Симфония тысячелетий

      — Дэшанна!       Хранительница повернулась на оклик тяжело и медленно, словно была намного старше своих лет. Нивес нашла ее в лесу — та медитировала.       — Да, lethallan.       Следовало извиниться за то, что помешала, но Нивес не стала. Ей надоело извиняться. Она остановилась в нескольких метрах от Дэшанны и глубоко вдохнула. Главное — не злиться слишком громко.       — Рон сегодня получил валласлин, — почти без эмоций начала она. — Убил медведя в чаще, да? Я видела тушу — такое чудовище запросто могло разорвать его одним ударом. Но он молодец, справился. Хотя всего три года с нами, а в эльфинаже его никто не учил.       Дэшанна мягко улыбнулась, будто, в самом деле, не понимала, к чему Нивес ведет.       — Это верно. Из его шкуры выйдет хорошая одежда. Да и дети теперь будут спать спокойнее. Медведь уже начинал подбираться к лагерю, кто знает, что взбрело ему в голову? Быть может, демон направил его лапы к нам?       — Может быть, — чуть сощурилась Нивес. — Знаешь, я тоже могла бы убить этого медведя.       Над головой Дэшанны будто зависла туча, так помрачнело ее лицо.       — Впрочем, в лесу ведь наверняка есть и другие опасные твари, верно? Охотники видели сильванов и даже сражались с некоторыми. Я могла бы помочь от них избавиться. Или ты больше ценишь добычу, которую можно использовать? Я могу убить парочку волков, или особенно крупных оленей с самыми великолепными рогами.       — Перестань, пожалуйста, — Дэшанна сжала губы. — Я понимаю, чего ты хочешь. Я знаю, что ты недовольна. Я уже говорила тебе: ты получишь свой валласлин, когда будешь готова.       — Я готова.       — Нет.       — В момент восемнадцатилетия все в нашем клане уже имеют валласлин. Кому-то он достается в семнадцать, а некоторым даже в шестнадцать. Мне двадцать пять лет, — прошипела она. — Как мне стать следующей Хранительницей, если эльфы куда младше считают меня ребенком? Сколько еще лет они будут смотреть на меня свысока? Как мне потом вести клан?       — А ты так уверенна, что за тобой пойдут? — сказанное вонзилось тихим и смертоносным лезвием.       — Что? — Нивес отступила, словно ее толкнули.       Дэшанна не злится. Она серьезна. Нивес знала это выражение лица — хмурое, неподвижное. Ни следа ярости в глазах. Ее злость она тоже видела не раз. Морщинки на лбу Дэшанны разгладились. Она опустила голову.       — Прости, lethallan, — она легким шагом подошла к ней, осторожно коснулась руки и улыбнулась.       Нивес не отстранилась, но и не поверила ее улыбке. Она молчала, пристально глядя на Хранительницу.       «Начала говорить, так договаривай, давай!»       — Я получила свой валласлин в двадцать девять, — словно прочтя ее мысли, заговорила Хранительница, вглядываясь в заросли за спиной Нивес, будто высматривая в них дичь или врагов. — Несколько охотников нашего клана встретились с отрядом шемов. Хранительница тогда плохо себя чувствовала… То есть она, конечно, порывалась пойти и разобраться, — Дэшанна усмехнулась. — Но я ее остановила. В ее состоянии она бы даже магией с вооруженными разозленными крестьянами не справилась. В момент, когда она разрешила мне пойти, я поняла — она, наконец, решила, что научила меня всему, что нужно. Раньше бы она меня не отпустила. И я справилась. Решила дело миром. Те шемлены больше не вернулись к нам, и клану даже не пришлось уходить. Тогда-то я получила свой валласлин.       — Ясно, — Нивес склонила голову набок, — ты намекаешь, что для Хранителя экзамен сложнее, чем убийство кабана или волка. Хорошо. А если мне так и не представится шанса проявить себя? Что если клан останется без тебя, а я так и буду считаться ребенком?       — В таком случае ты бы получила валласлин без испытаний, — Дэшанна вздохнула. — И даже тогда клан бы пошел за тобой, но…       Всегда все дело в одном маленьком «но».       — Ты, наверное, замечала, как к тебе относятся другие?       Дэшанна сказала это безжалостно, словно добивала раненного. Нивес фыркнула. Замечала? Слабо сказано. Они прекрасно видела. Эльфы, что иногда приходили из эльфинажей становились «своими», но не она, родившаяся среди долийцев. Каждый день Нивес чувствовала себя так, словно пришла в клан на прошлой неделе. Она успела свыкнуться как с этим, так и с тем, что никто и никогда в клане Лавеллан, включая Хранительницу, в грош не ставил ее мнение.       — Ты знаешь, в чем дело, — констатировала Дэшанна.       — Вы застряли в прошлом, — она тоже умела быть безжалостной. Плевать, она молчала всю жизнь, так имеет право сказать сегодня. Ее готовили в Хранительницы — стать главной в клане, той, что будет решать его судьбу. Так почему Нивес должна делать все так же, как делали тысячу лет до нее?       — Мы прячемся по лесам, не хотим связываться с шемами, презираем их веру, но представь, как могла бы измениться наша жизнь, если бы мы приняли ее, хотя бы на словах и остались независимы? — она заметила, что Дэшанна хочет перебить ее, и заговорила еще быстрее и громче. — Да, это безрассудно, да, непродуманно, но все, что вы делаете вы — собираетесь и пересказываете друг другу старые сказки. Истории, в которые по какой-то причине верят не только наши дети.       — Никто никогда не поймет тебя, — покачала головой Дэшанна. Она и не думала злиться. — Не станет слушать. Наши сородичи не смогут построить будущее, пока не вернут прошлое. Ведь именно этому я учила тебя всю жизнь. Шемы плохо повлияли на тебя. Я знаю, ты иногда пробираешься в их города, когда мы останавливаемся рядом. Я знаю, что ты даже заходила в их церкви.       — Ты учила меня ценить знания, Дэшанна, и делать выводы, только тщательно изучив все, — Нивес сложила руки на груди. — Я уверена, что если бы встала во главе клана, то сумела бы что-то поменять. Но ты не хочешь этого, верно? Потому не даешь мне даже шанса.       — Дело не в том, чего хочу я. Ты считаешь себя правой, а всех остальных глупцами, хотя бы поэтому ты и не…       — Я ухожу, — прервала ее Нивес и отвернулась.       — Что? Lethallan…       — Я хочу помочь эльфам. Отправлюсь в ближайший эльфинаж. Я давно об этом думала. Без валласлина им будет даже легче ко мне привыкнуть.       — Ты не знаешь, как живут наши несчастные сородичи в городах, ты не готова к тому, что тебе придется выносить там. В тебе говорит гордыня и упрямство!       — О, я прекрасно знаю, — улыбнулась Нивес. — Я говорила не только с людьми, бывала не только в их церквях. Я заходила в эльфинажи, говорила с теми, кого вы зовете «плоскоухими», на кого смотрите свысока. Они проще нас, но ничуть не хуже. Им не хватает нашей воли, в то время как долийцам не хватает их благоразумия. Вы думаете, что чем-то отличаетесь, хотя люди не принимают всех нас. А мы даже не можем объединиться, чтобы помочь друг другу!       — Ты говоришь верные вещи, — после недолгого молчания Дэшанна вздохнула. — Но чтобы вести за собой наш народ, тебе нужно быть терпеливой и слушать сердца всего клана, а не лишь свое собственное. Гордыня всегда мешала тебе понять это.       — Не долийцам обвинять меня в гордыне, — Нивес дернула плечом.       Дэшанна долго смотрела на нее, а затем медленно заговорила чужим голосом:       — В глубине души я всегда надеялась, что твое место сможет занять кто-то другой. Что на Арлатвене в клан передадут еще одного мага.       Нивес показалось, что в голове что-то вспыхнуло.       — Так и знала! — она сжала кулаки, впиваясь ногтями в ладони. — Наконец-то ты смогла это сказать. Ты никогда не хотела, чтобы я стала Хранительницей, не хотела видеть меня в роли Первой. Не только весь клан, но и ты тоже!       Дэшанна покачала головой.       — Я думала совсем не о себе, а о тебе. О твоем желании. Ты, правда, хочешь быть Хранительницей? Загляни в свое сердце и не лги.       — Разумеется, — прорычала Нивес. — Ты научила меня всему, что знаешь, и я сама чувствую, что мне это по силам. Я не боюсь ни ответственности, ни трудностей, я готова все отдать ради нашего народа. Разве этого мало?       — А мне видится другое, — Дэшанна посмотрела на нее с печалью. — Ты жаждешь, чтобы тебе подчинялись. Ты всегда этого хотела, с самого детства. В своих мечтах ты больше, чем Хранительница, больше чем та, кто стоит во главе кучки эльфов-дикарей. Но знаешь что? Твои мечты никогда не исполнятся.       С каждым словом у Нивес все больше горело лицо, а ладони студила ледяная магия.       — Ты глупа, — процедила она, почти не слыша себя. — Как все они. Ты никогда не поймешь.       Она развернулась и быстрым шагом пошла к кустам.       — Lethallan… Постой, погоди, я не должна была… — сбивчиво послышалось вслед.       — Замолчи, — пробормотала себе под нос Нивес, прижимая горящие холодом руки к груди. — Пока я не сделала то, о чем пожалею.       Следующие пару дней она собирала вещи. Начала вечером после того, как они с хранительницей поссорились, сразу, как большинство в клане легли спать. Она наметила вечер следующего дня, чтобы уйти. Нет смысла дожидаться ночи. Никто не станет задерживать ее, даже если она уйдет посреди дня. Живот не ныл от волнения. Нивес вообще ни о чем не думала.       А вечером к ней пришла Дэшанна. Едва завидев ее лицо, Нивес сразу определила два варианта: либо Хранительница узнала, что она собирается уйти и пришла уговорить остаться, либо она наоборот ни о чем не знает и решила прогнать. Дэшанна долго смотрела на нее, и Нивес ничего не могла прочесть в ее взгляде. Сумела лишь понять, что Хранительница необычайна серьезна. Такой она бывала редко.       — Ты получишь валласлин, — сказала она. — У меня есть для тебя задание.       — С чего ты решила, что мне все еще нужно… — она нахмурилась.       — Сначала выслушай, — прервала ее Хранительница.       И Нивес выслушала. А на следующий день уже собиралась на Конклав.