***
Тетсуро вывалился из набитого поезда на станции Шинагава спустя час после того, как разделился с товарищами по команде. Утро потихоньку превращалось в день, но поток людей все не иссякал — парня дважды задели плечом и один раз отдавили ногу. Тетсуро любил токийские поезда — их сеть разрослась настолько, что отсутствие машины никогда не казалось ему проблемой — но вот давка, в которую он неминуемо попадал чуть ли не каждый день, всегда раздражала его до безумия. Поэтому несложно было догадаться, что после поездки Тетсуро оказался более раздраженным, чем до нее. В Шинагаве Тетсуро бывал всего пару раз, поэтому постоянно сверялся с картой на смартфоне, куда еще в вагоне вбил адрес детективного агентства Тсукишимы Акитеру. Оно располагалось не очень далеко, но все же парню пришлось сначала попетлять по незнакомой станции в поисках выхода, а затем — по пересечениям улиц в поисках нужного поворота. Шинагава была районом, выходящем к воде, однако навигатор уверенно уводил в противоположном направлении, на запад, так что холодный ветер с залива растворялся среди множества высотных зданий вокруг, не попадая дальше в город. Но даже тепло уличного воздуха, созданное постоянным движением людей и машин, не позволяло проглядеть — осень уже полноценно вступила в свои права. Лучи, пробивающиеся сквозь низкие облачка, не грели, уборщики на улицах не успевали сгрести то и дело опадающие листья, да и все вокруг внезапно стало ощущаться серым и тяжелым. Да уж, погода круто изменилась всего за последние несколько дней. Вспомнилось, как лето в этом году выдалось особенно жарким и как он, еще больший новичок, чем сейчас, бегал по поручениям коллег во взмокшей рубашке между этажами, пока Сугавара не сжалился на ним и не сказал, что в жаркие дни на отсутствие формы смотрят сквозь пальцы — не монстры же мы тут, Куроо-кун, никто не хочет, чтобы ты спекся от жары. Через дорогу от той, где шел Тетсуро, показался круглый синий купол шинагавского океанариума — еще одно летнее воспоминание. В последний раз он был здесь вместе с Кенмой, сразу после итоговых экзаменов, которые у второго курса, где был Козуме, безбожно затянулись. Тогда, буквально на следующий день после последнего экзамена, Тетсуро вломился к Кенме в комнату общежития и, не слушая никаких причитаний, утащил друга на экскурсию в этот самый океанариум. Кенма всю дорогу изображал умирающего, практически повиснув на плече Тетсуро и бормоча ругательства в его сторону, но в самом океанариуме быстро ожил — приглушенный темно-синий цвет воды вокруг был лекарством для уставших глаз, а факты об обитателях аквариумов оказались неожиданно увлекательными. Они провели здесь время до заката. В конце дня Кенма уходил с новоприобретенной книжкой об экзотических рыбах под мышкой, а Тетсуро — с посвежевшим другом, которого больше не хотелось из милости прикопать где-нибудь у дороги подальше от университета, просто чтобы не мучился. (Через две недели в комнате Кенмы появился аквариум с несколькими рыбками, и Тетсуро мудро решил никак это не комментировать.) Предаваясь ностальгии, которая почти моментально утихомирила его раздражение, Тетсуро через пару десятков минут дошел до места назначения. Неприметное двухэтажное здание, в котором располагалось детективное агентство, было спрятано между жилым домом с одной стороны и маленьким медицинским центром — с другой. Тетсуро ещё раз на всякий случай сверился с адресом, который ему дал Аоне ранее этим утром — будучи несколько на взводе, он так и не проверил его в базе данных, как изначально планировал. Парень вздохнул, внутренне слегка укоряя себя за горячность, но его лицо быстро просветлело, как только он заметил небольшую черную вывеску слева от входной двери здания, где аккуратными белыми символами было выведено «Детективное Агентство Тсукишимы». Тетсуро удовлетворённо кивнул сам себе, убедившись, что пришел в правильное место, и решительно зашагал ко входу. Здание было довольно старым, по сравнению даже с тем, в котором снимал квартиру сам Тетсуро. Одно из окон, выходящих на улицу, пересекали несколько крупных трещин, а от угла дома, мимо которого прошел Тетсуро, были отколото несколько больших кусков штукатурки. Тем не менее, внутри