути.       Воплощение мощи Н'Зота.       Эгоса.                     – Ты оскверняешь то, чему должен служить!       Громогласный голос ударил в разум тараном.       Ярость. Боль. Ненависть. Гнев. Они оглушали, вынуждали пригибаться к подрагивающей темной серо-сиреневой плоти, втягивать голову в плечи и судорожно, жадно всматриваться в опадающее пылевое облако взрыва. Лишь наш дракончик, задом отступающий к нам, бодрился и храбрился, находя в себе силы язвить:       – Что, злишься? – голос дрожал на грани позорного срыва, но Гневион сумел совладать с собой. – Неужели мои фокусы с кинжалом так тебя… разочаровали?       Мальчишка с телом и лицом взрослого мужчины горделиво выпрямился, бесстрашно глядя на то, что выступило из пыли… Лишь на мгновение дрогнуло его лицо и расширились в страхе алые пылающие глаза: из дыма вышел… Он.       Огромная тварь, размерами сопоставимая с Ра-деном! С Хранителем, созданным Титанами!       – Свет спаси… — голос Адорина дрогнул. — Что это за монстр?!       Существо вышло на золотой свет, поднятая взрывом пыль осела, открывая его нам во всем его… могуществе. Широкие крепкие плечи, длинные руки, увенчанные массивными шипастыми клешнями, способными перекусить… корабль, мощные ноги. Крепкий панцирь, защищающий тело. Мелкая голова со щупальцами и яркими, полными гнева пылающими рыжими очами. За спиной плескались живые и подвижные щупальца Бездны. Как те, что не раз видел я дома…       Как мы сможем…       Что мы можем противопоставить такому?!       – Я сломлю тебя, как сломил твоего отца!       Тяжелый рокочущий бас сбил с мелкой и недостойной мысли. Гневион нервно дрогнул, судорожно пытаясь сохранить лицо и вернуть трещащую уверенность, которую он так пытался показывать.       – Полагаю… это Н’Зот. – тихо пробормотал я.       Дракончик нервно передернул плечами.       – Похоже, он сосредоточил всю свою ярость на мне. – голос, все же, сдал на нервный писк. – Я отвлеку его. – короткая нервная пауза. – Воспользуйтесь… этим.       Да мы бы с радостью…       Но как?       Как нам победить Это?                     В темноту просторной каверны разумные входили с опаской. Нервно вздрагивая от любого движения и шума, поглядывая на лидера, спокойно идущего вперед. Ровным размеренным шагом, словно там, впереди, не затаилось древнее чудовище. Пусть и в виде Видения, а не настоящего Древнего Бога, убитого очень давно.       Если верить слухам.       Точеные острые копытца мягко ступали по серой плоти. Рыцарь Смерти вслушивалась в то, что чувствовать могут лишь подобные ей и прекрасному сан’лейн, тенью текущему в стороне ото всех.       В этом месте чувствовалась жизнь. В плоти под ее копытами. В стенах, смыкающихся над головой. В самом зале. Жизнь здесь везде. Но не сонм существ, как обычно. А нечто единое, охватывающее всё вокруг. То, внутрь чего они вступают.       – Кэринн…       Жрец вздрогнул: рыцарь подошла бесшумной бледной тенью.       – Да?       – Оно… живое.       В словах женщины не было вопроса. Она лишь делилась наблюдениями. Выводами, сделанными из бесконечности мелких фактов, складывающихся в пугающую картину, еще не обретшую завершенность.       – Да. Оно живое.       – Так – правильно? – неуверенный, тихий вопрос.       – Да. – короткий четкий ответ.       Они вошли в темноту, замерли. Рыцарь повернулась, сощурилась, всматриваясь во вроде бы мертвые стены. Во вскрытые и вывернутые следы огромных… опухолей на черной в темноте плоти. В липкий пол, уходящий пандусами вправо и влево двумя подъемами, по которому еще текла странная красноватая жидкость. Как сукровица, уже начавшая застывать и твердеть. Нервно переступив, она глянула на золотое грозовое небо, еще виднеющееся отсюда. Повернулась, глянула на друга, спокойно смотрящего прямо, ей за спину. Туда, куда вел еще один темнеющий проход. Меньший по размерам. Резкий подъем пола, уходящий пандусом куда-то вверх, не давал заглянуть в следующее… помещение. Отсюда не было видно, что их ждет впереди. Но мало кто смотреть на проход в глубину: разумные глазели по сторонам и… ежились в нервной брезгливости и затаенном страхе. Идти дальше не хотелось никому. Но разве у них теперь есть выбор?       – Это – Н’Зот? – тихо-тихо спросила Занферу.       – Часть его. Сам он дальше. Внутри. – жрец ободряюще улыбнулся. – Ты увидишь… Поймешь. – короткая пауза, тихие-тихие слова: – Прошу… не сомневайся в нас. Хорошо?       