***
— О, боги! Девочка моя, как ты? — Келли увидела перед собой обеспокоенное лицо Джуди Крофт, от чего всё внутри похолодело. Горничная лежала на своей кровати, с трудом осознавая, что осталась жива. Краем глаза заметила тёмный силуэт за спиной мисс Крофт напротив окна. И внезапно, Келли узрела его… Улыбка всё так же стоял неподвижно возле оконного проёма и Келли забыла обо всей боли и переживаниях, что настигли её минутами ранее. Животный страх жестоко окутал её горло, затрудняя дышать. Улыбка стоял словно наяву. Вот только что-то с ним было не так. Да это и не волновало Келли. Она моргнула, удостоверившись, что это реальность и попыталась привстать. Улыбка начал медленно приближаться, от чего её тело невольно содрогнулось. — Келли, милая, что такое? Тебе нехорошо? — продолжала тараторить Джуди. Девушка старалась отползти к изголовью кровати, но нависшее тело Мисс Крофт, не давало ей этого сделать. Улыбка подошел достаточно близко, что бы Келли могла разглядеть отчетливее его костлявое жилистое тело в старом дряхлом костюме и разрез в области рта, с которого сочилась черная, как смерть, жидкость. Он медленно подвел указательный чёрный палец к разрезу — «молчи», читалось в этом жесте. Теперь она поняла, что именно с ним было не так. У НЕГО БЫЛИ ГЛАЗА! Настоящие человеческие глаза! Два шара, с отсутствием зрачков, неестественно выпучены вперёд, с которых обильно сочилась та же черная жидкость, что ужасало ещё больше. Келли почувствовала мокрую каплю, стекающую по её щеке. Вдруг фигура зашла за хозяйку дома и появилась, с другой стороны от неё. Вот только это был уже не Улыбка, а… Вильям. — Матушка, что с ней? — Вильям испуганно, словно маленький мальчик, посмотрел на мать. Жизнь заново начала приобретать цвет и к Келли возвращались все другие чувства. Она неуверенно открыла рот, а затем в замешательстве посмотрела на Джуди. «Неужели никто ничего не видел?» Неужели Улыбка начал охоту и на неё?***
Мисс Крофт настаивала, чтобы горничная отдохнуть от привычной работы и взяла выходной, с чем Келли не могла не согласиться. Уверяя мать и сына, что всё с ней хорошо, что просто подавилась слюной, она ловко их выпроводила за дверь и провела в тусклой комнате половину дня. Без особого труда можно было заметить фальшивую игру Джуди. Конечно, она волновалась за девушку, но лишь потому, что вся ответственность за жизнь подопечной лежала на работодателе, в данном случае, на Мисс Крофт. Поэтому, её действия были абсолютно оправданы, что несли за собой не такую уж и человечность, которая могла показаться на первый взгляд. В неискренности Джуди Крофт, Келли была уверенна более кого-либо в этом доме (какая ирония, учитывая, что их там всего трое). В отличие от своей матери, Вильям долгое время продолжал вести себя растерянно и встревоженно, будто что-то засело в его ветряном сознании и не давало покоя нормально существовать дальше. После случившегося утром, он отказался принять завтрак, а на вопрос «Что с его бледным, как у покойника, лицом?» не проронил ни слова и ушел в свою комнату, что находилась в конце Лунного Коридора. Дверь с красного дерева в комнату Вильяма медленно отворилась с пронзительным скрипом. Парень прошёл вглубь красной опочивальни. Стены ало-темного оттенка удачно, или скорее мрачно, гармонировали с мебелью из красного дерева. Эта спальня была гораздо величественнее той, что досталась Келли. Внушительных размеров спальное место со своеобразным шатром из багрового шелка стояло, плотно придвинуто к большому окну. То, в свою очередь, было широким и высоким от самого паркетного пола к незаурядному потолку. По правую сторону от кровати вдоль стены находился большой книжный стеллаж. А с другой стороны, на огромном столе небрежно лежали все канцелярские принадлежности, собственно под ним тоже. Этот письменный стол был изрядно чем-то исцарапан. Время не пощадило и картин, что украшали большую часть помещения. Но, не смотря на возраст всех этих вещей, комната располагала к себе. Манила и устрашала одновременно. Вся под своего хозяина… Наверное. Возможно, на неё так хорошо влияла склонность Вильяма к чистоте и порядку (понятное дело эта привычка обходила эго рабочее место), а возможно, и что-то другое… В любом случае, именно это помещение заслуживало по праву называться «сердцем дома». Вильям медленно подошёл к высокому готическому окну и обыденно посмотрел вниз. Мисс Крофт открыла ворота и выехала на старомодном Порше 1964 года выпуска вглубь «осиного гнезда», так Джуди любила выражаться о городе. Вильяму редко была понятна такая позиция матери, но никто не мог предложить ему иной