Surrounded by broken mirrors

      Было бы великой ложью сказать, что Хаиру никогда не думала о свадьбе или о чём-то больше, чем поцелуи под фонарями и совместное времяпровождение. Она хотела увидеть на себе самое красивое белое платье почти до пят, накинуть на лицо такого же оттенка фату и улыбаться всему миру, всем, кого она знала, радуясь собственной победе. Но её наивные планы оказались раздавлены, перечеркнуты четкой линией сбывшегося настоящего. Хаиру усмехается с собственной шутки — она сейчас даже не знает, как выглядит. Не знает, какое выражение приобретают лица Коори и Юи-чан. Никогда не убедится в том, что Юмено и Асано-сан похожи как две капли воды. Не увидит яркое и палящее солнце, разве что услышит пение птиц за окном и тому подобное. От этого горько. И очень больно.       Когда Хаиру не знала, что её ждёт в будущем, ставшем непроглядным в прямом смысле, она воображала, что когда-нибудь отрастит длинные волосы, какие были у матери в смутных воспоминаниях. Порядки в Саду были жестоки, и детям там было позволено быть с родителями лишь до пяти лет… Хаиру, сколько себя помнила, редко плакала, потому что слёзы — признак слабости. Но сейчас хочется рыдать навзрыд, утыкаясь в чье-то сильное плечо того, кто мог действительно помочь. Она бы никогда раньше не подумала даже о том, что может быть так эмоционально зависима от кого-то.       Ночной разговор, подслушанный ею, лишь добавил подозрений. Подушечки пальцев незначительно покалывало, пока Юи, напевая, помогала ей привести в порядок волосы — Хаиру всегда беспокойно металась во сне, вот они и были спутаны.       — Ты такая неразговорчивая, что-то случилось? — проницательности у подруги всегда было достаточно, чтобы заметить волнение Ихей. Обычно она старалась о чём-то спросить, о чем-то поговорить и улыбнуться. Даже если это была вымученная улыбка, сделанная для отведения подозрений…       Сейчас же на бледном лице не было ничего. Кромешная пустота в пятидесяти оттенках монотонно-серого. Конечно, это было поводом для беспокойства.       — Юи-чан, я… Не знаю, что чувствую, но мне это не нравится, — решается сказать Хаиру.       — Что-то болит? — ещё сильнее нахмурилась Юмено. Настороженность в движениях и голосе так и не пропала. Она бережно прикладывала тыльную сторону ладони ко лбу Хаиру, ласково гладила её по волосам, чтобы девушка забыла самые сильные тревоги. И это помогало. По крайней мере, лицо Ихей становилось вновь меланхоличным и лишенным той странной тоски.       Когда она ещё была в больнице и просыпалась в бреду, когда переносила операции, Юи всегда успокаивала её одними своими прикосновениями. Хаиру предпочитала не вспоминать эти моменты, но от некоторых веяло теплом.       — Всё хорошо, я просто задумалась, — пытаясь отвести подозрения, ответила Ихей и постаралась улыбнуться. Насколько правдиво, не могла оценить, но всё же…       …на ней белое платье, отливающее всеми оттенками зимней стужи. Но Хаиру совсем не холодно. Рукава, нежно покрывающие тонкие руки, полупрозрачны, и если её от чего-то морозно лихорадит, то явно не от погоды. Она улыбается солнечно-ласково, держа в руках букет из разных цветов, но в большинстве — розовых. Лепестки сакуры опадают на её платье и подчеркивают его красоту…       Самая сокровенная и немного постыдная мечта. То, на что она бы не смогла согласиться никогда. Тем более сейчас. Горло царапает плохое предчувствие, когтистыми ногтями хищного зверя закрадывается глубоко-глубоко под лёгкими. Хаиру забывает, как дышать, словно и не дышала никогда вовсе.        И тут же просыпается окончательно. В своей черной-пречерной реальности, где её будущее сожжено до основания, а два якоря, за которые она отчаянно цепляется, постепенно идут ко дну.       Юи такой ответ не нравится. И снова следует поглаживание по голове, прикосновение рукой ко лбу — не получив ничего вразумительного, ей всё же приходится принять сам факт сказанных Хаиру слов.       Никогда прежде она не видела такой задумчивости на лице Ихей. Выражение мечты — часто. Но не то, что было сейчас… ***

