Джада-сити, планета Логос, система Галария
Покрышки шуршали по раскаленному асфальту, занесенному песком. Ветер за стеклами гонял сухие клочья растений по выжженной земле. Кондиционер в салоне арендованного авто гудел, словно сдыхающий кулер компьютера. Воздух, вылетающий из решеток блока, едва охлаждал разогретый на солнце салон. Катце поерзал взмокшей спиной по обивке кресла, пытаясь удобнее устроиться в этой пыточной камере. До этого он никогда не пользовался прокатным сервисом космопорта, отчетливо осознавая, что изрядно затасканные авто, весь день плавящиеся на открытой парковке возле зала прилета, вряд ли могли подарить какое-то удовольствие от использования, кроме мазохистского. Куда лучшим сервисом мог похвастаться экспресс, отбывающий из космопорта и доставляющий пассажиров прямо в центр города на старый железнодорожный вокзал. Пять вагонов с мягкими, пусть и не откидывающимися креслами в маленьких купе с личной системой вентиляции за полчаса довозили до пункта назначения более пяти сотен человек. Катце обычно успевал даже подремать под размеренный стук колес. Только ходили эти экспрессы раз в два часа, а сегодня ждать было уже невмоготу. Слишком много времени и нервов он потерял из-за взрыва корабля на Аквосе. Прошел десятки проверок и допросов служб безопасности, подписал сотни бумаг, прежде чем получил разрешение покинуть планету. Пользуясь суматохой и невнимательностью офицеров местной полиции, смог вовремя подчистить все хвосты и подлатать дыры в липовом прикрытии. Терять хоть одну драгоценную минуту на очередное ожидание у него уже не было ни сил, ни самообладания. Единственное чего он хотел — это упасть замертво на свой видавший виды диван и выспаться без вздрагиваний от любого шороха. Катце потянулся к лежащему на соседнем кресле пиджаку, который представлял собой плачевное зрелище. Измятый, запыленный, напитавшийся потом. В этой тряпке трудно было признать идеально скроенный по его фигуре элемент костюма, сделанный руками одного из лучших портных Джада-сити. Таким же измятым и перемолотым жерновами бюрократии чувствовал себя и сам Катце. Он выудил из кармана пиджака портсигар и зажигалку, быстро отправил сигарету в рот. Привычный запах табака и амки вернул хоть какие-то признаки выдержки. Впереди показались рыжие черепицы домов. Узкие улочки, солнечные блики на окнах с распахнутыми пестрыми ставнями. Яркие шапки рододендрона покачивались на ветру, покрывая дорожки ковром из лепестков. Асфальт сменился гравием. Катце сбросил скорость, сворачивая в проулок. Пять домов, и он на месте. Цветочная лавка, шиномонтаж, неказистый кирпичный домишко с просевшим крыльцом, новенькая вилла, сверкающая белоснежным пластиком отделки, мезонет с голубыми ажурными балконами. Знакомый маршрут, знакомая обстановка. За углом двухэтажки он уже представлял аптечную вывеску в виде змея, нависшего над чашей. Машина проезжала под голубыми балконами, но зеленый отблеск вывески не появлялся. Еще раз: лавка, шиномонаж, развалюха, вилла, двухэтажка… Где шестой дом?! Автомобиль затормозил между мезонетом и бейсбольной площадкой, огороженной сеткой. За голубыми балконами была пустота. Катце пожевал фильтр недокуренной сигареты. Видимо, он совсем перегрелся на солнце, и у него начались галлюцинации. Помедлив немного, он распахнул дверцу и вылез в полуденную духоту. Торец мезонета покрылся трещинами, на газоне виднелась осыпавшаяся побелка. От гидранта, расположенного на пешеходной дорожке, до сетки бейсбольной площадки тянулась желто-черная лента. За ней на месте шестого дома — груда кирпичей, бетона, пластика, изломанные рамы. Среди нагромождения разбитой черепицы выглядывала покореженная вывеска с изгибающейся змеей. Катце отер лицо ладонью, зажмурился, а затем вновь