Монотонность и однообразие могут навести смертельную тоску даже на самого активного и жизнерадостного человека. И пусть Александр не относил себя к классу людей, которые придерживались оптимизма, но даже он, реалист с душой озорного подростка, в последнее время все чаще стал впадать в некую измученность, с трудом просиживая рабочие часы в здании главного офиса.
Темные стены стильно обставленного кабинета так и просили, чтоб их разрисовали или завесили разноцветными картинами. Что угодно, лишь бы привнести в деловую обстановку частичку внешнего мира, который так и пестрил красками. Пусть яркие обложки книг, что аккуратно были выставлены вдоль лаконичных полок и пытались скрасить ситуацию, но хотелось же ему чего-то другого!
Развернувшись к стене, Александр, в глазах которого застыла пустота, бросает небольшой резиновый мячик в стену. Это движение уже настолько выверенное и отработанное, что, подсунь кто ему документы на подпись, он, не отвлекаясь от своего незамысловатого дела, размашисто распишется на белом листе. Но делать он так, конечно же, не будет. Ведь негоже заниматься абы чем наследнику издательской империи, которую на землях Туманного Альбиона выстроил его отец.
Идея посадить единственного сына на должность заместителя генерального директора компании посетила Ульрика Нильсена примерно полгода назад, когда после своего пятидесятого Дня Рождения он задумался о далеком будущем своего огромного детища. Место, развитию которого он посвятил добрую половину своей жизни, не должно было отойти в коварные руки совета директоров. Тот вечер стал Ульрику хорошим напоминанием и возвращением в прошлое – в день, когда прекрасным августовским вечером он услышал первый крик своего наследника.
Все окружающие и без объяснений понимали положение дел, осознавали, кто именно спустя энное количество лет сядет во главе длинного стола, перенимая на свои плечи судьбу издательства.
Но не рано ли отец решил себя со счетов списать? Потому что когда Александру поступило от него предложение наконец присоединиться к огромной книжной семье, то он, мягко говоря, опешил.
Так рано? Ведь родитель его еще довольно молод, способен вести за собой издательство, в то время как многообещающий сын успешно занимается строительством и продажей яхт в родной Швеции.
Стоит ли говорить, что мечты бороздить берега скандинавских земель нехотя отошли в голове Александра на задний план? Тот бодрящий бриз, что лохматил кропотливо сделанную укладку, и штурвал, который он крепко обхватывал своими ладонями... Это все осталось в его голове прекрасным воспоминанием и светлой надеждой на то, что когда-нибудь он сможет вернуться к своему, наверное, любимому занятию, которым загорелся еще будучи подростком. Яхтовый бизнес пришлось разделить пополам с университетским другом, а самому Нильсену переехать основательно в Англию, где спустя несколько дней отец выделил ему, что уж скрывать, хороший кабинет с невероятным видом на Темзу.
Удивительно, как сам молодой человек еще не лез на стену от скуки, его обуявшей. Изначальная подоплека идеи его утверждения на должность заместителя генерального директора – обучение у родного отца, чтобы, когда придет время, Александр не терялся на новом месте и быстро втянулся в процесс и работу издательства. На деле же все было в разы проще: те годы, что Нильсен-младший провел в университете за изучением бизнес-сферы, не прошли даром и пришлись все же кстати. Он быстро разобрался в действующей структуре и модели, а наблюдая за отцом на переговорах, он понял то, к чему именно стремился Ульрик на посту директора – к процветанию издательства и его последующему расширению.
Для того, чтоб ориентироваться в подкинутой судьбой сфере, Александру потребовалось чуть больше месяца. Он был в курсе всех дел фирмы, ответственно посещал совет директоров каждую среду, временами заменял отца на встречах и мгновенно выполнял поручаемые задачи. Но всякий раз, когда он, удовлетворенный проделанной, пусть и небольшой, работой, возвращался в свой кабинет, то его одолевала скука. Потому что, если уж говорить серьезно, его назначение на столь высокую должность толком и не имело смысла. Даже если отец заболевал, он вел дела из постели с трубкой телефона в одной руке и с носовым платком в другой.
От этого-то и было грустно. Ведь амбициозный и наполненный энергией Александр рвался к работе, к которой не мог притронуться в силу своего положения наследника. От этого он и прозябал большую часть дня в стенах своего кабинета, то бросая чертов резиновый мячик в стену, то читая новые выпущенные издательством книги, то играя в мини-гольф. И единственное, что ему еще не осточертело в этом здании, – это тот самый вид на Темзу.