все было чисто и опрятно, хоть и немного душновато. Ориентируясь на указатели, расклеенные на стенах, Тетсуро поднялся на второй этаж и, дойдя до противоположного от лестницы края коридора, остановился перед дверью, выкрашенной в цвет темного дерева и украшенной большой табличкой с названием. Подивившись забавному соседству детективного агентства с кабинетом для массажа и крошечным магазинчиком иностранных комиксов — на их распахнутой двери висели постеры с Человеком-Пауком и Халком — Тетсуро громко постучал в дверь. Первые несколько секунд из-за двери не было слышно ничего, и парень, скривив лицо от мысли, что внутри может никого не быть, постучал ещё несколько раз, понастойчивее, не желая сдаваться. Наконец, за дверью что-то громыхнуло и послышалось неразборчивое бормотание чьего-то голоса, приближающееся к двери. Замок щёлкнул, открываясь изнутри. — Доброе утро, извините, здесь закрыто, — дверь распахнулась и на пороге возник… Уже знакомый Тетсуро блондин-очкарик. Тетсуро остолбенел на мгновение — сложно было поверить в такое совпадение. Блондин тоже посмотрел внимательнее на гостя, пару раз моргнув и явно вспомнив их недавнее столкновение у входа в «Инари-Корп». На его щеке явственно виднелся красный отпечаток чего-то, походящего на угол книги или стопки бумаг, а светлые волосы были взъерошены — не как у Тетсуро, когда он наводил творческий беспорядок на голове самостоятельно в угоду своему стилю, а так, словно этот блондин только что встал с кровати и не успел привести себя в порядок. — Добрый день, — поприветствовал его Тетсуро, не удержавшись от ехидной нотки в голосе. — Боюсь, меня вам все же придется впустить, даже если ваше агентство закрыто. — Неужели? — прищурился тот в ответ. — И на каких же основаниях? Что-то в этом очкарике вызывало у Тетсуро будто инстинктивное желание позлить его — ещё никогда он не доставал свое полицейское удостоверение с таким удовольствием. — Куроо Тетсуро, офицер полиции. Я хотел бы задать вам пару вопросов. Вау, прозвучало, как будто представился настоящий детектив из крутого сериала, внутренне восхитился он и не удержался от ухмылки, выползающей на лицо. — Что ж, заходите, офицер, — на грани вежливости приподнял уголки губ парень и посторонился с прохода. Тетсуро, не стесняясь, широким шагом прошел в помещение. Внутри царил полумрак, созданный плотно закрытыми шторами на большом окне. Впрочем, пару стоящих стеллажей с папками, два маленьких диванчика с чайным столиком посередине и большой стол у окна, рабочий, заваленный папками, было видно даже и без яркого освещения. — Как мне к вам обращаться? — окликнул Тетсуро парня, без приглашения садясь на один из диванов. — Тсукишима, — отозвался тот, подходя к окну и впуская, наконец свет. В свете пробивающихся через серые тучи лучей солнца стало видно, что висящими бумагами на стенах оказалась карта токийского метрополитена, карта самого Токио и большая карта окружающей город местности. Но интересовало Тетсуро совсем другое. Он догадывался, что этот блондинчик и есть тот самый Тсукишима, с момента как тот открыл ему дверь — он подходил под описание Аоне, открыл дверь изнутри ключами. Тетсуро удивился бы больше, узнай он, что это какой-то посторонний человек, совсем не относящийся к делу. Тем не менее, это сразу же поднимало вопрос о том, что частный детектив Тсукишима, не доверяющий полиции и расследующий дело Футакучи, делал сначала в полицейском участке с Кенмой, а затем — в офисе «Инари-Корп». — Итак, чего изволите, офицер? — Тсукишима сел на диван напротив него и сложил руки на груди. — Можно просто Куроо, — едва заметно дернул бровью Тетсуро — почему-то в устах блондина слово «офицер» звучало ну очень уж пренебрежительно. Тсукишима ничего не ответил, и Тетсуро, сообразив, что в этом разговоре все придется тянуть из собеседника клещами, скрипнул зубами и продолжил. — Итак, для протокола, вы — Тсукишима Акитеру, частный детектив и владелец этого помещения, верно? Блондин помедлил пару мгновений, но затем уверенным жестом поправил очки на переносице — неужели все же решил не быть сложным и просто сотрудничать? — и кивнул: — Да, все верно. — Хорошо. Скажите, вам известен некий Футакучи Кенджи? — Все дела, ведущиеся