Сияющие глаза нежити сузились, мгновения колебания…       – Я в вас не сомневаюсь. – грустная улыбка приподняла уголки губ. – Если начну сомневаться в друзьях и соратниках… что мне тогда останется в этом мире? Кроме бессмысленных войн и взятого на себя долга перед чужим королем?       Ей не требовался ответ от растерянного жреца: рыцарь ушла вперед. Успокоившаяся и умиротворенная, готовая встретить того, о ком так много говорят. Древнего Бога. Существо, едва не погубившего их мир, если верить громким чужим словам.       Но так ли много вреда нанес Н’Зот, как об этом кричат? Так ли страшны его деяния? Следы сумасшедшего Аспекта до сих пор корежат мир. Колоссальный меч Падшего Титана убивает Азерот, пробив рану до самой души. Она видела и меч, вздымающийся в небо выше облаков и полета птиц. Она видела язвы и исходящиеся магмой шрамы от драконьего пламени. Она видела следы бомбежки после кораблей Легиона. Поля, залитые Скверной, которую так и не получилось вывести. Она видела стелящийся между черными, давно мертвыми и иссохшимися деревьями погибшего леса зеленоватый туман чумы, равной которой не знал ни этот мир, ни любой из знакомых ей. Чумы, разработанной и выпущенной в мир нежитью, которую по наивности приютили в своих рядах живые.       Но следы Древнего Бога… Они растаяли, как туман под светом солнца. Вечноцветущий Дол давно очистился. Даже следы от разлившейся крови И’Шараджа исчезли. Истаяли вместе с Порчей Н’Зота. Лишь обелиски еще изредка всплывают. Да здесь, в Ульдуме, еще сохранился последний проход в Видения.       А было ли оно? Влияние Н’Зота на Азерот? Или это вторжение и разросшаяся Порча — лишь еще одно Видение? Иллюзия, ощутимая разумом? А то немногое, что пришло реальным… Культисты, твари… Сколько их было? Пара тысяч?       Все твари Н’Зота унесли куда меньше жизней, чем демоны Легиона.       Сам Древний бог нанес Азероту несоизмеримо меньшие раны, чем чудовищный меч Падшего Титана.       Вся порча Н’Зота отравила мир куда меньше, чем чума Отрекшихся. А скольких убила эта чума? И сколько еще падет по воле амбициозной нежити с непомерными аппетитами и нежно взлелеянной ненавистью и мстительностью за то, чем она дорожит?       Как они говорили? Смерть всему живому? Так, если не изменяет память.       Смерть всему живому…       Разве после такого Древний Бог — зло? Или его надо искать куда ближе? В среде… соратников, готовых предать и ударить в спину, ведомых ненавистью, обидой и… завистью.       Рыцарь Черного Клинка, воин Короля-Лича, так проклинаемого в мире, лишь прикрыла глаза, замирая статуей перед проходом в глубины этого живого места. Безумный Владыка, сведенный с ума древним клинком и короной Господства, казался куда адекватнее и разумнее всех тех, кого она видела у власти последние годы. Разве что оба Ринна не разочаровывали. Что старший, погибший из-за чужой трусости, о которой никто не знает, что младший, глубоко скорбящий и бесконечно одинокий, но так и не утративший Свет.       Возможно, именно потому её верность всё это время принадлежит им?       Нежить стояла без движения, как могут лишь мертвые. Грустные, безрадостные мысли отражались печалью на точеном лице, но не туманили разум и не отравляли ожидание… чуда. Пусть и страшного.              Лидер рейда, по-птичьи склонив голову, провожал взглядом фигуру, закованную в массивные латы. Взгляд метнулся на стройную тень вампира, замершего у стены и вслушивающегося в то, что показывали ему чувства. Сан’лейн стоял с закрытыми глазами и… улыбался, ласково оглаживая кончиками когтей живую плоть, укрытую серым мертвым панцирем.       Так быстро понял?       Или знал еще до того, как сюда пришел?       Измандан тряхнул головой. Позже узнает.       Бросив последний раз на вход, он пошел вперед.       А в голове звучал голос юного дракончика...                            – Н’зот заманивает вас в сердце своего разума!       Гневион откинул голову и резко выдохнул волну пламени вслед отступающему монстру. Огромная тварь уходила внутрь своего логова, так и не приняв бой: пламя принца из Черного Рода причиняло ей боль, куда более сильную, чем мечи.       – Если я пойду дальше… — дракончик обернулся в двуногую форму, нервно дернул плечами. — Я рискую поддаться безумию Древнего Бога… как мой отец.       Мы на мгновение замерли. Все. Повернулись. Гневион стоял на границе света и мрака, расчертившую вход в логово. Он смотрел на нас и… грустно улыбался, не рискуя переступать эту черту.       – Простите меня… Я не могу… не могу пойти туда…       Принц выглядел… плохо. Бодрился, пытался улыбаться, но я видел страх в его глазах. Идти со всеми, пусть и в последний бой, проще, чем остаться одному… Но если он пойдет с нами, если поддастся, если и его сломают… У нас не останется никаких шансов против сумасшедшего дракона, пусть и детеныша.       Адорин молча стукнул себя кулаком в грудь в молчаливом воинском салюте. Один за другим бойцы… прощались с дракончиком, разворачивались, и шли дальше.       – Еще увидимся. – тихо прошептал я, подойдя к принцу, сжав его руками за плечи.       В ответ – грустная улыбка, лишенная веры в мои слова.       – Удачи… Я буду ждать вас… здесь.       Я смотрел в алые пылающие глаза и отчетливо понимал: это последние слова, которые мы от него услышим…       Уходил я не оборачиваясь. Лишь раз позволил себе посмотреть назад, когда за нашей спиной сомкнулась живая плоть, отрезая нас от выхода.       Еще в Улье мы обещали себе, что никого больше не оставим за спиной!       Но мы… мы оставили его. Одного.                     Измандан остановился на середине подъема, повернулся к рейду. Дождался отстающих и тех, кто завороженно глазел по сторонам, словно не в недрах чуждого места, а на прогулке в Боралусе. Лидер оставался спокоен и собран.       – Наверху – логово. На нас нападут, как только мы войдем. – голос звучал холодно и безмятежно. – Кто отстанет – останутся отрезанными от остальных и, скорее всего, будут поглощены иммунной системой Ил’Гинот как… паразиты. Все это, – когтистая рука взмахнула, очерчивая полукруг перед воином, — не сам Н’Зот, а ожившая порча, которую мы обошли стороной. Все равно эту тварь не убить. – короткая пауза, лидер тряхнул головой. – Н’Зот – там, в центре каверны. Выполняйте команды, будьте внимательны, следите, куда наступаете и что делаете. И, самое важное, следите за своим здравомыслием. Влияние Древнего Бога куда сильнее, чем удары по разуму от сумасшедшего пророка акиров. Не удержите рассудок в целостности – никто вас назад не соберет.       – И как мы можем удержать рассудок? – буркнул ворген.       – Сила воли у тебя есть? – сухо спросил паладин-человек с огромным щитом. – Если есть – удержишься. А если нет… не жалко будет потом прирезать.       Занферу нервно повела плечами. Сила воли… не всегда поможет, если нет веры и знаний. Но паладин прав: сошедших с ума не жалко прирезать.       Острая память нежити отчетливо и беспощадно напомнила, как ей самой приходилось убивать тех учеников и послушников, кто не сумел справиться с той жадной льдистой бездной, что всегда рядом с ними. Никто из живых не знает, сколько из нежити не пережило обращения и первого обучения… Скольких пришлось убить окончательно, как выбраковку. А скольких переработали на вурдалаков: тупых, послушных и безмозглых.       Рыцарь слушала лидера, отмечая важные моменты и привычно вычленяя главное в объяснениях. Редкость, когда есть информация о противнике. Чаще важное узнавали на себе и платили за знания соратниками. Выживали сильнейшие и самые удачливые. К которым относились те, кто их сюда привел? Сколько погибло в этом месте, пока выжившие узнавали слабости врага и сумели найти единственно-верный способ победить древнее существо? Даже в виде его Видения…       Лидер закончил объяснения. Рейд потянулся наверх, следуя за близнецами и паладином, имени которого она не знала. Измандан не представлял своих. Из знакомых тут – только Кэринн, но старый друг держится ближе к соратникам. А она… непроизвольно, по старой, въевшейся привычке, держалась подле самых ценных и уязвимых: целителей и магов, даже если магичка-эльф и малолетний тролль не нуждались в ее защите.       – Вперед. — хлесткий приказ резанул тишину, как плеть подгоняя отстающих.              Бой начался без предупреждения и подготовки, как им и говорили: стоило подняться на ровную площадку, как в голову ударил низкий, полный ярости и гнева рёв, прибивая к живому полу. А следом за рёвом пришел удар. Тяжелый ментальный всплеск вспорол разум, как плуг, выворачивая все страхи, неуверенность и сомнения. Рядом кто-то закричал, схватился за голову. Человек. Упал на колени, сжимая голову руками. Завыл.       – Щупальца! – предупреждающий окрик невысокого коренастого воина взбодрил.       