Джада-сити, планета Логос, система Галария
Лопасти вентилятора под потолком комнаты крутились в самом быстром режиме, но только гоняли спертый, знойный воздух. На улице царило лето с его неизменной и невыносимой жарой, превращающей любую поверхность в раскаленную сковороду. Не спасали даже толстые бетонные стены бункера, спрятанного на глубине трех метров под землей. В центре аскетично обставленной комнаты находился стол, полностью заставленный мониторами, винчестерами и прочими компьютерными девайсами. За ним на кожаном кресле сидел молодой мужчина, вяло просматривающий какой-то файл на ближайшем мониторе. Изредка он поднимал с пола желтый пульверизатор, судорожно жал на него, блаженно прикрывал глаза, когда капли воды орошали подставленное лицо, затем хватал со стола потрепанный глянцевый журнал с фотографией двухпалубной яхты на обложке и обмахивал себя им. Этот незамысловатый ритуал повторялся каждые пять минут. На другом мониторе в небольшом окошке высветилось сначала одно сообщение, потом за ним последовало еще и еще. Обстрел сообщениями не прекращался ни на секунду. Рука с журналом зависла в воздухе, мужчина приблизился к монитору, развернул диалоговое окно. Подпольный чат хакеров жужжал как пчелиный рой. Журнал полетел в стену, шмякнулся об нее и хлопнулся на пол, укоризненно зашуршав мятыми страницами. Мужчина на миг задумался, припоминая, нет ли на календаре какого-нибудь всемирного дня дурака, в честь которого ламеры и прочие дилетанты могли потешаться в даркнете, но мелькнувшие знакомые никнеймы опытных крекеров-взломщиков отмели сомнения в правдивости новостей. Его обдало жаром, этот жар уже не был связан с духотой, это огонь предвкушения, испепеляющий все внутренности. Он облизал губы и откинул налипшие медные волосы с влажного лба. Подорвался с кресла, толкнул дверь и влетел в маленькое помещение, прохладный воздух которого, словно контрастный душ, взбодрил измученное зноем тело. В комнате в шахматном порядке стояли высокие ящики, кабели от них переплетались и уходили к генератору, кондиционеры шумели, работая на износ. Мужчина ловко скользил между серверами, переставлял штекеры кабелей, перенаправлял цепи питания. Закончив, он вылетел из серверной в объятья духоты, плотно закрыв дверь. Снова занял место за столом, натянул тактильные перчатки и очки-визоры на глаза, погружаясь во мрак. Очки мигнули, устанавливая связь. Темнота сменилась экраном, в воздухе развернулась виртуальная клавиатура со светящимися кнопками. Несколько щелчков, и появилось окно ввода данных входа на сервер для анонимного соединения. Кнопки клавиатуры пульсировали от нажатий. Акцесс на сокс получен, есть контакт. Он полетел сквозь терабайты информации, запуская то одну, то другую программу. Он до сих пор не мог поверить в саму возможность такого, но гуру врать не будут. Наконец, вот она — мерцающая голограмма «Лямбда 3000», вертикальный штрих с наклоненной линией, уходящей вправо. Священный Грааль всего хакерского сообщества, шепот погибшей цивилизации, оставшийся в мировой сети, кладезь, который невозможно открыть. Десятилетиями лучшие компьютерные гении бесплодно бились над кодами доступа, чтобы войти в сеть давно погибших дзинкотаев. Манящая недостижимая мечта каждого программиста. Тайна, завесу которой не получилось приоткрыть никому. Он сам еще с юных лет, только окунувшись в it-вселенную, грезил о том дне, когда сможет узнать, что скрывает за собой королева Железного города. Он готов был продать душу Ваджре, чтобы оказаться по ту сторону файрвола. Неужели его желание осуществится?! На мгновение он замер, забыв как дышать, затем осторожно коснулся пальцами металлической греческой буквы, словно ласкал любимую женщину. Давай, красавица, не подведи! Он запустил бэкдор, который писал вот уже несколько лет в перерывах между работой. Секунды еле тянулись, как загрузка глючной проги на винте. Вдруг линии буквы дрогнули и разошлись в стороны. Ларец открылся. Все поле в зоне видимости заполонили стремительно бегущие