Драко ничего не стоило игнорировать жалящую боль в ладони после того, как он сдуру саданул ею по ни в чем не повинному столу. Деревянные ножки скрипнули, заглушая его звериный рык наполненный бессилием и негодованием.
Бледные руки нетерпеливо обхватили спинку стула с острым желанием швырнуть его в стену. Остановил лишь проблеск разума где-то на задворках воспалённого сознания — Малфой заметил, как семенила в его сторону, пыхтя от возмущения, вездесущая мадам Пинс, наверняка услышавшая шум, подозрительно похожий на акт вандализма в святых стенах ее книжной обители.
Малфой схватил со стола свою сумку и невольно зацепился взглядом за чуть смятый от удара свиток. На нём простым, но до тошноты ровным, мелким почерком, без единой помарки, раскинулся перевод по Древним рунам. Первым очевидным желанием было остервенело смять бумагу в руке. Особенно учитывая, что к нему приложил руку этот чертов О’Рейли. Уже схватив свиток длинными пальцами, Драко всё же остановился. Устало закатил глаза, вздохнул и засунул свиток в сумку, сдаваясь.
Он нырнул в темноту между стеллажами, растворяясь в их тени, и ловко обошёл стороной рассерженную библиотекаршу.
Мимо мелькали серые холодные стены, но Драко едва ли понимал куда несли его ноги. Полы мантии развевались от быстрой ходьбы, а сумка ощутимо шлепала по бедру. Спустя пару лестничных пролётов на Малфоя нашло осознание, что вернуть свиток Грейнджер куда сложнее, чем он думал. Захотелось треснуть самого себя за огромное количество опрометчивых и глупых поступков в последнее время.
Надо было оставить его там, на столе. Эта гриффиндорка наверняка сразу же вспомнила о забытой работе и уже мчится на всех парах обратно в библиотеку.
Малфой мысленно ударил себя по лбу и свернул в сторону движущихся лестниц. К его неожиданному счастью, он заметил впереди себя копну огненно-рыжих волос, и выход из непростой ситуации вырисовывался в голове сам по себе.
Слизеринец прибавил шаг и буквально за несколько мгновений догнал девушку.
Чёрт побери, Малфой. Что с тобой происходит? Ты на полном серьёзе сейчас по собственной инициативе собираешься обратиться к подружке Поттера за... помощью?!
— Уизлетта, — все ещё сомневаясь, окликнул он.
Джинни, не скрывая в лице откровенного скептицизма, медленно развернулась на знакомый голос.
Во всем своём злодейском великолепии перед ней вырос слизеринский принц. Она скользнула взглядом по лицу парня, стараясь наперёд предугадать его намерения. Как и всегда, он представлял собой олицетворение вредности, высокомерия и заносчивости в одном флаконе. Однако, даже последняя ханжа признала бы, что этот чистокровный говнюк был дьявольски красив.
На бледном аристократическом лице держалась привычная глазу маска надменности и превосходства, но от внимательного взгляда Джинни Уизли не укрылись поджатые тонкие губы и сведённые к переносице брови. Она переняла от матери её лучшие черты, в перечень которых абсолютно точно входили: поразительная наблюдательность, горячий темперамент, находчивость и, возможно, некоторая доля жесткости в случаях, когда происходит нечто, что ей не по нраву. Рыжая с легкостью отметила его чуть растрёпанные волосы — вероятно, от быстрой ходьбы — не по-малфоевски бегающий взгляд и какие-то странные нотки в голосе.
Заинтригованная таким нетипичным для слизеринца поведением, Джинни усмехнулась про себя и сделала шаг к стене, выходя из потока студентов движущихся дальше по лестнице. Парень молча проследовал за ней, уже в тысячный раз проклиная самого себя (а заодно и треклятые Древние руны, которые Драко с каждой секундой ненавидел всё больше), но вдруг в недоумении остановился, когда гриффиндорка открыла рот.
— Джинни.
Малфой вопросительно вскинул бровь. То, как ведьма произнесла свое же имя, слегка поколебало его решимость. Во имя великого Салазара...
- Замечательно. Ты справилась, девочка, - вкрадчиво произнёс Драко, чуть кривя ухмылку, - Конечно, это значительно облегчает мне задачу с тем, чтобы разобраться почему ты ведёшь себя идиотски. И, разумеется, если для тебя требуется подтверждение, я радушно предоставлю его тебе. Я сам в шоке, но это странное, совсем обезличенное и крайне раздражающее имя действительно принадлежит тебе.
