Твоими глазами

      Желудок настойчиво требовал еды, но, как назло, в рот ничего не лезло. Он лениво оглядывал стол, полный разнообразных яств. И тебе мясо, и рыба. Целые тарелки овощей и фруктов. Десерты.       И от всего этого воротило.       Дабы сделать себе ещё хуже, он перевёл взгляд на гриффиндорский стол.       Блядский Поттер.       Почти ничего не раздражало Драко так же сильно, как вид школьного недруга. Особенно бесило, когда тот вёл себя как раньше. Сидел, не задумываясь о проблемах. Выглядел так до противного счастливо. Одна рука покоилась на плечах рыжей Уизли, которая разве что трусишки за мальчиком-который-не-крякнул не стирала. Хотя…       Ему точно не хотелось развивать эту мысль, ровно как и смотреть на неё. Но это происходило. Снова и снова.       Казалось, что с того злосчастного случая, после которого он стал частенько замечать Грейнджер в толпе, хуже быть не могло. Он ловил себя на том, что провожает глазами её фигуру. Уже тогда сносило крышу от осознания, что происходит полнейший абсурд. Но то, что происходило теперь — окончательно сбило его с толку. Он перестал контролировать собственные мысли и действия. И всё из-за той пары часов за одной партой. Он вспомнил, как ладони без его ведома медленно, дюйм за дюймом, двигались в сторону её руки, которая придерживала пергамент.       И вот она сидела, широко и открыто улыбаясь однокурсникам.       У неё всегда была такая милая улыбка?       Для него было открытием, что улыбаться можно не только губами. Как мальчишка, он засмотрелся на смешинки в её глазах. Это было так… чудесно отвратительно.       Драко отдавал себе отчёт, что видел тысячи женских улыбок. Он любил улыбку своей матери. Нарцисса часто дарила ему её, но даже у любящей матери глаза всегда оставались при этом «мертвыми». Эта женщина улыбалась поистине аристократично даже родному сыну. А вот Грейнджер не была скупой на эмоции.       У него складывалось впечатление, что во многом она была щедрой. Открытой. Готовой вечно отдавать и не требовать ничего взамен.       Кому же это достанется? Ведь, наверняка, и у неё есть родственная душа. Какой-нибудь сраный счастливчик. Мечтающий сорвать с неё эту грёбаную бабушкину юбку.       Парень почувствовал, что стакан с тыквенным соком начал медленно выскальзывать из пальцев из-за вспотевших ладоней. Драко сменил руку, делая большой глоток.       Она уже нашла его? Я его знаю?       — Да ты помешался, брат.       Малфой продолжил смотреть на гриффиндорский стол, лишь чуть склонив голову в сторону однокурсника.       — М-м?       — Ты минут пятнадцать прожигаешь взглядом львиный стол. Я говорю, что ты помешался.       Блять.       Драко резко развернулся к Тео. Только годы тренировок помогли ему сейчас держать лицо.       — Я не…       — Брось, Малфой. Я подозревал это ещё с первого курса. Уж больно ты лез из кожи вон, — слизеринец с соблазнительной улыбочкой закинул в рот кусочек яблока, одаривая однокурсника оценивающим взглядом снизу вверх. — Можешь больше не скрывать.       — Заткнись, Нотт. Не неси ху…       — Мне правда жаль тебя, Драко, — продолжил он, стараясь придать себе серьёзный вид. — Занят твой Поттер этой рыжей истеричкой. Да ещё и, — Теодор заговорщически склонился ближе, прикрывая рот ладонью, — она его соулмейт.       Малфой осознал, что не дышит уже больше минуты. Долгожданный кислород обжёг лёгкие, отчего он, не сдержавшись, шумно выдохнул.       Накатило какое-то невероятное облегчение, уголки губ сами собой поднялись выше. Слизеринец с предвкушением наблюдал, как его друг с довольной моськой хватает в руки куриную ножку и жадно в неё вгрызается.       После пары секунд раздумий блондин растянул губы в лучшей из своих усмешек.       — Ошибся, сладкий. Я заглядывался на Вислого. Представлял, как мы с тобой утащим его в ванную старост и пустим по кругу. В финале, в лучших традициях, старый добрый дрочильный хоровод.       Малфой с нескрываемым самодовольством отметил, как нос Тео сморщился в омерзении, а брови нахмурились.       — Блять! Фу!       Брюнет бросил прямо на стол несчастную куриную ножку, осыпая Драко всеми возможными эпитетами.       А тот лишь заливисто засмеялся, про себя отметив, что это происходило с ним, наверное, впервые за этот учебный год.

