Симфония тысячелетий

      Лоснящиеся бока молодой оленихи плавно вздымались. Она вертела ушами, быть может, уже чуя, что к ней подкрадывается смерть. Нивес замерла, усиливая магический щит. Ее запах — вот что главное. Она поняла это в первую охоту. От нее пахло смертью, но не той, от которой разлагаются тела. Ее кровь и плоть несли аромат гниения, что проникало в саму землю, отравляло все вокруг. Такое интересное слово, что острой колючкой вонзалось в язык. Нивес мало чего запоминала, но слово не выветрилось из памяти.       Скверна.       Нивес осторожно шагнула вперед, чтобы уж точно не промазать, и вморозила тонкие ноги животного в землю. Олениха успела лишь распахнуть рот, и ее шея сломалась в телекинетической хватке.       Нивес склонилась над трупом. Мертвые черные глаза хранили наивный испуг и отражали небо. Она провела по бархатистой шкуре когтями. Убив первую добычу — того маленького кролика, она поняла, что стоит что-то сказать.       — Спасибо, — она не знала, к кому обращалась, но благодарила всякий раз.       Тащить добычу на собственных плечах до дома пришлось долго, и Нивес совершенно выдохлась. Сбросила тушу у порога сарая, затолкнула внутрь и утерла пот.       — Однажды я дождусь дня, когда ты поймешь, сколько бесценного времени потратила на совершенно бесполезные занятия.       Корифей. Разумеется с недовольным выражением лица. Другого у него просто не могло быть.       — Мне нужно есть! — она сжала губы.       — Не нужно. Как и мне. Но это ты помнишь, верно?       — Это вкусно. Такая причина тебя устроит? Мясо можно засолить, завялить, зажарить на огне. Простая низменная радость — вкусно поесть. Неужели тебе никогда не хотелось?       — Я ценю хорошую кухню, и в первый раз даже попытался отведать то, что приготовила ты. Как ты помнишь, тогда я обнаружил в мясе зажаренных червей.       — Это такой рецепт! — чуть не взвыла Нивес. — Это были гусеницы, и я нафаршировала их эльфийским корнем.       — От того, что в своем лесу ты питалась насекомыми, съедобными для нормальных людей они не станут.       — Это ты-то нормальный? — фыркнула Нивес разъяренной лисицей. — Готовил бы сам то, что там принято в твоей… твоем… — она судорожно вздохнула.       Корифей был не таким как она. Он вроде как принадлежал к знати, это она помнила. И в названии его родины имелась буква «м».       — Тевинтере, — из его взгляда исчезло отвращение, он вообще глянул на нее как-то странно, и она резко отвернулась.       Нет там никакой «м» значит.       Она развернулась и быстрым и слишком ровным шагом пошла в деревянный сарайчик. Отправила под потолок магический шар, тут же осветивший помещение. Подумала немного. Щелкнула пальцами и убрала заклинание. Она прекрасно видела и в полутьме, но зачастую забывала об этом. Вероятно и у Корифея такое же хорошее зрение, все же они похожи. Она понятия не имела, почему. И не могла спросить. Знала — сколько бы он не рассказывал ей о прошлом, она все забывала. По его словам, он рассказывал ей обо всем три раза. Лишь затем они пришли к выводу, что она вернет воспоминания, только вспомнив все сама.       Нивес схватила толстую рукоять ножа и примерилась к надутому пузу оленихи. Шумно выдохнула. Как же все опротивело. Она бросила лезвие и вспорола шкуру когтями. Руки облепили еще теплые внутренности, в нос ударила вонь.       Выйдя из сарая, она пошла к озеру, где долго барахталась, смывая грязь и запахи. В дом возвращаться не хотелось. Нивес легла на гладь озера спиной, плавно подгребая под себя воду. Уставилась в бледное небо. Жаль она не умеет летать. Пусть она бы не добралась до небес, но выбралась бы из этого проклятого леса, который порой казался бесконечным. Корифей твердил, что только благодаря его магии она может все вспомнить, но что если это не так? Быть может, ей просто взять и уйти и идти бесконечно долго вперед, самой отыскивая осколки памяти? Рано или поздно она должна наткнуться на что-то знакомое. Ведь всю жизнь она провела в том мире, в каком находится сейчас. Иначе быть не могло.       Нивес вздохнула. Мысли о побеге посещали ее часто, но она так никуда и не ушла. Пробовала один раз. Сначала она чувствовала себя уверенно, но чем дальше отходила от дома, тем больше ощущала себя потерявшейся, будто маленький ребенок, который впервые попал в лес и заплутал. Она шла, уже почти не разбирая дороги, и остановилась, когда слабый шепот в голове, вечно сопровождавший ее, затих. Она замерла посреди леса, и ей показалось, что жизнь прекратила движение. Все умерло, а потому молчит. И совсем скоро умрет и внутри нее.       