9
17 ноября 2020 г. в 00:31
Драко стоял посреди совятни, теребя в руках уже запечатанное письмо. Нужно было ответить матери. Она не изменяла себе вот уже несколько лет. Стандартно, каждые два-три дня присылала целый пергамент, где подробно описывала всё, что происходило дома. И что было ужаснее всего — ждала в ответ письма не менее информативного. У него уходило добрых несколько часов на эту писанину.
Малфой приманил к себе одну из школьных сипух, привязал письмо к лапке.
— Нарцисса Малфой. Малфой-мэнор.
Громко ухнув, птица напоследок окинула волшебника усталым взглядом и грациозно взлетела.
Он подошёл к каменным перилам, накрывая их ладонями. Как же ему надоело думать.
Думать о том, каким несчастным он себя чувствовал. Потом злиться на это, обзывая самого же себя чёртовым нытиком. Дальше он вспоминал разговор с Грейнджер, состоявшийся пару дней назад. В груди вдруг заныло от понимания, что он жалеет. Жалеет, потому что не выслушал её тогда. Природное любопытство внутри него просто билось в истерике.
Что ей было нужно? Что-то насчёт совместного проекта? Она спокойно могла спросить о нём на занятиях.
Фыркнул. Отнял руки от перил и спрятал их в карманах брюк. Сегодня было прохладнее. Осень набирала обороты, и Драко уже пожалел, что вышел из стен замка в тонкой чёрной водолазке. Она плотно обхватывала тело, не давая ему как следует согреться.
Дёрнув плечами, он уже было собирался развернуться и пойти вниз, но услышал тихий шорох туфель. Драко поднял взгляд и наткнулся им прямо на Грейнджер.
Она выглядела нереально смешно. Даже если не брать во внимание неизменную причёску, так напоминающую Драко о тётке Беллатрисе, там было над чем хихикать.
На ней было что-то вроде пижамы. Из мягкой, будто плюшевой ткани. Сверху короткая толстовка на замочке, такого нереально розового цвета. Прямо на груди огромными буквами из бисера блестело «Принцесса», а ниже были надеты такого же цвета шорты до середины бедра. И вишенка на торте — огромные мягкие тапочки. Ему на секунду показалось, что она натянула на ступни туши дохлых лохматых котов. Потому что ноги казались раз в десять больше, чем должны быть на самом деле. Ещё смешнее было осознавать, что сделаны тапочки были в виде единорога. Если магглы так и одеваются в повседневности, то Драко понимал почему отец называл их сумасшедшими.
Он не сдержался и прыснул от смеха. По-детски так. Словно не смотрел сейчас на девочку из Золотого-ненавистного-трио.
Она резко остановилась и прищурилась. Между бровей образовалась морщинка.
— Тебе смешно?
Гермиона сама не ожидала, что скажет это таким повседневным тоном. Без яда и желания осадить, будто в очередной раз просто отчитывала Гарри и Рона за беспорядок в их комнате. И, конечно же, она не ожидала встретить здесь его. Да, всё происходило так, как и говорила Джинни, — судьба сталкивает их снова и снова. И чёрт бы побрал её пижаму, которую они с Джинни выбрали, гуляя летом по маггловскому Лондону.
Драко снова хохотнул. Его грудь начала содрогаться от смеха, когда он поднял ладонь и указал ею на девушку.
— Классная пижамка, Грейнджер. О, — он вскинул ладони, словно сдаваясь. — Простите, ваше высочество.
Шутливо согнулся пополам, изображая глубокий поклон, а Гермиона в защитном жесте скрестила руки на груди, вздёргивая подборок. Но не смогла выдавить из себя ненависть. Вместо этого она раскрыла рот и ответила первое, что пришло на ум.
— Не думала, что тут кто-то будет.
Девушка неуклюже переминалась с ноги на ногу. Драко отругал себя за то, что посчитал этот жест привлекательным.