***

      Было сложно понять хоть что-то среди такого шума. То и дело над головой пролетали игроки, а от потока ветра волосы лезли в глаза и рот, поддевая страницы книги и перелистывая их. Гермиона лишь упрямо вздохнула и нарочито громко начала читать самой себе вслух новый абзац. Ей предстояло сделать ещё много заданий, но уйти она не могла, потому что обещала Рону и Гарри прийти на тренировку.       Мерлин знает, зачем она им тут понадобилась, но мальчики неизменно заставляли её пару раз в месяц сюда приходить. Хотя ни для кого не секрет, что она едва ли будет смотреть игру. Ведь у неё в руках есть книга.       Вот Гарри пролетел над ней в очередной раз, приветливо помахал рукой и тут же исчез где-то в воздухе.       Сегодня был дружеский матч со Слизерином. Если это можно было так назвать. Старосты напутали что-то с расписанием и тренировки обеих команд оказались сегодня в одно и то же время. После нескольких минут споров, угроз и пары попыток устроить мордобой, капитаны сошлись на том, что просто тратят драгоценное время. И пришло это решение — провести внеплановую дружескую игру.       Ладно, последний раз. Честное слово.       Гермиона оторвала глаза от страницы и посмотрела наверх. Красные и зелёные спортивные мантии мелькали, как маггловский светофор. В глазах рябило, но она всё-таки заметила среди игроков платиновую макушку. Видела, как он стремительно взлетел выше и тут же спикировал вниз.       Девушка вспомнила, как недавно обозвала его худощавым.       Да уж. Кого я пытаюсь обмануть? Он хорош. Очень хорош. Не знаю, в какой момент его фигура стала мужественной, но…       Широкие плечи, волнующие изгибы мышц на руках.       И это всё могло бы быть моим.       Гермиона резко закрыла книгу, а следом и глаза.       Дура. Дура. Никогда он не будет твоим. Очнись.       На неё вновь обрушилось осознание ситуации, в которой она оказалась. Хотелось искренне ненавидеть эти моменты, когда не получалось уйти от горькой правды.       Девушка перевела взгляд на горизонт, пытаясь найти успокоение в солнечных лучах, играющих с верхушками деревьев.       Но в голову лезли только страшные картины того, как связь начинает отыгрываться на них за безответственность. Стало паршиво.       Она не могла нести этот крест одна. Это нечестно по отношению к нему, пускай это и Драко Малфой. Он имел право знать, имел право самостоятельно принять решение, что превратит его жизнь в сплошную муку. Иного варианта быть просто не могло.       Спустя полчаса ребята решили закончить и один за другим стали спускаться на землю.       Давай, Грейнджер. Ты сильная. Ты справишься.       На резком выдохе она встала, схватила уже собранную сумку и стремительно понеслась к раздевалке, в которую только что нырнул слизеринец.       Она остановилась чуть дальше, намереваясь окликнуть его, как только он выйдет. Прошло минут десять, и парни уже начали небольшими кучками покидать раздевалку, бросая на гриффиндорку подозрительные взгляды.       Главное, чтобы он вышел раньше, чем Рон и Гарри.       Не успела она придумать на всякий случай логичную отговорку, как объект её плана появился в поле зрения.       — Малфой!       Он оглянулся по сторонам, даже не представляя, что звук доносился спереди. Ему казалось, что его снова заклинило. Ведь он слышал голос Грейнджер.       — Малфой!       На это раз громче. Он отнял глаза от дорожки и замер.       Безумная женщина. Что тебе надо?       Драко повторил вопрос вслух. В смятении спрятал руки в карманах, отчаянно стараясь не смотреть на девушку.       — Мне надо тебе кое-что сказать. Это очень важно.       — Ага. Сократи всё втрое и отправь мне совой. А сейчас я тороплюсь.       Гермиона ответила взглядом, полным раздражения. Парень буквально убегал от неё, как от болотной ведьмы.       — Стой же. Это правда важно!       Грейнджер сама себе казалась жалкой.       — Чёрт, Грейнджер. Тебя слишком много в моей жизни в последнее время, — как же давно хотелось это сказать. — Будь добра, отъебись.       Последние слова он буквально выплюнул ей в лицо.       «Это нечестно по отношению к нему. Он имеет право знать»…       — Конченый придурок!       Порыв ненависти заставляет её вскинуть руки и как следует толкнуть парня в грудь. Обойти и убежать как можно дальше.       Глаза почему-то горели.       Лучше бы мне никогда не исполнялось семнадцать.