В слове "дурдом" главная часть — вторая.

Сны оборвались громким встревоженным голосом. — С северо-запада военные прорвали оборону. Ждут капитуляции, — объявил он, скрывая волнение в голосе. — Система подачи энергии перекрыта. На базе устроен саботаж. Сохранять спокойствие и позиции: плана нет. Чарльз настроженно сел, пока Элли протирала глаза. Генри проснулся и осмотрелся, однако вопросы были сметены чем-то более насущным. Лидер, до конца осознав происходящее, вскочил и исчез за дверью, где уже стояла Роуз. Бросив встревоженный взгляд на парня, они все же оставили его. Генри понял только одно: случилось нечто ужасное, и это касается его. Почему-то так казалось. Военные, база... Военные... Военные. В голове с грохотом упала одна мысль: Дэйв и его тайна. Если все так, то... *** Чарльз не стал церемониться с первым встречным и попросту выстрелил из пистолета. На секунду сщурившись, он заставил себя открыть глаза и пробежать мимо умирающего. В этот раз все было серьезнее, чем несколько недель назад, ведь тогда они впустили военных намеренно. Да, в тот день они победили. Но Чарльза эта победа не будоражила, как прочие. Элли вырубила второе препятствие и кивнула, призывая очнуться. Не время для сожалений: он должен был бежать и драться. Генри не дурак: сбежит. Да его никто и не остановит. Они поймают его, рано или поздно. Постойте. А Генри точно сбежит? Конечно сбежит. Что за бред? Он же не идиот, оставаться среди террористов. Сбежит и не обернется. Чарльз даже не знал, куда бежал: Роуз вела его, а он прикрывал спину. Откуда она достала этот знак? Она же месяц как не ходила с ним. Лидер выпустил пять пуль, так как его собственные кисти лихорадило: только с пятой попытки смог прострелить кому-то печень. Пусть он и обещал Генри, но сейчас экстренный случай. Берт несся им навстречу. На секунду пересечения Чарльз подумал, что тот сообщит хоть что-нибудь, но связист пронесся мимо с криком "у меня ничего". Мимо пронесся отряд из шляпников, которые с радостными возгласами гнали группу оперативников, что бежали впереди, боясь оборачиваться. Из знакомых лиц в толпе выделялась Кэрол, размахивавшая автоматом, и тем самым обещая убить любого, кто притронется к Доку. Та, в свою очередь, меланхолично неслась рядом, опрокинув руки за спину. Наруто учил не сдаваться? Северное крыло лежало на другом конце базы. Предстоял сложный путь. *** Руперт тащил упиравшегося Дэйва подальше от опасной зоны, пусть тот и бросался проклятиями. Он не хотел предавать всех, но сделал это. И Говарда, и Реджинальда,и Чарльза... Их всех. Даже Генри, который никому о них не рассказал. А теперь Дэйв его подставил. Оставляя длинную колею на снегу, он не терял надежды вырваться и вернуться. Прайс не проронил ни слова. Потом извинится. *** Одиночество — это то, что редко чувствовал бывший глава клана Топпат. Его вечно окружали шляпники, а Курт редко оставлял своего мужа одного,однако в суматохе Редж не успел встретиться хоть с кем-нибуь и с опасностью столкнулся один на один. Не долго он себя чувствовал брошенным. Длинные знакомые усы, строгий и немного взволнованный вид, собранная поза и ликование в глазах. Нет, это был не Правый. Это был другой его старый знакомый. Хьюберт не изменил своим привычкам и носил все тот же конский хвостик, выглаженную форму и круги под глазами. Только поседел немного. Наверное, Редж должен был испытывать смешанные чувства: с одной стороны, перед ним его враг с автоматом, а он безоружен. С другой же, бывший парень. Но шляпник лишь недоуменно пялился, молясь всем богам, чтобы Курт был где-то рядом. — Все те же гейские усы, — хмыкнул генерал. — То же самое могу сказать и про твои, — парировал Реджинальд, оглядываясь. Нельзя было надеяться, что придет Правый. В конце концов, он и сам оперативник. Нужно выбираться самому. — Сколько лет прошло, а ты так и не смог отпустить. Как долго ты искал парня, похожего на меня? — Прости, но скорее ты похож на Правого, чем он на тебя. Представляешь, он мирится с моим идиотизмом. — Я пытался удержать тебя, чтобы ты не натворил чего-нибудь. А ему плевать. — Неужели это ревность? — Я уже давно не держусь за тебя, Реджи. У меня появилась собственная семья. Которую ты, правда, разрушил. — Ты про