Рыцарь вскинула голову. Над ними поднималась гора плоти. Огромное щупальце, с едва слышным рокотом вырастало у стены, изогнулось и… рухнуло в хлестком ударе… вколачивая в пол тех, кто не успел отойти. Надрывный вой оборвался. Взвизгнула девчонка-син’дорай из пришлых, отползая от растекающейся из-под громады щупальца крови.       Двое погибших! Сразу! В самом начале!       – Смотрите по сторонам! – еще один окрик. – Изма! Твари!       – Вижу. – спокойный ответ.       Темный близнец размашистым ударом щита отшвырнул от тролля-шамана темную тварь. Существо, казалось, состояло из одних щупальцев и пасти!       На полу разливалась черная переливчая жижа. Из стелющейся дымки лезли твари. А нечто в центре каверны, огромное, сокрытое под переливающимся темным щитом, вновь полоснуло по ним ментальным ударом…              Сражение поглотило ее, затягивая, как водоворот. Нападения, удары падающих щупалец, вырастающие из живого пола странные глаза, режущие их лучами… она потерялась в этой суматохе, едва удерживая разум под сильными ударами, вскрывающими все страхи и всю затаенную боль. А их у Рыцаря Смерти было немало.       Но воин привыкает ко всему. Учится. И бой обретает четкость и прозрачность, как горная река, стремительно несущая свои воды по склонам гор. Не потребовалось много времени, чтобы привыкнуть к щупальцам, вырастающим по краям каверны: достаточно лишь звука, чтобы понять, оценить, отступить и не попасть под сокрушающий удар. Мелкие шустрые твари перестали доставлять сложностей, стоило лишь понять их, оценить, как они двигаются, как нападают, как выбирают жертву. И после – уже они стали жертвой ее клинков. В какой-то момент удары Бога перестали туманить разум, отрезвляя и возвращая кристальную чистоту сознания, цепко удерживаемого привычным самоконтролем. Страхи исчезли: бой прост и понятен. И она начала замечать… странности. Мелочи. Вроде бы несущественные, но…       В бою не бывает несущественных мелочей.       Рыцарь вновь ускользнула от нависающей громады щупальца, с грохотом рухнувшего подле нее. Взгляд метался по каверне, выискивая… нюансы. То, чего… не должно быть!       Мелочи…       Огромные щупальца никогда не метили в тех, кто сюда привел чужаков. Они падали рядом. Они накрывали своей тенью других. Кого угодно, но только не бойцов их лидера.       Твари. Они метались по полю хаотично. Нападали на ближайших, но не трогали лекарей и магичку из ветеранов, а другие бойцы лишь отмахивались от них, как от… заигравшихся собак. Щитом, мечами плашмя. Иногда – просто отталкивая рукой. Но не резали, не рубили. Не убивали.       Бой шел хаотично: лидер перестал командовать и направлять бойцов, словно его… не интересовало убийство странного существа, возвышающегося в центре каверны. Он ни разу не отдал приказ атаковать Н’Зота. Напоминал про щупальца. Про тварей. Про бессистемно и бестолково поднимающиеся из пола глазки на стебельках, жалящих лучами бездны, про мелкие хлесткие щупальца, растущие как попало и исчезающие после нескольких ударов. Но ни слова про Древнего Бога.       – Кэринн! – Занферу окрикнула жреца, окутанного темной дымкой.       Друг был совсем рядом: она непроизвольно прикрывала мелкого рен’дорай, отгоняя от него редких созданий.       – Да? – он повернулся, отступая к ней.       Вокруг них с грохотом рухнули массивные щупальца, на какое-то время отрезая от остальных.       – Что происходит?! – от волнения она картавила более обычного. – Это… Это всё неправильно!       Жрец растерянно замер, всматриваясь ей в глаза.       – Кэринн!       Ментальная волна ударила по разуму… как-то особо сильно. В глазах потемнело, заныла голова. Женщина вздрогнула, зажмурилась, пытаясь совладать с собой и избавиться от предательского звона. Она услышала, как с тяжелым рокотом и чавканьем поднялись щупальца. Она слышала крики и проклятия…, но мрак заволакивал взор под шелестящий голос и слова чуждого языка.       Возможность видеть вернулась в рассеивающейся тьме. Цветные пятна сложились в Него. В огромное существо, ныне не прикрытое переливчатым щитом Бездны. В Бога, смотрящего на них раскрывшимися очами. Огненными. Рыжими. С круглым черным зрачком.       Впервые смотрящего на них!       Бойцы вставали, поднимались с пола и колен. Кто-то ругался. Кто-то молчал. Но близнецы… Лидеры… Они стояли, глядя на Древнего Бога. Прямо в его очи. И оружие в их руках было опущено…       – Кэринн…       Жрец поднял на нее глаза, а рыцарь… На мгновение ей показалось, что она задыхается: со лба ее друга на нее смотрело оранжевое око Бога, уютно покоящееся в живой короне.       – Кэринн!       Щит выпал из руки темного близнеца, отвлекая глухим грюком. Братья повернулись. Неспешно. Спокойно. Возле щита упал одноручный клинок. А Измандан снял со спины двуручные мечи.       Только сейчас Рыцарь Смерти поняла, насколько… естественно странная броня братьев смотрится в этом месте. Гармонично. Правильно. Только сейчас она обратила внимания, как они… похожи на воинов, защищающих это место!       Измандан ударил без слов, без повода. Без предупреждения. Одним слитным ударом разрубая ворчливого воргена на части. Чуть в стороне его стрелок всадил стрелу практически в упор в растерянно смотрящего на него человека. Воин, мечник-син’дорай, снес голову сородичу – девушке-магичке с помутившемся после потери друга рассудком.       – Верь нам.       Тихий шелестящий голос друга прозвучал как эхо памяти. «Не сомневайся в нас»…       Рыцарь растерянно смотрела на бойню. Один за другим, пришлых убивали. Просто, беспощадно, быстро. Без слов и объяснений.       Но не тронули сан’лейн, замершего покорной тенью и склонившего голову.       Не тронули сумрачных эльфов из трех ветвей народа дорай и их спутницу.       Остался стоять мрачный и злой дворф, стискивающий свой топор и с вызовом смотрящий на подошедшего к нему паладина.       – Опусти оружие. – спокойно произнес человек. – Тебе ничего не угрожает.       – Да?! А как же они? – дворф кивнул на трупы.       – А что они? – паладин даже не глянул на тела. – Они – не ты.       Дворф сощурился, но топор… опустил.       – И в чем разница? – буркнул он, топорща рыжую бороду.       – В том, что отличает достойного разумного от того, в ком не хочется пачкать меч. – просто ответил паладин.       Рыжий подгорный мастер, взявший в руки топор от безысходности, разочарования и обиды на правящую династию, хмыкнул, качнул головой. Слова паладина ему были понятны. Повесив оружие на петлю, дворф замер, ожидая, что будет дальше.       Темный близнец убрал мечи за спину. Живое оружие словно само заняло положенное ему место, зацепляясь за броню и глазея на чужаков сощуренными очами. Желтыми, внимательными. Живыми. Почти разумными. Его брат закинул за спину щит. Его меч возвышался из спины говорливого дворфа и блаженно щурил глаз на гарде. Казалось, это оружие… способно мыслить. Чувствовать. Отдавать свою верность… осознанно.       Рыцарь нервно переступила копытцами, глянув на друга. Кэринн задумчиво покачивал в руке затаившийся клинок, нервно моргающий живым и испуганным голубым глазом, а темная дымка Бездны вокруг тела жреца медленно гасла.       Пошевелился до того замерший статуей сан’лейн. Неживой красавец присел у одного из тел, обмакнул палец в кровь, задумчиво растер алую жидкость, принюхался, прикрыв глаза в немом наслаждении, бросил взгляд на лидеров. И лишь получив согласный кивок, слизнул кровь.       – Питайся спокойно. – в ровном голосе темного близнеца вновь вернулась благожелательность.       Рен’дорай неспешно снял шлем, привычно надев его на боковой шип на щите, воткнутого острием в крепкую плоть пола.       – Столько, сколько тебе нужно. Пока кровь еще пригодна и не утратила следов жизни.       Вампир сощурился, глядя на лидера. Мгновения мучительных размышлений, и оголодавший, ослабший сан’лейн опустился на колени возле еще теплого тела, приподнял его под спину и впился клыками в горло.       – Полагаю, у вас есть вопросы. – тяжко выдохнул Измандан, подходя к выжившим.       – О да, парень. Они у нас есть. – тут же оживился дворф.       Воин приглашающе взмахнул рукой. Сейчас он готов ответить на все вопросы. Честно. Без утайки. Как есть. Но вопросы… не прозвучали сразу. Вампир питался и вопросов не задавал. Он ждал, что скажут. Спросит и уточнит он потом. Эльфы тоже молчали, осмысливая произошедшее и обдумывая то, что уже было произнесено. Дворф задумался, хмуря кустистые брови, но все вопросы как-то вылетели из головы. Дренейка… осмотревшись, негромко спросила:       – Кто вы?       Простой вопрос, не дающий ей покоя.       Ответить на этот столько расплывчатый вопрос можно было по-разному. Прямо, по сути, или обтекаемо, по значению слов. Ей обещали ответы. Ее просили… не сомневаться. Она не усомнилась в старом друге и соратнике, она доверилась его друзьям… надеясь на честность с их стороны.       