Твоими глазами

      — Ненавижу его! Мерзкий хорёк!       Всю дорогу до Большого зала Рон поносил Малфоя всеми возможными и невозможными словами.       Как это часто происходило, Джинни и Гарри шли в обнимку, очевидно, не замечая жизни вокруг. Их мир в такие моменты ограничивался лишь друг другом, поэтому главной жертвой выслушивания плана по «выбиванию дерьма из аристократической рожи» была Гермиона.       — Нет, ну ты слышала, Миона? — Рональд пнул носком каменную стену замка. Окажись Малфой где-то неподалёку, у Гарри уже не получилось бы так легко его удержать. — Как мне надоела его надменная бледная морда. Мерлин, как я хочу ему врезать!       Уизли резким толчком открыл широкие деревянные двери в зал, получив в ответ укоризненный взгляд кудрявой подруги. Стоило им подойти к гриффиндорскому столу, как рядом тут же завопила дурочка Браун, выскочившая неожиданно, будто чёрт из табакерки. Усадила своего парня, подвинула ближе тарелку с едой и буквально с открытым ртом принялась слушать всё произошедшее.       Гермиону чуть не стошнило от этого спектакля. Она перевела взгляд на усевшегося напротив Гарри, который лишь безразлично пожал плечами и отправил в рот булочку с вишней.       Нарочито не вникая в слова недалёкой Браун, Грейнджер опустила взгляд на свиток.       Как же хочется отвлечься от этого дурдома.       — Мой герой! Бон-Бон! — ахала девушка. — Ты у меня самый сильный, самый…       Пока нескончаемое количество эпитетов летело в уши гриффиндорца, взгляд его становился спокойнее, самодовольнее, а на губах растягивалась блаженная улыбка.       Грейнджер, не сдержавшись, громко фыркнула, в очередной раз понимая почему Рон Уизли не её возлюбленный. Возможно, совсем скоро она начнёт благодарить судьбу за это.       Даже с её похвальной фантазией, гриффиндорка была уверена, что в её жизни никогда не наступит момент, когда она решится пасть на шею мужчине, распевая направо и налево, как он хорош. Никогда Гермиона Грейнджер не опустится до такого.       За соседним столом раздался смех. Слизеринцы что-то активно обсуждали между собой, и можно было увидеть, как Теодор Нотт игриво треплет щёку Забини, складывая губы уточкой, а Блейз что-то шипит в ответ и резко откидывает его руку от своего лица.       Позже взгляд падает на Драко Малфоя. Тот сидит прямо в гуще событий, но стоит приглядеться, и становится понятно, насколько фальшиво он улыбается, как неестественно смеётся и нехотя отвечает что-то Астории Гринграсс.       Хотя, кто знает. Сомневаюсь, что видела его искреннюю улыбку хоть раз.       Он словно играл роль. Роль, которую выбрал себе не сам и точно знал, что в этой пьесе не будет счастливого финала.       Его глаза лениво скользили по лицам однокурсников. Взгляд холодный и безразличный, искорки серебра таинственно мерцали из-под полуопущенных ресниц, а тонкие пальцы медленно крутили вилку.       В другой жизни он мог бы стать пианистом.       Или моделью, актёром. Гермиона всегда была честна с самой собой и спокойно могла признать, что он красив.       Чертовски красив.       Как будто громкой фамилии и богатства было недостаточно, и судьба решила добавить в этот коктейль под названием «Мистер Великий и Надменный» ещё и победу в генетической лотерее. Где справедливость?       Она подняла взгляд с его рук на лицо и вздрогнула. Два серебристых омута обездвижили её растерянный взгляд, словно энтомолог беззащитную бабочку.       Стало как-то не по себе.       В его глазах читалось раздражение, смешанное с чем-то ещё.       Ты смотришь на Драко Малфоя слишком долго. Отведи взгляд, глупая. Хватит смотреть. О Мерлин!       