Из потока мыслей о предстоящих рождественских праздниках Александра выдирает внезапный стук и, как следствие, открывшаяся дверь. Благо, что серые глаза Мишель, его секретарши, были направлены на планшет, потому что иначе бы она увидела то, как Нильсен от неожиданности немного подпрыгнул на месте в кресле, дергая рукой в сторону, отчего небольшой мячик поменял траекторию полета и теперь… отскочил совершенно в другую часть кабинета.
— Алекс, как ты и просил, я зарезервировала тот клуб, про который ты говорил мне, — девушка проходит в кабинет своего начальника, после чего наконец поднимает глаза от планшета.
— Замечательно, — Александр в невинном жесте ставит локоть на поверхность стола, упираясь подбородком в подставленную ладонь. Его взгляд на мгновение падает на остановившийся рядом с креслом мячик, который так некстати может заметить Мишель. — Это все?
Девушка щурит глаза, явно ощущая какой-то подвох.
Все же заметила?
— А ты точно отпустишь меня пораньше, чтоб я успела подготовиться к вечеринке?
Неровно усмехнувшись, Нильсен утвердительно качает головой.
— Мы же договорились. К тому же до вечеринки еще чуть больше трех недель, тебе не о чем беспокоиться.
Если бы вам нужно было воплощение ангельского поведения, то Александр готов был сейчас провести мастер-класс по этому искусству. Как же сладко он улыбался...
— Да кто тебя знает, — Мишель пожимает плечами, присматриваясь к подозрительно оживившемуся мужчине, ведь полчаса назад, когда он только вернулся в свой кабинет, Александр был серее ноябрьской дождливой тучи. — Все в порядке?
— В полном.
Подозрительно поглядывая в сторону стола, девушка покидает кабинет, прикрывая за собой дверь. Плечи Александра расслабляются под облегченным вздохом, когда он перестает слышать цоканье каблуков за дверью. Не хватало, чтобы Мишель думала, что он ленивый лодырь, который занимается невесть чем в рабочее время. Пусть это так и было, но тайна его безделья умрет там же, где и родилась – в пространстве кабинета и мыслях его владельца.
Задумчиво потерев подбородок, Александр бросает взгляд на циферблат наручных часов. Время после ланча было его самым любимым, потому что в этот период дня он выбирал один из этажей фирмы и проводил небольшую проверку персонала. Неторопливо, спокойно, не придираясь к ответственно работающим сотрудникам отделов, что после обеда мысленно уже прощались с рутинной работой, думая о своем скорейшем возвращении домой.
Поправив и застегнув пиджак на одну пуговицу, Александр покидает свой кабинет, старательно игнорируя заинтересованный в его намерениях взгляд Мишель. Приветливо кивнув нескольким представителям совета директоров по дороге, он заходит в открывшиеся двери лифта, наугад нажимая одну из кнопок.
Пусть сегодня это будет… двадцать пятый этаж.
Отдел технического обеспечения встретил заместителя генерального директора тихим жужжанием компьютерных процессоров и негромкими разговорами сотрудников. Прогуливаясь вдоль рядов офисных столов, Александр размышлял о вечеринке, которую затеял для работников в честь грядущих праздников. Он же далеко не первый день ходит с псевдопроверками по этажам; вот и обратил внимание на то, что большинство сотрудников – это молодые люди, возраст которых не сильно отличался от количества лет, что прожил на этом свете будущий руководитель.
Александр любил рождественские праздники, не говоря уже о самом их чествовании. Но воспоминания о прошлогоднем вечере, что отец поручил организовать для сотрудников, заставляли его отрешенно передернуться. По шкале от одного до десяти — насколько занимателен для молодого поколения сотрудников вечер в шикарном зале, с классической музыкой, играющей на фоне, и маленькими канапе, что официанты разносили на подносах?
Это даже звучит скверно.
Мысль предложить отцу собственнолично организовать праздничный вечер пришла в голову Александру тогда, когда он, остановив машину на светофоре, увидел, как на витрине одного из лондонских магазинов молодая девушка щепетильно расставляла небольшие украшенные елочки.
— Нет, Сэм, я не могу.