Не зная куда деть руки, Малфой вновь засунул их в карманы. Грейнджер слегка помотала головой, будто разгоняя мысли и, чуть обойдя парня сбоку, потянулась к одной из сов. А он просто стоял и смотрел, как ловко она привязывала к лапке совы маленький свиток, как с трепетом чесала той макушку, как доставала из кармана маленькое печенье, бормоча что-то невнятное и наблюдая за улетающей птицей.
Пару секунд Гермиона провожала её взглядом, будучи полностью уверенной, что она осталась одна. Но каково же было её удивление, когда она увидела слизеринца на том же месте, что и пару минут назад. Блондин стоял, подобно греческой статуе, и смотрел. Смотрел прямо на неё.
Давай, скажи что-нибудь, Малфой. Ты слишком прекрасен, когда молчишь.
Так оно и было. Будь она художником, рисовала бы его днями и ночами. Уделяя много внимания его точёным скулам. Цвету кожи, который раньше казался болезненным, а сейчас выглядел как нельзя кстати. Она в подробностях зарисовала бы его тело, так сексуально обтянутое этой чёрной водолазкой. Она бы…
— Что-то интересное увидела, Грейнджер?
Драко самодовольно улыбнулся. Он знал, какое впечатление производит на женщин, и почему-то было приятно осознавать, что и гриффиндорка перед ним не устояла. А сам не замечал, как, разглядывая смущённое лицо, делал мелкие медленные шаги по направлению к ней, и после каждого из них воздух вокруг словно намагничивался.
— Не неси чепухи, — ответ получился таким тихим и неуверенным, что ей захотелось провалиться сквозь землю.
Давай. Просто скажи ему. Тебе станет легче дышать, Гермиона.
Она набрала в лёгкие воздуха, чтобы выложить всё как на духу. Сейчас или никогда.
Подняла голову, в этот же момент встретив его взгляд, и сразу непроизвольно выдохнула.
Он стоял так близко, что можно было разглядеть каждую его ресничку. Проследить за тем, как расположены волоски на бровях. Слишком, слишком близко.
Гриффиндорка с опаской поглядывала в его глаза, ожидая слов, пропитанных ядом. Она была уверена, что прямо сейчас он скажет что-нибудь поистине мерзкое, но вместо этого увидела на его лице смятение. Растерянность. И, кажется, принятие.
Драко забыл самого себя в момент, когда лицо обожгло её горячее дыхание.
Когда я успел подойти так близко? Какого чёрта она не убегает?
В ответ на его действие девушка чуть отклонилась назад. Но на такое ничтожно маленькое расстояние, будто делала это не по желанию, а потому что нужно снизить накал.
Однако это не помешало ему снова начать тонуть.
Малфой просто стоял и дышал, потому что больше ничего и не оставалось. В груди ощущался странный зуд. Чувство было такое, словно прямо в лёгких туда-сюда бегали муравьи. Хотелось разодрать руками грудную клетку и начать скрести ногтями по внутренностям, пока эта пытка не закончится. Проходили секунды, но они стояли, как заворожённые, и молчали. Зуд только нарастал с каждым мгновением. Мысли заглушали всё вокруг, а какой-то назойливый голосок без устали жужжал в голове.
Поцелуй её и всё пройдёт. Я знаю, о чём говорю. Поверь мне. Поцелуй.
Драко чувствовал, как в сопротивлении сжал ладони в кулаки. Пришлось чуть дёрнуть руками, чтобы освободить их из брюк.
Поцелуй. Ничего страшного не случится. Всего раз. Никто не узнает.
Расстояние между их телами было ничтожным. Он сделал ещё шаг, и его обдало жаром молодого женского тела. Драко потерял контроль над своими руками. Одна, подобно змее, обвила талию Грейнджер, а вторая непривычно мягко легла на тонкую девичью шею и слегка потянула навстречу себе.
А Гермиона не сопротивлялась, и только в карих глазах застыл немой вопрос. Что он делает? Потому что сил сопротивляться нет и не будет. Это как идти на войну с булавкой, как есть суп вилкой — в любом случае проиграешь.