Рыжая сладко ухмыльнулась, складывая на груди руки. Она выглядела настолько довольной собой, что у Драко от раздражения сводило скулы. Разве она не должна была хотя бы немного разозлиться на его выпад?
— У нас с тобой был договор, Малфой. Или забыл?
Парень, не сдерживаясь, скривился. Судьба-злодейка связала его с Уизли видимо не только дальним родством, но ещё и какими-то другими неприятными обязательствами. Он старательно искал в голове доказательства возмутительных слов мелкой манипуляторши, но тщетно. Что он задолжал этой гриффиндорке?
Малфой озадаченно молчал, а девушка, не прекращая гаденько улыбаться, закатила глаза.
— Ну, раз из-за сквозняков в подземельях у тебя проблемы с памятью, я любезно напомню, — голубые глаза вспыхнули неприкрытым ликованием, — Я помогла тебе, — Уизли вскинула пальчик, — И, между прочим, не один раз. Потому что ты, Драко Малфой, ведёшь себя как неандерталец по отношению к моей подруге. И платой за это является то, что теперь нет никаких «мелкая», «рыжая», «Уизлетта» и любых других кличек. Прошу обращаться ко мне только по имени.
Драко не успел открыть рот, чтобы с возмущением заткнуть эту рыжую девчонку, которая, судя по всему, не имела инстинкта самосохранения.
— Иначе не видать тебе больше моей помощи, Малфой. Ни-ког-да.
Вместе со словами гриффиндорки в разум Драко ворвалось воспоминание об их разговоре на озере несколько дней назад. После этого странного, но, как оказалось, результативного толчка со стороны подруги Грейнджер, парень действительно многое для себя понял. И как бы это погано ни было, эта рыжая надоедливая бестия помогла ему найти Гермиону в Выручай-комнате.
Кроме того, поистине слизеринская натура вопила во весь голос, что ссориться с Уизлеттой — полнейшая глупость. Хитрость, изворотливость и амбициозность, свойственные родному факультету, упорно настаивали прислушаться к себе. Всё-таки иметь союзника в лице нахальной гриффиндорской девчонки — это лучше, чем ничего и уж тем более выгоднее, чем быть с такой ведьмой на ножах.
Ему было трудно признать тот факт, что Уизли права. Но строгое воспитание и
какое-никакое благородство всё же взяли верх над старыми, обветшалыми принципами, что многие годы вдалбливал в него неугомонный отец.
Малфой вновь скривил губы, словно одно только произнесение сочетания этих букв приносило ему почти физический дискомфорт. В конце концов, он не добродушный домашний эльф, а чёртов Драко Малфой.
— Что ж,
Джинни, — произносить имя девчонки было до невозможного непривычно, — Передай это Грейнджер.
Слизеринец достал из сумки чуть смятый свиток и передал ей в руки. Он спрятал улыбку, размышляя, что у себя в голове он всё так же мог называть её как угодно. Драко с предвкушением представил, как придумает ещё пару-тройку наиболее обидных оскорблений, чтобы тешить своё израненное самолюбие.
Уизли тем временем с сомнением рассматривала свиток, недоверчиво взирая на Малфоя.
— Это что, любовные записочки?
Драко фыркнул. Скрепя сердце он решил, что остроумие и чувство юмора в семье Уизли достались этой девчонке за всех и сразу.
— Да, я решил, что раз уж я называю тебя по имени, и мы теперь так
омерзительно близки, то ты вполне сойдёшь за почтовую сову.
Рыжая продолжила испытующе буравить его взглядом, отчего Малфой, напустив на себя скучающий вид, показательно закатила глаза.
— Это Древние руны, Джиневра. Грейнджер забыла свиток в библиотеке.
Девушка одарила парня озлобленным взглядом, значительно повысив тон голоса.
— Ненавижу, когда меня называют полным именем! Меня это бесит.
Драко с самодовольством отметил, что теперь очередь мелкой Уизли раздражаться и злиться. По убойному количеству кричалок за годы учёбы их семейки в Хогвартсе, он не раз слышал как девушка возмущалась и пугалась, когда Молли Уизли использовала её полное имя. Драко отлично понимал, что её это бесит и не мог на этом не сыграть.
— Неужели? Какая жалость, что я об этом...
знаю, — на его лице нарисовалась кривая ухмылка, — Только поэтому и сказал.