И первые же слова молодого воина рен’дорай с уставшими глазами принесли так желаемую правду:       – Мы те, кто был в том первом рейде в Пробуждающийся Город, который, по словам очевидцев, поверг Древнего Бога. – Измандан скривился. – Не верьте словам: не было там никаких очевидцев, кроме Алмазного Хранителя и его титанидов. Но Магни любит болтать попусту.       На какое-то время воин замер, вспоминая былое. Короткие мгновения слабости. Но он продолжил говорить, и в его голосе вновь заплескал яд:       – Все слышали о герое Азерота. Но никто не слышал о тех, кто был с ним в те дни. О тех, кто пронес его на своих плечах к логову врага. И тех, кого… бросили там, забрав лишь Героя с бесценным Сердцем мира на шее. – Измандан улыбался косой приклеенной улыбкой. – У нас не было Сердца. На нас не был надет плащ, спасающий разум. У нас не было защиты… нас ни о чем не предупредили. Нас бросили там. – короткая, злая пауза.       – А герой? – сумрачно спросил дворф.       – А что герой? Кого волнует герой, сделавший свое дело? Кого волнует, что снится ему по ночам, и как трещит его разум под давлением памяти? Плащ, сшитый из останков правящей династии Черного Рода не спасает разум от внутренних кошмаров.       Измандан вновь замолчал.       – В одном эти слова были правдивы: первый рейд принес Азероту… свободу от Древнего Бога Н’Зота. – тихо продолжил Сахейн.       Темный близнец поморщился.       – Свобода… Какое лживое слово. — прошептал он, стискивая пальцы в кулак. — Наверное, оно самое лживое из всех, какие есть. Хуже даже слова «честь». Потому что свободы, как и чести, не существует. Только иллюзии в разуме тех, кто о них говорит. – мужчина замолчал глядя в стену каверны и на поднятые в покое огромные щупальца, чуть покачивающиеся и шевелящиеся. – Да, мы дошли сюда. До этой каверны. Здесь действительно находился сам Н’Зот. Бог… с которым мы вступили в безнадежный бой.       – И-и-и… вы победили? – скептично спросил дворф. – Ну, так говорят.       – Победили? – Измандан сухо, хрипло рассмеялся. – Его невозможно победить.       Он покачал головой, обернулся, глянул на возвышающееся… нечто, все еще смотрящее на них. Иронично. Оценивающе. Спокойно.       – Сами подумайте. Как смертный может победить Бога? Мы слабы физически. Мы так легко умираем. Наш разум так хрупок… Чем мы бы его убили? Оружием? Мечами, копьями и луками? Это смешно. Возможно, существуют артефакты, способные убить подобное существо… — воин поморщился. – Да, они существуют, я знаю об этом. Но их сперва надо… добыть. И это не та лживая сука, что скрывается под личиной древнего кинжала. Это нечто иное. Соизмеримое. Созданное богами для убийства богов. Созданное не для руки смертного. Но… мы не теряли надежду… К тому времени ее у нас не осталось. Мы вступили в бой, не надеясь победить, но надеясь… выполнить свой долг.       – И мы его выполнили. – спокойно добавил паладин. – Мы привели сюда нашего героя. Юношу с Сердцем Мира на груди. С артефактом, хранящим саму душу Азерота… сюда, к Древнему Богу… по приказу Алмазного Хранителя.       – Но зачем?! – выдохнула эльфийка.       Тихо-тихо, как тень эха.       – Сердце должно было стать оружием. Фокусной линзой, сквозь которую Магни смог бы нанести удар всей мощью. Мы разместили Маяки, необходимые для наведения, заплатив за это жизнями других. – Измандан дрогнул. – Сотня… — его голос упал до шепота. – Почти сто жизней мы потеряли по пути. Всё ради того, чтобы слуга Титанов смог проставить маячки…       – Мы смогли. Вычистить места, убить Стражей, проставить Маяки. Даже смогли добраться до самого Н’Зота. – продолжил за брата светлый близнец.       – Но мы не выдержали его самого. – голос воина стал вкрадчивым и опасным. — Вы чувствовали, как темнеет перед глазами под его ударами? Вы ощутили, как отказывает вам разум и как теряется здравомыслие? Ощутили, насколько хрупок и уязвим наш рассудок и мы сами?       Разумные медленно кивали, вспоминая, как теряли сами себя под вкрадчивый шепот. Как мрачнел рассудок и отказывал здравый смысл.       – Тогда всё было иначе. Сильнее. Злее. Мощнее. Мы пришли как враги. Мы несли с собой оружие. Мы желали все тут уничтожить. – темный близнец покачал головой. – И мы даже смогли увидеть то, ради чего пришли: залп Кузни Созидания, вонзившийся в ослабленного Н’Зота. Мы слышали его крик боли. Мы видели, как порабощенный герой, слепо, как и мы, идущий к врагу, прозрел и освободился, как через него разрядили всю энергию через Сердце самой Азерот. Чистый, звонкий свет, вспоровший… Видение как луч маяка вспарывает туман.       Тихий злой смешок.       – Но ведь это было лишь… видение, которое наблюдали те, кто был в Зале Сердца. – голос воина упал до шепота. — Алмазный Хранитель — наивен как дитя и туп как его молот. Почему-то убийство Черного Императора Гневиона под комментарии настоящего Гневиона, Черного Принца, стоящего рядом с ним в Зале, не заставило Магни подумать… не навело на мысли об обмане. А нас никто не спрашивал. Мы ж воины. Нам думать не положено. Да и кто мы такие были тогда? Рядовые бойцы со щитами.       Воин покачал головой.       – Кузня Созидания… Величайшая машина Титанов, способная формировать тело Азерот, способная стереть все существующее в мире и… воссоздать заново. Пересобрать мир по молекулам… но уже без нас. – короткий злой смешок всколыхнул напряженную тишину. – Для залпа использовалась не только Кузня. Магни потратил все, что у него было, направив энергию через Кузню Созидания на Сердце Азерот. Он спустил всю энергию мира в один-единственный залп… надеясь, что этот выстрел уничтожит Н’Зота.       Измандан криво улыбался, скользя взглядом по лицам разумных.       – «Каждая ваша победа… лишь часть моего плана». — прошептал эльф. – Так Он говорил. Но кто верит словам врага? Кто поверит в сказанное, кто начнет проверять… Н’Зоту так нужна была эта Кузня… для того, чтобы воплотить свою мечту в реальность… Чтобы возродить его Темную Империю. Чтобы создать свой мир.       Он качнул головой.       – Почему меня смутила идея выпустить энергию через Кузню Созидания, а Магни — нет? Созидания! Да, она может разрушать, но не в этом ее главная задача! Почему Хранитель не подумал, что эффект от залпа может стать… обратным?! Раз за разом Древний Бог повторял: «Видение станет реальностью». Многие это слышали, но мало кто придавал значения словам. И мало кто воспринимал их как… правду.       – Законы магии непреложны. Для того, чтобы иллюзия стала реальностью, нужно огромное количество энергии. – едва слышно прошептала Вения. – Когда Кузня выстрелила…       – Видение стало реальностью…       Воин покачал головой, вспоминая слова Древнего Бога. «Моя империя – неизбежная судьба этого мира». Этого – бесспорно да. Но почему никто из них тогда не подумал, что речь идет не про Азерот? Почему они не поняли, что говорил Н’Зот о другом…       – Я полагал, что слухи о победе и убийстве Древнего Бога… преувеличены. – так же тихо добавил сан’лейн, вставая с колен и убирая кровь с лица. – Если Видения остались… Если они до сих пор не распались… Значит, разум, что их порождал, до сих пор существует.       Измандан улыбнулся.       – Что тогда произошло? – тихо спросила дренейка.       Ей нужно было прямое и четкое подтверждение ее выводам. Простые слова, которые закроют последние сомнения.       – Что стало с вами? После того, как Хранитель забрал Героя? Вы же остались…       – Да, мы остались. – Измандан вздохнул. – Нас никто не пытался ни спасать, ни просто искать. Видели, как мы безвольно шли к Н’Зоту. Списали как погибших. Всех. Только Героя выдернули, ведь он еще мог сопротивляться благодаря амулету и артефакту для защиты разума. Работал плащ не особо, если честно: парня он не спас. Но его забрали. То ли сам нужен был, то ли просто чтобы само Сердце вернуть. Не знаю. Ну а мы… — воин покачал головой. – Мы живы только по Его воле. Он дал нам шанс. Он сохранил нам рассудок и личность, не ломая нас, не вынуждая смириться, но показав правду, сокрытую под иллюзиями. Он дал нам возможность самим сделать выбор.       – Вы стали его служителями… — буркнул рыжий дворф.       – Все кому-то служат. – пожал плечами воин. – Короне, Королю, миру, народу, идее, справедливости или собственному эгоизму. Я уже говорил. Свобода – ложь. Ее не существует. Мы хотя бы сами выбрали себе Сюзерена. Он лишь предложил себя… снова.       Воин улыбался. Спокойно, с добротой в глазах вспоминая самое тяжелое и страшное для себя время, когда рассудок был готов треснуть и распасться под давлением тяжести выбора. А потом… Потом пришло понимание. Простые честные слова. Прямые. Без подтекста. Образы. Видения. Прошлое. Будущее. Настоящее. Вероятное. И выбора больше не стояло.       – Чем вы заплатили?       – Всем, что у нас есть. – честно ответил рен’дорай. – Но разве бывает иначе? Разве ваши короли не требуют того же?       