знаки и цифры — амойское шифрование. Сетка из символов оплела хакера, словно паутина. Он крутил головой, пытаясь уцепиться взглядом хоть за один знакомый код. Но бег компьютерной мысли был настолько быстр, что мозг просто не успевал обрабатывать увиденное. Он вновь почувствовал себя выпускником «Гардиана», попавшим на огромный межгалактический лайнер в толпу суетящихся жителей различных систем, о которых он, простой сирота с маленькой сельхоз планетки, никогда не слышал. Тогда, пятнадцать лет назад, он скользил взглядом по чужим лицам, следил за губами, что двигались, выговаривая странные звуки, которые никак не складывались в сознании в осмысленные слова. Как сильно он ни напрягал слух, как тщательно ни копошился в памяти — все было тщетно. Какофония окружила его, давила со всех сторон, он захлебывался в этих звуках. От напряжения в висках стучала кровь. А теперь немой язык дзинкотаев словно безмолвный палач затягивал на шее петлю пенкового каната. Голова закружилась, он жадно глотал спертый воздух. Невольно потянулся рукой к глотке и потер ее перчаткой, царапая кожу об застежки на запястье. Огромный объем информации, хлынувший на него, как из прорванной плотины, выбил из равновесия, дезориентировал. Символы, отливающие холодным серебром на черном полотне, текли вокруг нескончаемым потоком. Он совсем потерялся в этом мертвенном мраке и обжигающем морозном сиянии, словно оказался выброшенным в открытый космос среди миллиарда звезд. Он уже ощущал удушающие объятья мифической химеры Ваджры, как ее когтистые лапы сдавливают ребра, лишая последних глотков кислорода. В минуты помешательства он схватил визоры и рывком снял их. Судорожно закашлялся, толкая в легкие перегретый воздух. Вдох, выдох. Глаза заслезились от яркого света ламп, подвешенных под потолком бункера. Серые стены, шуршание лопастей вентилятора, жужжание винчестеров. Паника медленно отступала. Разум окреп, тело вновь ощущало себя в пространстве, до боли знакомом пространстве аскетичной комнаты. На смену животному страху пришла жгучая злоба на свою же слабость, на буйство фантазии, чуть не вогнавшее его в нервный срыв. — Едрить тебя, Катце, соберись! Пора фиксить свой винт, а то крыша протекает, идиот недобитый! — в сердцах выкрикнул хакер, хлопнув ладонью по лбу. Затем он вновь надел визоры и, как пловец, глубоко вдохнул, ныряя в пучину шифров. Океан информации принял его в свои просторы. Стиснув зубы, он начал бекапить все, до чего мог дотянуться. Терабайты данных, вихляя по каналам связи в сети, загружались на скрытые серверы. Иконка с жирной стрелкой, мерно пульсирующая теплым зеленым цветом, грела душу и успокаивала расшатанные нервы. Вместе с данными, оседающими в хранилище, в него перетекала привычная уверенность в себе. Он — один из лучших хакеров в ближайших галактиках, брокер черного рынка, крепко держащий за яйца отъявленных головорезов, делец, провернувший не одну сделку, с крупными счетами в главных банках Содружества и не менее увесистым компроматом на нужных лиц на резервных серверах. Уж исходный код для амойского шифрования он как-нибудь подберет, не время пасовать. Но аутотренинг неожиданно прервался, когда полотно серебряных символов пошло рябью, заискрилось, осыпаясь битами. Знаки закружились в мерцающем вихре, в который невольно потянуло и его, будто в черную дыру. Ноги подкосились, все тело бросило вперед в цифровой водоворот. Он почувствовал удар в живот, наверное, наткнулся на край стола, а руки уперлись в разбросанные на его поверхности запчасти девайсов. Тело, налетев на преграду, остановилось, но разум, видевший только воронку из мрака и серебра, несся в нее, словно летел в кротовую нору. Сердце зашлось в бешеном ритме, адреналин бил по нервам, прошивая током каждую клетку. Желудок скрутило спазмом, а к горлу подступила прогорклая тошнота. Пальцы задрожали, в судороге он сжал что-то, что врезалось в ладони даже через ткань тактильных перчаток, скорее всего ломая контакты в них. Дух захватило от стремительного