Он искупался в лучах её негодования, с удовольствием подметив ладони, стиснутые в кулаки, и насупленные рыжие брови, и продолжил:
— И даже не думай возникать, Джиневра. Договор есть договор. Я ведь использую
исключительно твоё имя, — Драко обворожительно улыбнулся, — Вообще я, кажется, впервые в жизни искренне сочувствую Поттеру. Только ему этого не говори, — с издевкой дёрнув бровями, Малфой развернулся и королевской походкой двинулся в сторону подземелий.
Как же он обожал, что даже, казалось бы, в безвыходных ситуациях последнее слово всегда оставалось за ним.
***
По очевидным причинам, с самого утра у Гермионы не было никакого настроения. Накануне вечером, после ссоры с Малфоем, как ни странно, она не кинулась заливать слезами углы школы и не побежала плакаться в жилетку Джинни. Гриффиндорка просто вернулась в спальню девочек и с абсолютно пустым и нечитаемым выражением лица упала спиной на мягкую перину. Не было никакого желания переодеться в удобную пижаму или пойти почистить зубы на ночь, как всю жизнь наставляли её родители. Внутри было пусто и холодно. Не хотелось ровным счетом ничего, и Грейнджер с каким-то нездоровым удовольствием несколько часов просто пялилась в потолок, пока глаза не стали слипаться и она наконец не уснула.
Гермиона не вспомнила о свитке с домашним заданием, пока сонная Джинни не вручила его уже на утро. Подруга обеспокоено окинула Грейнджер взглядом, но решила пока не лезть с вопросами. Уж очень уставшей и вымотанной она выглядела. Уизли очень надеялась, что всё дело в банальном недосыпе.
Но на завтраке ничего не изменилось: девушка апатично ковырялась в тарелке с овсянкой, разговаривала, когда обращались непосредственно к ней, и ни разу не посмотрела на слизеринский стол. В то время, как на стол львов неоднократно обрушался каскад взглядов холодных серых глаз. Малфой не сдавался и, казалось, перепробовал множество тактик: пытался перехватить её взор, прожигал глазами макушку, даже как-то смешно напрягался всем телом, скользя по Гермионе стальными радужками.
Пытливый ум Джинни Уизли легко сделал вывод, что руку к этому состоянию Гермионы приложил некий чистокровный сноб. Вдогонку к этому, она предположила, что не зря он передавал свиток через третьих лиц, а не напрямую своей «родственной душе».
Они наверняка повздорили прямо в библиотеке.
Рыжая девушка устало вздохнула.
Вот и что мне делать с этими идиотами? От Гарри пользы не будет. Он невероятно категорично высказывается по поводу Малфоя, порой глупо забывая, что ход на шахматной доске уже сделан. Больше того — партия окончена. Фигурки уже не подвигаешь, потому что судьба огласила свой выбор, и нам в этой ситуации остаётся только смириться. Но Поттер словно не хочет этого понимать и продолжает гнуть свою линию. Про Рона и говорить нечего. Он даже не знает.
Джинни скрупулёзно стала прикидывать, что можно сделать. Зная волевой и независимый характер подруги, она побоялась в этот раз идти к Малфою напрямую. К тому же, она не была уверена, что не вмажет ему от злости прямо промеж его аристократических ног.
Снова бросив взгляд на подругу, она в задумчивости раскрошила пальцами остатки кекса.
В голове возник родной низкий голос приправленный хрипотцой, который мог принадлежать только её старшему брату Чарли.
Если неопытный дрессировщик из-за страха не идёт к дракону, то надо сделать так, чтобы дракон подошёл к дрессировщику сам.
Осознав всю комичность этой сомнительной мудрости брата и сопоставив сказанное с реальностью, Джинни не удержалась от смешка, чем заработала вопросительный взгляд своего зеленоглазого возлюбленного.
***
К тому времени, как две гриффиндорки вернулись с завтрака, остальные девочки уже легкой походкой двинулись в сторону деревушки Хогсмид.
— Нет, Джинни. Решение окончательное. Я никуда не пойду.
Уизли начинала медленно закипать. Она пообещала мальчикам, которые, на её удивление, тоже заметили странное поведение Гермионы, что они будут готовы примерно через полчаса. Однако минуты неумолимо шли, а прогресса не было.
— Но почему? Мы ведь договаривались провести время вместе, Гермиона, — рыжая в этот момент с остервенением рылась в чемодане, выуживая оттуда несчётное количество предметов гардероба, — Мальчики очень расстроятся.
Голос Грейнджер, вторя её пустому выражению лица и пугающе отрешённому взгляду, звучал ужасно мрачно.