в агентстве, и люди, связанные с ними, строго конфиденциальны. Ответив, Тсукишима закинул нога на ногу — голосок в голове Тетсуро, подозрительно похожий на Акааши, сказал что-то вроде «закрытая поза — руководствуясь исследованиями по психологии, это значит, что собеседник не настроен на контакт». Ой, да неужели, передразнил у себя же в голове этот голос Тетсуро, а то я бы и сам не догадался, что бы я делал без этого глубокого психоанализа. А спор с самим собой — это первый звоночек для похода к мозгоправу, да, тоже в курсе, спасибо. — Вообще-то вы должны предоставлять информацию по запросу полиции, для содействия следствию. — Вообще-то для этого вы должны предъявить ордер. Он у вас есть? Ордера у Тетсуро не было. Судя по прищурившимся глазам, Тсукишима тоже это понял и, видимо, почувствовал себя хозяином положения, а потому продолжил: — Офицер Куроо-сан, — опять он со своим едким «офицер»! — Я не могу предоставить никаких деталей о делах, которыми занимаются в этом агентстве. Однако, допустим, как обеспокоенный гражданин, желающий помочь вашему следствию, я мог бы сказать, что мне известен Футакучи. Зачем вам это? Вот как, паршивец давал понять, что устанавливает правила разговора. С одной стороны он был прав — без ордера на обыск или хотя бы допрос, все было сугубо добровольным. Тсукишима мог в любой момент решить, что имеет полное право хранить молчание. С другой стороны, внутренне ухмыльнулся Тетсуро, раз он этого все еще не сделал и даже продолжил говорить про Футакучи, значит, он сам был заинтересован в этом разговоре. Оставалось только понять почему. И если этот Тсукишима считал себя самым умным в комнате, ему следовало посчитать ещё раз. В словесных баталиях Куроо Тетсуро ещё никому не проигрывал и не собирался. — Если вы знаете Футакучи, то знаете и то, что он пропал несколько недель назад. Мне известно, что вы взялись расследовать его исчезновение, а затем пропали с радаров ваших клиентов, перед этим предупредив их не связываться с полицией, так? — Допустим. — Не хотите прокомментировать? — Не особо. — А стоило бы, — хищно обнажил зубы в полуулыбке Тетсуро. — Ваши действия подозрительно смахивают на мошенничество. Деньги же, как я понимаю, вы взяли вперёд? Получили деньги и исчезли из поля зрения клиентов, внушив им недоверие к полиции, чтобы вас не разоблачили. Хитро, но увы, мы вышли на вас, как только начали заниматься этим делом. — Во-первых, у вас нет никаких доказательств для этой абсурдной теории, — сморщил нос Тсукишима. — А во-вторых, мое уважение бравой работе полиции, которая решила заняться пропажей человека спустя всего лишь несколько недель после факта произошедшего. — Дело было бы открыто раньше, если бы вы своими действиями не препятствовали следствию. — Сомнительное утверждение. Воздержаться от обращения в полицию было всего лишь рекомендацией. Никто не принуждал никого к молчанию. И если бы общественное доверие к полиции было выше, то к этой рекомендации бы и не прислушались. — Но вы же понимаете, что именно подобные действия таких как вы и расшатывают авторитет и доверие к полиции? — Чего же стоит такое доверие, когда его так легко подорвать? Это всего лишь маленькое частное детективное агентство. Мы не даём интервью, нас не показывают по новостям или в интернете — вы не найдете никаких публичных заявлений о недоверии к полиции с отсылкой на наше агентство. А право на свое мнение имеет каждый. Тсукишима чуть вздернул подбородок, словно чувствуя свое превосходство. Однако Тетсуро обратил внимание на другое. — Скажите, а сколько людей здесь работает? — Я один, — недоуменно приподнял бровь Тсукишима. — Правда? — прищурился Тетсуро. — Тогда почему вы уже несколько раз сказали «мы» и «наш» в отношении вашего агентства? — Извините, привычка. Мой младший брат мне иногда здесь помогает, но официально он здесь не работает. Менее внимательный человек продолжил бы верить в невозмутимость Тсукишимы и дальше, но Тетсуро заметил — блондин чуть вздрогнул и на мгновение замедлил с ответом. Такую слабость нельзя было упускать. — Если ваш брат посвящен в дела вашего агентства настолько, что вы по привычке говорите «мы» вместо «я», значит, я полагаю, он должен быть в курсе и расследования