***
Драко сидел в одном из чёрных кожаных кресел, вальяжно закинув длинные ноги на стеклянный столик. С удовольствием цедил огневиски, то и дело мысленно ухмыляясь. В гостиной ему всегда было хорошо. Приглушённый свет, тёмные тона в дизайне комнаты и прохлада подземелий, к которой он давно привык, всегда успокаивали. — Если бы не видел тебя на занятиях, Малфой, то подумал бы, что ты всё утро провёл в объятиях какой-нибудь вейлы, — Забини сидел на диване, закинув одну руку на плечи Пэнси, а второй крутя бокал с янтарной жидкостью. — Потому что не вижу других причин быть таким довольным. Малфой хмыкнул. — Мне нравится ход твоих мыслей, Блейз. Но, как ты уже заметил, я всё время был у тебя на виду. Может быть, у меня просто хорошее настроение. Мулат дёрнул уголком губ, и, прижав Паркинсон ближе к себе, стал вырисовывать на плече девушки узоры. — Забавно, Драко. Кажется, я видел тебя в хорошем настроении в последний раз… М-м. Никогда? Драко усмехнулся другу и, отсалютовав бокалом, сделал очередной небольшой глоток. — Туше. Нотт с улыбкой наблюдал за однокурсниками, иногда окидывая взглядом Дафну и Пэнси, тихо шушукающихся между собой. Справа от них, на подлокотнике дивана, сидела младшая Гринграсс. Взгляд девушки излишне часто обращался к наследнику древного рода Малфоев, что даже на короткое мгновение это вызвало в душе Тео сочувствующий отклик. Драко не уделил Астории и грамма своего королевского внимания. Только кретину было не заметно, какими глазами она смотрела на блондина. Словно уже раздала имена их первой тройне и в подробностях продумала проект по модернизации Малфой-менора. Ох, девочка. Не советую в это лезть. — Не завидую я Гестии. Каким позором для неё будет появляться на всех светских вечерах под ручку с гриффиндорским полукровкой, — скривилась Пэнси, внезапно предложив тему для разговора друзьям. — Семье Кэрроу повезло, что у них есть ещё и Флора. Иначе бы их чистая кровь закончилась на этом поколении. Брюнетку передёрнуло от одной только мысли, что её дети могли бы оказаться «грязными». Не описать словами облегчение всей её семьи, когда соулмейтом мисс Паркинсон оказался Блейз Забини. Конечно, большой мечтой её отца было породниться с Малфоями, но итальянский чистокровный наследник всяко лучше, чем какой-нибудь безликий нищий. — Первый блин комом, — фыркнула Дафна. — Правда, думаю, она теперь не сунется даже на благотворительные вечера, — девушка поморщила носик. — Финниган, серьезно? Мне даже её жалко. Представляете, какие у них получатся дети? Девочки синхронно скривились, а спустя мгновение звонко захохотали. — Мне больше интересно, как отреагировали их родители, — задумчиво произнёс Блейз, окидывая взглядом сидящих. — Лично зная Кадмуса и Поллин Кэрроу, есть вероятность, что никакой свадьбы и не будет. Теодор, не сдержавшись, посмотрел прямо на Малфоя, улыбка которого стремительно меркла с каждым словом об одной из сестёр-близнецов. Сейчас же на нем буквально не было лица. Поддавшись порыву, он смог наконец расслабиться в компании друзей, практически явив им самого себя. Но одно только упоминание о Симусе и Гестии послало всё хорошее настроение мантикоре под хвост. Тео задумчиво потёр подбородок. А у мантикоры вообще есть хвост? От раздумий отвлёк всё больше и больше мрачнеющий вид Малфоя. Его пальцы с силой сжались на опустевшем бокале, а выражение лица стало нечитаемым. Он смотрел в одну точку, куда-то за плечо Астории, все ещё не теряющей надежды поймать его взгляд. Мысль Блейза так и осталась висеть в воздухе, потому девочки почти сразу пустились в обсуждение того, кого выберет судьба для сестры Гестии, Флоры. Драко какое-то время был все ещё погружён в себя, но потом устало потёр переносицу и поднялся с кресла. — Рад был поболтать, — произнёс слизеринец, разворачиваясь к выходу, даже не попытавшись изобразить радушие. Астория подскочила с подлокотника. — Куда ты, Драко? Остановившись вполоборота, юноша одарил девушку презрительным взглядом, по привычке вскинув бровь. — Я что-то пропустил, Гринграсс? Не припомню момента, после которого я стал обязан отчитываться перед кем-либо и особенно перед тобой. Малфой буквально