пилота, который присоединился к нам, едва узнав, что вы собирались делать со Стикменом? — Я говорю про них всех. И если бы я не посадил Генри в "Стены", то он обязательно бы сорвался. Ты же не думал, что я собирался его там долго держать? — Ах, да. Ты и меня, наверное, собирался из "Стен" вытащить? — Я бы не оставил тебя там надолго. Но вы оба любите побеги. — В таком случае, не удивляйся, что от тебя бегут все. Сзади Гейлфорса что-то со свистом рассекло воздух, но рефлексы спасительно сработали, уводя тело вниз. Контрудар был заблокирован, и военный отступил. — Как я и сказал, в своих вкусах ты очень точен. Курт смотрел на свою жертву аки маньяк. Не жить этому уебку, ни за что. Пистолет, направленный в грудь, не позволял генералу вскинуть свое оружие, однако поражение это не значило. Он не просто так заслужил свое звание. — Дерёшься за предателя? Как это мило. — Какой дивный бред ты несёшь. — У меня есть много доказательств, что Реджинальд работал на нас. Правда думаешь, что смещенный руководитель не пожелает отомстить? Курт не ответил и подал Реджинальду знак забрать оружие. — Ты действительно будешь защищать того, кто твою душу за прощение сдал? Редж нерешительно стянул с бывшего автомат и прижал к себе дулом вверх. — И ты готов простить твое фактическое убийство просто потому, что вы знакомы много лет? — Какая же это все чушь, — покачал головой Правый. — Конечно бы простил. Только вот проблема в том, что лживая крыса тут ты. Военный дернулся с места и напал, не позволив спустить курок. Реджинальд попытался использовать свою последнюю надежду, но магазин был пуст, Гейлфорс же выхватил свой козырь: нож. Пистолет отлетел на несколько метров и стало ясно, что против Хьюберта у Курта шансов не было. Тот пытался хоть как-то бороться, но лишь обиильнее питал одежду кровью. Попытавшись напасть с тяжестью в руках, Редж почувствовал боль в ноге, в которую по рукоятку вошёл нож. Однако не это заставило его остановиться. Это сделал громкий выстрел, раздавшийся не так далеко. — Вот чего я не хотел, так видеть тебя, — вздохнул Чарльз. *** Разжившись автоматом и мечом, пара пересекла уже половину пути, то и дело наталкиваясь на врагов и легко с ними расправляясь. Короткие сражения вселяли все больше уверенности: они же клан Топпат. Они — гении. А военные — просто кучка людей с оружием. Что эти придурки в теории сделать могли? Из-за угла выскочила очередная угроза, быстро устраненная коротким ударом в висок. Чарльз был, конечно, милым парнем, но нападавший на него обычно получал по ебалу прикладом. Не то, чтобы это доставляло ему удовольствие, но лидером клана он все же был. Ровно настолько же, насколько и военным. А бывших военных не бывает, пусть даже те и приобретали приставку "предатель". Только бы Генри не узнал, сколько людей Чарльз успел положить за несчастные пять минут, что бежал по захваченной территории. По динамикам уже объявляли эвакуацию, а Топпатов становилось все меньше, по сравнению с количеством врагов. Уровень сложности повышался. Только бы Генри не затупил... Впереди уже показывалось северное крыло, где шли ожесточенные переговоры двумя знакомыми голосами. Роуз тенью неслась рядом, при случае отвлекая на себя внимание. Хоть в чем-то он не ошибся. *** Выскочив из спальной, Генри дернулся было следовать за друзьями, но те уже исчезли. Оставалось только слушать голос разума. Как давно он этого не делал... Объявлений не было, и Топпаты наверняка, следуя их сущности, вступят в драку. Это значило, что они двигались небольшими сплочеными группами в сторону распостранения военных. Нужно было прислушаться и понять, куда побежит и Чарльз. Шаги и крики послышались справа, определяя его путь. Вор не любил драться со множеством врагов, что создавало необходимость избежания драк. То бишь нужна была маскировка. Военные или Топпат? Вторые знали его лицо, так что вопрос был решен. Оставался второй: каким образом ее добыть? Если идти влево, то он найдет опытных одиночек. Пойди со всеми — нарвется на толпу. В таком случае, где были все отбившиеся новички? Конечно же в закоулках. Прикинув в голове карту местности, Генри рассчитал, куда ему бежать и сорвался с места, набирая скорость, с которой не бежал из тюрьмы. Отскакивая