падения в неизведанную пропасть. Толчок, и его вышвырнуло в непроглядную тьму, будто накрыло сырой землей. Соединение разорвало. Контакт был утерян. Холодный пот катился по лицу, скользил по носу, орошал губы. Он почувствовал его солоноватый вкус на языке. Дышал надрывно, как загнанный зверь. Онемевшими пальцами стянул визоры, которые рухнули в беспорядок из разломанных запчастей на столе. Повалился в кресло, мышцы в ногах покалывало, будто он пробежал марафон. Зубами раскрыл липучки на запястьях и стащил перчатки. Не разлепляя век, на ощупь нашарил ладонью пульверизатор где-то около колесиков кресла, открутил крышку и вылил всю воду из бутылки на лицо. Некоторое время он приходил в себя, почувствовав, как расслабляется тело, пережившее стресс. Из пустоты в голове его вытолкнул тихий звук плеска, словно лягушка нырнула в болото. Катце открыл глаза. На личный номер пришло сообщение, а затем раздался вызов. Сейчас он не хотел говорить ни с кем, но узнал шифрованный код человека, которого не мог игнорировать. Он нажал на прием видеозвонка. На экране появились очертания лица мужчины в полумраке комнаты, а низкий голос разорвал тишину: — Йоу, здорово, Меченый. Панибратская манера никак не вязалась в сознании Катце с басом, звучавшим из динамиков. Видимо, он невольно покривился, и это заметил собеседник. Изображение на экране дрогнуло и размылось, вместо полузатенённого фаса проявилось юное худое лицо в обрамление растрепанных, пересушенных краской фиолетовых волос. Зико — давний собрат по хакерской стезе. В свои тридцать лет тот выглядел тонким, звонким подростком, однако, в этом тщедушном теле был спрятан компьютерный гений. Катце покривил бы душой, если бы сказал, что они с Зико одного уровня, тот был на две, а то и на три ступени выше него. Истинный гуру взлома, молва о котором перелетела дальние рубежи Содружества. Не была написана еще ни одна программа, в которую тот не мог бы подсадить червя. Кроме злополучной «Лямбды 3000», об ее файрвол и этот матерый зверь шифрования поломал зубы. Услуги Зико стоили приличных сумм, а репутация была непоколебима. Вот только юношеская внешность не помогала ведению бизнеса на черном рынке. Игроки подполья, едва завидев этого птенца виртуального мира, сожрали бы его со всеми потрохами. Поэтому он прибегал к голографическим уловкам, пряча лицо за масками прожжённых мужланов. Но Катце, знавший хакера уже десяток лет, вошел в узкий круг избранных, перед которыми Зико не видел смысла блефовать. — По твоей физиономии вижу, что ты в курсе и тоже только из сети, — голос также сменил тембр и тональность с баса на альт. Катце прикинул, как он мог сейчас смотреться со стороны: разморенный жарой, с влажным лицом, прилипшими мокрыми волосами и легким мандражем после хака. Невыносимо хотелось курить. Он вяло улыбнулся, глядя в светлые глаза с искусственным фиалковым свечением вокруг черных зрачков. Если ему так хреново после соединения, то каково должно быть собеседнику?! Немногие знали, что Зико себя киборгизировал, вживив в мозг органико-электронный чип, синхронизирующийся с сетью через нейронные связи. Этот апгрейд позволил ему увеличить свою производительность, он напрямую связывался с глобальной паутиной, минуя такие примочки, как тактильные перчатки, визоры, шлемы и прочее. Но у любой монеты — две стороны, чип быстрее изнашивал клетки мозга. Зико старел с удвоенной скоростью, буквально старик в теле подростка. Еще одна ирония судьбы. Каким бы любопытным и тщеславным Катце ни был, но такие операции он не рискнул бы проводить, свое человеческое тело куда привычнее и роднее. Он, в принципе, к биопротезированию относился с опаской. — Ты как? — глухо спросил Катце. — Нормально, — отозвался хакер. — Жить буду, но ощущения, будто над мозгом садистски надругались, так разогнали, что искры из ушей чуть не посыпались. Надеюсь, глючить не буду, — звонко рассмеялся тот. — Ты не знаешь, кто тот умелец, что написал прогу и таки ломанул файрвол? — Я бы с удовольствием присвоил эти