открыл глаза. Здание не возникло на месте пустоты, аптека вместе с его бункером осталась лишь воспоминанием, погребенным под руинами. Сигарета выпала из приоткрытых губ. Он бездумно проследил, как она летит в воздухе, оставляя за собой едва заметный след из сизого дыма. Упала на гравий, чуть прокатилась, осыпая крупинки пепла между камней, и затухла. Катце оглянулся на противоположную сторону улицы. У фруктовой лавки под навесом, покачиваясь в плетеном кресле, сидел старик в соломенной шляпе. Катце направился к нему. — Вы не подскажите, что здесь произошло? — поинтересовался он. — Взорвался дом. Газ. Так хлопнуло, что у меня все стекла выбило, — посетовал старик, указывая на закрытые кусками фанеры проемы окон своей лавки. — Пожарные приезжали, завалы разбирали. Хорошо, что никого не нашли. Аптека была закрыта на выходной. Я шерифу говорю: «Как же окна?» А он, дескать, это несчастный случай, считай, природная катастрофа, городской муниципалитет ни при чем. Ваше имущество, говорит, вот сами и восстанавливайте. Ишь, бюрократы, только налоги сосут, а как помочь, так нет их. Несчастный, етить его, случай! — Спасибо, сочувствую, — машинально пробормотал Катце, удаляясь от старика, что продолжал ворчать о разбитых стеклах под скрип кресла-качалки. Он вновь пересек улицу, вернулся к автомобилю. Распахнул дверцу, едва удержался от порыва упасть на водительское кресло и в бессилии побиться головой о руль. Вместо этого он достал коммуникатор и портмоне, захлопнул дверцу и пошел прочь из проулка. Насколько он помнил, если у него все-таки не случилось помешательство, то перед съездом на углу находился супермаркет. Катце медленно шагал по гравийной дорожке. Солнце припекало макушку, слепило глаза и поджаривало нос. Он уже всерьез задумался над тем, что, быть может, схватил тепловой удар, и его обморочное тело на самом деле валяется где-то между терминалом и зоной парковки. Или аренда авто это тоже бред закипевшего мозга?! Или его контузило от взрыва, и он лежит в коме в одном из госпиталей Аквоса. А может, и взрыва-то никакого и не было. А его просто переклинило во время хака. Поджарило мозг через визоры. Валяется он такой мордой на клавиатуре в своем бункере, потихоньку смердит, мухи над ним вьются. И даже мерзкий запах духов Алека не перекроет тошнотворную вонь разложения. А это чистилище какое-то с днем сурка, где его из раза в раз будут настигать неудачи. Апофеоз горячечного бреда! Наконец на углу показался супермаркет, целый и невредимый, именно там, где он и помнил. Желтая выгоревшая на солнце вывеска зазывала на летнюю распродажу. Двери магазина распахнулись перед ним, пропуская в прохладное помещение взмокшего, обгоревшего и понемногу сходящего с ума посетителя. Катце прошел вдоль рядов до холодильных камер. Нашел банку с лимонадом и приложил ее ледяной бок ко лбу. Посмотрел на свое отражение в дверце. Потный, уставший, липкий, но глаз вроде не дергается и слюна не бежит по подбородку. То ли радоваться, что все-таки не чокнулся, то ли лучше бы уж чокнулся. Он подошел к кассе, протянул помятую купюру, сгреб монеты на сдачу и направился в конец зала, где на исписанной маркером стене сиротливо висел синий телефон-автомат. Пластик трубки скрипнул во влажной ладони, монетки со звоном исчезли в аппарате. — Вы хотите совершить местный или международный звонок? — спросил женский механический голос в трубке. — Международный. — Для совершения международного звонка дождитесь звукового сигнала и наберите номер в тоновом режиме. Затем в трубке раздался треск и раздражающий писк. Катце набрал единственный номер, который знал наизусть. После нескольких гудков и пиликания, прозвучал знакомый голос: — Йоу, бро! С какой ветоши ты названиваешь? — Не беспокойся, такую рухлядь никому