— Я думаю в первую очередь о вас. Не хочу портить всем настроение. Поверь, без меня будет лучше.
Уизли нетерпеливо закатила глаза, борясь с нарастающим беспокойством за подругу. Ни один здравый аргумент не пробивал упёртость этой кудрявой гриффиндорки. Подумав с полминуты, девушка решила пойти другим путем.
— А как же Майкл?
На лице Грейнджер, наконец, заиграли намеки на эмоции. Она чуть сжала губы, а между бровей появилась маленькая складочка.
Боясь потерять запал, гриффиндорка продолжила.
— Он ведь потратил на помощь тебе весь вечер ради того, чтобы сегодня ты пошла туда со всеми нами, — девушка приняла максимально спокойный вид, без особого энтузиазма сравнивая в зеркале два платья, — Даже мой непутёвый братец заметил, что этот когтевранец к тебе неравнодушен. А ты знаешь, — она усмехнулась, — Если уж Рон заметил, значит всё до глупого очевидно.
Гермиона задумчиво закусила губу. На самом деле потенциальная встреча с О’Рейли была одним из поводов не идти сегодня в Хогсмид. Да, она прекрасно понимала, что не было и речи о том, что это свидание или какая-то особенная прогулка. Парень вёл себя исключительно сдержано, культурно и вежливо по отношению к ней. Он явно не хотел на неё давить. Но даже неопытная в ухаживаниях Грейнджер понимала, что всё к этому шло. А с её отвратительным эмоциональным состоянием, которое регулярно подпитывал Малфой, ей абсолютно точно не нужны были какие-либо другие переживания.
Да и в конце концов, у неё уже есть «вторая половинка». Да, вот такая до бешенства безалаберная, противная и самовлюбленная. Но всё же она есть. И как бы не обидел её вчера Драко, ей не хотелось делать ему больно намеренно.
К тому же, Гермиона Грейнджер не из тех девушек, что будут близко общаться сразу с двумя парнями. Её воспитание и высокие моральные принципы не могли этого позволить. Да и не очень-то хотелось, честно говоря.
Один Мерлин знал, говорила в ней сейчас эта докучливая связь или сердце, но её нестерпимо тянуло к Драко Малфою. На его фоне бледнел любой красавец, будь он хоть значительно выше, сильнее и в десятки раз привлекательнее. Именно его голос, иногда отдающий хрипотцой, иногда с тягучим соблазнительным прононсом, заставлял Гермиону забывать обо всём вокруг. И только прикосновение
его рук дарили странное ощущения беззащитности и защищенности одновременно.
Беззащитностью перед ним и защищенностью от любых невзгод.
Но кроме глупого страха от общения с другим парнем, в ней настойчиво билась совесть, ниточки которой так филигранно дёргала Джинни.
Она
действительно обещала друзьям провести с ними время, она
действительно отняла время у Майкла, чтобы пойти сегодня отдохнуть в хорошей компании. В конце концов, она заслужила тихий спокойный день в кругу близких ей людей.
Уизли внимательно наблюдала за подругой, на ходу анализируя её эмоции. Сложно было сказать, насколько Гермиона готова сдаться, но слова всё-таки оказали нужное влияние. С тревогой оценив остатки времени на сборы, Джинни решила действовать ещё жёстче.
Продолжая разыгрывать полнейшее спокойствие, она стала надевать выбранное платье.
— И вообще, Гермиона, — девушка вертелась перед зеркалом, старательно поправляя широкие бретельки, — Я не знаю, что произошло у вас с Малфоем, но ты сделаешь ошибку, если останешься сегодня в замке.
Грейнджер нахмурилась. Она пока не понимала связи между Драко и Хогсмидом.
Закончив с платьем, девушка принялась колдовать над прической, придирчиво укладывая огненные пряди в крупные локоны.
— Если ты запрёшься здесь, как побитая собака, ты только потешишь его самолюбие. Такое твоё поведение ляжет бальзамом на его гнилую душонку. Едва ли он осознает, насколько сильно тебя обидел, но вот то, что он почувствует себя хозяином положения — это запросто.
Начиная складывать в голове кусочки пазла, Гермиона отметила, что в словах подруги был смысл.
Джинни же закончила приготовления и вновь полезла в необъятный чемодан, выдумывая, что бы такое одолжить на сегодня опечалившейся девушке.
