1
13 ноября 2020 г. в 00:16
Кому нужна эта сопливая романтика? Узы родственных душ, полное отсутствие влечения к другим людям, желание быть рядом со своей второй половинкой нон-стоп.
Щенячий восторг и эйфория, когда касаешься только того самого человека и неутолимое чувство заботы вперемешку со страстью и нежностью.
Ей.
Ей нужна.
Мало кто знает, что за острым интеллектом и статусом главной гриффиндорской заучки стоит обычная юная девушка. Которая, как почти любая другая, хотела простого женского счастья.
Гермиона с предвкушением открыла глаза, лениво потянувшись в кровати. Она долго ждала этого дня.
Раз за разом мечтала, как откроет глаза ранним утром в день своего рождения и увидит в зеркале радужки своей «истинной любви». Конечно, она знала, что не всё так просто. Всё не случается по щелчку пальцев и может произойти гораздо позже, но это не мешало ей вздрагивать от приятного предвкушения.
А каким он будет? Умным? Добрым? Красивым? А может, всё вместе? И с какого факультета?
Гермиона предполагала, что они встретятся в школе. Не столько чувствовала сердцем, сколько почерпнула это знание из книг. Часто засиживаясь вечерами в библиотеке, она тайком брала экземпляры, в которых говорилось об особенностях «истинных душ». Гриффиндорка точно знала, что судьба почти никогда не разделяла половинки по двум сторонам света. Так или иначе, он был где-то рядом. Разумеется, не у каждого волшебника имелась родственная душа. Всегда существовала вероятность, что и у Гермионы таковой просто не окажется, но она продолжала верить, что однажды всё-таки встретит свою судьбу.
Мысли вновь безжалостно соскользнули в день, когда разбился на осколки весь её внутренний мир. День, когда она узнала, что соулмейтом Рона Уизли на самом деле является Лаванда Браун. Гермиона отлично помнила тот миг, когда во время незначительной ссоры, глаза любимого сверкнули другим цветом радужек. Не её цветом.
Ей было больно. Чертовски больно. Но кто в этом виноват? Она сама? Рональд? Лаванда? Судьба?
Никто.
И Гермиона отлично это понимала, даже когда первое время глаза обжигали непрошеные слёзы ревности и обиды. Если быть предельно честной, она давно знала, что этот рыжий мальчик с беспечной улыбкой — не её судьба. Они слишком разные, слишком не пара друг другу.
Просто было легко думать, что вот он, рядом. Нашёлся сам, и осталось только подождать, когда радужки его глаз ослепительно ярко сверкнут её светло-карим цветом, и можно играть свадьбу и приумножать без того многочисленное семейство Уизли.
Её вывел из раздумий тихий шорох сбоку. На кровати слева лучезарно улыбалась имениннице заспанная Джинни Уизли. Она протянула руки к Гермионе и плюхнулась рядом, не заморачиваясь над тем, что отдавила подруге плечо.
— С днём рождения, крошка!
Грейнджер тихо хихикнула и приобняла девушку в ответ.
— Тише, все ещё спят, — прошептала она.
— Ой, да брось.
Неспешно собираясь, две гриффиндорки с воодушевлением размышляли о том, что произойдёт дальше. По дороге в Большой зал Джинни тарахтела без остановки:
— Я уверена, что он с Когтеврана, ведь должен же хоть кто-то давать тебе интеллектуальный отпор? — Уизли улыбнулась. — Я почему-то вижу брюнета. Такой цвет, знаешь, отливает бронзой на солнце, — её глаза мечтательно прикрылись, — и глаза такие тёплые, добрые. Готова поставить галлеон на то, что они карие. Или каре-зелёные.
Гермиона отрешённо кивала, не вникая в то, что говорит Джинни. Голова шла кругом. Глаза вновь и вновь натыкались на знакомые лица парней в коридорах, и как странно было осознавать, что любой из них может оказаться тем самым.
Чёрт, лишь бы не Маклагген.
Она часто по-доброму завидовала младшей Уизли. Её родственной душой оказался Гарри. И дело не в том, что это был именно он, просто всё казалось таким очевидным. В свой семнадцатый день рождения Поттер обсуждал с Фредом очередной провал любимой сборной по квиддичу в мировом турнире, как вдруг обжёг друга взглядом не изумрудного, а голубого цвета глаз, напоминающего ясное небо в солнечный летний день. Гарри и Джинни уже встречались на тот момент, и счастливый визг девушки можно было услышать в любом отдалённом уголке Англии.
— …со Слизерина, представляешь?
Гермиона к тому моменту потеряла нить разговора.
— Что? Кто со Слизерина?
Ответить Уизли не успела. Из-за поворота на именинницу налетели две фигуры. Рыжая и чёрная макушки. Парни с двух сторон обняли её, выкрикивая сумбурные поздравления.
— Спасибо, мальчики.
Щёки тут же обожгло нежным румянцем. Даже не хотелось размышлять о том, вспомнили они сами, или это было дело рук Джинни. Как обычно.
— Так-так.
Сзади раздался довольный мужской голос.
— До тошноты мило, Грейнджер. Твои домашние питомцы научились пользоваться календарём, — с предвкушением протянул Драко. — Будь осторожна. Вдруг есть шанс, что однажды прогресс достигнет таких масштабов, что мальчик-который-не-сдох и Дебизли осознают, с какой грязью имеют дело.
Со стороны раздались смех и улюлюканье. Вся свита в сборе, а во главе неё сам слизеринский принц. Стоит весь такой идеальный, красивый. Кривая усмешка становится всё шире, по голосу слышно, как нравится ему быть в центре внимания, но глаза до невозможности пусты. Такие ледяные, непроглядные.
Рон и Гарри не успели среагировать, как Малфой продолжил:
— А где же подарки? — фыркнул. — Или ты, Вислый, не хочешь зимовать в болотах? Если продать эту вашу Дыру, вполне можно подарить Грейнджер три гвоздики.
Очередной раскат смеха пронёсся по коридору, гадкие улыбочки расцвели на лицах слизеринцев.
— Что ты сказал, хорёк? — прорычал Уизли, и Гарри едва успел удержать его за мантию, чтобы рыжий не огрел Малфоя кулаком.
Гермиона решительно двинулась вперёд, окидывая обидчика надменным взглядом.
— Лучшим подарком будет тот момент, Малфой, когда я увижу твоё тощее тело, летящее с Астрономической башни.
Она деловито вскидывает подбородок и тянет гриффиндорцев в направлении Большого зала. И не замечает, как ухмылка Драко Малфоя медленно меняется на мстительно-хищный оскал.