Домой она бежала, как загоняемая охотниками дичь. Царапая лицо о ветки, она мчалась, даже не понимая, возвращается ли верным путем. В результате она вышла к ставшему единственным родным дому.       Она думала, что Корифей будет злиться. Знала — он понял, что она ушла слишком далеко, потому что сам перестал слышать шепот. Но он не злился. Знал, что вернется. И это злило уже саму Нивес. Временами в голову закрадывалась мерзкая мысль, что она зависима от него. Дело было не только в голосах. Вдали от него она чувствовала себя так, будто осталась одна на всем белом свете. Она ведь даже не знала его как следует! Сомнений быть не могло: виновата магия, но Нивес понятия не имела, как разузнать в чем дело, кроме как вспомнить все.       Вся ее жизнь начиналась четыре месяца назад. Тогда они с Корифеем оказались здесь. Конечно, поначалу она даже не знала его имени, да и узнала далеко не сразу. Они очутились прямо возле деревянного дома, явно принадлежащего одному из местных. Нивес давно поняла, что они тут есть — местные, хотя не видела еще никого. Стоило ей зайти в дом, как она сразу поняла, что хозяин ушел недавно. Однажды она проснулась ночью от чужих шагов в десятке метров от двери. Но кто бы ни приходил, он даже не попытался войти внутрь. Хозяин или нет, но никто сюда так и не вернулся.       Корифей тогда смотрел на нее так, будто хотел схватить за горло и огненным заклятьем выжечь ее тело до пепла. А она ничего не помнила, не понимала, почему он ненавидит ее, и почему она остается рядом, режет собственную плоть, чтобы его излечить и ради него почти теряет сознание от бессилия.       Нивес не испытывала к нему жалости, но хотела помочь. Не знала даже его имени, но вкладывала в целебные заклинания столько сил, сколько могла. Рана у него на груди походила на обугленную дыру. Плоть в месте раны не кровоточила, а почернела и высохла, словно при гангрене. А вокруг, от самых ключиц и до пояса тело покрывали глубокие шрамы, будто кожу в тех местах сдирали.       Может он и рассказывал, откуда его рана и откуда шрамы. А она забыла, конечно, как иначе?       Нивес поморгала. Глаза начали закрываться. Она поднялась на ноги и ощутила во всем теле приятную расслабленность, словно прохладная вода и ее нежные всплески передали ему всю легкость.       Остаток дня она намеревалась посвятить оленьей туше. Мясо вымыто, очищено и нарезано, осталось засолить и засушить, а несколько кусков зажарить прямо сегодня в костре. Желательно оставить в сочных кусках побольше крови. Хорошо, что еда не требуется ей, чтобы жить. Можно растягивать лакомства, пока не станут портиться. Впрочем, однажды она, не заметив, поела мяса с плесенью, и организм не сказал и слова против.       Когда она вернулась в дом, Корифей сидел за столом. Она застыла перед самым входом, осторожно прикрыв за собой дверь. Встретила его взгляд, и сердце болезненно дрогнуло.       «Сегодня. Сейчас», — поняла она.       — Я смогу провести ритуал, — подтвердил Корифей ее мысли.       Она сглотнула. Кивнула.       «Хорошо. Просто отлично. Этого ты хотела все время, что провела здесь. Всю свою жизнь. Сегодня все закончится».       — Что мне нужно делать?       — Нужна твоя кровь, — он медленно поднялся.       Его рана так и не зажила до конца. Корифей тоже был магом, как и она, но она так и не видела до сих пор, как он применяет магию. Вероятно, все еще был слишком слаб. Но если он сказал, что сможет провести ритуал, значит, он сможет.       Отчего-то она всегда верила ему.       Нивес достала из-за пояса нож и подошла к предложенной неглубокой чаше.       Дальше Корифей начертил на полу незнакомую пентаграмму и велел принять любое удобное положение. Нивес уселась, скрестив ноги и привычно выпрямив спину. Сразу же, как он зашептал заклинания, она ощутила, как в голову наплывает туман. Минута — и она чувствовала, что не сможет открыть глаза. Голос Корифея доносился со всех сторон, а тело стало таким же легким, как когда она лежала на воде и смотрела в небо.       — Вспоминай, — велел ей Корифей, и она подчинилась.       Нивес увидела мир сверху — будто расплывчатую карту. Леса, реки, горы. Она увидела маленькую худую фигурку — совершенно незнакомую.       — Что ты увидела в Черном Городе? Вспоминай! — голос Корифея наполнился нетерпеливым рычанием.       Черный Город. Она знала, что это, она могла добраться до этого знания и коснуться его. Оно существовало далеко впереди, за горами, лесами, за морями и небесами. Так далеко, что она не видела и не знала, куда идти. Но Нивес поняла, что нужно сделать. Чтобы добраться до конца, нужно начать с начала.       Бестелесным призраком она подошла к худенькой женской фигурке и коснулась ее. И через секунду ее тело стало телом Нивес.