не придет в голову отслеживать. У меня проблемы. Я могу у тебя перекантоваться? — Все настолько серьезно? — Похоже, меня засекли. — Не вопрос, бро, — Зико сменил дурашливый тон на серьезный. — Ты знаешь, где меня искать. Следуй за белым кроликом. — Спасибо, я в долгу не останусь. — Меченый, только вытри ноги, прежде чем полезешь в мою нору. — Связь прервалась, в трубке отбивали морзянку короткие гудки. Катце достал коммуникатор, набрал сообщение и стал ждать. Он прислонился к стене, потягивая из банки лимонад, задумчиво разглядывал кривые надписи в коридоре, наскальную живопись местных мальчишек. Прошло нескольких минут, и телефон зазвонил. Кассир за стойкой высунулся в проход. Катце кивнул ему и схватил трубку. — Босс?! — растерянно проговорил Алек на другом конце провода. — Да, — короткий и четкий ответ. — Босс, — радостно затараторил тот, — ну наконец-то! Я не мог с тобой связаться. Уже подумал, что ты либо с тем злополучным шаттлом развеялся пеплом над Аквосом, либо греешь задницей нары федеральной тюрьмы. — Я смотрю, ты оптимист, очень веришь в своего работодателя, — устало произнес Катце. — Что-то голос у тебя не веселый. — Аптека взлетела на воздух. Утечка бытового газа. — Вот, босс. Я всегда говорил, что Джада — та еще дыра, которая от старости разваливается… — Дом не был газифицирован, — прервал его Катце. — А вот это уже хреново. — Еще как. — Босс, — после недолгой скорбной паузы продолжил Алек, — что с грузом делать? — Про Джибрил читал в новостях. С грузом все в порядке? — Да, Бизоны ждут распоряжений. — Хорошо, я свяжусь с заказчиком и дам тебе новые установки. Потом возвращайся за мной. — Понял. До связи. Катце прижал к груди трубку. Усталость и стремительная череда событий вымотали его. Мысли, как разморенные солнцепеком мухи, едва копошились в черепной коробке. Он вновь набрал сообщение и принялся ждать. За эту неделю он побил все рекорды терпеливого ожидания. Последние капли лимонада оросили губы. Мягкий алюминий банки смялся в ладони. Впереди снова пахнущие хлором жесткие гостиничные простыни, вежливые натянутые улыбки персонала, любопытные взгляды и бессонные ночи. Сколько денег потерял за уничтоженное первоклассное компьютерное оборудование бункера, он не хотел даже прикидывать в уме. Хватит с него пока потрясений. Надо решать проблемы по мере их поступления. Нет, он не был удивлен такому ходу событий. Бизнес требовал постоянной интуиции, и смерть воспринималась как естественное наказание за лень, беззаботность, отсутствие такта, высокомерие, за неумение приспособиться к запутанному этикету черного рынка. Он расслабился от сытой жизни, потерял нюх. Но кому именно он перешел дорогу? Кто его выследил? И знает ли он о провале? От размышлений отвлекла вибрация коммуникатора. На экране высветились несколько слов: «Лаокоон. Крематорий. 21. Полдень. Смит». — Что ж, мистер Смит, любой каприз за ваши деньги.Ниихама, планете Земля, Солнечная система
Лифт плавно и бесшумно летел к верхним этажам небоскреба. В кабине, прислонившись спиной к отполированным зеркальным панелям, стояла женщина. Она равнодушно смотрела на свое отражение на дверцах лифта. Черные пряди волос едва доставали до плеч, рваная челка падала на глаза, скрывая их пронзительную голубизну. Идеальная кожа отливала аристократической бледностью. Короткая куртка не скрывала пышного бюста и подчеркивала узкую талию. А брюки обтягивали тренированные ноги. Тяжелые подошвы армейских ботинок отстукивали ритм в такт мельканию цифр этажей на экране под потолком кабины. Наконец лифт остановился, оповестив об этом музыкальным переливом. Женщина оттолкнулась спиной от панелей и вышла в коридор. Она направилась к массивной деревянной двери, которая резко выделялась среди пластиково-металлического