Едва не задевая и не снося с ног всех на своём пути, мимо Александра стремительно проходит молодой человек, нервно зачесывающий пряди волос назад. Вскоре он торопливо скрывается за одним из коридорных поворотов, после чего заинтересованный взгляд голубых глаз обращается в сторону, откуда вылетел нерадивый работник.
— Все нормально? — спрашивает Нильсен, привлекая внимание темноволосого японца, задумчиво всматривающегося в лист, что лежал на столе.
Парень поднимает взгляд и, немного стушевавшись, кивает.
— Да, мистер Нильсен, — он явно не ожидал увидеть заместителя директора перед собой.
Перебирая в голове воспоминания, Александр смутно припоминает очертания лица работника.
— Ты… — он проходит в небольшой кабинет администратора, с прищуром поглядывая на него. — Это ведь ты чинил сайт, когда он не работал?
— И приложение тоже, — отвечает японец, сопровождая сказанное вымученной улыбкой с толикой застенчивости.
Точно, он потом еще выступал на собрании с отчетом о поломке сервера, что привело к отключению сайта и мобильного приложения.
— Хорошая работа… — Александр делает вид, будто осматривает помещение, хотя на деле осторожно поглядывает на дверь, на которой висит табличка с именем сотрудника. — Сэм.
Парень с каким-то непонятным остервенением хватает первую попавшуюся под руку ручку, вычеркивая одно из имен, что было пропечатано в столбец на бумажном листе. Не в силах совладать с захватившим его интересом, Нильсен решает осторожно поинтересоваться. Ведь не просто так тот странный тип в бежевом костюме так быстро отсюда свалил?
— Что это за список?
Японец поднимает карие глаза на начальника, несколько секунд напряженно всматриваясь в его лицо. Словно он мысленно решал, ответить тому правдой или немного приврать, выворачивая ситуацию таким образом, где у него бы получилось избежать лишних, совершенно неудобных сейчас вопросов.
— Это… — Сэм поджимает губы. — Это список людей, которые согласились поучаствовать в моей… затее.
Множество вопросов огромным роем проносятся в голове Александра. Но он решает начать издалека.
— Что за затея?
Осторожно поинтересовавшись, Нильсен делает небольшой шаг вперед в надежде разглядеть список имен лучше. Внимательно наблюдающий за ним Макото предусмотрительно прикрывает желтой папкой кусочек листа.
— Не думаю, что вам это будет интересно, — Сэму только этого и не хватало — чтобы второй человек в компании считал, что он занимается черти чем в рабочее время.
— А мне интересно, — не унимается Александр, пряча ладони в карманах темных приталенных брюк.
Потому что ему интересно. Крайне занимательно и интригующе попробовать вылезти из зоны комфорта, что он сам создал в стенах своего кабинета. В конце концов, если уж и пересекать границы самопознания, то только таким образом — немного специфично и непривычно для самого себя. Должен же Александр как-то совладать со скукой, что нагнетала его с каждой стороны стеклянной башни? Ведь это была не скука по физической составляющей, а... в моральной.
Как Рапунцель. Только заместо блестящей шевелюры – стопки книг.
Администратор чувствует некий страх, находясь под взглядом ледяных, словно пропитанных холодом голубых глаз мужчины перед собой. Словно чем дольше он смотрит на него, тем быстрее замораживаются его конечности, лишая возможности двигаться.
С тысячу раз успев пожалеть о своей задумке и чертовом Уортфорде, что едва ли не обливаясь потом просил вычеркнуть его имя из списка, Сэм делает глубокий вздох через нос, надеясь, что за подобную самодеятельность его не уволят. Так он и рассказывает Александру об эксперименте: о том, что хочет проанализировать социальную коммуникацию определенных сотрудников (ведь не просто так наугад он выбирал каждого из них); о том, что заинтересован в наблюдении феномена мерцающего экрана, когда человек, не видя лица собеседника (а в данном случае даже не зная, как он выглядит), может более охотно идти на контакт, не чувствуя какого-либо смущения или превосходства по отношению к себе.
— … будут ли после раскрытия личности те люди продолжать общаться друг с другом, если за эти три месяца между ними завяжется более тесная связь.
