Surrounded by broken mirrors

Когда дождь, бесконечно барабанящий за окном, прекратился, в воздухе повис аромат свежести. Дышать стало значительно легче после очередного сражения. Запах гнили и крови постепенно выветривался из организма, сменяясь на более терпимый. Коори протер глаза: больше перед ним не было ни трупов, ни каких-то венообразных монстров похлеще гулей. Только разрушенные здания, дороги и едва уцелевший штаб CCG. Он рассказал Хаиру всё, ничего не утаивая — сокрытие явно было не к месту. Не будь она следователем, её глаза наполнил бы океан ужаса и нескончаемого опасения, но бледно-белые зрачки ни разу не дрогнули за время рассказа. Она слушала со спокойствием и даже отрешением от происходящего — в конце-концов, мало верилось. Начиная от союза гулей и людей, заканчивая самим существованием Дракона. Коори не хотел спрашивать её первым о том, что же случилось за время их разлуки. Даже его подсознание понимало, что эту тему лучше не затрагивать — а он никогда и не заботился о человеческих чувствах. Исключая Хаиру. Он надеялся, что обращался с ней как можно мягче, не в привычной манере разговора. Всё-таки, проблем сейчас всем хватает... — Насколько сильно всё разрушено? — спросила она, осторожно шагая по дороге и то и дело натыкаясь на трещины. — Иногда я рад, что ты этого не видишь, — туманно отозвался Коори. Когда в его голову проникали мысли о том, что ему было бы проще выдрать глаза, чем наблюдать, во что превратился величественный Токио, он уже почти безрезультатно избавлялся, — надо быть осторожнее, не отпускай мою руку. — Поверить не могу, что увижусь с остальными... — пробормотала Хаиру, послушно сжимая его ладонь. Тепло её руки разлилось по всему телу. И тут же тон голова приобрёл более мрачные тона. Коори успокаивающе погладил её по голове: в этой битве они потеряли многих. Не друг друга. — Да, моё общество тебе ещё успеет наскучить. Идём, — он переступил порог здания и закрыл за собой дверь. Хаиру зябко поежилась то ли от холода, то ли от предстоящего разговора. У неё даже не осталось сил уверять Коори в обратном, в том, что его присутствие для неё — уже лучшая вещь в жизни. Они зашли в просторную комнату и сели чуть поодаль от людей. Единственная свеча — электричества не было, поэтому спасаться приходилось ими — стремительно угасала, пока следователи решали, что делать и какие меры предпринимать дальше. Коори сейчас вообще не хотел об этом говорить. Он мечтал перенестись в спокойное время, когда единственную опасность представляли гули и когда Хаиру весело смеялась в ответ на каждое слово, сверкая озорными нежно-розовыми глазами. — Х-Хаиру? — негромкий голос вырвал девушку из пучины собственных мыслей и заставил рефлекторно обернуться. Хаиру не могла с точностью сказать, кому принадлежит этот голос. Она лишь наощупь попыталась коснуться лица человека, чтобы по знакомым чертам опознать его — оказывается, не такая уж и сложная наука, привыкнешь со временем. К сожалению, практики явно недоставало, и сильные женские руки заключили в объятия быстрее, чем Хаиру смогла определить человека перед собой. — Я так скучала, неужели ты даже не вспомнишь меня? Я понимаю, мы почти со времён Сада не виделись и все такое, — Цзинь Ли Сяо произносила слова быстро и сбивчиво, копившиеся годами, они лились потоком. Она отстранилась от Хаиру, вглядываясь в её глаза и со странной неуверенностью прошептала: — ты правда меня не видишь...? Я.. Я и не заметила... — Оу, ну наверняка у тебя такие же неудобные длинные волосы, — усмехнулась Хаиру, — о большем, к сожалению, сказать не могу. — Они вовсе не неудобные! — попыталась отвертеться девушка, но быстро сдалась, ещё раз прижимая её к себе, — к чёрту всё, я рада, что ты жива, Хаиру. — Я тоже рада, — тише проговорила она, проводя ладонью по струящимся по плечам мягким волосам давней подруги. Сяо открыла рот в попытке что-то сказать, но оказалась прервана. Юса, уже не тот спокойный и, наверное, самый незаметный среди всей компании юных следователей нулевого отряда, потерявший своих друзей, бросился к Хаиру, едва завидев её розовые волосы из толпы. В его лице пролегла тень, не мешающая эмоциям проскальзывать на лице. Их много, слишком много — от безграничного удивления до неизгладимой грусти. Хаиру узнала его сразу же, без ненужных разговоров обнимая за плечи. В Солнечном Саду она считала его, Рикай и Шио младшими братьями и сестрой. Оберегала их, как могла. Всегда приходила ночью, чтобы утешить после тяжело дающихся тренировок. Делилась украденными из столовой булочками, только чтобы они не чувствовали голода. И не прекращала по-своему опекать даже после того, как дети выросли и превратились в подающих надежды следователей. Не заметить эту заботу было невозможно. — Я так рад, что ты жива, сестрица Хаиру. Больше — отныне никогда — не сухое «следователь Ихей». И, наверное, даже не грустно признавать это. — Я тоже очень-очень счастлива, — шепчет она, касаясь слегка вьющихся волос кончиками пальцев. В её сознании навязчиво прокручивается мысль о том, что ни Шио, ни Рикай, ни Ариму-сана, она уже не увидит. Под гнётом далеко не спасительного осознания рушатся любые попытки воспринимать происходящее вечером не сквозь туманную пелену. *** — Думаю, бессмысленно сейчас спрашивать о твоём состоянии. Тебе... Стало немного легче? Каждый шаг отдалял от штаба всё дальше, дальше, дальше. Туда, где вилась бесконечная дорога жизни. Жизни, которой не было места прошлому. Оставалась самая малая часть — отпустить его. Но и она удавалась весьма тяжело. Хаиру прячет замерзшие ладони в карманы белого пальто и напрягающе молчит, пытаясь сформулировать и прокрутить слова в голове. Когда она решает заговорить, звук её голоса выходит надломленным, словно всё живое из него — выжгли и растоптали, бросив несчастный осколок на произвол судьбы. — Я рада, что мне удалось встретиться с теми, кто... Выжил, — и все же, слова даются с трудом. Эта тема оставила незаживающую рану, продолжающую кровоточить из раза в раз всё сильнее. И не все обиды залечишь таблетками, — мне всё равно тяжело, Коори. Когда я вспоминаю тех, кто уже мёртв, появляется чувство, будто я сама в этом виновата, что не оказалась рядом в нужный момент. — Никто не смог, Хаиру, — оглаживая ладонью её щеку, негромко ответил он, — даже я. Фонари, освещающие улицу, погасли окончательно — видимо, хрупкая нить электричества прервалась и в четвёртом районе. Среди одиноко качающихся деревьев стало невыносимо жутко. Обостренная реакция и чувство опасности — все рефлексы, которые за годы службы приобретает следователь, ещё сильнее дали о себе знать нервным покалыванием в груди. Коори прижал Хаиру к себе, словно пытаясь на жалкую минуту укрыть её от фантомной опасности, а после раздраженно протер глаза. В опустевшем Токио нет больше недругов, кроме венообразных монстров. Они в шаткой безопасности, достигнутой высокой ценой. — Пойдём домой, — просит Хаиру, не отстраняясь, а только задирая голову и касаясь внутренней стороной ладони его лица. Уи видит на её губах слабую улыбку, и ему кажется, что фонари на этой улице уже не нужны.