Surrounded by broken mirrors

Коори смотрит на Хаиру, помогая ей спуститься с платформы, беря за руку. Она выглядит такой… Умиротворенной? Уже лучше, чем вчера. По крайней мере, он убедился в том, что она безмятежно спала, убаюканная стуком колёс. Конечно, пяти часов сна было недостаточно, но бывало и хуже, поэтому даже кругов под глазами не было, несмотря на бледность кожных покровов. Хаиру едва заметно нервничает — цепляется за его ладонь так, будто весь мир сейчас против неё настроен, а Коори — единственный, кто вытащит из этой мглы. Ему бы хотелось верить в то, что он сможет. — Запах совсем другой, — она вдыхает кислород в лёгкие; прогулок на больших стоянках рядом с такими же поездами и не самым чистым воздухом, конечно, не хватало, — мне нравится, — поправляет свой капюшон и слегка задумчиво спрашивает: — я могу снять его? Меня здесь некому знать, так ведь? Ихей тихо вздыхает, думая, что следовало бы сильнее уверить его, или хотя бы Юи, в необходимости что-то повязать на глаза. Ей не доводилось видеть незрячих людей, но образно она представляла, как болезненно и жутко смотрятся её выцветшие глаза. В плаще было ужасно неудобно хотя бы из-за того, что на улице тепло. — Конечно, — рука Коори тянется к её макушке, осторожно одергивая белый капюшон с лица. Это успех, что она попросила сделать это сама, — нам недалеко идти. — Тогда пойдём, — уже веселее отзывается Хаиру, подставляя лицо под лучи ласкового солца, согревающего своим теплом, — когда Юи-чан приедет к нам? — Ближе к вечеру, наверное. Или к завтрашнему утру, — Коори пожимает плечами, — она сказала, что её попросили помочь на работе. Наплевала на свой законный отпуск и всё, — равнодушно констатировал он таким тоном, словно его предали, не меньше. Конечно, это можно было воспринимать по-разному. Его сестра была очень ответственным человеком (да и было в кого), поэтому ничего удивительного в желании помочь не было. Сфера её деятельности была напрямую связана с человеческими жизнями, и рисковать Юмено никогда не любила. У неё явно были способности в хирургии, к ней нередко обращались за помощью даже незнакомые люди. Однако, она была единственной, кто знал, как иногда (всегда) Коори возвращаться в свой родной дом… И те встречи с матерью, которые были очень редкими, она всегда проводила рядом с ним, помогая находить общие темы. Нет, конечно, их мать была замечательным человеком. Потеряв мужа и оставшись с двумя маленькими детьми, она ни разу не позволяла себе впадать в апатию и депрессию. На её лице всегда была мягкая улыбка, и даже во взрослом возрасте Коори с Юи ни разу не видели, чтобы она плакала или злилась. Они не знали, какой ценой давалось ей это спокойствие, но могли предполагать, что очень большой. Чаще всего ей приходилось предоставлять их самим себе с тех пор, как Коори было восемь лет, а Юмено, соответственно, шесть-семь, работая на нескольких работах и отчаянно делая всё, чтобы её дети ни в чём не нуждались. И Коори был свято уверен в том, что она хорошо отнесется к Хаиру. Сострадания и нормального человеческого сочувствия, которое он на своей работе почти и не видел, в ней было точно уж достаточно для того, чтобы сделать это. И ему было очень неудобно, словно он был в чём-то виноват. Коори не мог отделаться от этого чувства, как ни пытался. Сестра — такая же, как и мать, только с небольшой крупицей сарказма в голосе, легко отпадающего в моменты, когда людям действительно нужна помощь, но они были близки с рождения. И они обе одним своим взглядом серых глаз с лёгкостью читали людей, наверное, этим и настораживали… Как бы то ни было, он просто ужасный сын и чуть лучше брат. Не больше. Коори пытается отвлечься, увлечённо рассказывает о чём-то Хаиру, внимательно слушающей, старается, чтобы она не пачкала свою обувь, перешагивая через лужи, останавливается в ближайшем дворе, чтобы покатать её на качелях, неосознанно отсрочивая момент прихода домой. Девушка, в принципе, не против. Она весело смеётся и подставляет лицо лёгкому ветерку, треплющему её короткие волосы и выглядит наконец-то счастливой. Вдали от того, что несло для неё опасность. Под конец пути начинает моросить дождь, быстро переходящий в ливень, и Коори как можно быстрее тянет её за руку к подъезду, делая так, чтобы она уж точно не промокла. — Знаешь, — Хаиру недовольно что-то бурчит, проводя рукой по волосам и буквально выжимая их от воды, — это очень мило, что ты так меня оберегаешь, но я тоже кое-что могу… — Ты не знаешь, где находился нужная квартира, — победно усмехается Коори, помогая ей расчесать волосы. — Хочешь сказать «не вижу»? — Хаиру по-детски склоняет голову набок и поясняет без толики обиды, — я не сержусь. — Твоего юмора хватало на более остроумные шутки, — неоднозначно произносит Уи, — и все же мне кажется, что шутить над собой выглядит как новый вид самоуничтожения, — добавляет он чуть тише. — Я не собираюсь ничего делать с собой, правда, — какой раз она повторяет эти слова? — я всего лишь пошутила, — Хаиру состраивает на лице что-то на подобие грусти. Выходит плохо, и она дёргает его за рукав, — давай поднимемся… — и всё же неуверенно разжимает ладонь. Она все же далека от многого, того, чему не учат в Саду, чего не встретишь в работе следователем. У Хаиру никогда не было семьи, разве что некоторые ребята из Сада, которых она считала своими братьями и сёстрами. Она не помнила и не знала своих отца и мать, но никогда не задумывалась об этом всерьёз. Однако, если бы они были… Ей, возможно, хотелось бы с ними встретиться… Коори, наконец вырванный из плена собственных мыслей, берёт её за руку, поднимаясь по такой знакомой с детства лестнице. Здесь они с сестрой прожили всю жизнь, отсюда уезжали когда-то, преисполненные надеждами, сюда возвращались несколько раз в год, чтобы пытаться воссоздать прежнюю идиллию, хотя каждый из них троих понимал, что как раньше уже не будет.