Дворф сдулся, помрачнел и недовольно буркнул:       – Можно подумать, у вас был выбор…       – Он всегда есть. Мы могли умереть с честью… — язвительно закончил воин. – Но мы предпочли выжить и своими глазами увидеть Врага, о котором предупреждал Н’Зот. Врага, равного которому у нас еще не было. Даже Саргерас… бледнеет перед тем Злом, что жаждет наш мир.       Дворф нахмурился, кустистые брови сумрачно сдвинулись, глаза недобро блеснули. Вампир напрягся. Эльфы… просто слушали и молчали: вопросы они зададут потом, когда узнают больше.       – Азероту всегда будут нужны Герои. – тихо произнес Адорин. – Всегда будет враг, пытающийся уничтожить наш мир. И когда нашей Родине понадобится помощь в войне с тем, кто готов погрузить во Тьму все живое… мы поможем.       – Тайно. – тихо добавил Сахейн. – Ни к чему другим знать, что война с Древним Богом закончилась… его победой. Зачем? Ни’алота недоступна для смертных, сокрытая под тенью Бездны. А у Н’Зота нет дел на Азероте: он получил то, что хотел. Свою Империю. Свой мир. Свой народ, который еще предстоит восстановить. Он даже получил своего желанного Императора… Надо лишь его вырастить, воспитать и обучить.       – Тогда зачем ему мы? – въедливо спросил древний мастер подгорного народа.       Измандан улыбнулся шире: дворф сдавался, принимал ситуацию, начал интересоваться и задавать более простые вопросы, но все еще ждет… обмана.       – Ответь мне, кто ты? – голос темного близнеца стал вкрадчивым и обманчиво-мягким. – Кем ты был до того, как пришел ко мне?       – Кузнецом…       – Мастером. Верно?       Дворф нахмурился.       – Парень, это ты к чему?       – Можно создать планету за один день. Можно отстроить город за миг. Можно вырастить новый народ или создать его самому. Но чтобы этот народ стал… великим, ему нужны наставники. Те, чей опыт позволит поднять новорожденный народ к Величию и знаниям. Те, кто смогут повести за собой. Кто воспитает и обучит воинов. Кто создаст разведчиков и шпионов. Воссоздаст ремесла и науку. Кто станет Наставником для поколений Мастеров и Творцов. Кто-то отверженный на Родине. Кто-то, кому нечего терять, кого не оценили, предали или выгнали, плюнув в душу. Или кто-то, кто уже потерял всё, что у него было, но еще не потерявший самого себя. Кто-то, как… мы все.       Измандан улыбался, глядя в глаза старому мастеру. А дворф… ворчал, но… соглашался.       – У каждого своя правда… Любого можно оправдать. Или осудить. Но вы сюда шли не судить. И не ради барахла. Вы сюда шли за… другим. За тем, что не смогли вам дать ваши правители.       Шевельнулась огромная масса в центре зала, раскрываясь пастью. Шире, шире, еще шире… пока не развернулись жутким цветком лепестки увенчанной клыками плоти, открывая… Его.       Стройная фигура, облаченная лишь в проявления собственной силы, спустилась на окаменевшую плоть пола, перешагивая босыми ногами кровавые лужи. Огненно-рыжие глаза смотрели в саму душу, перебирали память, баюкали разум и унимали давно застарелую боль.       – Избранники мои…       Голос… Глубокий, как Бездна, гулкий, как глас горна, пробирающий до души и сердца. Мягкий и умиротворенный… Древний Бог обращался к тем, кто достойны в его глазах стать основателями и наставниками его народа. Иного… Не того, что ранее ходил по просторам древнего мира. Но того, который не будет вызывать ненависти своим видом у жителей иных миров. Народа, созданного по образу и подобию его самого… и тех, кого он избрал для себя.       

***

      Огромный обелиск медленно таял под жаркими лучами солнца Ульдума.       Истаивал темный сиреневый камень, рассыпался призрачной дымкой и опадал на воды стремительной реки. Гибли и бессильно опадали щупальца, растекаясь липкой жижей по песку, умирали акиры, замирали древние твари.       Порча истаивала.       Последняя точка заражения в мире… умирала, ссыхалась и исчезала, оставляя после себя лишь липкую жижу да тела безмозглых тварей. Вскоре беспощадное солнце иссушит тела, ветра развеют их прах по пустыне, и Азерот окончательно оправится от Вторжения Древнего Бога.       Военачальник переступил с лапы на лапу, глядя, как последние клоки темной фиолетовой дымки тают в жарких лучах южного солнца. Рядом радовались, шумели, поздравляли друг друга с победой, но на душе рамкахена царила сумрачная тяжесть.       – Ты не веришь в победу, Камзес?       – А ты в нее веришь, король? – тихо рыкнул черношкурый военачальник.       Король Фаорис щурил зеленые глаза, всматриваясь в чистое синее небо Ульдума и не видя в нем более древнего Зла.       – Порча исчезла.       – Но победа ли это?       – Время покажет…