— Могу тебя заверить, — рыжая с сомнением задержалась взглядом на голубом платье, но тут же передумала, продолжая рыться дальше, — Нет ничего более бесящего для мужчины, чем момент, когда его мерзкие выпады игнорируют, — она поймала взгляд подруги, улыбаясь уголками губ, — Особенно для таких мужчин, как Драко Малфой.
Грейнджер прекрасно знала младшую Уизли, она так же отчетливо понимала, чего именно та добивается. Но тот факт, что говорила подруга очень логичные и мудрые слова, сделал своё дело.
Гриффиндорка устало вздохнула и рывком села на кровати, спустив ноги на пол.
— И что же мне делать?
На лице Джинни появилось опасное сочетание предвкушения и озорства, так удивительно схожее с мимикой Джорджа и Фреда.
— Я надеялась, что ты это спросишь.
***
Поначалу, следовать наставлениям Джинни было сложно. Гермиона с трудом выдавливала из себя улыбки и смех, старалась вкладывать весёлые нотки в собственный голос и молила саму себя ни в коем случае не смотреть за соседний столик. Повернуть голову в сторону было мощнейшим искушением.
Ещё десять минут назад подруга заприметила на входе в «Три метлы» компанию слизеринцев, во главе которой привычно шествовал Малфой. С абсолютно холодным выражением лица он скользил взглядом по столикам, пока не заметил за одним из них макушку Грейнджер. Задержавшись на ней глазами, он целенаправленно двинулся к ближайшему столику и сел. Несмотря на то, что по выходным дням и в неучебное время студентам позволялось одеваться неформально, Драко чаще всего останавливался на деловом стиле. Как и сегодня: чёрные брюки и темно-серая рубашка, очаровательно сочетающаяся с цветом его глаз. Он выглядел так, словно почтил эту захудалую дыру своим королевским визитом.
Джинни тут же толкнула Гермиону в бок, одними губами прошептав «он здесь».
За столиком, который гриффиндорцы делили с тремя когтевранцами, велась неспешная вежливая беседа. Когда они только зашли внутрь, Уизли с ловкостью устроила всё так, чтобы Гермиона сидела рядом с Майклом, который однозначно ничего не имел против этой затеи. Парень регулярно обновлял для Грейнджер напитки, вовлекал в разговоры и не переставал улыбаться. Девушке казалось, что каждый раз, когда он вставал из-за столика и возвращался обратно, его стул оказывался всё ближе и ближе к её. Несмотря на то, что эти действия доставляли Гермионе дискомфорт, сейчас это играло на руку. С чувством торжествующей женской мстительности, гриффиндорка практически горела под взглядами Малфоя.
Он же сидел с непроницаемым выражением лица, бездумно допивая уже третью бутылку сливочного пива. Иногда Драко слишком забывался и его возвращал к реальности противный скрежет фамильного кольца по стеклу.
Всё бесило. Начиная с отвратительно весёлой и беззаботной Грейнджер, охаживаемой чёртовым когтевранцем, заканчивая тем, что за его столом все расселись по парочкам. Блейз и Паркинсон, не стесняясь никого, проверяли глубину ртов друг друга. Тео и Дафна блевотно-
мило перешёптывались, обмениваясь щенячьими взглядами.
Вишенкой на этом торте была Астория Гринграсс. Ведьма отчаянно пыталась заполучить внимание Драко. Она вела себя так настойчиво, что Малфой всерьёз задумался о том, чтобы забить на то, что из него растили джентельмена всю жизнь, и просто взять и оттолкнуть девушку, как надоедливую муху. Её тонкий голос то и дело резал по ушам и отвлекал слизеринца от разглядывания Грейнджер. Приходилось отстранённо кивать и иногда отвечать короткими односложными предложениями. Потому что сложно было оторвать взгляд от Грейнджер сегодня.
Она выглядела почти так же, как обычно. Всё те же кудрявые волосы, которые девушка разве что как следует расчесала, придав им лоска. Её большие карие глаза выделялись чуть ярче и Драко предположил, что она накрасила ресницы. Но полнейшим крахом для самообладания парня оказалось её платье. Скромное, длиной практически до колен, с коротким рукавом, из плотной темно-зелёной ткани и с целомудренным декольте, оно сидело идеально. Мерлин знает откуда в гардеробе у лохматой заучки могло взяться такое элегантное чудо. Ткань облепляла её стройную фигуру словно вторая кожа.
Потрясающее зрелище.
Он следовал взглядом вдоль бедра Грейнджер, пока его снова не отвлёк голос Гринграсс.