Александр внимательно вслушивается в каждое слово Макото, неторопливо меряя шагами его небольшой кабинет и иногда утвердительно кивая, словно что-то подмечая у себя в голове. Как-то не особо безопасно это все звучит. Немного странно и подозрительно, но, с другой стороны, – интересно и завлекающе. Опасно и интригующе – словно от решения, что будет им принято касательно этой затеи, зависит его дальнейшая судьба.
— Получается, ты собрал двадцать человек, и один из них в самый последний момент отпал? — Нильсен движением ладони указывает на дверь, из которой пятнадцать минут назад торопясь вылетел, как оказалось, бухгалтер.
Сэм слабо кивает, бросая ручку на стол и устало откидываясь на спинку кресла. Мысленно он уже миллион раз пожалел о своей идее, потому что рассказывать суть эксперимента в двадцать первый раз ему осточертело. Может, стоило записать объяснение на диктофон, чтобы спокойно включать его заинтересовавшимся лицам, а после отвечать на все интересующие их вопросы?
Как самый лучший вариант, черт возьми.
— Я могу занять место твоего этого… бухгалтера.
Слова вылетают из уст Александра раньше, чем он успевает подумать о своем окончательном решении. Значит, все же уверен.
Сэм задумчиво всматривается в угол монитора компьютера, и слова, произнесенные Нильсеном, не сразу обретают нужный и истинный смысл в его голове. А когда до него доходит сказанное, он первую пару секунд несколько удивленно смотрит на расправившего плечи заместителя директора, больше склоняясь к мысли, что из-за всего вороха дел, связанных с этим чертовым экспериментом, который он сотню раз успел проклянуть, у него уже уезжают шарики за ролики.
— Вы же шутите?
Сэм недоверчиво смотрит на мужчину перед собой, ожидая чего угодно, но не добровольного согласия с его стороны. Какое все-таки дело второму лицу компании до проблем обычного системного администратора?
— Ничуть.
Голос Александра звучит твердо и уверенно. Мотнув головой в сторону приоткрытой двери, мимо которой прошли две беседующие между собой девушки, он возвращает взгляд на пребывающего в минутном оцепенении Макото.
— Пришлешь мне все данные и информацию на личную почту, ладно? — Нильсен, старательно отводя глаза от заманчиво выглядывающего списка с фамилиями, цепляет кончиками пальцев небольшой бумажный стикер со стола своего подчиненного, на котором быстро записывает адрес электронной почты. — До скорого, малыш Сэмми.
Ухмыльнувшись, Александр разворачивается и молча покидает небольшой кабинет, оставляя изумленного японца один на один со своими мыслями. Мужчина рад, чертовски рад, что очередная его вылазка на псевдопроверку отдела наконец-то вылилась для него каким-то положительным результатом, который странно будоражит его нутро. Возможно, он еще сам не особо понимал, во что именно себя втянул, но когда, если не сейчас, пробовать что-то новое?
Сэм в полном молчании и тотальном недоумении провожает вытянутый силуэт Нильсена, чувствуя себя так, словно сошел только что с вагонетки, которая несла его по американским горкам. Буквально пару минут назад он старательно пытался уговорить ранее согласившегося Джорджа не отказываться от участия в эксперименте, ведь запуск уже завтра! Времени на изменение чего-либо уже попросту не оставалось, а тут…
Буравя взглядом придавленный ручкой исписанный стикер с указанным на нем адресом, Сэм, наконец, медленно выдыхает, прикрывая глаза. Во-первых, список участников вновь полон, пусть одним из них и является заместитель генерального директора издательства. Во-вторых, единственное, что ему теперь осталось, – это разослать подробную информацию по электронным адресам, надеясь, что адресаты внимательно изучат детали соглашения. Ну и в-третьих, вся эта история точно его доконает.
Определенно.
И высосет из него все соки человека разумного.
***
С каким-то странным животным нетерпением Александр ерзал на обивке своего офисного кресла в ожидании электронного письма, что могло с характерным звуковым уведомлением пожаловать на его, между прочим, личный адрес в любой момент. Не то, чтобы у него стояли звуковые оповещения на почте, но сегодня он специально не закрывал нужную ссылку, едва ли не каждые пять минут проверяя ящик на наличие новых сообщений.
