Темное прошлое

Эмма снова заметила за собой слежку. Причем неумелую, в исполнении Августа Бута. Он иногда преследовал ее, так толком и не говоря, что ему от нее надо. Это ей так надоело, что Свон раздумывала над тем, не поговорить ли на эту тему с Грэмом. Ей не хотелось этого делать, но, с другой стороны, если этот человек не угомонится, то придется. Не может ли он быть сказочным персонажем? Свон гораздо лучше умела наблюдать и решила проследить за Августом. Ей было необходимо знать, почему он ей так знаком. Этот вопрос волновал ее, и она так пыталась заглушить тревогу от того, что потребует Голд за помощь. Он, конечно, говорил, что все будет в пределах разумного. Но у них слишком разные мнения на этот счёт. Свон вышла из трактира, где ее ждал Август. Она попыталась удержать лицо и ничем себя не выдать. Почему Бут просто не скажет, чего он хочет, а ходит кругами? — Мистер Бут, какая встреча, — съязвила Эмма и мысленно вздохнула. Слишком вышло похоже на манеры Голда. Пусть он и ее родственник, это не повод копировать кого-то. — Вы что-то хотели? Если нет, то я пойду. — Мисс Свон, нам есть обо что обсудить, — байкер подошёл к Спасительнице, его терзали разные чувства. В том числе и вина за то что, оставил ее одну. — Давайте поговорим в более укромном месте. Они пошли на берег, к замку Генри. Эмма не понимала, почему этот человек преследует ее. Чего он добивается? Она была намерена это выяснить. — Итак, мистер Бут, о чем будет разговор? — Свон попыталась говорить вежливо. Но в последнее время на нее столько свалилось, что нервы начинали порой сдавать. К тому же, это чёртово Проклятье вообще не хотело сниматься или слабеть. А те подвижки, что были, словно насмешка над Эммой. Почти никаких изменений, и никто ничего не вспоминал. А предложенный способ снятия — это вообще какое-то издевательство. Откуда у нее вдруг возьмётся истинная любовь? Это такая редкость. Тем более что единственный, кто был ей дорог, кого она практически не помнила, и кто находился в ином измерении, не было рядом. И это причиняло ей почти физическую боль. Тот, кто ей дороже всего на свете, скрыт под пеленой забытья. — Вы верите в сказки? «Вопрос очень неожиданный», — с сарказмом подумала Свон. — Вы тоже из тех фантазёров? В этом городе их очень много, — заметила Свон, подойдя к морю. Ее влекла эта стихия. Волны то дело накатывали одна за другой и с шипением разбивались о берег. — Это не фантазии, Эмма, а жестокая правда, и вам придется признать ее, — сказал Август, недовольный всей ситуацией. Он уже несколько раз пытался поговорить с ней, как-то показать, что сказки реальны. Но ни разу не получалось, каждый раз что-то отвлекало или мешало. — Я слышу это не в первый раз. И кто же вы на самом деле? Не сам ли Румпельштильцхен? — с преувеличенным интересом спросила женщина. Она старалась не показывать своего опасения. Откуда пришелец может знать о сказках? Насколько это может нести опасность для нее и города? Байкер подавился воздухом и закашлялся, слишком неожиданным оказалось сравнения с Темным магом. Видимо, он неправильно поступил, и надо было показать Эмме то дерево, из-за которого они оказались в этом мире. Он испугался и сбежал. Он ведь был просто ребенком, на которого возложили непосильную ношу. И как бы Август мог справиться с ней? Этот мир был ему чужд, и приходилось как-то приспосабливаться и выживать, узнавать его с нуля, ведь у Пиноккио не было заложенных Темным заклятьем знаний. Но после Август старался не терять из виду Эмму, которая вовсе не походила на принцессу, как мечтали ее родители, а росла сорванцом и хулиганкой, вовсе не желающей мириться с системой. Ему несколько раз пришлось вмешаться, как тогда, когда он отвёл ее в полицию, когда она ещё была подростком, или в случае с сыном Темного. Он побоялся, что их чувства могут перерасти во что-то большее. Это могло бы помешать исполнению миссии. И мужчина вмешался, обрывая эту дружбу. Но самой большой неудачей он считал то, что Эмма пропала на несколько лет, и Бут не мог ее отыскать, словно она под землю канула. А потом появилась совсем на себя не похожая. А при исчезновении происходила какая-то чертовщина…