Храни в сердце песню, а в сапоге нож

К себе Поттер вернулся за полночь. Его дом находился практически у самой ограждающей город стены, со стороны главных ворот. Тихо притворив дверь, Гарри прошёл в затопленную тёплым светом гостиную и заглянул в комнату Альбуса. Тот уже спал, а управитель дома, Кричер, тихо позвякивая сковородками и тарелками, убирал на кухне. Сидя перед сном на своей холодной постели, снимая слой за слоем броню и одежду, Гарри то и дело хмурил брови и поджимал губы. Днём, когда он, со смешанными мыслями и бушующей яростью в груди, вышел из Драконьего предела, Малфой, как и было велено Скримджером, последовал за Поттером. — Ярл велел проводить меня до «Гарцующей кобылы», — услышал Гарри, — там для меня сняли комнату. Наёмник остановился и повернулся к тому, кого меньше всего хотел сейчас видеть. — Это тебя приставили ко мне нянькой, а не наоборот. Так что справляйся сам, — выплюнул фразу Поттер. Малфой выгнул бровь и скрестил руки на груди, молча смотрел на Поттера. Время застыло, и они вместе с ним: Гарри в немой ярости, а Малфой напротив него с непроницаемым выражением лица. Мимо то и дело проходили стражники. — Чёрт с тобой, — делая шаг вперёд, первым нарушил тишину Поттер, — тебе повезло, что я всё равно туда собирался. Ответом ему был едва слышный смешок. С первого на него взгляда Малфой представлялся угрозой, раздражал, хотя они едва перебросились парой слов. Раздражал не только тем, что был имперской ищейкой, но и всё в нём кричало Гарри о том, что нужно держаться подальше: расчётливый взгляд, тонкие губы, лицо, будто состоящее из прямых, резаных линий, острота черт и платина волос, весь он – подтянутый и гибкий, как струна Соловьиного лука. Затаившийся хищный зверь. Разумеется, Гарри не собирался брать Малфоя с собой в завтрашнее путешествие.