интерьера холла. Три коротких перестука костяшек перед тем, как распахнуть ее. Пушистый ворс ковра сразу поглотил звук шагов. В кабинете в велюровом кресле сидел мужчина, он оглянулся на нее, поприветствовав кивком головы. Женщина расположилась в соседнем кресле. Из панорамных окон открывался вид на мегаполис. Небоскребы, окутанные проводами и рекламными голограммами, утопали в сизой дымке смога. Мелькали пролетающие мимо аэрокары, перемигиваясь фарами стоп сигнала. В углу кабинета возле кадки с фикусом стоял низенький старик. Не обращая внимания на молчаливых посетителей, он поливал из желтой лейки растение. Воздушные седые волосы, обрамляющие плешь на макушке, трепетали от каждого его движения. Старик отставил лейку, вытащил платок из нагрудного кармана пиджака и стал протирать от пыли сочные лоснящиеся листья. — Джибрил, — неожиданно обронил он, даже не посмотрев на посетителей. — По сводкам там был какой-то замес, — буднично проговорил мужчина. — Та еще помойка на пути наркотрафика. — На Джибрил было совершено нападение. Город разрушен, полторы тысячи погибших, триста пропавших без вести. Это только по официальным данным, — сообщил старик, закончив ухаживать за фикусом. Он прошел к письменному столу и присел в высокое кожаное кресло. Уперся локтями в столешницу, положил подбородок на сцепленные в замок кисти и обратил взор на посетителей. — Неудачные разборки синдикатов? — выдвинул версию мужчина. — Не исключено. Этим делом плотно занялся пятый отдел. Кусанаги, ты сегодня молчалива, — обратился хозяин кабинета к женщине. — Я жду информацию. Наркоконтроль и силовой терроризм не в нашей юрисдикции. Если вы вызвали нас не для обсуждения деятельности смежных структур Бюро, в чем я сомневаюсь, директор, то есть какие-то детали, которых нет в сводках. — Ты как всегда прозорлива, — подтвердил старик, кивнув на папки, лежащие на журнальном столике перед посетителями. Они синхронно потянулись за документами и принялись их изучать. Внутри папки покоился снимок мозга какого-то человека и электроэнцефалограмма. Линии в несколько рядов то резко искривлялись, расчерчивая полотно острыми пиками, то едва колыхались. — Это результаты медицинского обследования одного из выживших, точнее диспетчера смотровой башни, — пояснил хозяин кабинета. — Пиковые скачки — беседа врача и пациента о состоянии здоровья, спады — когда его спрашивали о нападении. Как видите, мозг проявляет слабую активность при обращении к краткосрочной памяти. — Взлом, подложные воспоминания, — цыкнул мужчина. — Что-то мне это напоминает. Подражатель? — Вот это вам и предстоит выяснить, кибертерроризм — наша компетенция, — оповестил директор. — Вы выступите консультантами при расследовании пятого отдела. Отбываете через два часа спецрейсом. Свободны. Посетители поднялись и покинули кабинет. Они молча проследовали по футуристическому коридору и вошли в лифт. — Не люблю я эти смежные расследования, они всегда заканчиваются перетягиванием одеяла и потрясанием погонами, — нарушил тишину мужчина. — Что думаешь, Мотоко? — Ничего. Предпочитаю строить версии, основываясь на уликах, а не гадать на кофейной гуще. — Твой призрак ни о чем тебе не шепчет? О Кукловоде, например? — Дело Кукловода закрыто, Бато. — Де юро, а де факто… — Де факто отражено в моем рапорте, — холодно перебила его Мотоко. Лифт остановился, двери распахнулись. Прежде чем выйти, Кусанаги оглянулась на двухметрового крепкого мужчину, взгляд потеплел, и с легкой язвительностью, словно наставляет шкодливого мальчишку, она проговорила: — Не бери с собой весь арсенал. Мы летим консультировать, а не захватывать галактику и устраивать спарринг с пятым отделом. Встретимся в космопорте. — Как скажешь, майор, — улыбка мимолетно тронула его серьезное лицо.