плевался ядом, которого во рту было сейчас в избытке. Его не волновало, что Астория в момент сникла, что голубые глаза наполнились слезами. Ему было плевать. Он должен выпустить свой пар. И почему бы не сделать это, когда Гринграсс сама напрашивается на оплеуху своим назойливым поведением? Как же она раздражала каждым взглядом, каждым словом и поведением. С начала курса девушка будто обезумела. Таскалась за Драко, пыталась умаслить его любыми способами, чем вызывала только отвращение. Да, она была красива. Как практически любая молодая девочка из богатой и уважаемой семьи: ухоженная, одетая с иголочки, воспитанная с поражающей исключительностью вылизывать людям задницы. О такой жене мечтает практически любой дальновидный лорд. Но не Драко Малфой. Да, у них было несколько совместных ночей, но парень ни словом, ни действием не давал какой-либо надежды на что-то большее. Только секс. Он чувствовал, как что-то тёмное билось в груди, пыталось вырваться наружу и находило своё успокоение в глазах Астории, наполненных болью. Не только ему должно быть больно. Повисла тишина. Нотт и Забини старательно прятали взгляды в бокалах, а Дафна и Пэнси поджимали губы. Астория держалась из последних сил, чтобы не разрыдаться, обнимала себя руками, отчего стала выглядеть ещё более хрупкой. — Драко, но… Блондин вспыхнул. Эта идиотка нажала на красную кнопку. Поднесла горящую спичку слишком близко к разлитому бензину. Нажала на курок. Одному Мерлину известно, как Драко не любил публичность, но в данный момент он практически потерял контроль над самим собой. Ноздри слизеринского принца раздувались так, словно он собрался прямо сейчас извергнуть из них огонь, чтобы сжечь к чёртовой матери всё вокруг. Голос стал резкий, озлобленный. — Блять, Гринграсс! Я надеялся, что ты не настолько глупа и мне не придётся разжёвывать для тебя горькую правду взрослой жизни. Но раз твой маленький мозг способен только на переваривание свежих сплетен и заучивание чар гламура, я тебе объясню, — на последней фразе голос парня стал напоминать змеиное шипение, отчего девушка в страхе вжала голову в плечи. — То, что я тебя трахал — твоё грёбанное везение. Если ты вообразила себе, что мне на тебя не похуй, то ты невероятная дура. Он ловил ртом воздух, который весь вышел из лёгких во время пламенной речи. Скользнул всё ещё диким взглядом на часы, висевшие на стене, и добавил уже чуть тише. — А теперь, если ни у кого больше нет насущных вопросов, мне пора. Были слышны только его тяжелые шаги, скрип портрета, а потом сдавленный женский всхлип. Монстр внутри ликовал. Теперь было больно не только ему.***
Драко уже опаздывал. Потому что вылетев из гостиной, он ещё минут пятнадцать пинал ногами стены, рыча, как разъярённый тигр. Боль отрезвляла, проветривала мозги. Грейнджер. Меня ждёт Грейнджер. Малфой закатал до локтей рукава чёрной водолазки, плотно облегающей тело, а потом пальцами оттянул ворот, чтобы прохладный воздух подземелий остудил разгоряченную шею. Встреча с гриффиндоркой была именно тем, что ему сейчас нужно. Словно она была и его силой и его слабостью. Он вспомнил её испепеляющий прощальный взгляд сразу после трансфигурации и не смог не улыбнуться. Это не Астория, которая заглядывала тебе в рот, боясь сказать слово поперёк. Это воплощение огня, строптивости и чувственности в одном человеке. Она бросала Малфою вызов, на который он не мог не ответить. Парень шустро шагал по коридорам замка, удовлетворенно замечая, что стало легче. Спрятанные ранее злоба, боль и раздражение теперь вырвались наружу, оставляя вместо себя приятную пустоту. И эту пустоту отчаянно хотелось чем-то заполнить. Малфой с предвкушением толкнул большую дверь, что появилась в стене словно из ниоткуда, и незамедлительно вошёл внутрь. Обстановка была точно такой же, как и в тот день, когда они вместе с Грейнджер уснули на диване. Всё так же горел камин, возле него расположился небольшой мягкий ковёр. Если бы не навязчивые гриффиндорские цвета, блондин посчитал бы комнату вполне уютной. Его взгляд зацепился за стоящую возле книжного шкафа Гермиону. Девушка не сразу заметила, что в помещение кто-то вошёл. Она держала в