— Драко, милый, — улыбалась она приторно, — Ты не обращаешь на меня внимания.
Заметила. Не прошло и года.
Малфой сдержался, чтобы громко не фыркнуть, но ответил голосом насквозь пропитанным холодом, даже не смотря девушке в глаза.
— А должен?
Слизеринка визгливо хихикнула, видимо восприняв ответ за часть флирта.
О, Салазар. Как же ты заебала.
Тем временем О’Рейли, вновь и вновь рискуя своей никчемной жизнью, глупо улыбался и рассказывал что-то Грейнджер, не переставая незаметно становиться всё ближе и ближе к ней.
Может быть уже на колени к ней перелезешь, лепрекон?
Не теряя надежды, Астория наклонилась ещё ближе к Драко, обхватывая хрупкой ладонью его предплечье.
— Не будь такой букой, Драко, — её голос сорвался на соблазнительный шёпот, а губы оказались в опасной близости от его уха.
На Малфоя накатило раздражение. Как ещё объяснить этой девице, чтобы она катилась к чёрту? У него не было никакого настроения на это блядство. Голову занимала уж слишком счастливая Грейнджер, прямо сейчас громко хихикающая вместе с этим сраным ирландцем.
— Отвали, Астория. У меня нет настроения на твои игры.
Драко с опаской оглядел стол с однокурсниками, удовлетворенно отмечая, что никто не заметил его странного поведения.
Блондинка продолжила наступать даже после прямого отказа. Её тонкие пальцы с длинными ногтями заскользили вниз по его руке, опускаясь на ткань чёрных брюк.
— Но разве это было проблемой в прошлый раз, Драко? Пойдем отсюда? Я сделаю всё сама.
В это же самое мгновение в груди неприятно кольнуло, и взгляд, как по наитию, обратился в сторону гриффиндорки, где его встретили пристальные янтарные радужки. Она не смотрела на него весь день. Весь чертов день делала вид, будто его не существует.
Да, Драко всё-таки осознавал, что повёл себя как последний мудак. Просто взял и разбил то хрупкое перемирие между ними, за которое они оба сражались. Но оказалось, что испытывать на себе полное игнорирование сродни семи кругам ада.
Не контролируя себя, он облегчённо выдохнул. Полностью позабыл про загребущие руки Гринграсс на собственном теле, про шум за столами заведения. Он видел лишь взгляд Грейнджер, так отчётливо горящий разочарованием. Секунду спустя Драко заметил, как она, нахмурившись, посмотрела на Асторию, и вся эйфория в нём лопнула подобно воздушному шарику.
Блять.
Малфой схватил слизеринку за запястье так сильно, что наверняка на бледной коже девушки появятся синяки. Он был на грани своего терпения.
Во взгляде Гринграсс расплескалось откровенное изумление вперемешку со страхом. А в глазах слизеринца будто синим пламенем горели айсберги и разбивались ледяные волны.
— Не смей. Меня. Трогать.
Он уже не видел, как испуганная Астория трёт своё запястье, не заметил как с тревогой его разглядывал Тео, отчаянно отвлекая разговором остальных ребят за столом.
Всем вниманием Драко завладело движение за столом гриффиндорцев.
Он видел, как ещё более хмурая Грейнджер встала из-за стола, а следом за ней и О’Рейли. Они что-то сказали остальным и направились на выход.
Прошли буквально в каком-то метре от него. Послышался голос проклятого когтевранца:
—...хорошая идея. Я узнал из проверенных источников, что ты любишь вишню в шоколаде, — парень улыбался, а Драко нестерпимо захотелось, чтобы его рот, наконец, порвался от таких непомерных нагрузок, — Я хочу тебя угостить, Гермиона.
О’Рейли открыл перед девушкой дверь, галантно направляя её рукой. Вот Грейнджер сделала шаг за порог, а когтевранец, наоборот, повернул голову внутрь заведения. Его вежливая улыбка моментально сменилась издевательской усмешкой.
Драко столкнулся взглядом с синими глазами соперника, который выглядел настолько довольным, словно венгерская хвосторога, подпалившая зад Поттеру. Сначала слизеринцу подумалось, что он бредит.
Но О’Рейли действительно озорно вздернул тёмные брови, будто говоря «
круто облажался, неудачник».
В полнейшем оцепенении от гнева Драко наблюдал, как мелкий поганец скрывается за закрывающейся дверью.
Скрип стиснутых в ярости зубов говорил сам за себя.
Убью.