об исчезновении Футакучи. Может, я могу поговорить и с ним? — невинно спросил Тетсуро. Бинго. Они сидели достаточно близко, чтобы в удачно падающем свете из окна было видно, как у Тсукишимы на миг расширились глаза за стеклами его очков. Он нервно кашлянул и впервые за весь разговор отвел взгляд в сторону: — Не стоит. Он сейчас в университете, выпускной курс, очень важный. Я бы предпочел, чтобы его не отвлекали. — Конечно, как пожелаете, — лицо Тетсуро осветила самая сладенькая улыбочка, которую он только мог выдать. — В этом не будет никакой необходимости, если вы сможете ответить на все мои вопросы самостоятельно. — Да вы еще ничего конкретного не спросили, — неожиданно буркнул Тсукишима, его голос резко потерял весь фасад холодной вежливости, которой до этого были прикрыты все его ядовито-высокомерные высказывания. Тетсуро понял, что выиграл этот раунд. — Меня интересует два главных вопроса. Во-первых, вы нашли в итоге Футакучи? — не стал медлить он. Тсукишима медленно покачал головой. — Нет, к сожалению, его местонахождение для меня все еще неизвестно. — Хорошо, тогда вопрос номер два: в разговоре с Аоне и его коллегами вы упомянули, что одно из расследований, которыми вы в тот момент занимались, как-то может быть связано с исчезновением Футакучи. Что это было за дело и почему вы посчитали, что оно может быть связано? — Я… Не могу рассказать вам всех деталей, — Тетсуро открыл было рот, чтобы возразить, но Тсукишима поднял вверх палец, показывая, что еще не закончил. — По крайней мере пока. — Что значит «пока»? — нахмурился Тетсуро. Этот очкарик что, решил выставлять ему условия? Вместо ответа Тсукишима встал и подошел к рабочему столу, стоящему у окна. Он указал на несколько папок, разложенных на нем. — Все, что у меня есть по делу Футакучи и по тому делу, которое может быть с ним связано, находится здесь. Просто так я не могу отдать это вам, конфиденциальность, рабочая этика, все такое. К тому же, у вас нет ни ордера на обыск, ни, если уж на то пошло, ордера на допрос. Но и требовать что-либо за информацию я не могу — да, Куроо-сан, я знаю, что такое вымогательство и шантаж, и не собираюсь попадать ни под одну из этих статей. — Но? — Тетсуро тоже встал с дивана и сделал пару шагов ближе. — У этого же должно быть какое-то но, я прав? — Правы, — недовольно дернул уголком рта Тсукишима. — Я предлагаю вам совместное расследование. Лично вам, без привлечения кого-то другого из полиции, неофициальное сотрудничество. Предложение было столь же странным, сколь и неожиданным. Тетсуро не мог припомнить, сказал ли он уже Тсукишиме, что он выглядит подозрительным, потому что если нет — сейчас было бы самое время. — Какой в этом смысл? — спросил он прямо. — Знаете, мне же ничего не мешает получить разрешение на допрос и обыск. Зачем мне соглашаться на ваше предложение? — Если вам ничего не стоит получить ордер — что ж вы пришли без него? — ответил вопросом на вопрос блондин, к которому снова, видимо, начала возвращаться уверенность. — Я знаю, как это работает: вам будет нужна как минимум пара дней на то, чтобы вам выдали соответствующее разрешение. И это время вы просто упустите в никуда. — Я не понимаю, — признался Тетсуро, вздохнув. — Если вы предлагаете мне сотрудничество, почему вы просто не передадите дело в полицию? Зачем все эти сложности? Вы же осознаете, что я из полиции, да? — У меня все в порядке с памятью, естественно я помню. Дело в том, что я просто не могу передать это дело в полицию. Я должен довести его до конца, — в голосе Тсукишимы едва проступила какая-то отчаянная нотка, но тут же исчезла. — Все просто: у вас есть информация, которой нет у меня. У меня есть информация, которой нет у вас. Я предлагаю взаимовыгодное сотрудничество, которое будет выгодно нам обоим. — Допустим. Но вы хотите, чтобы это было строго между нами, без привлечения моей команды или кого-либо другого? — Именно. — Даже если я соглашусь и пообещаю, что никто не узнает, у вас же не будет никаких гарантий. И плюс к этому, я все еще не понимаю, почему вы мне это предлагаете, зная, что я из полиции. Тсукишима вновь указал на одну из папок: — Вы поймете, почему я не хочу вовлечения полиции, когда узнаете, к чему я пришел