      Шаги становятся увереннее, и Хаиру начинает привыкать к новой обстановке. Ей придётся провести здесь довольно много времени, поэтому уже сейчас нужно осваиваться… Да, осваиваться…       У Асано-сан очень мягкий и спокойный голос. Прямо как у Юи — скользящие тёплые нотки, пробирающиеся в самых безнадежных ситуациях.       Хаиру росла там, где не было понятия материнской любви. Там вообще понятия любви не было. Она узнавала всё из книг, подстраивалась под обычных людей. Мечтала быть, как они, тянулась к ним. (Не)человек, что в детстве погладил её по голове, стал причиной существования девочки на многие годы. Ведь ни от кого больше подобных жестов дожидаться и не следовало…       Ей до сих пор происходящее странным сном казалось. Не различимым во мраке сном. Да, наверное, так и было. Хаиру бы все отдала, чтобы так было. Она проснется, сможет видеть, как раньше, исчезнет эта чрезмерная забота, которой окружали её Коори и Юмено. И всё… Будет хорошо.        Она прекрасно понимает, что подобного не случится. Больно, неприятно, несправедливо… Такое существование без присутствия в жизни самых близких людей явно никогда бы не было счастливым.       Ей повезло. Очень повезло.       Юи, оказывается, во многом похожа на свою маму. Такие же плавные движения и прикосновения. Асано-сан спрашивает о чём-то нейтральном, тактично обходя больные темы, поглаживая её по руке. Но даже так Хаиру кажется, что она изучает её — по-своему, пусть и медленно. Коори редко рассказывал о матери, упоминая её лишь иногда, Юи почаще заводила разговор, но тоже особо не рассказывала. Ихей и правда было страшно перед поездкой.       Но по крайней мере Коори и Юи точно её дети. По характерам и мировоззрению. По всему, чему только можно. От этого легче. ***

      Они с Юи как будто нарочно уходят из дома — надо сходить в ближайшую аптеку, магазин, погулять и просто поговорить о жизни. Оставляют Хаиру на него. Коори мысленно репетирует эти слова, но они испаряются из головы, стоит ему увидеть её.       Хаиру оборачивается, заслышав сзади его шаги. По телевизору рассказывают новости — хоть так у нее выйдет узнать, что происходит в CCG и около него.       — Коори, когда ты уедешь… Будешь привозить мне из Токио дынные булочки? Помнишь, мы ели их, когда сидели в метро, — сладко-горький привкус ностальгии не дает девушке покоя — она как будто чувствует на языке этот сладковатый привкус.       Мысль о том, что расставание неизбежно, терзает вновь и вновь. Нет, Хаиру правда хорошо здесь, она уверена в том, что еще немного, и Асано-сан будет относиться к ней так, как к еще одной дочери. Да и всё равно в Токио не совсем безопасно сейчас… Но существует крупное «но»…       — Конечно. А потом мы обязательно это повторим. Будем снова ездить в метро, но немного позже, — с уже такой привычной осторожностью в голосе.       Хаиру кивает, соглашаясь, и Коори не удерживается от желания провести рукой по её мягким волосам. Ихей же более доверительно кладёт голову на его плечо и спокойно, размеренно дышит. И нет уже никакой боли в движениях и интонации… Наверное, они всё-таки достигли той идиллии?        Эта обстановка сейчас слишком умиротворенная, чтобы вот так разрывать все тепло одним предложением. Коори понимает, что сейчас лучший момент для этого, суть крепче сжимает собственную ладонь, а второй накрывает ладонь Хаиру, ничего не подозревающей. Она почти невесомо проводит тонкими пальчиками по его спине, приятно поглаживая. И если бы не эти мурашки по телу, все было бы замечательно…       Формулировка, давно продуманная до мелочей, летит к чёрту.       — Хаиру, ты бы хотела выйти за меня?       На какую-то долю секунды ему кажется, что он не слышит её дыхания. И почти чувствует этот удивленно-испуганный взгляд розовых глаз, которых уже не увидит. Хаиру отстраняется, и по её лицу явно заметно то чувство, когда тебя неожиданно застают врасплох.       Хотела ли она этого?       Да.       Тогда, когда была вполне здорова и способна хотя бы видеть.       — Зачем, — пытаясь скрыть дрожь уже не только в руках, но и по всему телу, едва слышно шепчет она.       Глаза Коори расширяются. В груди появляется навязчивое чувство колкости, как будто его как минимум проткнули чем-то острым.       — Это тоже часть твоего плана? Чтобы помочь мне оставаться мёртвой и жить под фальшивыми инициалами? — с надеждой в дрогнувшем голосе спрашивает она.       — И это тоже, если тебя это успокоит. Но… — Уи запинается, подбирая слова. Как он может выразить всю любовь к ней через них? Ему всегда казалось, что подобные чувства стоит проявлять через действия, так? — я люблю тебя. Я правда люблю тебя. И я в любом случае сделал бы это, не случись того, что случилось.       Хаиру качает головой. Она только что растеряла былой веселый настрой, что побороло вновь вскрывшееся чувство вины. И капля смущения тоже. Но вины, однозначно, больше. Она непреодолимо будет тянуть его вниз.       — Я никогда не смогу отплатить тебе за всё, что ты для меня сделал… Я буду препятствием на твоём пути, ты просто отказываешься признавать это под гнетом своих чувств, — Ихей покачала головой. В её голосе стояла мольба, — поверь, я люблю тебя, но единственное, чем могу это выразить и помочь… Наверное, только тем, что не позволю тебе это сделать.       — Что за глупости, Хаиру? Ты никогда не была и не будешь препятствием. Почему ты думаешь, что это всё неправда? Вместе мы справимся, — почти уверенно заявляет Коори, стараясь не показать, как его уязвили эти слова.       Хаиру жила во лжи и не видела ничего, кроме неё. Когда её здоровье подкосилось, она лишь почувствовала себя большей обузой. Но это не так. Это не-пра-виль-но.       Девушка пытается отстраниться, отчаянно хватается руками за небольшую подушку, сжимая её так крепко, словно та вот-вот распадется на мелкие кусочки. Прячет лицо в ней — сейчас совсем не время для слёз.       — Что мне сделать, чтобы ты мне поверила? — может, он правда слишком торопился? Хаиру от одного потрясения едва отошла, а тут ещё и другое сразу навалилось.       — Я не хочу использовать тебя. Это так ужасно с моей стороны. Тем более… — её голос вновь дрогнул, — ты будешь находиться в опасности. Помнишь, что я говорила про Сад и V? Если они узнают, что ты так меня покрывал всё это время, тебя тоже убьют!       — Никто меня не убьет, — слишком самоуверенно обещает он. Хаиру тихо вздыхает, подкрадывается ближе и обнимает.       Она редко обнимала первой, но сейчас можно было сделать исключение. Уже не хотелось ни плакать, ни смеяться. Внутри пустота медленно, но верно заполняла пространство.       — Всё будет хорошо, — намного увереннее, чем в прошлые разы, произносит Коори, оглаживая рукой контур лица Ихей, — верь мне, Хаиру.       А что ей ещё остаётся делать?.. ***

Если бы Хаиру Ихей кто-то сказал, что жизни извернется так и заставит её выйти замуж за Коори даже не под своим именем и фамилией, она бы никогда не поверила. Она и сейчас не верила. Это окончательно обрывало её связи с CCG и прошлым. Хаиру Ихей в этом мире больше не существует. И лучше бы не существовало никогда. Вот только сквозь пелену моральной боли и давящей вины она улыбается от счастья, делая шаг в новую жизнь.