от стен, словно он от этого не терял скорости, парень летел вперёд, когда наконец нашел то, что искал: неловкого паренька, снимавшего оружие. Одним простым ударом на скорости Генри отправил того спать, после чего стянул куртку и шапку. В этот же момент сзади подбежал другой человек, схватил парня за плечи и развернул, прячась за живым щитом. Благо, шляпник, за ним гнавшийся, оторопел и успел понять, кто перед ним. Поздоровавшись кивком, он поспешил за своей целью, что уже трусливо мчалась вдаль. И Генри снова остался один. Спешно определив свое направление, Генри побежал дальше, не оборачиваясь. По его подсчётам, впереди было кое-что покруче новобранцев. А если точнее — предфинальный босс. Генри не знал точно, кем именно тот являлся, просто чувствовал: второй по старшинству враг направится именно сюда. И он оказался чертовски прав. Заметив ворвавшегося в кабинет Генри, Дмитрий Петров приветственно кивнул ему как старому знакомому, отрываясь от бумаг Чарльза. — И почему я знал, что мы встретимся? — ухмыльнулся он. Генри молча приготовился к драке. — Ты победил лишь потому, что с тобой была та дев... Приготовления вовсе не были частью диалога, которые он не особо любил. Резкий выпад вперёд, уворот отклонением, контр-атака в открытый живот, перехват руки, пинок в колено. Первый кон разрешился победой со слабым перевесом. Второй начался с чужой атаки, которую Генри вдруг решил пропустить. Да, он получил в лицо, а вместе с тем и выиграл пару секунд. Удар под дых удался, а третий, метивший в солнечное сплетение, цели не достиг. Колено в животе дало о себе знать на пару секунд, и тут же сменился серией других болезненных ощущений. Передачи хода не будет. Вдали раздался болезненный крик. Пору секунд память перебирала голоса, после чего выдала: Элли. И у Генри отныне не было времени. Дмитрий слышал возглас и потому улыбнулся. Для него эта победа была предрешена. В голове возникла мысль, но ее сбила боль в челюсти. Другая мысль — нога. Третья — череп. В этот момент Генри вспомнил, что это такое — страх. Если он не найдет решение — Элли может умереть. И он не может найти хоть какую-то логику в происходящем. Его прижали к стене и избивают, а он не может все обдумать. Кошмары, кошмары, кошмары... Нет, это в тысячу раз реальнее, чем любой из них. Это жизнь. Элли закричала снова, а Чарльз отчаянно звал девушку. И Генри беспомощен, он стоит тут и пытается спасти хоть себя. Ступня, живот, плечо, снова челюсть. "Больно." Вывернутая кисть. "Больно?" Удар в висок. "В этом виноват только ты." Во рту ощутился металлический привкус. "Только представь, как больно им.". Не чувствуя ничего, Генри предпринял слабую попытку вырваться, нанеся удар возле мгновенно отдалившегося плеча. Словно в замедленном действии Генри видел, как его кожи касаются пальцы и как расширяются глаза, когда металл врезается в кости черепа. После постоянных избиений он привык мыслить даже чувствуя боль. Второй удар сломал челюсть, затем хрустнуло выбитое колено. Петров, морщась от боли, сполз вниз. Проиграл, сука. — Мне казалось, тебя похитили, — выдавил поверженный. Генри стянул со стола оставленную там шляпу и стащил с головы шапку. — А может, мне тут нравится, — кашлянув, ответил он. Полы прикрыли чувствительные глаза. А это, пожалуй, довольно удобно. Наверное, он обойдется сегодня без маскировки. Заперев за собой архивы, Генри не стал углубляться в собственный пафос, а помчался на громкие проклятья, схватив первое, что подвернулось под руку. *** Чарльз выстрелил ещё пару раз и отбросил пустой пистолет, который подобрал при входе, выхватывая нож. Автомат опустел в нескольких метрах до места, где мог пригодиться. Роуз перехватила свое оружие. Правый, с порядком изрезанным лицом, и Редж с кровоточащей ногой, пытавшийся хоть как-то помочь после глубокого удара в ногу, отступили. Лидер молча сделал шаг вперёд, отстраняя союзницу. Это была не ее драка. Элли кивнула и нахмурилась: если посчитает нужным вмешается. — А ведь ты был мне как сын. — Я бы хотел сказать, что ты был мне как отец, но ты не был. — Чарли, что с тобой стало? — Для тебя Чарльз. — Что же изменилось? — Ты драться будешь, или болтать? Топпат напал первым. Резкий взмах наотмашь ни к чему не привел, он