***

Проснувшись утром и проделав свою утреннюю рутину, Поттер прикинул примерное место назначения и способ туда добраться. В планах была зачистка гробницы Хилгрунда. Его давний знакомый, Невилл, пару дней назад прислал письмо с просьбой о помощи. По его словам, гробница кишит инферналами, которых призвал какой-то чокнутый маг. Инферналы бродили ночью по округе и пугали людей, а семья Невилла жила у самого подножья горы, в которой находилась усыпальница. — Пап, ты вернёшься сегодня? — раннее утро, а Альбус уже расположился у камина и пересаживал пушицу прямо на полу в горшки побольше. — Постараюсь, малыш, — наёмник поцеловал сына в лоб и покинул дом. До гробницы Гарри добрался на своём демоническом коне до полудня. Нежно провёл по гагатному боку Тенегрива, попросив ждать, и прошёл под каменный свод строения. Ширина входа очень быстро закончилась неприметной каменной дверью, высеченной прямо в стене. Потянув за рычаг, Поттер прошёл внутрь. Пахло бальзамическим уксусом, льняной тканью и пылью, на стенах, покрытых мхом, паутиной и почему-то слизью, скапливался конденсат. Веяло не просто прохладой, как обычно в склепах, а замогильным холодом. Гарри ещё раз проверил лук, колчан со стрелами, достал из ножен зачарованную секиру и двинулся к центральному залу. Гробница выглядела как лабиринт из маленьких усыпален, через которые следовало пробраться, чтобы попасть в главное помещение, в котором, судя по письму Невилла, и расположился некромант. Первого инфернала Гарри встретил недалеко от входа. Тот, пошатываясь, стоял около своей отвалившейся руки и пытался приделать её обратно к телу. Одним выстрелом в голову, а точнее в то, что от неё осталось, Поттер отправил восставшего мертвеца туда, откуда его призвали. Так, перебив ещё около десятка разной степени разложения инферналов, Гарри добрался до главного зала усыпальницы. Открыв массивные резные двери, он поднялся по скользким ступеням в центр зала. Некромант стоял спиной к входу и читал заклинания на незнакомом языке. Сетка будто выжженных в воздухе рун, вылетающих изо рта некроманта с каждым словом, оплетала его тело, струилась сквозь чёрное одеяние и опоясывала запястья. У ног некроманта лежал труп, который то и дело выл, как раненая собака. Поттер пустил в спину некроманта стрелу, но долетев до цели, она отскочила и чуть не попала обратно в Гарри. Поняв, что он не сможет нанести ему вреда, пока фигуру мага оплетают эти руны, Гарри решил, что нужно заставить его замолчать. Так, попытки бросить в некроманта камень, обломок щита и камень побольше не увенчались успехом. Оторванная рука инфернала пролетела над самой головой читающего, задев только макушку капюшона. Гарри шумел железными инструментами для бальзамирования на ухо магу, хлопал в ладоши около лица и даже пытался развеять руны, махая руками в воздухе. В конце концов, он устало уселся ждать, пока магу не надоест и он закончит начатое, но тут Поттера осенило. Один глаз некроманта удивлённо приоткрылся, а затем он округлил уже оба глаза, когда понял, что тело, которое он пытался оживить уже несколько часов, куда-то медленно уползает. Точнее, его утаскивают. Открыв от неожиданности рот, маг уставился на наёмника, как раз тянувшего инфернала за ноги в сторону выхода. Некромант замолчал, и руны опали разом, как листья с Гремучей ивы в месяц Огня очага*, но быстро взял себя в руки и запустил в Гарри парочку молний. В ходе непродолжительной борьбы, наёмник нанёс магу несколько глубоких ран, а затем одним точным движением отправил туда же, откуда этот сумасшедший призывал ходячих мертвецов. Вернулся Гарри из центрального зала к выходу тем же путём и, оседлав Тенегрива, направился домой. На конюшнях он долго ухаживал за шерстью и гривой коня, говорил с ним и угощал свежим мясом. А по возвращению в дом Тёплых ветров его ждал неприятный сюрприз. Робардс сидел за столом рядом с Альбусом, и они вместе смеялись над какой-то шуткой. Поттер тут же напрягся, но, не подавая вида, повесил секиру на оборудованную для оружия полку, разулся и, подойдя к сыну, положил руки тому на плечи. — Альбус, иди в свою комнату. Когда мальчик послушно удалился, Гарри сел на его место, сложил руки в замок и уставился на свои пальцы. — Пойдём, Гарри, зря ты уселся, — вздохнув, Робардс грузно поднялся и, захватив со стола шлем, двинулся к выходу. Они молча и медленно двигались в сторону Драконьего Предела. Скримджер восседал на своём троне, когда Поттер и ближайший помощник ярла вошли в зал. Жестом призвав всех удалиться, Руфус, не предлагая наёмнику сесть, начал: — Милый Гарри, — он встал и подошёл к наёмнику со спины, — вы умный парень. Если непонятно по-хорошему, то будет немного иначе. Поттер внутренне напрягся: он представлял, о чём идёт речь, но он и правда не думал, что этому уделят такое пристальное внимание. — Чтобы вы случайно в следующий раз, — последние слова он произнёс немного жёстче, — не забыли о том, что у вас есть соратник, которому приказано неотступно следовать за вами и прикрывать вашу спину, вы дадите мне Непреложный обет, — Скримджер остановился перед Поттером и протянул руку, от предплечья которой уже отходили прозрачные, с нежным оттенком золота, магические ленты. — Вы шутите… — на лице наёмника отразился неподдельный шок. Ярл довольно грубо схватил его руку и сжал ладонь. Да что вообще происходит? Неужели теперь буквально каждый его шаг империя берёт под контроль? — Нет. А теперь за дело, — улыбнулся Скримджер, — настоящим нарекаю Драко Люциуса Малфоя хускарлом Гарри Джеймса Поттера, — ленты, движимые магией ярла, перетекали на запястье Гарри и мягко его окутывали, — клянётесь ли вы, Гарри Джеймс Поттер, отправляясь на задание, в путь и на исследование далёких земель брать Драко Люциуса Малфоя с собой? Не оставлять в неведении касательно своих планов и не лгать ему о своих мотивах? Разумеется, в контексте стратегии битв и заданий, а также всего, что касается безопасности империи. — Клянусь. — Вот и славно. Мы не враги, Гарри. Можете идти. На негнущихся ногах Поттер вернулся домой, заперся в своей комнате и не выходил несколько часов. Ему не давала покоя мысль, что за ним действительно следили. Может, стражники? Кто-то, кто доложил ярлу, что он покидал город один и во всеоружии. «Что ж, теперь всё точно изменится», — думал Гарри, читая на ночь Альбусу «Детский Ануад».