руках раскрытую книгу, чуть склонив голову, а потом резко вздрогнула. Подняла взгляд, и Драко накрыло чувство дежавю. Грейнджер снова сгорала от злости. Ах, да. Трансфигурация. Один миг, и в Драко полетела книга, только что лежащая в руках девушки. Он едва успел шагнуть в сторону, чтобы несчастная книжка не попала ему прямо в лицо. — Черт, Грейнджер! — возмутился слизеринец, краем глаза посмотрев на распластавшуюся на полу обложку. Рита Скиттер. «Сборник лучших статей». Малфой тихо хмыкнул. Вероятно, Гермиона спланировала эту атаку заранее. Драко готов поставить на спор свой сейф в Гринготтс, что неспроста в него полетело именно это издание. Грейнджер не смогла бы смять даже жалкую страницу, не говоря уже о том, чтобы бросить любую, даже самую ей неугодную книгу. Однако, даже в случае с таким книжным червём, как она, было исключение в лице самой скандальной журналистки магической Британии. Малфой даже посчитал бы это поистине забавным, не окажись под ударом он сам. — Это лицо слишком прекрасно, чтобы его уродовать, — с весёлым упреком произнёс блондин. — Ты ведь… Договорить он не успел. По комнате разнесся громкий боевой клич и в слизеринца снова что-то полетело. Малфой с округлившимся глазами припал к полу, благодаря Мерлина и Моргану за быстроту собственных рефлексов, отточенных на тренировках. Прямо за его спиной «снаряд» со звоном разбился о стену, бренча по полу мелкими белыми осколками. Кажется, это было кружка. — Сумасшедшая! Ты могла попасть в меня, — заголосил парень, поднявшись на ноги и не спуская с девушки внимательного взгляда. Кто знает, что она запустит в него в следующий раз? Стул? Стол? Поттера? — Я на это и рассчитывала! Напыщенный павлин! Грейнджер схватила со столика яблоко и без колебаний бросила в Малфоя, который на этот раз не успел увернуться. Фрукт с силой впечатался парню в плечо, отчего слизеринец смачно выругался. А гриффиндорка уже искала глазами следующий «снаряд». Со стороны могло показаться, что прямо в этих буйных кудрях сверкают голубенькие молнии. Сознание уже не впервые проводило параллель между Грейнджер и сумасшедшей теткой Беллатрисой. Все кудрявые такие безумные? — Индюк! Болван! Выставил меня идиоткой при всех! Девушка истерично металась из стороны в сторону, хватая с дивана маленькие подушки и незамедлительно запуская их в Драко. — Вообще-то я тебя спас, — парировал Малфой, отбиваясь по возможности от летящих в него предметов. — Иначе старуха бы прознала, что её любимая ученица во время урока думает вовсе не о законах Гэмпа. Парень готов был поклясться, что только что слышал тихий утробный рык. — Что? — голос Гермионы подлетел на октаву. — Я не ослышалась? Спас? — она с яростью бросила последнюю уцелевшую подушку себе под ноги. После чего сделала несколько шагов по направлению к Малфою, беспардонно тыча в него пальцем. — Это ты устроил этот цирк! Идиот! Если бы не твои пошлые шуточки, этой ситуации вообще не было бы! Драко закатил глаза. — Фу, какая вульгарщина. Я пытался быть романтичным, — он криво ухмыльнулся, оценивая гриффиндорку взглядом с головы до ног. — Или тебе не знакомо это слово? Грейнджер громко фыркнула, складывая на груди руки и задирая свой подбородок в излюбленной манере. — И в чём же здесь романтика позволь спросить? Драко обманчивым манёвром спрятал руки в карманах, медленно двигаясь навстречу разъяренной ведьме. Это как укрощать гиппогрифа. Нужно быть спокойным и собранным, чтобы не напугать дикое животное. Нельзя издавать громких внезапных звуков или делать какие-либо резкие движения. И уж точно не стоит обзывать Грейнджер «тупой курицей». Этот урок Малфой усвоил ещё на третьем курсе, получив по шапке от рассерженного гиппогрифа. Может быть, и с гриффиндоркой эта тактика сработает? — Ну как же. Большой сильный дракон спасает свою принцессу из высокой старой башни. Сжигает заживо всех врагов, чем в нашем случае оказался твой конспект. Принцесса бросается к своему спасителю на шею и крепко целует. И жили они долго и счастливо и бла-бла-бла. Конец сказки. Ещё два медленных шага и расстояние между ними стало ничтожным. Малфой с высоты своего роста заинтересованно рассматривал всё