в своем расследовании. Что касается моего доверия к вам — хотя доверие было бы слишком сильным словом — что ж, у меня на это свои причины. Пока я скажу лишь то, что исчезновение Футакучи может оказаться лишь маленьким кусочком гораздо большей головоломки, и я не настолько горд, чтобы не признать, что в одиночку я не справлюсь. Тетсуро привык доверять своей интуиции: он чувствовал, что его собеседник не лжет, но многое не договаривает. Тем не менее он был прав — терять время, получая ордер, не хотелось, а учитывая, насколько Тсукишима был против передачи дела полиции, он вполне мог бы нанять себе адвоката, и тогда с быстрым получением информации можно было бы смело попрощаться. Он сомневался. Конечно, предложение Тсукишимы казалось странным и по-хорошему над ним даже не стоило раздумывать. Но… Тетсуро не мог стряхнуть чувство удовлетворения от того, что именно его идея, в перспективности которой сомневался даже Бокуто, привела его к чему-то важному — очкарик явно считал, что здесь что-то неладно, и конкретно в этом детектив был склонен ему верить. Наконец, спустя несколько долгих секунд молчания, ощущавшихся как часы раздумий, Тетсуро решился. Плевать было на то, принято ли так работать. Плевать было на то, что он не имел права самостоятельно соглашаться на такое сотрудничество — старшим в их команде был Бокуто. Тетсуро было слишком любопытно посмотреть, куда это все зайдет, слишком хотелось заполучить информацию, которая толкнула такого высокомерного детектива, не доверяющего полиции, на то, чтобы попросить о помощи. А если у Куроо Тетсуро и был порок, так это была неспособность держать любопытство в узде. — По рукам, — кивнул он и протянул руку Тсукишиме. Тот на секунду замер, — что, до последнего не верил в успех собственного предложения? — а затем поспешно кивнул: — Договорились. Руку в ответ он так и не протянул, и, спустя мгновение неловкости, Тетсуро убрал свою обратно. — Что ж, напарничек. Во-первых, раз уж мы теперь будем работать вместе, давай на «ты», а то я не люблю всех этих формальностей. — Я бы предпочел остаться на «вы»- — Во-вторых, — невозмутимо продолжил Тетсуро, — показывай, что ты нарыл по этому делу. Надеюсь, оно того стоило. Блондин демонстративно закатил глаза. Он неспешно собрал все разбросанные по столу папки в одну невысокую стопку и похлопал по ней. — Терпение, — язвительно протянул он. Теперь, когда соглашение было достигнуто, очкарик будто посветлел лицом и вернул себе желание дерзить на каждом слове. Тетсуро уже даже начал к этому привыкать. — Я терпелив как сотня монахов, — ласково пообещал он. — Но если ты не начнешь вещать в ближайшее время, я начну серьезно раздумывать о том, чтобы пригласить на нашу беседу твоего брата. Да-да, не думай, что я об этом забыл. Тсукишима сжал губы в тонкую линию. — Сделаешь это — и можешь забыть о любом сотрудничестве. Да уж, дружелюбием и доверием между ними и не пахло. Зато Тсукишима сразу растерял все желание «вы»-кать в его сторону, уже плюс. Тетсуро развел руками в примирительном жесте: — Ладно, думаю мы с тобой начали не с той ноги. Смотри: ты держишь меня за горло, я держу тебя за горло — так мы далеко не уедем. Если, конечно, тебе не нравится удушение, а то тогда можем и продолжить. Да уж, давно его не награждали таким презрительным взглядом, услышав его шуточки. Ну и ладно. Тетсуро, как боженька, прощал людям все, в частности, отсутствие вкуса и чувства юмора, поэтому легко продолжил: — Вообще, что я пытаюсь сказать, так это то, что с таким настроем у нас ничего не получится. Давай так: я торжественно обещаю, что больше не буду угрожать тебе привлекать к даче показаний твоего брата — бог знает, почему ты настолько против, но дело твое. Давай, твоя очередь! Тсукишима смерил его скептическим взглядом, но все же — наконец! — немного расслабился и перестал походить на натянутую струну, которая вот-вот лопнет. — Благодарю, очень щедро с твоей стороны. — Эй, подожди, ты же теперь тоже должен пообещать, что перестанешь угрожать зажать информацию! — С чего ты это взял? — в показном удивлении Тсукишима расширил глаза. — Это ведь была твоя сугубо личная инициатива, про меня разговора не было. Тетсуро надулся, но на деле в душе был доволен — атмосферу удалось разрядить. А по поводу своего обещания — ну, он же незаметно скрестил пальцы за спиной, так? Значит, не считалось. В столь быстром отказе от хотя бы маломальского официоза, как ни странно, был огромный смысл. Как-никак, полицейский значок нельзя было просто выкинуть из уравнения — Тетсуро не переставал быть офицером на службе. С другой стороны, внерабочие разговоры между двумя простыми людьми — не детективом и не полицейским — уже можно было бы списать на личные взаимоотношения, а не рабочие. А кроме как на работе, Тетсуро ни где больше не общался в таком формальном тоне, стараясь как можно быстрее перейти на «ты» с любым новым знакомым. Так что, для того чтобы удержаться на этой тоненькой иллюзорной грани собственной совести и не попасть под трибунал за намеренное удерживание информации, для всех было бы лучше, если бы общение между ним и Тсукишимой меньше всего походило бы на разговор двух коллег. Да, Тетсуро на все сто процентов осознавал, что это оправдание звучало настолько же обоснованным, как и доводы Бокуто о том, что пятая кружка кофе за два часа это на самом деле полезно. Нет, признавать он этого не собирался — иногда проблемы исчезали, если он не смотрел на них достаточно долго. — Ладно, хватит ходить вокруг да около, — Тетсуро неспешно сел обратно на диван. — С чего начнем? — Я- — Тсукишима потянулся поправить очки, и тут на полуслове его прервал звонок. — Прошу прощения, я сейчас вернусь. Блондин взял трубку — «Да?» — и вышел в подсобку, в которую вела боковая дверь рядом с одним из стеллажей. Тетсуро в раздражении пару раз дернул носком ботинка и наконец решил, что вполне имеет право заглянуть в те заветные папки самостоятельно — какая разница, раз уж они все равно сотрудничают? Всего папок было четыре — одна тоненькая, две побольше и последняя — совсем толстая. Каждая была подписана черным маркером. К сожалению, ни на одной не было написано «Основные выводы», «Куроо, загляни сюда» или «Вся Информация По Делу Футакучи-Мать-Его-Кенджи». Маленькая папка была озаглавлена «Свидетели». Тетсуро мельком пролистал ее, умостившись на подлокотнике дивана — на страницах были номера телефонов, имена и какие-то схематичные рисунки. В это явно пришлось бы углубиться, прежде чем оно обрело бы ясность. Тетсуро потянулся к следующей папке, но, услышав, как дверь подсобки начинает открываться, быстро отодвинул все от себя подальше. Он успел только рассмотреть, что на двух папках среднего размера были обозначены комбинации букв и цифр — видимо, у детектива тут была собственная система картотеки. А вот на последней, самой толстой, название было плотно закрашено все тем же маркером. На обложке вместо читаемых символов красовался черный прямоугольник. Тсукишима вернулся в помещение с задумчивым выражением на лице. Кажется, он даже не заметил, что папки лежали не совсем так, как он их оставлял. — Кажется, нам придется отложить наш разговор, — сказал он. — Это еще почему? — Мне нужно отлучиться отсюда и у меня не так много времени. Тетсуро разочарованно цыкнул: — Ты же понимаешь, как это выглядит со стороны, да? — Представь себе, понимаю, — огрызнулся Тсукишима, но словно бы по инерции. Что-то другое занимало его мысли. Он секунду посомневался, но затем поднял взгляд на Тетсуро: — Прежде чем мы разойдемся, я скажу кое-что важное. Может это объяснит такую секретность. Тетсуро чуть подался вперед, не желая упустить ни слова. — Обычно людям кажется, что сила находится в руках законной власти, — начал Тсукишима. — Но это довольно наивная точка зрения. В этом городе сила принадлежит, в первую очередь, группе лиц, достаточно богатых и влиятельных. Посмотри на это. Тсукишима достал один из листов из толстой папки и протянул его Тетсуро. Это оказалась распечатка статьи о благотворительном ужине, прошедшем в Императорском дворце около полугода назад. На снимке, занимающем половину страницы, было запечатлено рукопожатие двух улыбающихся мужчин, одного из которых Тетсуро легко узнал. — Это же… — Глава токийского департамента полиции, верно. Знаешь, кто второй? Тетсуро посмотрел на подпись к фотографии. Она гласила «Глава токийской полиции благодарит директора по публичным отношениям «Инари-Корп» за