заслуги себе, но увы и ах. Баг появился неожиданно, будто кто-то открыл нам черный ход, а затем мы все разом вывалились в кору, — ответил Зико. — Странно, — задумчиво пробормотал Катце. Любой хакер посчитал бы взлом такой инфосети жирной галочкой в послужном списке, которая бы позволила утереть нос большинству собратьев. С другой стороны такое событие не останется незамеченным агентами федералов, а те могут открыть охоту за первопроходцем в жажде получить неограниченный и эксклюзивный доступ в ларец знаний. Если везунчик смог хакнуть единожды, то сможет и еще раз, хоть строптивая королева Железного города и хлопнула перед их носом иллюзорной дверью. Тогда скрытность имеет рациональное зерно. Он еще раз внимательно взглянул в лицо собеседника. Зико — тот еще стервец! — Когда примешься за расшифровку? — спросил юноша, также пытливо оглядывая рыжего приятеля. — Нескоро, — досадливо цыкнул Катце, припоминая о межгалактическом научном саммите, который через пять дней должен был стартовать на другом краю вселенной. Он как брокер прекрасно знал, что его бизнес строится на связях, а саммит — это лучшее место, где ими можно обзавестись. Зико коварно улыбнулся, следя за полетом мысли, отражающимся на разочарованной физиономии визави. — Услуга за услугу? — спросил он. Пришел черед Катце криво ухмыляться. Он понял, к чему тот клонил. Еще меньше людей из круга избранных знали об инвалидности Зико. Взрыв устроенный радикальной подпольной бандой в одном из клубов Нил Дартса навсегда приковал того к креслу и превратил гения плененного в хрупком и изувеченном теле в затворника, путешествующего только ментально по кодированным путям инфосети. В их мире информации скорость и связи решали все. И если Катце хотел опередить остальных хакеров, то воспользоваться киборгизированными мозгами лучшего из них — идеальное решение. Кто, если не Зико, найдет сорец прог строптивой королевы?! Обмен однозначно в пользу брокера: он ему контакты с саммита, а тот — расшифрованные данные из амойского ларца. Укол уязвленной гордости программиста бывалый делец предпочел проигнорировать. Будет еще время потягаться силами. — Я дам тебе доступ к хранилищу на одном из моих серверов, — проговорил Катце, ловко щелкая по кнопкам клавиатуры. — Вернусь через десять дней. Надеюсь, тебе не стоит напоминать, что ты в гостях? — Я буду нежен и деликатен, — довольная и не лишенная ехидства улыбка озарила молодое лицо Зико, а затем чужой бас вновь донесся из динамиков: — Солдат ребенка не обидит. Бывай! — Шельма, — беззлобно пожурил собрата Катце. Кнопка на интеркоме замигала, давая понять хозяину бункера, что к нему пришли посетители. Он открыл окно видеонаблюдения. Камера была установлена в маленькой аптеке, расположенной над его убежищем. Через зал вальяжной походкой прошел парень, кивнул провизору за стойкой и завернул за стеллажи с медикаментами, выпадая из зоны слежки. Послышался лязг спускающегося лифта. Катце непроизвольно скользнул рукой под стол, к обратной стороне столешницы которого была приделана кобура с пистолетом. Палец привычно лег на спусковой крючок. Клацнули створки лифта, послышались глухие шаги, поворот дверной ручки, шорох дерева по ковролину. Потревоженный движением воздух донес пряный запах духов вперемешку с потом. В комнату вошел гость. — Фу! Ну и жарища, — посетовал он, шлепнувшись на диван и с блаженством растянувшись на прохладной обивке. Едва слышно щелкнул предохранитель, рука выскользнула из-под стола. Если не запах паленого пластика, постоянно витавший в комнате, то сбивающий с ног аромат парфюма подчиненного точно когда-нибудь лишит Катце обоняния. Это не духи, а оружие массового поражения! Надо изъять их из оборота любой ценой, хоть саботаж на фабрике устраивай! Виновник «аромаатаки» шумно дышал, словно астматик, растекшись по дивану, как подтаявшее мороженое. — Пока с космопорта добрался на авто, весь взмок. Джинсы с меня можно с мясом сдирать, приварились, — продолжил жаловаться Алек, откинув голову на подлокотник