ещё хмурые брови девушки, выпяченную нижнюю губу и искрящиеся глаза. Он даже не пытался противиться желанию склониться ниже к Гермионе, чтобы наконец завладеть её губами. Но девушка сделала шаг назад и предупредительно вытянула вперёд руку, которая упёрлась парню в грудь. — Нет, нет, нет. В этот раз ты не отделаешься так легко, Малфой. Драко беззвучно рассмеялся. — В прошлый раз я не использовал и трети своего шарма. Грейнджер непроизвольно напряглась, чувствуя как ладони Малфоя легли поверх её. Он снова сделал шаг навстречу, оставляя между ними ничтожные сантиметры. Девушка пропустила вздох, когда парень упёрся в неё взглядом туманных серых глаз. Воздух словно трещал от нарастающего напряжения. — Ты всё равно кретин, — на выдохе произнесла гриффиндорка. — Справедливо. Однако, с этим кретином тебе ещё писать отчёт по работе и будет нелогично убивать меня хотя бы до момента, когда мы закончим. Голос Малфоя становился медленным и тягучим, словно девушку неспешно обливали карамельным сиропом с ног до головы. Обоняние уловило его неповторимый аромат северного ветра, а глаза приковались к его тонким губам, что соблазнительно двигались во вовремя разговора. Гермиона ощущала, как практически теряет нить беседы, погружаясь в собственные чувства с головой. На ответ ушло немного больше времени, чем она планировала. — В этом нет необходимости. Я сделала этот отчёт уже давно. Драко лукаво дёрнул бровью, не смея отвести взгляда от лица Грейнджер. На её щеках появился очаровательный румянец и всё нутро слизеринца вздрогнуло. — И всё же ты здесь. Он не готов был ждать ещё хотя бы секунду. Не хотел слышать отговорок или в очередной раз окунуться в омут своих тёмных воспоминаний и страха перед грядущим. Малфой незамедлительно склонил голову, сливаясь с ней в поцелуе. Поначалу мягко, позволяя Гермионе прочувствовать эту жалкую долю нежности, на которую он был способен. Слизеринец опустил одну руку на тонкую девичью талию, второй убирая с плеча густые пряди волос, чтобы припасть к коже шеи губами. С чувством наслаждения провёл языком по уже имеющимся следам, опускаясь до ключиц. Услышал, как Грейнджер учащенно задышала. Её ладони сначала мелко вздрогнули, а потом пустились в путь по широкой спине, вверх по шее и зарылись в белоснежные шёлковые волосы. Она не имела понятия, как перестать трепетать и тихо всхлипывать от прикосновения его губ к коже. Не понимала, как перестать вздыхать от перекатывающихся под пальцами мышц или его горячего дыхания, что обжигало шею и околдовывало сознание. Вся злость, всё раздражение, что кипели в девушке весь день, стихли от одного его серебристого взгляда. Он словно ледяной тайфун, обрушившийся на горящий город — потушил её гнев одним поцелуем. Он глубоко вдохнул её аромат, наконец, отрываясь от расцелованной шеи. Вновь поймал чуть опухшие губы своими, властно вторгаясь языком в её рот. Томный девичий стон снёс Драко башню. Руки алчуще опустились к упругим ягодицам, с жадностью сжимая их, чтобы вытянуть из Грейнджер как можно больше эмоций. Малфой чувствовал разрастающееся желание спрятать Гермиону ото всех, утащить, подобно свирепому дракону, в горы, чтобы только он имел возможность её видеть, ощущать, целовать. В штанах становилось жарко и тесно. Блять. Как же я тебя хочу. Она околдовала. Приворожила. Не оставила выбора. Просто вторглась в его жизнь подобно цунами, снося на пути всё, что раньше казалось ему правильным и нужным. Казалось, что после неё вокруг останутся одни обломки и призраки прежней жизни, но на деле оставался лишь чистый лист. Место, на котором можно было построить новый мир. Она опьяняла. Завораживала. Разбивала его самообладание на мелкие кусочки, гордо ступая по ним босыми ступнями. Безжалостно выворачивала наизнанку душу, но оказалась той единственной, кто был способен эту душу излечить. Малфой с силой прижал Грейнджер к себе, чтобы почувствовать её всю, чтобы ни один сантиметр её тела не остался без внимания. Вздрогнул, когда маленькие ладошки забрались под чёрную водолазку и скользнули по его животу, описывая пальцами кубики пресса. Когда женские пальцы опустились опасно низко, Малфой сорвался на