крупное пожертвование на благо детей-сирот». Он поднял глаза на Тсукишиму. Тот кивнул: — Ну что, невеселая картинка складывается, я прав? Вот, собственно, и причина, по которой я не могу передать несколько дел в полицию. Включая это. — Не пойми меня неправильно, но почему, в таком случае, ты рассказываешь это мне? — Я уже сказал, у меня на то свои причины, — отмахнулся Тсукишима. — Тебе должно быть достаточно просто того факта, что я это делаю. С этим Тетсуро не был согласен, но решил не давить. Пока что. — Это первая половина из того, что я хотел сказать. А теперь самое важное — у меня есть некоторые основания полагать, что эта организация находится в центре одного большого запутанного дела. И исчезновение Футакучи связано именно с этим. — Ты поэтому был в офисе «Инари-Корп»? — наконец задал давно мучающий его вопрос Тетсуро. — Хотел что-то узнать? — Можно и так сказать, — ответил Тсукишима. Серьезно, эта уклончивость в ответах уже начинала порядком раздражать. — И как, удалось? — К сожалению, нет, я не узнал, что хотел. Очкарик яростно просверлил взглядом лежащую перед ним папку, как будто та лично была виновата в его неудаче. Тетсуро потратил пару секунд молча, переваривая полученную информацию. Затем его губы медленно растянулись в довольной ухмылке. — Я сказал что-то смешное? — ледяным тоном спросил Тсукишима. — О, нет-нет, не принимай на свой счет. Просто поражаюсь, насколько же часто мне встречаются удачные совпадения. Может я и правда любимчик Фортуны? — А конкретнее? — Я, конечно, пока еще не знаю, что конкретно ты хотел узнать в офисе «Инари-Корп», Тсук-ки, — дразняще растянул слова Тетсуро. — Но я могу предоставить тебе возможность попробовать сделать это еще раз. — Каким образом? — нахмурился Тсукишима. — Сейчас расскажу. Только сначала ответь на очень важный вопрос. Тетсуро подождал, пока Тсукишима наклонится чуть ближе в нетерпении, и, довольный, подмигнул ему: — Ты любишь клубничные пирожные?***
Гудок. Еще один. Клик. — Да? Она стиснула телефон в руке, недовольно постукивая красным наманикюренным ноготком по его задней панели. — Я не знаю как, но на меня вышли копы. Я все сделала чисто, как обычно, так что прокол должен был быть с вашей стороны! — Спокойнее, разберемся. — Я только приехала в этот город, я не хочу так быстро сбегать отсюда, черт возьми! В трубке послышался вздох. — Я же сказал, успокойся. Давай подробнее, что происходит? Она несколько раз ткнула на экран телефона. — Смотри, я отправила тебе фотографии. Эта троица заявилась ко мне минут двадцать назад. Я их обезвредила, но не знаю, что теперь делать, а потом вспомнила, что в условиях нашего сотрудничества была оговорена гарантия моей безопасности. — Да, я помню, расслабься. Я обещал — значит будет. Подожди секунду, я посмотрю, что ты мне прислала. Повисла тишина. Определенно, она длилась дольше, чем потребовалось бы для того, чтобы просто посмотреть на чертову фотографию. У нее не было бесконечного запаса свободного времени! Так, вдох-выдох. Прямо по заветам о борьбе с неконтролируемой агрессией от ее гребаного психолога. Наконец, голос на другой стороне снова заговорил: — Они что, мертвы? — Что? — она фыркнула. — Нет, конечно! За кого ты меня принимаешь вообще? Сказала же, я их обезвредила. Двое выпили воды, в которую я намешала свой любимый коктейль, они проспят часа два минимум. Третьему его пришлось вколоть. Концентрация действующего вещества выше, поэтому он проспит подольше и проснется более дезориентированным. — Понял, — в трубке послышались посторонние шорохи. — Я буду через час, жди меня. Вызов сбросился, она не успела ничего ответить. Все же, это успокоило ее — она разбиралась в мужчинах и понимала, что на этого конкретного можно положиться. По крайней мере, до тех пор, пока она сама не нарушит никаких договоренностей, такие всегда держали свое слово. Она прошла мимо тела, лежащего на полу, и щелкнула кнопкой чайника. Оставалось только лишь ждать, и не было никакого способа скрасить время лучше, чем за чашечкой чая.***