только зря открылся. За что последовала расплата в виде кровавого следа на его лице. Лишившись зрения за кровавой пеленой, Чарльз тихо зашипел и пошатнулся, но по звукам стало ясно: Элли стоит перед ним, размахивая мечом и не подпуская Генерала. Однако и это не спасло ее. Судя по вскрику, лезвие полоснуло по руке. Чарльз спешно утер кровь и дёрнул ее на себя, что спасло от раны на горле, но военный уже перехватил руку и сжал, заставляя уронить меч. Но их все ещё двое, верно? Если скоординировать действия... Плечо загорелось болью, и лидер отступил. Элли попыталась отпихнуть его, но сама получила удар в бок. Согнувшись, девушка взвыла от боли и подняла взгляд. Последнее, что она видела — замахивающийся Гейлфорс. Раздался крик, зовущий ее. Попрощавшись с жизнью девушка, ни о чем не жалея, совершила последнюю попытку защититься, вскочив. Но смерти не последовало. Раздался глухой удар и хруст. Позвоночник генерала превратился в дугу. Обладатель быстро пришел в себя и развернулся, смотря на нападавшего. Генри не хотел драться. Не хотел причинять старому знакомому боль. Ровно как и он, дрожал, нанося удары. Однако он сделал свой выбор. Глаза сверкнули ненавистью и взгляд снова лихорадочно окинул врага, лишь мельком отметив Чарли, который испуганно смотрел на своего спасителя, и окровавленную Элли. Генерал потратил это время чтобы подобрать меч и, ни теряя ни секунды, был готов к драке. В этом мире не осталось больше ничего. Только Генри, его злость, его враг и монтировка. Противник сделал выпад вперёд, на что Генри выставил оружие перед собой. Скрестившись, парень сделал самую обычную обманку, изворачивая железо и ступая вперёд. Отпустив один конец, парень в свободном пространстве перехватил фомку и, сделав круговое движение, замахнулся, однако его цель сделала шаг вперёд, оказываясь спиной к спине с Генри. Грациозно повторив движение вальса, воришка увидел перед собой нахмуренное лицо. Это будет весёлый танец. Короткий удар сменился на другой, затем на третий. Мечник защищался как мог, но против лома не было приёма. Отныне это была нечестная драка, в которой он был художником. А его холст упрямо отказывался окрашиваться в алые цвета. Взмахи летели словно мазки кистей. Вся ненависть, весь его гнев, все это можно было забыть. Сотни воспоминаний драк мелькали в голове, словно обрезки киноленты, напоминая истории шрамов. Предательства, ложь, издёвки... Отныне он сам был сильнейшим. И никто не смел этому перечить. Неожиданно враг сделал шаг вправо, отчего лом болезненно врезался ему в плечо, создавая приятный хруст перелома. Такой звонкий и расслабляющий звук. Из его собственного здорового плеча брызнула кровь. Что ж, дабы добить эту крысу, оставшейся руки вполне хватит. Это сопротивление вызывало смех и жалость. Этот человек столь отчаянно верил, что выйдет из комнаты живым? Возомнил себя героем и верил, что как в сказках победит зло. Как это мило. В кармане лежал перочинный ножик, и Генри стоило лишь притянуть военного к себе, прижать и вонзить лезвие в спину. Но это было бы слишком милосердно. Вместо этого парень оттолкнул врага от себя, извлекая меч, и остановился напротив. Закрытый перелом против открытого ранения. У Генри оставалось секунд двадцать, но даже одной хватило бы для превращения последних минут чужой жизни в ад. Перед его глазами стояла карта болевых точек человека, которую он знал наизусть и собирался использовать. Резко выбросив монтировку в сторону, парень полетел вперёд и врезал в центр грудной клетки, в солнечное сплетение. Генерал согнулся от боли, но Генри не собирался останавливаться. Он выбросил колено вверх, нанося удар по подбородку, и с новым размахом ударил в нос. Потеряв равновесие, нападавший упал. Этого было слишком мало. Он ещё не закончил. Его главное творение ещё незакончено. Не закончен он сам: всё ещё человек. Нужно было пересечь эту тонкую грань, называемую "убийством". Подобрав монтировку, он снова подошёл к телу на земле, что корчилось от боли, и подошвой надавил на грудь. Издав тихий стон, жертва застыла в ужасе, наблюдая, как лом исчезает за головой убийцы. Руки Генри сжались: он не виноват. В этом нет ничего плохого. Но оружие выпало из рук, сам он пошатнулся и сделал шаг