и теребя воротник наполовину расстегнутой цветастой рубашки. — Босс, ну почему Джада?! Вопрос был риторическим и обреченно звучал каждый раз, когда протеже появлялся на пороге его бункера. Джада — утомленный солнцем небольшой городок, словно законсервированный в прошлом столетии. Его узкие улочки, утопающие в ярких шапках рододендрона, невысокие домишки с пестрыми ставнями, лавки забитые гроздями винограда и цитрусовыми плодами, автомобили, шуршащие покрышками по гравию, горожане, чинно шествующие по своим делам. И жизнь здесь текла медленно и размеренно, словно воды тихой и старой реки. Никакой суеты, никаких неоновых вывесок и шпилей небоскребов, никаких аэрокаров и нашпигованных железом киборгов. О современных технологиях напоминал только космопорт, мерцающий в мареве раскаленного воздуха на пустыре в сотне миль от города. Возможно, ностальгия о детстве в попечительском центре «Гардиан» подтолкнула к выбору места обитания. А возможно, и затаенный страх в душе погнал Катце схорониться на ретроградной планете, где не придет никому в голову искать одного из лучших хакеров. Страх перенесенный в юности, когда и сердце, и разум были слишком горячи, а смерть еще не дышала в затылок. Его первые годы взрослой жизни в Нил Дартсе, в безумном и уродливом мегаполисе, сплошь оплетенном проводами и зажатом лабиринтом проржавевших баков и контейнеров, в котором нашли свое пристанище рецидивисты, анархисты, наркоторговцы, преступники и психи всех мастей. Бельмо на глазу Содружества, болото, кишащее пираньями виртуального мира. Школа выживания каждого стоящего хакера. Они, как крысы, прятались в тоннелях, сливались в банды и кусали за цифровые задницы богачей, объезжали инфосеть, как ретивого скакуна. Шальные, опьяненные свободой и вседозволенность ковбои консоли, что горели одним днем. Вечно молодые, вечно пьяные. Пока кто-то не сдал их федералам. А потом была облава. Шумовые и световые гранаты, пулеметные очереди. Их гнали огнеметами по узким каналам канализации, а они бежали, как тараканы, по этим ходам под звуки выстрелом, под крики раненных, в вони сточных вод и паленой плоти. Мчались к выходам, к водозабору. Но там их ждал ад. Радикальные группировки, ублюдки, возомнившие себя хозяевами Нил Дартса, добивали изможденных и загнанных хакеров. Он помнил блеск летящего в лицо тесака и хруст пластика маски противогаза, свой немой крик, легкость тела при падении, обжигающий холод мутных вод. Он захлебывался кровью, грязной водой и животным ужасом. Воспоминания подстегнули приступ фантомной боли, заставив Катце невольно коснуться пальцами росчерка шрама на щеке, его личного memento mori. Он поднял взгляд от россыпи запчастей на столе и наткнулся на серьезное, лоснящееся от пота и растекшегося солнцезащитного крема лицо протеже. Алек изучал его, читал по морщинкам, по сжатым губам, по хмурым бровям, как картограф — по рельефу местность. Много ходило сплетен и слухов о малочисленном народе — каринейцах, кровь которых текла по венам Алека. Поговаривали об их удивительных экстрасенсорных и телепатических способностях. Кому-то эта молва внушала суеверных страх, заставляя охотиться на каринейцев, как на ведьм, а фанатиков подхлестнула гоняться за ними в жажде получить персонального медиума. Эти выдумки едва не стоили жизни всему народу, поставив их на грань вымирания. Катце, конечно, в эту хиромантию не верил, но знал, что Алек был очень внимательным, обладал чуткой интуицией и эмпатией, мог через мимику, жесты и поведение собеседника заглянуть ему в душу, понять скрытые намерения. И беззастенчиво пользовался навыками протеже в бизнесе, но вот сам не любил становиться объектом исследования. Видимо, подчиненный понял, что заглядывает в бездну, поэтому его лицо вновь приняло придурковатый и развязный вид. — Подкинешь меня на Аквос, затем проследишь за доставкой груза и рассчитаешься с Бизонами, — дал распоряжение Катце, поднимаясь с кресла. — Слушаюсь и повинуюсь, босс!Эпизод IV. Лицо со шрамом
16 февраля 2021 г. в 17:14