Кейджи с трудом открыл глаза, резко выдернутый из царства Морфея. Веки были непривычно тяжелыми, в глазах все мутнело и плыло. В ушах что-то неприятно попискивало, но это заглушал шум в голове. Мысли путались. — Акааши? Он поймал себя на том, что уже несколько минут смотрит на свои дрожащие растопыренные пальцы. Или, возможно, дрожали не они, а все вокруг. Но, конечно, наверняка причиной были какие-то неполадки со зрением. Чьи-то пальцы крепче сжали его плечо. Только тогда Кейджи осознал, что кто-то все это время стискивал его свитер. Вопреки обыкновению это не вызвало ни отторжения, ни тревоги. Он отстраненно растянул онемевшие губы в блуждающей полуулыбке. Ну вот, и всего-то стоило попасть под воздействие чего-то наркотического. Что? Кейджи посмотрел на длинные пальцы, сжимающие его свитер. Крупные ладони. Очерченные под одеждой мускулы на руках. Выделяющийся кадык. Он перевел взгляд еще выше, мимо губ, двигающихся и складывающих его имя, и наткнулся на распахнутые глаза. Бокуто. Он узнал бы глаза Бокуто где угодно. — Акааши, ты меня слышишь? Ну же, давай, приходи в себя! Ах, это Бокуто звал его все это время. Надо было ответить, но Кейджи засмотрелся на блики, мерцающие в его глазах. Как звезды. Как тогда, когда Бокуто лежал на его коленях в ночном парке. Только теперь все было наоборот. — …не выходит, видишь? — …по щекам, как думаешь? — …плохо, не хочу добавлять… Голоса на фоне наконец перестали казаться бесформенной массой и стали собираться в слова. Постепенно гул в голове стал утихать. Кейджи моргнул несколько раз и потрогал языком ноющую нижнюю губу — она оказалась разбитой. Все же неудачно упал, задел стол, как и боялся. Кейджи негромко застонал, прикрывая глаза от внезапно ожившего освещения. События разрозненными вспышками возвращались к нему. Он вспомнил, как они с Бокуто и Ойкавой — это его голос был вторым? — зашли в квартиру к Хайбе. Как они завели разговор. Как он привычно отпросился из-за стола, якобы в уборную, но на деле — мельком осмотреть квартиру. Как, вернувшись обратно на кухню, он обнаружил своих спутников мирно посапывающими, все еще сидя за обеденным столом. Последнее, что помнил Кейджи, было то, как ему в шею с силой воткнулась игла и что-то потекло в кровь. Он вслепую ударил уже пустое место за собой и, неуклюже пошатнувшись, начал падать. Все, что пронеслось у него в голове в тот момент было «Все же я был прав, что переживал» и «Вот черт, кажется, я сейчас врежусь в ножку стола». Затем — темнота. Несмотря на то, что гул в голове отступил, в ушах снова что-то запищало. — Бокуто, — с неожиданной хрипотцой в голосе позвал Кейджи. Тот моментально повернулся к нему, обрывая разговор с Ойкавой на полуслове. Он все еще с силой сжимал его за плечи. — Мне что-то вкололи, извини- — Я знаю, знаю, — успокаивающе проговорил Бокуто, хотя взгляд в его глазах можно было назваться каким угодно, кроме спокойного. — Все хорошо, мы в безопасности, не переживай. Тебе надо отдохнуть, за нами скоро приедут. — Мы одни? — Бокуто кивнул. — Вас тоже чем-то вырубили? — снова кивок. — А Хайба сбежала? Кивка не последовало. Бокуто отвел взгляд и ничего не сказал. Кейджи это не нравилось. Он встал на все еще немного ватных ногах. Бокуто поддержал его, безмолвно переместившись под бок, и Кейджи почувствовал, как его тоже пошатывает. Пиликанье началось с новой силой, но теперь Кейджи смог увидеть источник этого звука. На кухонном столе лежал трезвонящий смартфон, и проморгавшись еще несколько раз, Кейджи смог разобрать имя звонившего — «Лёвушка». — Ее телефон все еще здесь, — пробормотал он. — Верно, — тихо подтвердил Бокуто. — Забавно, я тоже сначала заметил телефон, — откуда-то со стороны глухо прозвучал голос, и Кейджи вздрогнул от неожиданности. Ойкава сидел на полу, прислонившись к стене и держась одной рукой за голову, как будто та была слишком тяжела для того, чтобы находиться ровно без поддержки. Увидев, что Кейджи на него смотрит, он безэмоционально дернул головой в сторону стола, больше ничего не комментируя. Кейджи развернулся обратно и сразу же увидел это. Белые волосы, рассыпанные по столь же белому кафелю. Неопрятно задравшаяся рубашка и темные пятна на шее, которые уже начали превращаться в синяки. Она лежала в углу собственной кухни, было странно, что Кейджи не заметил ее сразу же, как только очнулся. Распахнутые глаза безжизненно смотрели в потолок. Хайба Алиса была мертва.