альтернативы, разве что интернет. Но парень так изголодался по нормальной «как у всех» жизни, что однажды ему удалось покинуть эту мягкую и безопасную клетку, что всегда душила его. Не отрываясь от созерцания за происходящим на улице, он ловко достал з-за тумбочки дорогую бутылку красного вина и собрал в неё стекающую слезу. Затем сделал глубокий глоток напитка и вытерся рукавом белой рубашки. Ощущения не предали юнца и, забрав за ухо несколько золотистых локонов, он медленно повернулся к дверному проёму. На пороге стояла Келли, сжимая что-то в правой руке. Вильям молча осматривал девушку с головы до ног, пока она не заговорила первой: — Извини… те, что потревожила, но не найдётся ли у вас какой-нибудь жидкости? Вильям от неожиданности поднял брови и с недоумение посмотрел прямо в холодные глаза стоящей. На этот раз они излучали какую-то… доброту…***
— Извини, что? — по лицу Вильяма прошлась скованная улыбка непонимания. — Электричество… Проводка перегорела, наверное… Парень всё так же неподвижно стоял. Ещё никто, кроме него и мисс Крофт, не видел его комнаты. Это звучит достаточно абсурдно. Но факт остаётся фактом. Джуди не показала её нанятой работнице, так как не посчитала это нужным (ведь младший Крофт и сам неплохо присматривал за своей «камерой»). — Нет воды. — Ах, да! — Вильям только сейчас понял, о чём ему твердила Келли, и наконец-то сумел оторваться от её заплесневелых глаз, как у старинной Донны. Он небрежно взглянул на бутылку, судорожно сжимавшую в руке. Затем, медленно протянул её девушке. Учитывая, что они стояли по разные концы комнаты, расстояние между ними было приличным. Вильям не привык делать хоть малейших усилий, со своей стороны. Он и так заточён в этой темнице, лишь с одним маленьким окошком. А этим самым окошком не были гигантские окна с резной рамой, и даже не мисс Крофт. Сейчас, единственным окошком в другой мир, мир неизвестности, страданий, радости, счастья, самобичевания и любви, была Келли… Горничная не хотела заходить в эту комнату. «Сердце дома» было слишком опасным. Что-то её настораживало в этой обстановке. Складывалось впечатление, будто здесь произошло кровавое извержение Везувия. Келли уже была в мужской комнате Тома, но эта была очень странной. Всем своим яством она не хотела туда заходить, но… пришлось… ради таблеток. Только они могли помочь ей в исполнении ужасного «плана — превращения». Девушка неуверенно переступила через высокий порог, и её нога погрузилась в мягкое море из натуральной шерсти напольного покрытия. Сердце забилось с неимоверной скоростью и на секунду Келли показалось, что она вот-вот рухнет на это самое мягкое море, и заснёт здесь навеки. Тяжёлый ком подошёл к горлу. Широким шагом она подошла к Вильяму и ухватилась за горлышко бутылки. Потянула на себя, но златовласый не убрал руку. — Тебе так нужна жидкость, что ты готова выпить из-под чего угодно? — он ухмыльнулся и его взгляд остановился на сжатом кулаке Келли. — Что ты там прячешь? Девушка протянула руку вперёд и медленно раскрыла тесно сжатый кулачок. Правая бровь Вильяма поднялась. — Что это? — Таблетки… — голосом, как у мертвеца, тихо ответила Келли. Они оставляли липкий след от фальшивого багрового цвета, на влажной ладони девушки. Парень тут же начал засыпать её вопросами: — Зачем они тебе? — Нужно… — От чего они? — Не от чего… — Кто тебе их дал? — Доктор… — Ты была в больнице? — Да… — У тебя проблемы со здоровьем? — Вильям сразу же вспомнил мрачное утро, от чего по рукам прошлись мурашки. Келли не ответила на этот вопрос. Всё это время она смотрела на шерстяные узоры ковра. Таким образом, показывая нежелание отвечать на уйму вопросов. Всё, что она хотела это уйти с этой УЖАСНОЙ комнаты. «Сердце дома» на неё давило. Но сейчас… Горничная подняла тяжелый взгляд, будто маленький котёнок, которого выкинули на опасную улицу «злые люди». Конечно, это была полная ложь… Вильям взмолился над ней и отпустил бутылку. Девушка сразу же при нём сделала два глубоких глотка и всё, что осталось от лекарства, так это фальшивая багровая краска, что скрывала ещё более мрачное-черное нутро. Собственно, как и сама Келли… Гувернантка уже собиралась идти, но Вильям не спешил её отпускать. Белокурым парнем больше двигал интерес и любопытство, чем переживание за саму Келли. Ему было плевать, приятен будет ли разговор самой Келли. Внутри его, всё ещё детского сердца, вспыхнул любопытный огонёк. Златовласый загородил собой выход. — Постой! После мамы, я стану законным владельцем этого поместья. А так как я являюсь прямым наследником, мне положено знать состояние прислуги и что они употребляют