Сладкая жизнь

- Я ненавижу тебя, Чо Кюхён! И этого француза тоже ненавижу! – Сонмин кинул вазу, подаренную мамой Кюхёна, когда они переехали в этот дом, и та с треском разбилась, врезавшись в стену, от которой секунду назад отскочил Чо. – Убирайся! Мин хотел кинуть в него еще и статуэтку Александра Македонского, которую привез из Турции, но, пожалев ее, положил в свой чемодан, который был почти собран. Меньше всего он ожидал, что Кюхён ему изменит. Да, они ходили иногда на свидания с девушками, просто так, чтобы проверить, но ничего большего. А тут приехал какой-то француз, и Кюхён с легкостью прыгнул к нему в койку, позабыв про обещания, данные Мину. Может быть, их отношения и не были самыми простыми, но Сонмин и подумать не мог, что Кю мог с ним так поступить. - Мин? Минни? Ну, Сон мини? Прости меня, - пытался как-то оправдаться Чо, но Мин и слушать его не хотел. Возможно, пришел конец их отношениям. Пора задуматься о том, чтобы перестать играться, завести семью, ведь Сонмину скоро тридцать, а он все еще носится с этим неблагодарным, который даже не любит его. - Знаешь, - Сонмин устало присел на кровать, закрывая крышку чемодана, – наверное, рано или поздно это должно было случиться. Он говорил спокойно, не кидаясь на Кюхёна, не грозясь его убить или поиздеваться. Он даже не пытался его задушить, как делал это обычно. Кюхён в первый раз влюбился именно в Сонмина, всегда был только с ним, не имея возможности для сравнения. Всю жизнь один только Сонмин, вот ему, наверное, и наскучило. - Ну, что ты говоришь? – Кюхён пытался его успокоить, готов был умолять, чтобы старший остался, но Мин, все же собрав вещи, уехал, оставляя Чо сидеть на диване в большой гостиной. Не зная, что делать, Кюхён завалился на кровать, совсем не желая думать. Он был виноват. Виноват во всем, даже в том, что сейчас Сонмин, скорее всего, едет к родителям, которые запретили ему показываться в их доме, пока Сонмин был с Кюхёном. Больше Сонмину ехать было некуда. Их дом, в котором они прожили несколько лет, подарил Кюхёну отец, когда младший заявил, что уходит из родного дома. Он был в этом плане менее консервативным, нежели родители Мина, и не сразу, но все же смог осознать, что внуков можно не ждать. Да и Сонмин ему очень нравился, он считал, что Ли хорошо влияет на его сына, ограждая его от всего. А теперь что? Теперь Кюхён сам оттолкнул от себя старшего. Чертов француз, Кюхён и сам не понимал, почему повелся на него. Но, нужно признать, что-то в нем завлекало. Длинные ноги, взгляд или же нос. Он был довольно длинный, странной формы. Раньше Чо не обращал особого внимания на такие вещи, но почему-то ему стало интересно, правда ли говорят о том, что по длине носа можно сделать выводы о размерах. Проходив в раздумьях много месяцев, он и сам не понял, как оказался в сетях, а в последствии и в постели этого француза. Ничего умнее, чем прийти и рассказать обо всем Сонмину, он не придумал и сейчас корил себя за это. Он мог промолчать и дальше жить счастливо с Минни, ведь этот Жак рано или поздно уехал бы. А теперь Чо не знал, как жить дальше. Он ведь поступил правильно, не обманывал Сонмина, а честно признался. Может быть, у него есть маленький, малюсенький шанс, чтобы все исправить? Наспех собрав вещи, он вышел из дома, собираясь перебраться к родителям. Жить в этом доме без Сонмина не имело никакого смысла. Увидев на улице машину старшего, Чо готов был завыть от беспомощности. Её Сонмину подарил Кюхён на двадцать пятый день рождения. Половина суммы у Чо была, а вторую пришлось выпрашивать у папы, правда Мину он этого не сказал, но упорно откладывал от зарплат на то, чтобы вернуть деньги отцу. Объяснять родителям, почему он приехал домой в одиннадцать вечера, совсем не хотелось, поэтому, наперевес с чемоданом, он добрался до своей комнаты, в которой прожил все детство, и, поставив груз в угол комнаты, сразу же завалился на кровать. Будильник ставить не хотелось, да и сил не было, для себя он уже всё решил. Не нужен ему теперь будильник. Проснувшись в десять утра, наверное, впервые за последние восемь лет, Чо устало вздохнул. От долгого сна болела голова. Покачиваясь, Кю все же поднялся. Захотелось наорать на Сонмина за то, что тот не разбудил его. Но орать было не на кого. В телефоне было несколько пропущенных от Генри и Донхэ, но Кюхён, не перезванивая, сразу же поехал на работу, предварительно написав заявление об уходе. - Ты с ума сошел? Я не согласен, нет! – реакция Донхэ была вполне предсказуема, он готов был голову оторвать Кюхёну за то, что тот так поступает с ними. Но Чо уже все решил, поэтому, оставив лист на общем столе, повернулся, чтобы уйти, но Генри вцепился в него, сжимая в объятиях. - Хён, - китаец впервые так обратился к нему, – хён, почему ты уходишь? Останься, без тебя все будет не так. - Я хочу уйти, - младший был готов разреветься, а чувствительная уборщица, сидевшая в углу, стирала с лица слезы. Они были как семья, и сейчас потерять кого-то было бы слишком больно. К такому Донхэ жизнь не готовила. Чо радовался, что Жака нет. Видеть его совсем не хотелось, он не был виноват, но неприятный осадок все равно преследовал Кюхёна. - Шеф, если хочешь, я найду себе замену, но мне, правда, нужно уйти, - Донхэ сидел за столом, сжимая в руках заявление об уходе, и дико не хотел его подписывать. Кюхён целиком и полностью устраивал его, на него можно было положиться, а теперь он кидает его. - Дело не в замене, ты же понимаешь, - Кю кивнул, отводя взгляд. Но он уже решил, отступать не было ни желания, ни шанса. - Может, просто отпуск возьмешь? Сколько тебе будет угодно? Решив, что это лучший вариант, Кюхён согласился. Он не знал, насколько затянется его отпуск, но очень надеялся, что за это время все образуется. Уже на выходе, его догнал Донхэ: - Кю, я знаю, что случилось, Жак мне все рассказал, - Донхэ с упреком посмотрел на него, - ты поступил как настоящая свинья, и если Сонмин ушел, то он сделал правильно, - Кюхён поморщился, понимая, что шеф прав, но, черт возьми, сейчас так хотелось, чтобы кто-то пожалел его. Чтобы его не обвиняли во всех смертных грехах, а простили, потому что Кюхён еще не все понимает: он ребенок, и ему можно что-то да простить. Чо не стыдился таких мыслей, он понимал, что никто не назовет его несмышленым ребенком в его-то двадцать семь. Но ведь мечтать никто не запрещал. Донхэ протянул ему ярко разрисованную листовку. – Я сам хотел туда поехать, но все времени нет, но мне кажется, что это хорошее место. Тебе пойдет на пользу отвлечься, заодно и квалификацию поднимешь. Академия кондитеров в Пусане. Кюхён улыбнулся, забирая из рук старшего листовку, и рукой взъерошил волосы. Возможно, поехать туда имело смысл. Время для того, чтобы привести мысли в порядок и позволить Сонмину остыть. Вдруг он простит оплошность. - Спасибо, шеф, я поеду туда, - проводив его, Донхэ вернулся обратно в кондитерскую, размышляя, где искать нового кондитера. Работа на месте не стоит, а вдвоем с Генри они точно не справятся.