тихое шипение. Вся. Ты нужна мне вся. Драко затуманенными глазами смотрел на половинку своей души, что держал сейчас в объятьях. Гермиона часто дышала, продолжая бродить руками по его торсу, посылая по коже электрические импульсы. Стоять на ногах казалось пыткой, потому что колени норовили подвести в любой момент. Он подхватил податливое женское тело на руки, опуская Грейнджер на диван неподалёку. Не разрывая телесного контакта, Драко стянул чёртову водолазку, довольствуясь взглядом гриффиндорки. В её глазах плескались возбуждение и похоть. И, о, Мерлин, помоги, как же Грейнджер была прекрасна в этот момент. Когда соблазнительно прикусывала губу, когда жадно пожирала его тело взглядом, мягко улыбалась, когда очерчивала ладонями его плечи, руки, бёдра. Драко часто моргал, заметив перед глазами едва видимые золотистые всполохи. Они мягко скакали возле их переплетённых тел, призывая не останавливаться. А блондин даже не думал отступать. Он хотел Грейнджер. Как никого другого, как никогда прежде. Юноша потянулся к вороту её рубашки, зацепился пальцами за непослушные пуговицы и нетерпеливо вырвал их вместе с нитками. Несколько секунд и от созерцания женской груди его останавливала только ткань белого бюстгальтера. Пара ловких движений, и белье упало на пол, а молодой мужчина с низким стоном припал губами к её груди, попутно запрокидывая ткань юбки вверх. Длинные пальцы касались влажной ткани белья, посылая импульсы куда-то в район паха. Ещё немного и он просто сгорел бы от желания. Вспыхнул бы, как спичка. Драко обхватил губами вздыбленнный сосок, нежно прикусывая его зубами. Срывал её протяжные стоны, раздающиеся в тишине комнаты, словно перебирал струны магической арфы, готовый мурлыкать от прикосновений тонких пальцев Гермионы в собственных волосах. Она то нежно гладила их, то с силой оттягивала, поддавшись возбуждению. Её янтарные радужки были поддёрнуты пеленой вожделения, щеки горели, а непослушные кудри застилали лицо. Девушка, лежащая перед ним, казалась сном, мечтой, нимфой. И он боялся проснуться. Малфоя пронзило знакомое чувство. Он уже видел это прежде. Десятки ночей подряд. Вновь её изящные руки. Они везде. Вот она нежно провела ладошками по его плечам. Спустилась по груди и очертила кубики пресса. А Драко просто забыл как дышать, потому что боялся спугнуть. Потому что казалось, что весь смысл его жизни сводился к этому моменту. Наконец, воздух обжёг легкие. Драко поднял взгляд и увидел напротив ангела. Мерлин, Грейнджер, как ты прекрасна. В этот раз созерцать её божественность не мешало то, что лицо практически было полностью скрыто растрепавшимися волосами. Он теперь знал, кто она. Сейчас это произойдёт. Он помнит. Столько раз уже видел этот момент во сне. А теперь и наяву. Большие карие глаза резко открылись. За полотном густых волос он вновь, как заворожённый, поймал взглядом её радужки. Цвет виски. Цвет заката, поддёрнутый золотом, а потом они ярко вспыхнули серебром, будто Полярная звезда. Драко задыхался от происходящего. Складывал в голове две картинки и взрывался фейерверком. Как загипнотизированный, медленно стягивал с Грейнджер белье, проникая пальцами между горячими влажными складками. Гермиона вздрогнула всем телом, извивалась под его руками подобно кошке. Сводила Малфоя с ума нарастающими по громкости всхлипами. Пригибалась в спине, когда умелые пальцы находили само сосредоточие удовольствия. Гермиона жадно хватала ртом воздух, прежде чем очередное движение рук Драко перекрыло кислород. Чувствовала приближение неземного удовольствия, что медленно рождалось в самих кончиках пальцев. Окидывала молодого человека взглядом и тонула ещё глубже. Драко был похож на змея-искусителя. Со своей молочной идеальной кожей, точёным телом и хищным взглядом, который затягивал в омут, пророчил быть побежденной и прирученной. По его силуэту скакали всполохи магии, будто волшебное пламя, целующее его золотистыми язычками. Шелковистые пряди растрепались в беспорядке, а губы припухли от ласк. Он выглядел так, что в груди что-то сжималось, и язык сам шевелится во рту, опережая мысли. — Драко, — выдохнула девушка. — Я хочу. Её пальцы с силой