После сытного ланча в компании отца и пары его знакомых Нильсен сидит в своём кабинете. От непонятного нетерпения он выпил за утро порядка семи чашек кофе и даже сейчас держит в руках очередную порцию напитка. Когда тишину неожиданно разрезал знакомый короткий сигнал, поначалу он не возлагал на пришедшее уведомление больших надежд – это могла быть очередная рассылка какого-нибудь сайта. А Александр, продуманный шведский гений, больше не клюнет на эту удочку. Ему хватило предыдущих четырех разочарований в виде уведомлений из Ютуба, Спотифая и еще нескольких сайтов.
Откинувшись на стуле, он лениво опускает ладонь на гладкую поверхность мыши и нажимает на скрытую вкладку. Огонек, вспыхнувший в ясных голубых глазах, смешивается с растянувшейся на губах предвкушающей улыбкой. Как Сэм и пообещал: небольшое пользовательское соглашение, несколько слов о том, что приложение будет запущено в работу в четыре часа по Гринвичу и ссылка на скачивание.
— У нас проблема.
Слишком уж неожиданно открывшаяся дверь заставляет Александра немного дернуться, но никак не отвести взгляд от мерцающего монитора, на котором он только что открыл всю приложенную к письму информацию.
— У тебя, может, и проблема, а у меня все прекрасно, — он безуспешно старается скрыть ухмылку, что появляется на его устах, когда голубые глаза скользят по строчкам о неразглашении личности в чате.
Брови Мишель, что воинственной статуей стояла, сжимая в небольшой ладони прохладную дверную ручку, непроизвольно тянутся вверх.
Что с ним? Обычно ее начальник незамедлительно берется за каждую задачу, что она, в буквальном смысле, приносила ему на подносе с блюдечком для чая.
— Вообще-то проблема у тебя, — голос девушки принимает более серьезные нотки. — Потому что твой отец уехал, а разъяренный Тобиас Глифт рвет и мечет в конференц-зале, требуя одного из Нильсенов.
До неприязненности знакомое имя заставляет Александра оторвать глаза от ровных строчек документа и поднять взгляд на стройную секретаршу.
— Что опять ему нужно?— он хмурит брови, брезгливо качая головой. — Шрифт в книге не устраивает или выбранный портрет?
— Хуже, — Мишель специально, точно нарочно, выдерживает театральную паузу, натягивая струны нервного состояния мужчины как можно сильнее. — Ему разонравилась обложка.
Тобиас Глифт – личный кошмар издательства. Несомненно, выдающийся автор, который своими вымышленными сюжетами заставляет добрую часть читающей Британии – и не только — проводить ночи с новенькой книгой в руках, жадно вчитываясь в ровные строки. Но даже у самого гениального писателя временами начинаются истерические припадки: то ему,
серьезно, твою мать, не нравится выбранный им же размер и шрифт текста, то страницы не такие гладкие, то корешок слишком тонкий и быстро порвется. Отец, конечно, молодец, что в свое время прибрал этого современного литературного гения с бриллиантом вместо мозга в голове к сотрудничеству с их издательством, но…
— Ты же несерьезно? —
сохраняй лицо, парень. — Отправьте его к художнику, что разрабатывал обложку, и все. Каким шведским боком мы тут? Я занят.
Действительно ведь занят.
— Время – два часа дня, — азиатские черты лица бывшей танцовщицы приобретают более серьезный вид, когда она бросает взгляд на свои электронные часы на запястье. — Если ты не хочешь просидеть в офисе до восьми вечера, как это было в прошлый раз, то советую поднять свой скандинавский зад и пройти в конференц-зал.
К кому угодно, но только не к нему. Ведь есть дьявол, который носит Prada, с Мэрил Стрип в главной роли, а есть Тобиас Глифт, который носит свои странные шляпы с пиджаком.
И зачем он выливает на себя половину бутылька с одеколоном? Тем не менее, следующие четыре часа Александр проводит в просторном зале вместе с изнывающими от бессилия художниками, которые стараются угодить каждому желанию и возгласу талантливого автора, что в красках описывал потаенный смысл своего нового романа, на обложке которого эта идея должна скрыто проскальзывать.
За прозрачным окном постепенно вечереет, огни города начинают становиться все более яркими, сливаясь в оранжевые вспышки света вдоль ровных дорог. Нервно закусывая внутреннюю часть щеки, Александр старается сохранить внешнее спокойствие, хотя самому хочется отпустить из своих уст несколько отборных матов, что безжалостно крутились на его языке.