назад. "Слабак," — шептало угасающее сознание. *** "Молодец, Генри. Вел себя как мудак, вот и страдаешь. Сам виноват." Очередная ванна со льдом, в которой Генри дышит водой, надеясь задохнуться за те пятнадцать секунд, что его окунают. Получается спорно: Чарльз это замечает и тянет за капюшон назад, после чего парень падает на землю. Куда-то в живот врезается нога, вода вытекает изо рта и капает на пол. Ещё одна попытка вытащить из него хоть что-то провалилась. Военные жестоки, когда дело не касается их самих. Ух ты, они приволокли ту девку из тюрьмы. Она, конечно же, первым делом ломает ему нос. Генри уже не плачет: привык. Второй удар приходится в ребра, где что-то хрустнуло. Скорее всего кости. Быть может деревянная заточка. В глазах уже нет боли или разочарования. Генри не больно. Постоянное насилие вызывает привыкание. В комнату входит Гейлфорс и морщится, смотря на парня в крови. Он нехотя сообщает, что электрический стул доставили. Значит, в коллекции пыток пополнение. Стикмен не против: страдания давно превратились в игру "как долго я ещё выдержу". И, кажется, он близок к планке. Наверное, пора заканчивать, пока Чарльз не стал слишком суров и не решил показывать свою ненависть в полном объеме. А если к нему присоединится рыжая, то их фантазии точно хватит на нечто большее. Наверное, стоило ночью выбраться и немного переделать его завтрашнюю казнь. Чтобы она таковой стала не только в образе сравнения. Приближается ночь и боль уходит, а вместе с ней и Чарльз. Не зря Генри послал его при первой встрече. Этот мудак действительно оказался не тем, за кого себя выдавал. Да и эта новоприбывшая сволочь не лучше. Впрочем, кто бы говорил. Предал всех а теперь выпендривается? Да уж, хорош моралист. Всю жизнь всех ненавидел а теперь искал хоть какой-то привязанности. Какая же тонкая грань была проведена в этом небрежном жесте в тот день. Может быть, в другой вселенной, он дал бы Калвину надежду своим дружелюбием, но нет, Генри идиот. Он не мог хотя бы соврать. Не мог найти союзников. Вот теперь и отдувается. Впрочем, все сложилось так, как сложилось. Будь Генри хоть на долю другим, мог бы остаться на свободе и быть таким же вором одиночкой, так же страдая до конца своих дней, только спокойнее. Взломав дверь, Стикмен пробрался к складам. Он мог бы убежать, но его все равно бы поймали. Быстро найдя ящик с нужной вещью, Генри аккуратно вскрыл его и, немого перенастроив, запечатал обратно. На утро начались новые страдания. Избиение, завтрак, ещё одно избиение и долгожданный стул, куда его усадили и к которому привязали. Внутри глухо оборвалось нечто очень важное. Кажется, желание жить. Вот сейчас будет весело. Чарльз долго мялся, не решаясь запустить устройство, и Эллли дружески похлопала его по плечу. Однако это не сильно помогло. Рука пилота все ещё нерешительно висела над панелью, и Генри понял: сейчас или никогда. — Заебал, — хриплым голосом подначил он. — Я так от старости сдохну. Не томи. И Чарльз все же нажал. Сильная боль пронизала все тело, после чего ещё несколько секунд было слышно суету над его трупом. И наступила долгожданная тишина. *** Открывать глаза было больно. Таблетки, которые ему прописали, санитары все же впихнули в глотку. Главврач опять будет недоволен его бреднями про клан. Эта психушка не лечит, а сводит с ума... Стойте. Это же был один из его недавних кошмаров. Где он тогда? Тело не ощущается от слова совсем, но щеки чувствуют мягкую ткань. Неохотно переведя взгляд, Генри понял две вещи: он в палате и обе его руки железные. Тело, вероятно, тоже. "Поздравляю. Ты теперь урод во всех аспектах и до конца. Инвалид и придурок." Генри несколько секунд слушал голос подсознания, после чего ответил. "Как же ты заебал." Поднявшись в кровати, он осмотрелся. Элли лежала на полу, свернувшись калачиком, а Чарльз сидел рядом, заснув. Опять он одна чертова проблема. Впрочем, ничего нового. Наверное, нужно было извиниться. Но Генри не мог хотя бы придумать, что скажет. Потому он тихо поднялся, нерешительно встал на ноги и вышел из палаты. Он был без понятия, куда пойдет. Просто не мог оставаться там, с этими людьми. Во всем мире они нашли мудака, который мог доставить им проблем, и не убили его. Какая жалость.