Симфония тысячелетий

      Шемы ничем не отличались друг от друга. Лица, будто слепленные из грязи, круглые, как комки мяса, уши, и эти омерзительные волосы, растущие прямо на подбородках и щеках. Все шемы считали сородичей Десмы мусором под ногами, каждый шемлен был равен тем, кто убил ее мать.       Но сегодня ей пришлось прийти к одному из них и покорно молчать, будто слуге, пока он оглядывал ее как товар на рынке. Десма не знала, сколько лет мужчине перед ней. Шемы все выглядели старше своего возраста. Будь он эльфом, ему бы было лет сорок пять. Больше, чем ее отцу, хотя тот за последний месяц постарел лет на десять.       — Очередная мелкая остроухая, — оскалился бешеной собакой мужчина, выставляя напоказ гнилые зубы. Вокруг рта у него тут же появились совсем неподходящие к жесткому лицу ямочки. — Ну и почему бы мне просто не выпнуть тебя, а?       — Я умею драться, — Десма решила сразу начать с главного. — Мечом тоже.       Мечом, который у нее забрали при входе, отчего сейчас слишком быстро колотилось сердце.       — Похвально, конечно. Но если бы я отправлял двенадцатилетних девочек сражаться, этой банде бы давно пришел конец, — шем хрипло рассмеялся.       — Мне почти четырнадцать.       — Воровать умеешь?       Десма мотнула головой.       — Если надо — научусь, — тут же добавила она.       Шем протянул руку в сторону одного из своих помощников, и ему в ладонь легла рукоять меча Адайи Табрис, который Десма берегла как зеницу ока.       — Неплохо сделан, — он повертел оружие перед глазами. — Хотя мечом это может назвать только мелкая остроухая девчонка вроде тебя. Больше на кинжал похоже. Ты им сражалась? — Десма вновь помотала головой, пытаясь справиться с душащим гневом.       Ей невыносимо хотелось отрезать уродливые жирные ладони шема, лапающие меч ее матери.       — Убивала?       — Убью, если надо будет, — тихо проговорила Десма, смотря лишь на тускло поблескивающую сталь меча.       Шем, назвавший себя Джером, застыл и посмотрел на нее так, что Десма почти ощутила, как его липкий холодный взгляд ползет по коже. Она подняла на него глаза. Молчание длилось долго.       — Знаешь, что мне от вас, мелкотни, надо? — Джер положил меч на колени. — Достаточно мозгов, чтобы найти, кого надо, и передать что надо. А воровство и убийства тут доверяют тем, кто к этому готов. Ты сказала, что еще не сражалась и не убивала. Многие из тех, кто стоял передо мной, говорили обратное, но как быстро выяснилось, всего лишь брехали. Ты не соврала. Ты принята, — он через помощников передал меч обратно ей. — Правила у нас простые. Мне не врешь, у меня не воруешь, жить можешь здесь, если больше негде, но отрабатывать будешь каждую крошку. Родители у тебя есть? — спросил он вдруг.       Дома Десма оставила отца. Ушла несколько дней назад, а потом узнала, что он даже не стал ее искать. Если бы он хотя бы пил, как многие в эльфинаже, она бы поняла. Но напился только один раз, после того, как увидел тело мамы. Нет, он вел совершенно обычную жизнь. Ходил на работу, будто ничего не произошло. Грузчик на складе. Только работать стал куда больше. Уходил рано утром и приходил ночью. Ложился на кровать, сначала смотрел в стену или потолок, а потом медленно засыпал. Десма кричала на него, толкала, грозила, но так и не смогла поговорить.       Она никогда не врала. Не умела. Язык подводил, спотыкался, руки дрожали, слова отказывались вылетать изо рта.       — Они мертвы, — сказала она правду.