в стенах моих владений. — он гордо выпятил грудь, и свысока посмотрел на девушку. «Играет во власть, не думая о правилах». Келли знала, что этот разговор должен был состояться. Но девушка не предполагала, что настолько рано. Ну что ж, она была готова сыграть по его правилах, но Вильям и не догадывался, что попал как раз таки на её удочку. Фальшивые слёзы оживленно заиграли на её бледном личике. Келли упала на ковёр, скрывая лицо в ладонях. Вильям не был готов к такой реакции. В недоумении, он опустился рядом с ней и обеими руками, обхватил её плечи. — Келли, что такое? — теперь он не строил из себя гордого принца. Теперь его голос стал мягче и более податливым… — Я… я… н-не… могу! — в истерике кричала Келли, давясь слезами. — Что случилось? Это всё таблетки? — парень пытался разглядеть её лицо в щелях между пальцев, но горничная и сама опустила худые костяшки. Невероятная сила внушения отразилась в ужасающем взгляде. Мелкие вены отважно прорывались на свободу под тонкой «кожной плёнкой», настолько белой, насколько не мог быть даже королевский накрахмаленный воротник викторианской эпохи. Губы ссохшиеся, будто лепестки подгнившей смородины. Но, не смотря на всё это, Келли всё же не утратила источник былой привлекательности. Вильям ужаснулся, но не отвёл взгляда. Келли судорожно дрожала, под весом его ладонь, а её взгляд неразлучно блуждал в глазах Маленького Принца, в надежде найти ту самую заветную нить. Вот только та самая нить уже давно соединяла этих созданий. Ещё до их встречи. Но искала она что-то другое. И это «что-то», тоже было уже давно отыскано. С этого момента Келли точно знала: теперь ему не спрятаться… от неё…***
Внутри всё трепетало от волны возбуждённого интереса. И Келли, немного потомив его в раздумьях, «осушила жажду»: — Все дело в этом доме, — чёрные брови взвивались под разными углами, придавая лицу более детского оттенка невинности, — он меня пугает. И я подумала… Сделала небольшую паузу, трагично вдохнула и эмоционально продолжила. Теперь девушка держала его за локти. — Подумала, что это будет правильным решением если я сближусь с вами… с того самого первого момента, я поняла, что уже никогда не забуду этот образ. Я не могу уйти, поэтому мне показалось правильным, если я… сближусь с тобой. Келли заглянула в податливые чёрные стекляшки. Как она и предполагала, «колодец открыл звёзды». — Что ты имеешь в виду? Я-то тебе зачем? — Вильям с лёгким оскалом задал вопрос, на который и так уже знал ответ. — Просто потому что… Я хочу стать частью тебя, понимаешь? Ты так недостижим… — Келли выбрала правильный путь. Путь к его гордыне. Это удачно сказалось на его отношении к этакому странному «излиянию души». И она продолжала атаковать, — ты прекрасен, ты талантлив, ты неповторим. В лице Вильяма читались и смятенность, и страх, и неописуемое удовольствие от лести, странность которой, он в штыки не замечал. Оставалось только добить. Это был своеобразный обмен. Скорее всего, отдача. Уж точно не с его стороны. Взгляд говорящей заметно обмяк и уста тихо выдавили: — Ты-то там, а я… здесь… Молния обожгла его эго и осознание порочного факта. — НЕТ! НЕ ГОВОРИ ТАК! — Вильям, осквернённый досадным чувством сожаления и ощущением утраты, сильно сжал её плечи. Он напоминал маленького ребёнка, игрушка которого, в открытую заявила, что больше он не сможет ею играться. Он должен был что-то сделать, принять какие-нибудь меры. Но его хватило только на вопрос: — И что ты планировала совершить? На что она коротко ответила: — Кровь… — В каком смысле? Ты вампир что ли? — с издёвкой ухмыльнулся. — Просто кровь — это то, что делает нас. Кровь определяет нас. Заставляет меняться. По-другому чувствовать. По-другому слышать. По-другому видеть и думать… лишь кровь определяет нас… И становиться нашим проклятием… — Странная у тебя позиция, но мне всё ещё не ясны твои намерения. — Переливание… прошу, сделай переливание! — взмолилась девушка. Она снова начала плакать, на сей раз слёзы были чудовищно-огромными и невыносимо жалкими. Он паниковал, когда видел Келли такой. Но сейчас, к этой эмоции, добавилась призма желания. Желание овладеть. Желание играться. Желание поглощать… осквернять… извращать… насиловать… убивать. От безысходности, Келли прижалась к его груди и покорно увлажняла его кожу «солёным бризом». Молчание было убийственно невыносимым. Сейчас, тот самый переломный момент. Момент, когда они изменят свою судьбу, что и так предначертана. Изменят внутреннее и внешнее состояние. Изменят друг друга. И изменят… себя. Спустя несколько минут тихого страдания, Вильям объявил: — Хорошо. Я согласен.