***

— Вы попали под дождь? — мягкий женский голос, очень напоминающий заботливый тон, которым Юи обычно общалась с Хаиру, отводит прежние беспокойства и сомнения. Ихей осторожно проходит в небольшую, но уютную прихожую. Обладатель такого голоса явно не повышает его понапрасну и не может быть плохим человеком. — Немного, —Хаиру скидывает с себя пальто, не обращая внимания на промокшие насквозь сапоги. Так здорово было вновь гулять и дышать свежим воздухом, ничего не опасаясь, что она почти и забыла про такие мелочи, как сырость. Коори видит в серебристых глазах матери затуманенную тревогу, небольшой шок, когда она подходит ближе к Хаиру, помогая ей снять пальто и встречается с её безжизненным взглядом. — Это ужасно выглядит? — неловко мнется Ихей, тут же беспомощно поворачивая голову в сторону Коори, — я говорила про ленту… — Ох, нет… Прости, прости, я даже не думала. То, что ты не можешь видеть — не что-то ужасное, что надо скрывать, — Асано осторожно берёт руки Хаиру в свои, небольшими шагами уводя её в гостиную, стараясь избегать резких поворотов, — посиди здесь, я накрою на стол, у меня много углов, о которые можно споткнуться… Хаиру неловко кивает, чувствуя, что незримые стены вновь слишком сильно давят на неё. Ей никогда не было так страшно, даже когда она убивала гулей, когда её ударяли по лицу кагуне, отбрасывая к стене, когда она отплевывала кровь, в её сердце царил лишь азарт битвы. А сейчас было что-то другое. Коори проходит к ней, садясь на кресло рядом и беря Хаиру за руку. Он не может полностью утверждать о том, что она чувствует, но предполагать ещё получается. — Тебе не причинят вреда, всё хорошо. У тебя… Очень потерянный вид. — Я слишком долго не расширяла свой круг общения, а вы с Юи-чан понимаете меня с полуслова, — растерянно бормочет под нос девушка. — Юи очень похожа на маму, — пытаясь успокоить её, задумчиво говорит Коори, — вы с первой встречи начали считать друг друга подругами. И общение наладили быстро, насколько я помню. Всё в будет в порядке. Это немного, но успокаивает Хаиру. Кроме того, что Юи присоединится к ним чуть позже. Она очень хорошо вела беседы, сталкивая обе стороны в обсуждении одной темы. Хаиру больше всего боялась этого навязчивого молчания, что сковывало их сейчас. Раньше её навыков было достаточно для поддержания разговора, но за то время, что она оказалась отрезана от привычного уклада жизни, они успели испариться. — Юи-чан приедет завтра. Или сегодня вечером, — Коори отвечает на немой вопрос матери, и та кивает. От его взгляда не укрывается тревога в её глазах. — Я очень рада, что вы здесь, но мне кажется, что что-то случилось. Вы с ней никогда не разделялись, — помешивая кофе в своей кружке, произнесла Асано, искоса глядя на Хаиру, делающую то же самое и не понимающую, вероятно, что на неё смотрят. Конечно, эта поездка была спланирована слишком быстро и не требовала отлагательств (Коори всё ещё думает, что Хаиру небезопасно появляться в Токио. Она освоится здесь и вернётся, когда всё более-менее утихнет). Это нельзя было не заметить. Его мать и сестра очень проницательные люди. — Это действительно случайность, — «я расскажу тебе позже, не при Хаиру, не сейчас». Асано словно читает его мысли и понимающе кивает. — Вся наша жизнь состоит из случайностей, так что всё хорошо, — она переводит взгляд на не знающую, что сказать Ихей и осторожно спрашивает: — тебе неловко здесь? Не надо меня бояться, я не страшная, — с расслабленной улыбкой на лице. Хаиру облегченно выдыхает. — Мне ужасно неудобно из-за того, что я не могу видеть. — Всё будет хорошо. Я помогу тебе более-менее освоиться. Я тоже врач как-никак. — Юи-чан пошла по Вашим стопам? — уже не так скованно и более заинтересованно спрашивает Хаиру. «Они поладят» — такое чувство, будто гора упала с плеч. Коори сам не мог точно сказать, что его до этого настораживало. Но сейчас уже ничего.