сжали мужское предплечье от подступающего удовольствия. А серые радужки вмиг потемнели от произнесённых ею слов. Становилось ещё жарче. Все чувства в геометрической прогрессии усиливались, грозя оставить после них лишь кучку пепла. — Ты уверена? — его хриплый голос сорвался на шёпот. Потому что терпение почти исчерпано. Либо она его остановит прямо сейчас, либо пути назад уже не будет. Скажи, Грейнджер. Скажи это ещё раз. Малфой наклонился ближе, встречая женскую ладонь на своей щеке. Взгляд карих глаз был затуманен, но губы сложены в искреннюю улыбку. Прекрасна. Как прекрасна. —Да. Хочу. Тебя. Руки Гермионы призывно потянулись к ремню на его брюках. Каким-то чудом она справилась с пряжкой за пару секунд, переключая своё внимание на пуговицу. Малфой осторожно поймал её руки, без слов показывая, что справится сам. Один вид Грейнджер, расстёгивающей ему брюки, мог одурманить окончательно. Он просто потерял бы остатки контроля и мог быть слишком неосторожным. Ловко избавившись от одежды, Драко заметил её смущенный взгляд. Девушка рвано вздохнула и потянулась ещё ближе. Колени дрожали, всё тело напряглось в предвкушении. Чем ближе их тела были друг к другу, тем ярче становился мир вокруг. Золотистые язычки наливались цветом и едва ощутимо щекотали кожу. Малфой мог только представить себе уровень её нервозности и страха. Девушки почти всегда боятся первого раза и едва ли чувствуют удовольствие. И если раньше для Драко Малфоя не было важно чужое удовольствие, теперь он всерьёз хотел сделать это для другого человека максимально приятным. Он шептал ей на ухо, что будет нежен, и как важно, чтобы она расслабилась. Продолжал целовать шею и ласкать вздымающуюся грудь, пока Гермиона буквально не забылась в его руках. Парень провёл ладонью по стволу члена, размазывая по шелковистой коже большое количество выделившейся смазки. Не отрываясь от очередного поцелуя, он прижался ближе к влажному розоватому лону, приставляя головку прямо ко входу. Драко плавным, но уверенным движением подался вперёд, чувствуя как нежные мягкие стенки приятно растягивались для него, выбивая из груди воздух. С губ слетел стон. О, Салазар. Это нереально. Остановившись, он посмотрел на реакцию Грейнджер, что слегка морщила нос и поджимала губы. Парень хотел поскорее закончить её боль. Губами спустился вниз по шее, а большим пальцем левой руки нашёл припухший клитор, заскользив по нему круговым движением. Снова подался вперёд, головкой члена почувствовав впереди тонкую преграду девственной плевы. Одно слитое движение, тихий болезненный всхлип, и Драко упёрся лбом в хрупкое плечо. Шептал что-то на ухо, что-то успокаивающее. Не переставал двигать пальцем вокруг точки её удовольствия, пытаясь заглушить саднящую боль. Изо всех сил сдерживался, чтобы не толкнуться в податливое тело ещё раз. Сильнее. Жёстче. Драко постарался дать Гермионе хотя бы несколько мгновений привыкнуть, прежде чем продолжить. И словно прочитав его мысли, девушка подняла на него свои волшебные карие глаза, тихо-тихо призывая продолжить. Малфой повиновался. Возобновил медленные движения, непривычно часто разрушая тишину собственными стонами. Хорошо. Никогда не было настолько хорошо. Он позволил себе чуть ускорить темп и степень погружения, с облегчением заметив, как лицо Гермионы немного расслабилось, а из приоткрытых губ выскальзывали протяжные вздохи. Она дотянулась руками до его напряженных от нагрузки ягодиц и со страстью впилась ногтями, срывая с губ юноши приглушённый рык. В глазах начинало рябить. Язычки золотого пламени становились длиннее, обретали всё более яркий цвет, озаряя пространство вокруг сильнее, чем свет от камина. А за секунду до удовольствия, что пронзило всё существо Драко Малфоя, подобно непростительному, между двумя разгоряченными телами, покрытыми бисеринками пота, с большой скоростью разрасталась удивительная магия. Короткая вспышка ослепила молодых людей, что в порыве прижались друг к другу, словно цепляясь за спасательный круг. А потом свет замерцал и медленно погас. Оставляя на диване двух людей, душа которых наконец соединилась в единое целое. Как и все жизни до этой. Как и все после неё.