Нафталин

“Никто в новой школе не знает, что у меня есть старший брат”, пишет Блейн. Иногда смс предпочтительнее скайпа. Никаких серых или красных иконок, сообщающих о том, что собеседник всем своим видом показывает, что ему на тебя наплевать. Телефон же в девяти случаев из десяти где-то рядом, почти всегда прижат к телу, спрятавшийся в кармане брюк или куртки. Всегда можно отправить несколько незначительных - или значимых, это как посмотреть, - слов, и короткая вибрация тут же легко прорвет ткань, впрыскивая, впаивая слова под беззащитную кожу, покрытую ровным калифорнийским загаром. По смс можно не лгать. Можно импровизировать. Нарушать правила, перекраивать сценарий. “Когда друзья приходят ко мне в гости, - пишет вдогонку Блейн, не дожидаясь ответа, - я убираю все твои фотографии в шкаф”. “Не то чтобы у меня вообще были твои фотографии в рамках”, словно опомнившись, он отправляет третью смс. “Я думал, ты против любого вида шкафов”, его собственный телефон жалит ладонь три минуты спустя. “Выпрыгиваешь оттуда, как черт из табакерки, заставляя отца удваивать порцию виски перед ужином”, не унимается злой кусок пластика с жидкокристаллическим экраном. “Но лицемерно запихиваешь туда всех остальных, да, умник?” Три:три, у Блейна еще есть шанс отбить, увеличить счет в свою пользу. Он снова тонет в ворохе букв и мыслей. “Для нашего же блага”, пишет он. “Благими намерениями выстлана дорога в ад, Блейни”, высвечивается на экране. И еще одна иконка подмигивает непрочитанным, но предугаданным: “На самом деле ты все еще в шкафу, умник”. Блейн пропускает подачу, пропускает слова Купера под беззащитную кожу. Он кидает телефон в стену, как мяч на корте, хотя гейм давно закончен и партнер зачехлил ракетку.