Немой визави чуть наклонил голову, и в его зрачках отразился огонёк настенных свечей. Правая бровь изогнулась дугой как-то слишком… по-злодейски?       Малфой словно насмехался, говоря «Серьёзно, Грейнджер?».       Прошла ещё пара секунд, и Гермиона осознала, что всё это время дышала через раз. В суматохе схватив пергамент со стола, закрыла им лицо, пока щёки горели, будто она битый час играла на морозе в снежки.       Как неловко, драккл меня раздери.       Она даже через пергамент чувствовала его насмешливый и колкий взгляд. Дыхание так и не приходило в норму, казалось, сам дьявол её дёрнул посмотреть на слизеринский стол. Будто и без этого не хватало холодной малфоевской надменности изо дня в день.       Надо успокоиться.       Наспех запихнув свиток в сумку и сказав что-то едва внятное друзьям, Грейнджер пулей вылетела в коридор, наслаждаясь тем, как ветерок от быстрой ходьбы приятно холодил разгорячённые щёки.       Поднимусь на этаж выше, там есть уборная. Надо умыться.       Два лестничных пролёта, и вдалеке показалась заветная дверь. Торопливые шаги эхом раздавались по коридору, но девушка не сразу осознала, что шума куда больше, чем от одной пары девичьих ног. Едва она повернула голову, как сильные мужские руки больно схватили её за плечи. Спустя секунду затылок ударился о каменную стену, а крепкая ладонь, будто затягивающийся аркан, схватила её за горло.       — Девочкам не пристало шататься одним по тёмному замку, Грейнджер.       От неожиданности она не сразу поняла, что случилось. Всё начало расплываться в пелене застилающих глаза слёз, что вспыхнули от боли в затылке. Она подняла голову, и перед лицом замаячили пепельные волосы, а два алмаза разъярённо прибили её к месту.       — Что ты… Что ты делаешь?       Хватка на шее стала чуть сильнее, в голосе Малфоя мелькнули стальные нотки.       — Смотрю, ты не так храбра без своих цепных псов, не так ли? Может, мне стоит прямо сейчас скинуть тебя с совятни, чтобы впредь у тебя не возникало идей бросаться такими легкомысленными проклятиями? — Малфой заметил, как задрожала её нижняя губа, и в его стылом сердце начало медленно разливаться тёмное удовольствие. — Ты можешь попытаться закричать, грязнокровка, — голос превратился в рычащий шёпот, и Гермиона почувствовала его мятное дыхание на своём виске, — но тебя всё равно никто не услышит.       Дрожь с губ плавно перешла на всё тело. Ей отчаянно хотелось сопротивляться, но мышцы словно сковали в путы. Путы бледных, сильных рук Драко Малфоя. Она сделала несколько тщетных попыток выбраться, едва слышно, задушено шепча «пусти», пока слизеринец гипнотизировал девушку «злым прекрасным взглядом», словно удав, поймавший неосмотрительного кролика.       Страшно. Как же страшно. Какая я глупая.       Страх и злость жгли глаза, и, поддавшись порыву бессилия, жертва закрыла веки. Тихий всхлип.       Почему она ещё стоит на ногах? Ведь колени так предательски подкосило ещё пару минут назад. Она должна была упасть. Упасть и зарыдать, как маленькая девочка.       Мгновенье спустя Гермиона понимает, что упасть не дали мужские пальцы, сковавшие шею. Но Малфой, будто прочитав её мысли, резко отнял ладонь. Колени наконец почувствовали холодный камень, а в ушах теперь слышался лишь торопливый стук его удаляющихся шагов вперемешку с её всхлипами.       Ничто тогда не могло привлечь внимание оглушённой страхом и унижением гриффиндорки.       Она даже не чувствовала, как лёд царапал огненно-карие радужки.       И, конечно, не видела, как её слёзы лились из глаз его серебристо-холодного цвета.       С днём рождения, Грейнджер.