Ей казалось, что ворвись сюда хоть сам Тёмный Лорд, она не сможет оторвать глаз от лица Малфоя. Не сможет заставить себя отступить. Слишком ярко всё ощущалось, слишком жестока была с ними эта волшебная связь. Он для неё был огоньком, на который она летела, чтобы сгореть.
Слизеринец из последних сил пытался держать себя в руках. Мысль на задворках сознания неистово кричала ему, что если он это сделает, пути обратно не будет. Какого чёрта это вообще происходит с ними?
Только он начал прислушиваться к рассудку, как другой голос в голове соблазнительно зашептал.
Брось. Что может произойти? Это просто поцелуй. Он ничего не значит.
Драко слышал, как разбивалось его самообладание, как слетали предохранители. И вот, губы наконец ощутили мягкость губ напротив. Сладких, тёплых.
Мир разбился на тысячу осколков. Сам Драко разбился в этот момент.
От переизбытка чувств он на секунду оставил её губы, сбито выдыхая.
Ещё раз. Один раз. И тебе станет легче.
И ему стало. В этот раз робость ушла. С каждым движением губ поцелуй становился глубже. Влажные причмокивания разбивали тишину совятни, а последние капли разума покидали сознание. Плевать. По херам.
Зуд в груди, как по волшебству, действительно пропал. Стало легче. Тогда, жадно сминая её губы своими, он чувствовал, что нет ничего в этом мире более правильного, чем то, что происходит сейчас. Как будто всё это время солнце пряталось за тучами и только что наконец обнажилось.
Забываясь в поцелуе, он скользил тонкими пальцами по ягодицам Грейнджер. Чуть сжал, наслаждаясь их упругостью, стягивая в кулак мягкую розовую ткань. Мечтая сорвать эти ненужные тряпки.
Вторая рука запуталась в кудрявых волосах, чуть оттягивая их, направляя её губы. Всё это время он позволял рукам гулять по телу грязнокровки, пачкаться, в то время как она, страстно отвечая на поцелуй, держала руки при себе.
И словно удар током.
Две маленькие ладошки легли прямо на его грудь. Словно их место всегда было там. Казалось, отними она сейчас руки, и на их месте останется след, точно повторяющий тонкие девичьи пальцы. Он чувствовал, что порыв, с которым она отвечала на его ласки, сносил голову. Ещё немного, и ничтожные остатки самоконтроля уже не спасут.
Распробовав вкус её губ, блондин провёл влажную дорожку к шее. С придыханием поцеловал мягкую кожу, оставляя после себя розоватые следы. Спустился языком чуть ниже, мягко посасывая кожу ключицы, когда раздался тихий стон.
И Драко показалось, что член был готов буквально выпрыгнуть из штанов. Это будто начало его влажных снов, где он жадно берёт Грейнджер столько раз, сколько захочет.
Не отрывая губ от гладкой кожи, он нашёл рукой грудь девушки и сжал пальцами торчащий сосок. Снова стон, но уже чуть громче. А потом — то, что врезалось в помутневший рассудок, разрушая к чертям весь внутренний мир.
— Драко…
Кто же знал, что его имя так преображалось от её голоса, будто наливалось теплом и оживало. Он готов был слушать это вечно. Всегда. При любых обстоятельствах.
Даже если тысячи женщин будут выкрикивать его имя, они не заглушат шёпот из её уст.
Драко почувствовал, что Грейнджер отклоняется назад. Разжал ладони и ощутил себя рыбой, выброшенной на берег.
— Драко, зачем ты это сделал?
Её голос слабый, надломленный. Малфой видел, как горели её губы, как черти скакали в радужках янтарных глаз. Она прерывисто дышала, отчего грудь часто вздымалась. Шикарное зрелище.
Блять. Я бы тоже хотел знать ответ, Грейнджер.
Малфой понял, что теряет равновесие. Стараясь удержаться на ногах, он сделал шаг назад. В голове было пусто. Как будто на него наложили мощнейший Обливиэйт. Как будто кинули в Чёрное озеро.
— Я… Я не знаю.
Он пробормотал что-то ещё, оглянулся по сторонам и поступил как самый настоящий кретин: ушёл.
Занавес.