Спокойствие. К моменту, когда ты займешь кресло директора, этот гений уже будет на пенсии.
Желание достать из внутреннего кармана пиджака телефон и абстрагироваться от удушающей атмосферы, что смешивалась с навязчивыми нотками парфюма неспокойного автора, едва ли не съедало Нильсена изнутри. В какой-то момент он даже решает присоединиться к активному обсуждению проблемы – иначе этот день никогда не закончится.
— Я очень рад, мистер Глифт, что мы пришли к взаимопониманию, — с обольстительной улыбкой говорит Александр, пожимая ладонь уважаемого автора.
— Взаимно, молодой человек, — отвечает мужчина, немного склонив голову перед заместителем генерального директора, отчего под определенным углом становится видна прорывающаяся седина его волос.
Дорога до многоквартирного жилого комплекса кажется Нильсену вечностью. Или же в этом повинно его нетерпение и понимание того, что время близится к поздним часам, а он еще даже не прочитал и четверть приложенного соглашения? И вот он, расположившись на удобном диване с ноутбуком на коленях, наспех разогрев остатки ранее приготовленных овощей с мясом, бегает взглядом по строчкам, мысленно принимая правила интригующей игры.
Ползунок процента загрузки приложения движется слишком медленно, до остервенения долго и неторопливо. Да и как назло, именно сегодня одному из безумных Кадоганов приспичило позвонить своему старому школьному другу и присесть тому на уши на добрых двадцать минут. Как будто весь мир решил массово сплотиться против Александра, перехватывая его, в кои-то веки, по-настоящему увлеченное интересным занятием внимание на себя.
— Да ладно, — задорно говорит Кристофер, растягивая гласные. — Тебе же двадцать пять, а не сорок, —
так себе причина. — К тому же, та рыженькая Николь все еще надеется привлечь твое внимание.
Нильсен кривит губы после упоминания надоедливой девушки, что кружит вокруг него круги всякий раз, когда он переступает порог шумного клуба своих друзей-близнецов.
— Уже слышал, кстати, новость? — он решает резко перевести тему с юной надоедливой особы на что-то более ему интересное.
— Про то, что ты решил провести рождественскую вечеринку своей компании у нас? О, да.
Слушая из уст друга возможные варианты оформления залов и ассортимент меню, Александр устало запрокидывает голову назад, опуская затылок на спинку дивана. Конечно же, это в его интересах – но не сегодня, и уж тем более не сейчас, когда он уверен, что мессенджер точно закончил свой процесс скачивания и теперь попросту ожидает момента первого запуска.
Спешно попрощавшись с Кристофером, что о делах клуба мог разглагольствовать часами, Александр с громким выдохом выпускает воздух из рта, отчего на секунду его голова начинает немного кружиться. Какой-то странный трепет и непонятно откуда взявшееся волнение не пугали его, а наоборот, добавляли остроты и перчинки в ощущения, в которые он был готов вот-вот погрузиться.
После того, как Нильсен нажимает на ярлык «Начать чат», перед ним открывается совершенно пустой диалог с несколькими иконками. Он решает не тянуть время на разглядывание и изучение приложения, ведь у него еще будет достаточно для этого времени. Первое сообщение должно удивить собеседника? Или лучше не прыгать с первых же секунд с обрыва вниз головой?
User2416
Привет
Просто и лаконично. Ничего лишнего и глупого, что может ввести в растерянность его собеседника.
Нервно закусывая губу, Александр блокирует экран смартфона, ожидая момента, когда гаджет предупредительно завибрирует в его ладони. Стоящая в пространстве просторной квартиры тишина подливала масла в разгорающееся пламя.
Почему так долго? Он решает занять свое внимание хоть чем-нибудь, что по силам хотя бы на пару минут отвлечь его от томительного ожидания, поэтому берет в руки испачканную посуду и неторопливо двигается в сторону кухни.
Вибрирующий в кармане спортивных штанов телефон заставляет Александра немного вздрогнуть.
Если это опять Кадоган или Форд, то я всех их заблокирую. Наспех смыв в тарелки остатки мыла, он мокрой ладонью достает гаджет и выпускает облегченный вздох, когда видит на экране
то самое уведомление с ответом на своё приветствие, мысленно осознавая, что следующие девяносто два дня для него пройдут совсем иначе.
User0304
Ну, привет :)
